Евгения Васильева устроилась работать в юридическую компанию, которая защищала Магнитского

Это первое интервью Евгении Васильевой, в нем она поясняет, что целый год после начала уголовного дела не давала комментарии журналистам, потому что думала, что эта ситуация – недоразумение, которое должно прекратиться. Две недели назад, на сайте радиостанции «Эхо Москвы» было опубликовано ее открытое письмо – это было ее первое публичное выступление. В нем Васильева подчеркивала, что вину свою не признает, что более безграмотного документа, чем обвинение, она не читала. В вышедшем 18 ноября интервью она говорит, вернее, судя по тому, как оно строится, отвечает на письменные вопросы, что не надеется на «экономическую амнистию»: по ее словам, правоохранительные органы не пойдут на это из-за опасности социального взрыва, что в квартире в Молочном переулке на самом деле четыре комнаты, а не 13, что изъятые картины ничего не стоят и просто дороги ей как память, что у нее есть несколько версий, кому был выгоден скандал в министерстве обороны, но сейчас она говорить о них не будет, всему свое время.

«- Признаете ли вы, хотя бы частично, обвинения?

- Ни одно из обвинений не признаю, считаю их несостоятельными, безосновательными и предвзятыми.

- Предлагалась ли вам сделка со следствием, как Сметановой?

- Мне пытались это предложить, но я на контакт не шла и постоянно молчала.

- Можете ли вы сказать, что следствие политизировано?

- Ход следствия — грубое нарушение прав и свобод человека, носящее затяжной и организованный характер. Безосновательно посадили в тюрьму трех женщин, двух выпустили под условием подписания каких-то бумаг [Сметанову и Билялову], третью [Егорову] пытаются склонить к сотрудничеству, но она пока не сдается.

- Почему Сметанова и Билялова дали против вас показания?

- Я уверена, что никаких показаний против меня ни Сметанова, ни Билялова не дали. Это такой же миф, как картины, якобы украденные мною из музея Минобороны, как 13-комнатная квартира в Молочном переулке, офшорные счета, амазонки с собачками и засилье преступников во власти. Этих женщин убедили в том, что они совершили преступление, которого не было, заперли в тюрьме и заставили что-то подписать как условие выхода оттуда».

Васильева утверждает, что это обычный прием «получения» показаний, напоминает, что сейчас в тюрьме страдает еще одна женщина — Егорова, которая до сих пор так и не поддалась на шантаж. Ее не выпускают, так как она не дает на Васильеву показания.

18 ноября стало известно, что у Васильевой теперь есть работа, когда она на нее устроилась, неизвестно. Сообщает об этом «Интерфакс» – их корреспондент узнал об этом на заседании зачитанных материалов дела.

Речь идет о коллегии адвокатов «Гриднев и партнеры». Там нам не смогли прокомментировать эту новость, сказали, что все начальство в суде. Один из адвокатов коллегии Дмитрий Харитонов рассказал, что Васильева стала работать в компании с 1 ноября, поскольку имеет юридическое образование, а законодательству это не противоречит. Харитонов уточнил, что Васильева устроилась юристом, т. е. адвокатом она не является и как либо повлиять на ее статус в уголовном деле это событие не может. Об этом сообщают «Ведомости».

Коллегия адвокатов «Гриднев и партнеры» была основана в 1998 г., говорится на ее сайте. Там также указано, что партнерами коллегии являются Тимофей Гриднев, Дмитрий Харитонов, Елена Зарицкая, Елена Орешникова и Евгений Резник. Тимофей Гриднев был одним из адвокатов Платона Лебедева, бывшего руководителя МФО «Менатеп», а также защищал высокопоставленного сотрудника Государственного таможенного комитета Марата Файзулина и представлял интересы бывшего министра атомной энергии Евгения Адамова в его тяжбе с ТВЦ и Андреем Карауловым и в деле по обвинениям минюста США.

 Мы обратились к адвокату Вадиму Клювганту, который в Болотном деле защищает Николая Кавказского находящегося под домашним арестом, говорит, что теоретически с такой мерой пресечения есть возможно, если нет ограничений общаться с людьми.

Вадим Клювгант, адвокат: Даже работа на дому требует каких-то коммуникаций тем или иным способом, все равно требует периодически выхода из дома для каких-то решений вопросов, связанных с выполнением трудовых обязанностей. Насколько мне известно, по моему подзащитному Николаю Кавказскому, по другой нашей подзащитной в «Болотном деле» Александре Духаниной, таких возможностей нет, потому что суд строго ограничивает свободу перемещения и свободу коммуникаций тоже, и то, и другое. Это, скажем так, не выглядит обычной практикой.

Клювгант говорит, что в коллегии, где состоит он, работающих на дому нет. Дмитрий Дубровин, Адвокат Александры Духаниной, тоже проходящей по Болотному делу и тоже находящейся под домашним арестом рассказал нам, что его подзащитная не работает, потому что ей ни с кем нельзя общаться, кроме своей семьи. Более того, ей нельзя – по решению суда – давать интервью. Николаю Кавказскому можно, но не по обстоятельствам дела. Евгении Васильевой, судя по последним новостям, снова можно больше, чем другим – ей разрешены трехчасовые прогулки.