Деньги есть. Сергей Алексашенко о том, почему «Дмитрий Медведев лукавит»

Пока что в этом году пенсии были индексированы лишь на 4,3% при инфляции почти в 12, 9%. Соответственно — повторная индексация должна быть еще на 8,6%, а это и есть как раз те самые 137 миллиардов (и это только до конца года). Минфин выступает против индексации.

С разовой выплатой тоже могут возникнуть проблемы: финансирование также должно искать Министерство финансов, а там, по словам источника газеты, говорят, что денег нет. Конкретного срока, когда должно быть принято решение, нет, но это точно должно произойти до выборов, назначенных на 18 сентября. Принять это решение может только президент или премьер. 

Медведев еще в начале августа поручал Минтруду найти резервы для индексаций на 8,5% , но там пока молчат. Росстат ранее  сообщал, что реальные доходы россиян в мае сократились почти на 6% по сравнению с тем же периодом в прошлом году.

Ну, а пока главным ответом пенсионерам на вопросы о повышении пенсий остается знаменитая фраза Дмитрия Медведева: «Денег нет, но вы держитесь».

Тему индексаций пенсий Павел Лобков и Евгения Воскобойникова обсудили с экономистом Сергеем Алексашенко.

Воскобойникова: Ранее обсуждалось, что средства на индексацию пенсии должны прибыть от приватизации, в том числе и от приватизации «Башнефти». Сейчас появилась информация, что приватизация «Башнефти» отложена. Чего теперь ожидать? Откуда вообще должны поступить деньги, чтобы, возможно, все-таки вторая индексация свершилась?

Алексашенко: Вы знаете, как в хорошем старом анекдоте: «Откуда деньги? Деньги из тумбочки». И, конечно, привязка вопроса о второй индексации к пенсии, к доходам, к продаже «Башнефти», к продаже «Роснефти» — это от лукавого. На самом деле, в бюджете деньги имеются. Есть, если вы помните, полтриллиона, зарезервированные специально под решение президента Российской Федерации, только он может их тратить. И более того, даже когда-то говорилось, что те самые замороженные или конфискованные пенсионные накопления, которые Минфин забрал себе, это и будет источник для индексации пенсии.

Поэтому сама по себе сумма — 137 миллиардов рублей — для каждого из нас она безумная, она огромная, по тысяче рублей с каждого гражданина Российской Федерации с округлением. Но, в принципе, для бюджета, когда размер которого составляет 16 триллионов в год по расходам, эта сумма не очень большая. И понятно, что такие деньги в бюджете есть, и такие деньги можно всегда взять в Резервном фонде.

Но есть и вторая сторона — есть логика Минфина, что у нас уже сегодня социальные расходы, социальные выплаты населения — зарплаты, пенсии, пособия всевозможные — составляют уже почти 56-57%, если еще раз проиндексировать, а в следующем году еще раз проиндексировать, то на все остальные расходы уже места просто не будет оставаться. Собственно, Минфин против этого выступает.

Лобков: Да, Сергей, но если даже говорить о каких-то приватизационных выплатах, та же «Башнефть», это, условно говоря, 300-600, может быть, 700 при удачном раскладе миллиардов рублей — это, в общем, сопоставимо с теми одноразовыми расходами, которые нужно потратить на пенсию. Нет ли ощущения, что любые сейчас одноразовые выплаты повлекут противоположный эффект? То есть люди будут ждать других одноразовых выплат, соответственно, в России просто не найдется такого количества компаний, равных «Башнефти», чтобы нужно было все время продавать и продавать.

Алексашенко: Вы знаете, опять, я хочу разделить эти темы. «Башнефть», «Роснефть», приватизация — это одна история, расходы бюджета — все-таки другая история. Но, смотрите, отложили приватизацию «Башнефти» — и ничего, бюджет же продолжает финансировать свои расходы, и непонятно, удастся ли продать «Роснефть» в этом году или не удастся, но даже если не удастся, все равно все расходы бюджета будут профинансированы, то есть не нужно в этом сомневаться. То есть все-таки у Минфина, слава Богу, есть возможность либо от приватизации деньги использовать, либо из Резервного фонда, они взаимозаменяемы с точки зрения бюджетной арифметики.

Что касается разовых выплат, то мне кажется, что Минфин, который выступает с этой точки зрения, он хочет немножечко слукавить, ведь, собственно говоря, если проиндексировать пенсию, то все пенсии вырастают, и в следующем году их нужно индексировать. И разовые выплаты, Минфин скажет: «А слушайте, а их индексировать не надо, соответственно, а давайте мы в 2017 году опять в бюджет не заложим индексацию, а заложим разовые выплаты». То есть на самом деле Минфин пытается уменьшить бремя роста социальных расходов, этих законов об индексации и их давление на бюджет.

Я не думаю, что у кого-то еще, кроме пенсионеров, может быть, еще в следующем году ближе к президентским выборам во второй половине года, безусловно, будет давление бюджетников, особенно, знаете, как у нас всегда повышение начинается с силовиков — ФСБ, ФСО, МВД — собственно говоря, им нужно повышать перед выборами зарплату будет. Но в принципе, я думаю, что ожидать, что в массовом порядке будут разовые выплаты, не стоит. Все-таки, вы знаете как, фраза президента, что денег нет — это отражение реальной действительности, и с этой фразы начинаются все совещания в правительстве, что денег нет, давайте решать проблему.

