Уникальный фотоархив Каддафи на ДОЖДЕ

Фишман: Сергей, расскажите нам про фотографии.

Пономарев: Я можно сказать, я входил в Триполи вместе с повстанцами. То есть, не в передовых отрядах, но вот там нельзя было сказать, что идет первая линия, здесь вторая линия. Но я оказался одним из немногих журналистов, которые в первые часы взятия Баб-эль-Зазии, резиденции Кддафи, оказался там и снимал. И не сразу, не в этот же день, но где-то на следующий день я вернулся обратно Баб-эль-Зазию, и ходил, снимал, как повстанцы разграбляют жилище Каддафи, как выносят оттуда его какие-то личные вещи, предметы общего пользования. Многое из того, чем пользовался, было просто в диковинку для местных людей. И я зашел в хранилище, которое горело, и нашел фотографии. Они частью закопченные, обгорелые, и я решил, что это документы, которые…

Фишман: Давайте посмотрим, можете показать?

Пономарев: Да. Это документы, которые, нужно спасти, потому что они либо сгорят, либо их просто уничтожат, потому что любое изображение Каддафи повстанцы просто там рвали на куски, сжигали и так далее. Здесь очень интересные фотографии.

Фишман: Можно их передать сюда? Таким образом, Георгий Ильич тоже посмотрит.

Пономарев: Вот так вот проходит. Давайте вот так вам буду передавать. Первая фотография была, это его встреча в 68-м году вместе с Индир Ганди. Это Ким Чен Ир, Нельсон Мандела.

Писпанен: Ким Ир Сен

Пономарев: Ким Ир Сен, извините.

Писпанен: Нельсон Мандела. Молоденький еще такой.

Пономарев: Молодой Каддафи и Кастро.

Фишман: Как это трогательно.

Писпанен: Но ужасно.

Пономарев: Вот еще, наверное, это более поздние времена. Каддафи навещает Кастро в больнице, я так понимаю.

Мирский: Это уж не так давно, да.

Пономарев: Два диктатора свергнутых.

Мирский: Ну, Кастро не свергнутый.

Писпанен: Нет, он рассказывает про следующую фотографию.

Пономарев: Еще одна: Кастро и Мубарак. Не знаю, вот такой вот нарядный Каддафи. Покойный уже Ясир Арафат с детьми Каддафи.

Мирский: Это давно.

Фишман: В гостях у Каддафи, что ли?

Пономарев: В гостях у Каддафи, в его палатке.

Писпанен: С которой он путешествовал?

Фишман: Это все вы вытащили из его кабинета, да?

Пономарев: Это было в хранилище, это было не в самом кабинете. Вот не знаю, это его семья…

Фишман: Это, видимо, семья.

Пономарев: Здесь есть подпись. Если можно, еще раз, в камеру показать. Не читаю по-арабски, поэтому не знаю, может быть, вы читаете?

Писпанен: Георгий Ильич, наверное, может.

Мирский: «Аллах акбар».

Писпанен: Ну, в общем, да, понятно.

Пономарев: А дальше? Это дата?

Мирский: Это я не понимаю, это какие-то имена…

Пономарев: Это место какое-то, наверное.

Мирский: Или место какое-то.

Пономарев: Фотография молодого Сейф аль-Ислама в военной форме.

Фишман: Это тот самый, который собственно, пока жив?

Мирский: Пока жив.

Пономарев: Да, если мы правильно понимаем.

Писпанен: Сбежал.

Мирский: Пока жив.

Пономарев: Это его старший сын от второй жены.

Мирский: Я думаю, ненадолго.

Фишман: А что вы думаете, Георгий Ильич, будет с семьей?

Мирский: Его семья, в основном, уже уехала.

Фишман: А те, кого поймают?

Мирский: Говорили, что сын его Мутаса он вроде бы тоже убит вместе с ним, а главный сын, Сейф аль-Ислам, он, если его поймают, его в Гаагу отправят, на него выписан ордер. Я думаю, что скорее его там убьют.

Фишман: Просто опять-таки, повинуясь первому инстинкту, потому что очень хочется?

