Что же будет с Кипром и с нами

Россия и Китай договорились охранять перелётных птиц, а ещё объявили о намерении построить газопровод и подписать контракт о поставках газа на 30 лет.

Китайский лидер прибыл в Москву после крайне неудачного визита сюда министра финансов Кипра. Впрочем, премьер Медведев, вбросив мысль о создании офшоров на Дальнем Востоке, сегодня заверял, что Россия не отказалась от участия в решении проблем на Кипре: «Мы не закрыли двери, мы не сказали, что не будем ничего больше обсуждать».

Что волнует сейчас российский бизнес больше – нерешённая проблема Кипра или перспективы дальневосточного развития. Обсудили с Никитой Масленниковым, руководителем направления «Финансы и экономика» Института современного развития.

Макеева: Ваши бывшие коллеги по РСПП вчера, когда услышали, что не будет единовременного налога на депозиты, стали аплодировать, и кто-то даже закричал «ура». Это как происходит? Все точно знают в зале РСПП друг про друга, кто какие на Кипре интересы имеет? Или как?

Масленников: Конечно, примерно все представляют, где у кого активы и сколько их. Мои бывшие коллеги по РСПП несколько поторопились. Вопрос еще не закрыт. Пока у киприотов провалилось все, что могло провалиться. Провалились переговоры министров финансов, провалился план Б, против которого выступила Еврогруппа и ряд министров финансов ведущих стран Еврозоны, в первую очередь, Германии. Сейчас придется находить срочно какие-то другие решения, тем более, что 25 марта наступает дедлайн. Европейский центральный банк выводит мягкое внешнее финансовое управление банковской системой Кипра. Будут ограничены выдачи депозитов. Эксперты сейчас оценивают не более 400 евро в день. Затем будут введены ограничения на транзакции. Прежде чем сделать перевод, надо будет уведомлять центральный банк Кипра, центральный банк Кипра в свою очередь будет уведомлять Европейский центральный банк. Все это достаточно непросто. Боюсь, что если за ближайшие дни не будет найден какой-то новый план, который удовлетворит Евросоюз и Еврогруппу, тогда несколько недель будет достаточно напряженных.

Макеева: Всего лишь несколько напряженных недель?

Масленников: Когда я говорю «напряженные недели», для многих это будет коллапс, для многих – повышенная нервозность на грани с истерикой, но на самом деле это ведь большой ущерб по интересам бизнеса, потому что финансовые транзакции приостанавливаются. Если у вас нет плана, как вы выйдете навстречу Евросоюзу, который говорит, мы вам 10 млрд дадим, но вы еще 5,8 наберите, если эти 5,8 не набираются, реструктуризации долга не происходит.

Казнин: Почему тогда, если боятся этих напряженных нескольких недель, почему просто не дать кредит?

Масленников: Там просто. Мы не можем дать кредит Кипру, потому что мы тем самым превышаем планку для него кредитных заимствований, которую установил Евросоюз.

Казнин: Купить тогда что-то.

Масленников: Предлагали, не получилось. Предлагали газовые активы на шельфе. Но там есть два маленьких нюанса. Во-первых, не урегулированы территориальные споры по шельфу с Турцией. Во-вторых, непонятно, какие запасы, насколько качественно проведена разведка, что за товар предлагается. Такая же история случилась и с активами кипрских банков. Все сегодня понимают, что офшорные юрисдикции несколько потускнеют, и когда все разрешится в лучшую сторону, капиталы будут утекать в другие. Тем более, что в глобальной экономике сегодня существует 87 офшорных юрисдикций. Выбор огромный. То, что пытаются сейчас в кипрском парламенте принять решение о том, чтобы наделить центральный банк Кипра и правительства правом жесткого контроля за движением капиталов, это реакция на то, что в эти дни начали происходить утечки капитала с самого Кипра. В этих обстоятельствах приобретать банковские активы достаточно сложно. Тем более что у нас там есть  дочерний банк, принадлежащий ВТБ, и активов у него 13,8 млрд евро. Куда нам еще больше? Этого банка достаточно, чтобы обслуживать интересы российских компаний, которые ведут операции через Кипр.

Макеева: ВТБ была одной из тех редких организаций, которая сделала публичное заявление относительно своих возможных потерь в случае, если ситуация будет усугубляться на Кипре. Почему это скрывается? Иметь какие-то интересы на Кипре не значит же обходить закон.

Масленников: Не думаю, что это скрывается. Просто на самом деле нашим банкирам просто  надо было тщательно и взвешенно посчитать возможные потери. Сначала взяли мораторий на информирование по этому поводу, а затем посчитали, оказалось, не так много – несколько десятков миллионов евро. Это все-таки не миллиарды.

Макеева: Все равно очень непрозрачная ситуация, потому что премьер Медведев сказал, что даже госструктуры могут пострадать в результате ситуации.

Масленников: Действительно, была такая многозначная формула – госструктуры. Я думаю, премьер Медведев имел в виду не министерство, не ведомство, а публичные компании с государственным участием, то есть АО – акционерные общества. Это и наши госбанки, имеющие там свои интересы, и государственные компании и корпорации, те, кто имеют активы.

Макеева: Можно ли говорить о том, что в эти выходные решится судьба Кипра и дальнейших наших финансовых взаимоотношений?

Масленников: Очень бы хотелось, но я думаю, что пик размышлений и выработки приемлемых компромиссных решений придется на всю следующую неделю. Хотелось бы, чтобы ее хватило для решения вопроса.