Геннадий Гудков: снимать ли мне кандидатуру с выборов губернатора Подмосковья, решим вместе с Навальным

Гудков: Во-первых, заявления Навального пока еще нет.

Макеева: Заявление его штаба прозвучало.

Гудков: Штаба – да, я знаю. У меня там находится старший сын Дмитрий, он на контакте со всем окружением Алексея. Насколько я знаю, пока такого окончательного решения нет. Мы в ближайшее время проведем консультации со штабом Навального. Если Алексей действительно не будет участвовать в выборах в Москве, они станут политическим фарсом, они уже наполовину политический фарс из-за отсутствия в выборах Михаила Прохорова. Поэтому мне принять это решение будет очень трудно, но, видимо, необходимо, потому что если в Москве фарс, то в Московской области пусть тоже будет фарс. И, кончено, я это решение приму, исходя из консультаций. Если вдруг Алексей Навальный скажет: «Геннадий, идите, а мы вас будем поддерживать, давайте хоть в одном регионе дадим бой», это будет одна ситуация. Если вдруг мы договоримся о том, что действительно не легитимировать эти выборы, потому что только Навальный и Гудков добавляют легитимности тому, что мы называем выборами, если будет такое решение не идти, я, безусловно, тогда сниму свою кандидатуру, и пусть выборы так называемые идут так, как идут. Но я думаю, что мы обратимся ко всем приличным кандидатам в мэры и в губернаторы, если такое решение, подчеркиваю, будет принято, с предложением снять свои кандидатуры. Пусть уж, как говорится, шуты и скоморохи правят бал на этих выборах.

Макеева: То есть, фактически, вы сейчас призвали сторонников Навального поддержать вашу кандидатуру на подмосковных губернаторских выборах.

Гудков: Я не призывал вовсе. Я считаю, что это будет сложное политическое решение, которое в первую очередь мы примем с Алексеем Навальным, несмотря на то, что он сегодня уже этапирован или будет этапирован в места отбытия наказания. Тем не менее, мы найдем возможность получить его решение, его мнение, его точку зрения, и мы проведем широкую консультацию с его штабом, с его сторонниками, с моими сторонниками, с моим штабом. Это мы сделаем, я думаю, не позднее, чем в понедельник следующей недели, решение окончательное уже объявим на следующей неделе. В любом случае я предупреждал власть о такой возможности, я говорил о том, что если вы арестовываете Навального, запускаете в действие эту публичную порку, это цинично-выпукло жесткий вариант, демонстративный, то может быть и отказ от выборов Геннадия Гудкова, потому что в этих условиях предавать легитимность выборам губернатора Московской области совершенно бессмысленно.

Макеева: Тут сразу встает дополнительный вопрос из общей истории. Как вы можете решать этот вопрос вместе с Навальным, если тут нельзя не спросить мнение партии «Яблоко». А у партии «Яблоко» разные мысли по поводу Навального.

Гудков: Я думаю, что у партии «Яблоко» абсолютно те же мысли. И я думаю, что сегодня мы встретимся в 19.00 часов на Манежке именно с Сергеем Митрохиным, мы договорились. Он, по-моему, прошел мимо меня только что, помахал мне рукой. Поэтому, я думаю, что у нас общее мнение, мы, безусловно, проведем консультации с Явлинским, с Митрохиным. Мне кажется, что они абсолютно жестко настроены по отношению к сегодняшнему событию. Не только они, кстати говоря, возьмем такую умеренную фигуру, вполне компромиссную, известную как Андрей Нечаев, который сегодня первый заявил, что он идет на Манежку, узнав о жестокости и несправедливости вынесенного приговора.

Поэтому, я думаю, что сегодня число сторонников оппозиции если не утроилось, что удвоилось. Власть допустила чудовищную политическую ошибку. Продемонстрировав свою жестокость, она на самом деле продемонстрировала свою глупость и потерю политической адекватности. Ответственность за такие последствия несет она сама. И историческую, и политическую, и моральную, и нравственную.

Макеева: Вы ездили в Киров? Как вы следили за процессом?