Воскобойникова: Сергей, а как вы считаете, все-таки за кем будет решение этого вопроса: за Медведевым или за Путиным? И все-таки если Медведев говорит, что денег нет, но, получается, что они все-таки где-то есть?

Алексашенко: Послушайте, у нас все вопросы вообще, даже менее важные, чем индексация пенсии, принимает решение президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. И при всем уважении к премьер-министру я понимаю, что он на это решение самостоятельно не решится просто никак, и понятно, что это решение будет приниматься в Кремле, в Сочи, где-то еще из каких-то других соображений. С одной стороны, электоральная логика требует, чтобы выплаты населению состоялись, с другой стороны, до выборов остался месяц, и понятно, пока будет принято решение, то есть в августе уже выплатить ничего не успеют, Думу вообще не соберешь, закон не примешь, и в сентябре, глядишь, получат после выборов выплаты. Так, может, и не надо ничего платить?

И это нудное рассуждение — то ли подкупать избирателя, то ли и так обойдется — оно, я думаю, является главной темой в Кремле. Не вопрос: есть деньги или нет? Но опять, я повторюсь, что с точки зрения российского бюджета, 137 миллиардов — это меньше 1% годовых расходов. Но точно совершенно, знаете, как говорят, с точностью до округления, статистика меньше считает. Я думаю, что Минфин на расходах бюджета сэкономит в конце года гораздо большие суммы.

Лобков: Сергей, а где эти деньги, если вы говорите, что они есть? Они могут быть секвестрированы от мегапроектов, они могут быть секвестрированы от военно-промышленных трат или все это защищенные статьи, и от них деньги не оторвать никаким образом?

Алексашенко: У Минфина есть целая технология секвестра такого неофициального. Соответственно, все деньги по инвестиционным контрактам, которые не тратятся к декабрю-месяцу, забираются обратно. Все остатки бюджетных средств на счетах бюджетных организаций, которые остаются на конец года, забираются обратно. Все, кто не успели подать свои заявки на финансирование федеральных целевых программ, предположим, к 1 октября, у них деньги забираются обратно. И если посмотреть на историю Минфина за последние два...

Воскобойникова: Сергей, а почему тогда Медведев-то говорит, что денег нет? Он чего-то не знает?

Алексашенко: Да он, просто он что-то не знает. Понимаете, а с другой стороны, он же много ездит по стране, представляете, он будет ездить по стране и везде говорить, что деньги есть. Так ему будут говорить: «Раз есть, так давай нам их сразу». А что он должен им говорить? Я думаю, что он знает, что деньги в таком объеме точно есть, но он не может об этом говорить всем и каждому, потому что тут же говорят: «Тогда почему?». Там же вопрос весь был: «Почему пенсию не индексируете?». Чтобы ответить на этот вопрос, он говорит, что денег нет, хорошо понимая, что это не совсем правда.

Воскобойникова: То есть, получается, что премьер слукавил?

Алексашенко: Слукавил, слукавил, да, но это политик. Знаете как? Удел политиков — быть не до конца честным и не до конца откровенным, его же никто за это дело не наказывает, правда, избиратель придет и дружно проголосует за его партию на выборах.

Лобков: Сергей, а что касается замораживания накопительной части пенсии, которая уже продолжается с 2014 года, как я понимаю, теперь это будет дело вечное, об этих деньгах, об этих доходах вообще можно забыть, они все переходят под управление государственного пенсионного фонда с его ничтожной доходностью.

Алексашенко: Хуже, про обязательную накопительную часть можно забыть, ее просто не будет, и все люди, которые, особенно кому до выхода на пенсию 20, 25, 30, 40 лет, они про обязательную накопительную часть пенсии могут забыть. Что государство уже фактически отбирает три года подряд, правильно вы говорите, пенсионные накопления и, судя по тому проекту пенсионной реформы, который начали потихонечку продвигать Минфин и Центральный банк, обязательная накопительная часть, она просто будет ликвидирована. И, соответственно, эти деньги пойдут на текущие выплаты пенсионерам, то есть они все будут тратиться для уменьшения давления на бюджет, для уменьшения дефицита бюджета. Поэтому вы будете, те, у кого есть права на эти накопления, будут получать эти мифические баллы, которые, на самом деле, никак не будут приводить к увеличению пенсии.

Лобков: Правильно я понимаю, что будет еще хуже, потому что количество трудоспособного населения уменьшается, количество потенциальных пенсионеров растет. И в 2018 году, к президентским выборам, речь уже пойдет не о сотнях миллионов, а уже о триллионах рублей, которые нужно будет выплачивать не только пенсионерам и военным, но и учителям, врачам и т.д., всем по списку?

Алексашенко: Почти правильно. Я бы сказал так, что сразу после проведения президентских выборов у Минфина могут закончиться резервные фонды, там денег может просто не остаться при нынешнем уровне цен на нефть. И, конечно, основная тяжесть бюджетных проблем и основная тяжесть решений не только пенсий, там и по военным расходам, безусловно, у нас это колоссальной будет проблемой, и она, я так думаю, сейчас будет надвигаться как айсберг на «Титаник».

Лобков: Да, благодарю вас.

Фото: Юрий Мартьянов/Коммерсантъ