«Колония была неплохая»: Оксана Севастиди о своей жизни в тюрьме и о тех, кто еще сидит за СМС

Товкайло: Оксана, первый вопрос: что вы сейчас чувствуете? Облегчение от того, что все позади, гнев из-за потерянного времени? Какие сейчас чувства у вас по этой ситуации?

Севастиди: У меня чувство, что все позади.

Товкайло: Вы как-то планируете дальше добиваться оправдательного приговора? Сегодня был Верховный суд, он все-таки снизил срок, но приговор оставил обвинительным. Вы и дальше планируете отстаивать свою правоту или все-таки с учетом решения президента не пойдете дальше против российских судов?

Севастиди: Но мы еще после сегодняшнего решения не обсуждали это с моими адвокатами, но я думаю, мы решим, что мы будем дальше делать. Пока мы не знаем.

Товкайло: Иван, а насколько вы оцениваете перспективы оспаривания этого приговора? Есть ли шансы, что Оксану оправдают?

Павлов: Шансы есть всегда, другой вопрос, сколько ресурсов потребуется, сколько времени потребуется потратить на эту борьбу. И важно сейчас, самое главное, что Оксана находится на свободе, и уже, в общем, мы в спокойном состоянии можем в кабинетном режиме продолжать борьбу за ее полное оправдание. У нас есть перспективы обращения в президиум Верховного суда с надзорной жалобой, есть перспективы обращения в Европейский суд по правам человека. Мы обязательно после того, как изучим мотивировочную часть сегодняшнего решения Верховного суда, примем какое-то решение и предложим его Оксане, обсудим вместе и будем продолжать.

Товкайло: Понятно, что дело рассматривается в закрытом режиме из-за сведений, которые якобы составляют государственную тайну. А как сторона обвинения объясняет, почему именно эти сведения являются государственной тайной, если, я так понимаю, не только вы, но и другие жители Сочи, Адлера видели эту технику на улицах города, на железной дороге? Как сторона обвинения объясняет, что это сведения, составляющие гостайну?

Павлов: А никак не объясняет. Сторона обвинения молчит, и этот аргумент просто в упор не видит, хотя, в общем, это очевидный аргумент, который был использован защитой в качестве основного аргумента апелляционной жалобы на приговор. И он настолько очевидный, что его даже не смог не заметить президент Путин, который в своей пресс-конференции обратил внимание именно на тот факт, что общедоступные и незащищенные сведения не могут относиться к государственной тайне, поскольку, в общем, в силу закона о государственной тайне к таковой относятся только защищаемые сведения. А здесь сведения, которые можно увидеть невооруженным глазом, но отнесли к государственной тайне исключительно по каким-то формальным признакам какие-то горе-эксперты из Генерального штаба, сделав исключительно анализ применительно к секретному приказу, с которым даже не ознакомили Оксану Севастиди.

Товкайло: Оксана, такой вопрос: вы в интервью коллегам из издания «Медуза» сказали, что вы благодарны президенту Владимиру Путину. Вам действительно кажется, что российские суды приняли решение, Верховный суд сейчас принял решение о смягчении вам приговора, скажем так, независимо от президента, что они не обращают внимания на те реплики, которые он себе позволил в ваш адрес, позволил в хорошем смысле? То есть вы не видите связь между судами, которые вынесли, на ваш взгляд, несправедливый приговор, и президентом Путиным?

Севастиди: Нет.

Товкайло: Вы сегодня в интервью после заседания журналистам рассказали о пенсионерке Анико Кесян, если я неправильно фамилию назвал, поправьте меня, пожалуйста, жительнице Адлера, также осужденной за смс в Грузию. Вы сказали, что планируете добиваться ее освобождения. Каким образом?

Севастиди: Но я пока об этом не думала, но я надеюсь помочь этой женщине, чтобы журналисты вмешались и помогли ей также выйти на свободу.

Товкайло: К нам по скайпу присоединяется дочка Анико Кесян Виолетта Ревазова. Виолетта, добрый вечер.

Ревазова: Да, я вас слушаю.

Товкайло: Виолетта, добрый вечер. Где сейчас находится ваша мама, известно ли это?

Ревазова: Добрый вечер. Мама моя находится в одной из мордовских колоний, в 13 колонии.

Товкайло: Мы знаем подробности дела Оксаны, но не знаем подробности дела вашей матери. Также ли к ней, как мы понимаем, пришли сотрудники ФСБ почти через семь лет после грузино-осетинского, грузино-российского конфликта и предъявили претензии за какое-то сообщение, которое было отправлено по телефону знакомому в Грузии? Так развивалась ситуация?

Ревазова: Да, абсолютно одинаковые дела, точь-в-точь, могу сказать. И у Харебавы, и у Севастиди, как я читала, абсолютно одинаковые дела — передача информации о танках.

Товкайло: Какому человеку, это ваш родственник, отправляла смс ваша мама? Что это за человек?

Ревазова: Он не родственник, просто она когда посещала меня, а на тот момент я жила в Грузии, была замужем, она посещала меня, просто на границе познакомилась с ним, и как общий друг проходила чисто когда проходить, она с ним общалась так. И в один день он как-то так позвонил, спросил, как там положение, что-то такое, танки есть, едут, не едут. И она написала: «Да, едут», но это видела не только одна она. На тот момент, когда она находилась в Гаграх в Абхазии, у нас были отдыхающие, жили, они тоже видели эти танки, не одна она видела.

Товкайло: А вы говорите, что не одна она это видела. А еще вам известны какие-то другие примеры, когда людей осудили за подобный проступок, по мнению спецслужб?

