Как наказывают за твиттер: 7 стран, где небезопасно вести микроблог

Белоголовцев: Вот этот простой кемеровский блогер, который оказался в тюрьме, по крайней мере, сейчас в СИЗО, по предварительной информации, из-за одного простого ретвита, - далеко не единичный пример людей, которые оказываются за решеткой, свобода которых как-то ограничивается из-за простого сообщения в социальных сетях. И Россия с ее довольно жестким правосудием в мире далеко не лидер. Больше всего людей оказываются в тюрьмах из-за сообщения в социальных сетях, в частности Twitter, в арабском мире. Самый свежий пример – житель Кувейта по имени Хамад аль Наки 29 октября получил 10 лет тюрьмы за этот твит, прочитать вы его не сможете, потому что он по-арабски. Хамад аль Наки обвиняется в оскорблении ислама, а также суннитских правителей арабских государств. Такой строгий срок – очень много даже для арабского мира, где, как я уже говорил, за сообщение в социальных сетях люди довольно часто получают реальное тюремное заключение.

В гораздо более светской, но при этом, в основном, все равно мусульманской стране Турции произошел громкий судебный процесс, где человека также обвиняли за запись в Twitter, и также он в этой записи якобы оскорбил религию. Речь идет о Фазиле Сае. Чем примечателен этот человек, это музыкант с по-настоящему мировым именем? В Турции происходили акции протеста, многие люди выходили на улицы с требованием освободить Сая. Здесь это очень рифмуется как раз с желанием видеть светский характер Турции.

Следующий случай произошел в Англии с традиционно мягким законодательством. Здесь человек по имени Лиам Стейси получил 56 дней тюремного срока. Лим Стейси – это человек слева, которого вы видите на фотографии, а чернокожий футболист рядом с ним – это Фабрис Муамба. Во время одного из матчей Чемпионата Англии по футболу, это было 27 марта, он оказался в состоянии комы. И Стейси, который смотрел матч в Twitter, написал несколько твиттов, которые были интерпретированы судом как публичное расистское оскорбление. В результате – 56 дней за решеткой. Этот приговор вызвал очень много споров в Великобритании, потому что и фраза была довольно обтекаемая. Это был первый реальный срок за Twitter-сообщение в Великобритании.

Абсолютный лидер людей, которые из-за него косвенно оказываются за решеткой после сообщений в Twitter, это Барак Обама. Самый знаменитый случай произошел в США с человеком по имени Донте Джамар Симс. Ему 22 года, и 30 мая он был осужден на полгода реального срока за серию сообщений, в том числе это: «Я собираюсь убить Барака Обаму как Ли Харви Освальд», имелось в виду убийство президента Джона Кеннеди. Был еще ряд твиттов, потом публично за них Симс извинялся, однако – полгода реального срока и еще год испытательного срока. И еще один твитт про Барака Обаму. Его автором стал 17-летиний подросток, причем, примечательно, что жил он в Марокко. И городской суд города Касабланка осудил этого подростка, который в интернете скрывался под именем Суфиан, его настоящее имя нигде не разглашалось. Он получил реальные полгода тюрьмы за оскорбление Барака Обамы, причем, дело было заведено и до конца доведено именно марокканскими властями, США здесь ни при чем.

Казалось бы, довольно часто в таких списках должны были возникать китайские заключенные или просто китайские граждане, которые получали срок или как-то судебно преследовались за твитт. Однако последняя подобная громкая история в Китае случилась  в 2010 году. Тогда год исправительных лагерей получила правозащитница Ченг Джанинг. Расскажу, о чем в нем шла речь. Некоторые молодежные организации Китая требовали закрыть японский павильон на всемирной выставке в Шанхае. Джанинг их осадила в своем Twitter и получила реальный год. Почему так редко в Китае, который славится жесткой цензурой, случаются подобные судебные дела? Потому что Twitter целиком там запрещен.

Таким образом, мы видим, что и деньги, и власть, и даже реальные тюремные сроки. Twitter стал реальным органом и институтов в нашей жизни.

Белоголовцев: Финансовые перспективы Twitter после IPO. Как вам кажется, удастся ли не повторить путь Facebook, который начинался с невероятного оптимизма, а потом подешевел вдвое?

Клименко: Путь Facebook не такой ужасный, на самом деле. Они, безусловно, крайне неудачно вышли на IPO, судебные процессы, по-моему, еще не закончились, хотя они как-то регулируются, потому что претензии к бирже NASDAQ предъявляют достаточно много инвесторов за начало той истории, которая произошла. Facebook подарил за все время своей эксплуатации своим инвесторам всего 28% прибыли от момента размещения. Что ждет Twitter, сказать, с одной стороны, сложно, потому что если у Facebook была хоть какая-то монетизация, с точки зрения доходов он все-таки выходил на IPO. Конечно, была какая-то аналогия с пузырями, что это тоже пузырь, но, в конце концов, какая-то выручка была. Более того, мы видим по последним отчетам, что с трудом, но как-то выходит на более-менее прибыльную компанию.