Мирский: Во-первых, у многих руки чешутся и зуб большой, и потом, тут же никогда нельзя сказать, либо начальство приказало убить, либо нет. Одно дело, когда убивали Бен Ладена, там видимо, решено было, что лучше его убить, по разным соображениям. А тут, группа солдат, могла, скажем, ворваться в какое-то место, ну, естественно, каждый захочет потом сказать: «Это я убил Муаммара».

Фишман: Давайте еще посмотрим.

Пономарев: Давайте. Вот самая такая пострадавшая очень обгорелая фотография она вся заляпанная, в копоти, это вот совершенно молодой какой-то Муаммар Каддафи, если посмотрите. Я постараюсь как-то поближе подвинуть ее.

Писпанен: Красавец какой статный.

Пономарев: Да, это на каком-то митинге вместе с его ближайшим помощником.

Фишман: Какой это может быть год?

Пономарев: Я не знаю, это конец 60-х, начало70-х годов.

Фишман: Может Георгий Ильич понимает?

Мирский: Он в 69-м году пришел.

Пономарев: Да, он пришел к власти в 69-м году.

Мирский: Вот здесь, видимо, как раз в это время он капитан еще.

Пономарев: Семья. Я хотел заметить, вы знаете, вот все-таки повстанческое движение, оно не похоже на регулярную армию, оно, так сказать, совершенно неорганизованное, поэтому никто не может поручиться за сохранность пленников. И, честно говоря, неудивительно, что Муаммар погиб или его убили, потому что на него, грубо говоря, на него зол весь народ. И начальство, высокие военные чины в правительстве переходного периода, оно просто не может отвечать за безопасность своих пленников, потому что там любой мальчишка с автоматом, он подскочит и расстреляет.

Фишман: Вот были сообщения, что контрольный выстрел или что-то в этом роде был произведен 18-летним повстанцем.

Пономарев: Вот удивительная фотография. Каддафи в пустыне молится вместе с какой-то, не знаю...

Фишман: Тоже это какой-то конец 70-х.

Пономарев: Да, коре даже, наверное, 80-е года.

Писпанен: Да, он же сказал, что три пророка пришли из пустыни - Муххамед, Иисус и он.

Пономарев: Здесь вот, я подозреваю, что Сейф аль-Ислам, его старший сын, и Каддафи играют в шахматы.

Мирский: Илюмжинова нет там?

Пономарев: Нет.

Писпанен: Недавно как раз на этом же самом месте сидел Кирсан Илюмжинов, он показывал защиту Каддафи, что называется, показывал, как они играли в шахматы.

Фишман: Илюмжинов, конечно, очень смешно ездил в течение лет, пытался наладить, внедрить шахматы в систему школьного образования в Ливии.

Писпанен: И наладил, он говорит. У него были все договоренности уже. Осенью должен был пройти уже международный чемпионат.

Фишман: Да, уже без Каддафи, видимо.

Пономарев: Вот знаменитая фотография. Вот здесь плененный лидер первой ливийской революции Омар аль-Мухтар, прикованный цепями, вот здесь можно разглядеть цепи, плененный итальянцами. С этой фотографией Каддафи приезжал на встречу с Сильвио Берлускони, если там можно найти хронику, у него на груди такая большая фотография была.

Писпанен: Да.

Пономарев: Уменьшенная копия вот этой.

Мирский: Для чего он ее показывает? Вот, что вы натворили?

Пономарев: Да

Фишман: Хроника, кстати, запечатлела, как Берлускони целует Каддафи руку.

Писпанен: Да, и при этом при всем Муаммар Каддафи говорил, что ливийцы не знают Данию, поэтому они не могут ненавидеть Данию, но Ливийцы знают Италию, и они ненавидят Италию.

Пономарев: Но при этом большинство ливийцев, если они разговаривают на иностранном языке, то в большинстве своем на итальянском, а не на французском и английском. Тоже можно посмотреть на молодого Муаммара. Неизвестна вторая персона, с кем он фотографируется. Какой-то ливийский бедуин, но вот молодым он выглядел вполне таким симпатичным юношей.

Фишман: Георгий Ильич, вы знаете, кто это может быть?

Мирский: Нет.

Пономарев: Мы не можем идентифицировать, к сожалению.

Мирский: Кто это может знать?

Фишман: Роскошные кадры, абсолютно все.

Писпанен: Спасибо, что вы спасли.

Фишман: Вы, очевидно, сохранили для истории много документов важных.