Ревазова: Да, я слышала про Петра Парпулова, у нас в аэропорту здесь авиадиспетчером работал, но он не писал, а он ездил в Грузию якобы. И Инга Тутисани, что-то такое, она тоже слышала чисто из СМИ, с интернета читала.

Товкайло: Виолетта, а ваша мама не планирует обращаться к президенту с просьбой о помиловании, как сделала Оксана?

Ревазова: Она хотела, но на сегодняшний день я ее пока приостановила, так как я с вами начала работать, поэтому мы пока приостановили это дело.

Товкайло: Но тем не менее вы для себя это не исключаете, я верно вас понимаю?

Ревазова: Нет, не исключаем.

Товкайло: Спасибо большое. Вернемся в студию. Оксана, я так понимаю, довольно много примеров, когда людей, их несколько, когда людей осуждали за подобные проступки, по мнению спецслужб. Вы планируете как-то возглавить, я не хочу говорить движение, хорошо, движение по защите, по освобождению тех людей, или вы таких планов..?

Севастиди: Нет, пока у меня в планах вернуться домой в Сочи, встретиться с родными, подлечить свое здоровье, которое я потеряла в колонии, а там мы решим.

Товкайло: Насколько сложно вам вообще было в колонии?

Севастиди: В колонии мне было сложно морально. Колония у нас неплохая была, никто никого не обижал, ко мне относились очень хорошо, условия у нас были нормальные по сравнению с тем, что я слышала о колониях и ничего.

Товкайло: Сообщалось, по-моему, даже вы говорили или Иван, что заявление о помиловании вы написали под диктовку руководителя, главы колонии, где вы находились. Вы сейчас не жалеете об этом решении? Потому что, как мне кажется, может быть, Иван поправит, вы же, по сути, признались в содеянном преступлении, и теперь добиться оправдательного приговора будет очень сложно.

Севастиди: Я понимаю, но я очень надеялась на справедливое решение нашего президента. Если он пообещал разобраться, я верила, что он разберется и что он поможет. Просто у меня была надежда.

Товкайло: Но она оправдалась, судя по тому...

Севастиди: Она оправдалась. Главное, что я на свободе.

Товкайло: Чем вы дальше планируете заниматься?

Севастиди: Пока только своим здоровьем и здоровьем своей мамы, которая получила инсульт из-за этого, теперь мне нужно и себя лечить, и лечить ее.

Товкайло: Если суды примут все-таки оправдательный приговор, полностью оправдают вас, вы не планируете добиваться компенсации от российского государства за несправедливое?

Севастиди: Я сейчас об этом не думаю. У меня даже мыслей пока таких нет.

Товкайло: Та ситуация, которая сложилась вокруг вас, как вы считаете, насколько здесь велика была роль средств массовой информации и, может быть, кого-то вы хотели бы выделить особенно, кто помог вам оказаться на свободе, кто помог эту историю раскрутить и рассказать об этом президенту?

Севастиди: Я бы хотела поблагодарить журналиста, который задал вопрос президенту, в первую очередь, и всех журналистов. Я знала частично, что меня поддерживают, что все за меня борются. Хотела поблагодарить организацию «Мемориал», Команду 29, которая очень сильно боролась за мою свободу и всех наших простых граждан. Мне пришло очень много писем из Германии от русскоязычного населения со словами поддержки, что все будет хорошо, желали мне терпения и все верили, что я выйду.

Товкайло: Но вы сейчас все-таки не считаете себя виновной? Как я понимаю, вы не оспариваете, что, возможно, вы не знали, но все-таки выяснилось, что этот ваш знакомый оказался сотрудником спецслужб грузинских. Вы себя по-прежнему считаете невиновной и незаконно осужденной?

Севастиди: Но никто не доказал обратного, что он не сотрудник спецслужб. Определенных доказательств нету на это. И я никогда не считала себя виновной. Я призналась в том, признала свою вину в отправке смс-сообщений, а в госизмене я свою вину не признавала.

Товкайло: А вы с ним как-то пробовали связаться после того, как случилось?

Севастиди: Нет, я с ним не общаюсь с 2008 года.

Товкайло: Можете рассказать все-таки ту историю 2008 года, вспомнить ее? Что вы написали в этом смс? Что идут танки? Что он у вас спросило и что вы ему ответили?

Севастиди: Но сейчас мы не можем, да?

Товкайло: Хотя бы в общих чертах.

Павлов: Можно, он спросил.

Севастиди: Но я, честно говоря, сейчас точно и не помню, уже столько лет прошло, но он у меня спросил: «У вас танки стоят?», что-то такое. Я говорю: «Стояли, теперь уже нет», в таком плане.

Товкайло: В интервью коллегам из «Медузы» вы также сказали, что сейчас многие критикуют президента Путина, несправедливо критикуют. И у меня сейчас, к сожалению, нет под рукой цитаты, но вы, в принципе, сказали, что и Сталина критикуют во многом несправедливо за то, что он сделал, и не доказано, что те жертвы, которые случились в то время, были по его вине. Вы не боитесь, что такими заявлениями вы настроите против себя часть ваших сторонников, которые, собственно, отстаивали вашу свободу?

Севастиди: Я не говорила такого. Это откуда взяла «Медуза», что я им такое говорила?

Товкайло: Я повторюсь, у меня сейчас нет цитаты под рукой, если коллеги могут мне подсказать ее, я процитирую, но суть я вам ее…

Севастиди: Я поняла, но такого я не говорила.

Товкайло: Спасибо большое.