А вот, что будет происходить с Twitter, не очень понятно. На текущий момент назвать компанию Twitter прибыльной очень сложно и затруднительно. Самое главное – и перспектив-то особых с точки зрения монетизации не видно. Все-таки люди очень внимательно смотрят на то, каким образом компания зарабатывает и на рекламе, я подозреваю, Twitter будет очень тяжело подниматься. Я думаю, что выйти - он выйдет, а вот что будет дальше, это загадочная история, по крайней мере, я бы денег туда не вкладывал.

Белоголовцев: А люди, которые принесут нынешним хозяевам этих 13% акций 2 миллиарда долларов, они этого не понимают? Потому что все, что вы говорите, это довольно очевидно, это видно, в том числе, и на пальцах.

Клименко: На рынке огромный избыток денег, и отсутствие проектов, куда можно вложить, причем, особо крупные проекты. Я бы сказал, что то, что происходит с Twitter, это такая история, то есть все понимают разницу между Google и Twitter, все понимают разницу между Twitter и Яндексом. Но денег девать некуда, а надежда заработать свой последний подъем раз в 5, в 10 остается, а у фонда всегда существуют рисковые инвестиции. У фондов всегда задача зайти, дать возможность перепродать людям, которые не очень хорошо в этом разбираются. Потому что все, о чем мы сейчас говорим, нормальные люди не очень слышат. Чем крупнее, известнее бренд, у Twitter денег мало, но зато известность высокая получается. Главное фонду – купить первичное размещение и продать мелким инвесторам, переложив на них ответственность. Я думаю, так и будет происходить, по крайней мере, я не могу предположить, откуда у Twitter появятся доходы  для того, чтобы поддерживать высокую цену.

Белоголовцев: А то, что Twitter становится чуть более рискованной и политизированной социальной сетью, через которую координировалась революция «арабской весны»…

Клименко: Это как у нас Facebook, я подозреваю. Twitter у нас в этом плане не очень пошел, а там – да.

Белоголовцев: Уголовные дела возбуждаются в связи с Twitter, причем, в самых разных странах по всему миру. Это как-то сказывается на финансовых перспективах компании или это глубоко второстепенный фактор?

Клименко: Мы живем сейчас в очень циничном мире. Каждое подобное возбуждение дел добавляет вес бренду и ценность бренду. Для кого-то ценность – видеть влиятельность, это доказательство влиятельности как раз. Любые судебные процессы, если мы вспомним, как это происходило в бумажной прессе, любая пресса ценилась по количеству судов, которые она выигрывала. Потому что чем больше с тобой судятся, тем более ты влиятельный, тем более ты дорог. Поэтому здесь, как ни цинично, как ни грустно все это влияет на руку владельцам компании. Более того, с точки зрения инвесторов любое упоминание, пока не перейдут дорогу, условно, американскому правительству, я думаю, что как раз все будет идти на пользу с точки зрения инвестиций.

Белоголовцев: Как вам кажется, Twitter сейчас, получив серьезные инвестиции, изменив радикально свой статус, будет ли как-то меняться? Потому что до этого социальная сеть была довольно консервативная, там происходили декоративные изменения – недавно фотографии стали показывать автоматически, чуть-чуть изменилась система откликов, появилась плашечка с личными сообщениями на главной странице. Но в целом все то же самое, что было 5 лет назад. Сейчас Twitter будет как-то меняться, надо ли ему это делать?

Клименко: IPO – это как бы конец, в смысле не конец компании, а конец бизнес-процесса, это максимум, это то, когда создатель считает, что больше выжать  из истории уже невозможно. Создатели, первичные инвесторы, они выходят на IPO с целью… Но мы же, во-первых, ожидаем кризис какой-то, и не только в России, считается, что и в мире он где-то грядет. Поэтому желание обкэшится и уйти с рынка в любой другой сектор технологий – оно объяснимо. Другой вопрос, что в самой компании, мне кажется, ничего революционного в Twitter происходить не будет. Я не вижу, куда он пойдет, потому что модель очень простая, она забрендовалась, сместить никто не может. Ради какого-то дополнительного развития можно пойти и разрешать как Instagram ролики, но это не изменит самой сути. Twitter занял свою нишу в очень узкой сфере коротких сообщений и вполне прекрасно себя там чувствует, единственно, мучаясь вопросом монетизации. И мне не кажется, что этот вопрос будет решен в какое-то разумное время.