Гудков: Я знаю о процессе не только из ваших репортажей или сообщений СМИ. Я, кстати, благодарен каналу, что он вел прямые репортажа из зала суда, дабы глупость нашего правосудия и нашей власти была очевидна всему народу. Я присутствовал при допросе ключевого свидетеля обвинения, это был замдиректора «Кировлеса» по финансам и экономике. Ни одного слова, подтверждающего версию следствия, я от нее не услышал, ни одного обвинения, ни одного намека на кражу, присвоение денег, на административное давление я не услышал от замдиректора, который управлял финансами и экономикой. Такие свидетели – не свидетели обвинения. Они вообще всегда бывают свидетелями защиты в нормальном государстве в нормальном судебном процессе. Поэтому все то, что происходит в Кирове, это просто обычная политическая месть, политическая расправа, ничего общего не имеющая ни с российским Уголовным кодексом, ни с международным или российским правом, ни с правосудием в целом.

Это, еще раз подчеркиваю, публичная циничная порка, который носит демонстративный характер с целью запугать просто всех, сказать, что мы не остановимся перед тем, чтобы арестовывать лидеров.

Макеева: Знаете, что Владимир Жириновский по этому поводу сказал?

Гудков: Не хочу даже.

Макеева: Я хочу попросить вас прокомментировать.

Гудков: Я прокомментирую, но я думаю, что всякую дурь.

Макеева: В сигналах власти он разбирается очень тонко, вы же это должны знать. «Приговор Навальному – прямое предупреждение нашей пятой колонне, - написал Жириновский. – Это путь для всех, кто связан с Западом и работает против России».

Гудков: Если бы я не знал Жириновского, я бы сказал другому человеку, который бы с такой цитатой выступил, что закусывать надо после выпитого. Но так как Жириновский не пьет, я могу сказать, что отработанные в Кремле цитаты вложены в его уста. Другого он сказать ничего не мог. Вообще, я думаю, что Жириновского и его политическую партию давно пора списать со счетов, потому что, извините, не только физиологические процессы, но, видимо, какие-то иные идут, которые не позволяют мне сегодня считать Жириновского серьезным взвешенным политиком. Это не политик, а, к сожалению, кремлевский клоун. Если раньше он был талантливым и искрометным, то сегодня стал ворчливым и злобным.

Макеева: Что будет дальше, как вы считаете? В ближайшем обозримом будущем?

Гудков: В ближайшем будущем будет сложная ситуация вокруг Манежной. В ближайшем обозримом будущем, и я предупреждал власть об этом, я думаю, что появится группа молодых радикально настроенных людей, которые готовы будут к каким-то прямым действиям. Я боюсь этого, но в то же время понимаю неизбежность того, что может произойти. В ближайшее время будет дальнейшее обострение отношений между определенной частью общества, недовольной тем, что происходит в стране и властью.

Я боюсь, что сегодняшний процесс… дело даже не в самом Алексее, хотя я ему искренне сочувствую, понимаю, насколько это трагично для его семьи, это, конечно, драма для семьи, безусловно, я хочу поддержать и Юлю, его супругу, его родных и близких. Для них это, конечно, тяжелый день. Я хочу сказать, что это может быть, к сожалению, точкой невозврата, когда возможность компромисса, диалога, возможность политических реформ подменяется тем, что вопрос о власти теперь будет решаться на улицах и площадях. Я был всегда противником этого варианта, но если власти теряют политическую адекватность, если власти невменяемы, если власть уповает на репрессии, как средство расправы со своими политическими оппонентами, такое всегда происходит со страной. Поэтому мы стали на много шагов ближе к гражданскому масштабному конфликту и противостоянию.

Макеева: Как вы намерены связываться с Навальным? Вы же не сможете с ним повидаться в ближайшее время.

Гудков: Есть адвокаты, которые имеют прямой доступ к нему. Есть родные и близкие, которые будут все равно с ним встречаться. Я знаком с его супругой, поэтому, я думаю, что у нас все равно будет контакт с Алексеем. Ну не прямой, а опосредованный…

Макеева: То есть вы не поедете в Киров, не будете добиваться свиданий?

Гудков: Почему? Я попрошу, сделаю. Я считаю, что это нужно сегодня сделать для того, чтобы даже морально Алексея поддержать. Хотя он морально к этому готов, я с ним разговаривал накануне приговора, мы встречались. Он настроен абсолютно, я бы так сказал, боевым образом. Волевой человек. Я думаю, что он справится с этой ситуацией, безусловно. Но то, что он сегодня стал иконой российского протестного движения, то, что он сегодня превратился из лидера уличного протеста в серьезного политика первого калибра, это совершенно однозначно. Власть сделала из него икону, и на эту икону сегодня будут молиться многие десятки и сотни тысяч российских граждан.