«Все придется начинать с начала»: как санкции ударили по планам Путина, а Россия в ответ — по своим же компаниям

А здесь совершенно другая история. Здесь нанесен удар по целой отрасли, то есть фактически это серьезный удар по алюминиевой промышленности, которая у нас представлена, по сути, «Русалом», и эта отрасль теперь уже очень нескоро оправится от этого удара. Фактически «Русал» выкинули с американского рынка, а это в прошлом году было 1,44 миллиарда долларов ― продажи в Штатах, из общего объема продаж в 10 миллиардов. То есть это значительная доля бизнеса «Русала».

И более того, у него, очевидно, возникают проблемы и на других рынках. Ему перекрыли расчеты в американской валюте, то есть у него торговля алюминием, все контракты долларовые, поэтому у него в принципе сейчас деятельность стрессовая. Он же на этой неделе просил вообще приостановить платежи в его сторону, чтобы эти деньги не оказались замороженными.

На рынках очень неоднозначная была картина эту неделю. Понедельник ― абсолютная паника, продавали все на гигантских объемах, это и облигации, и акции, причем широким кругом, все падало. «Русал» на 50% упал, такого, по-моему, вообще в истории не было, чтобы акция компании российской за день теряла половину своей стоимости.

Во вторник с утра тоже была паника абсолютная, но во второй половине дня пришли покупатели. Дело в том, что сейчас, в общем-то, достаточно благоприятная ситуация на мировых рынках, объем ликвидности глобальный, в общем-то, хороший. Конечно, есть вот эти hot money, спекулятивные деньги, которые всегда такими ситуациями норовят воспользоваться. А ведь объективно-то большинство компаний российских, как это ни парадоксально, выиграли, вот сейчас, в моменте, краткосрочно, потому что мы имеем достаточно дорогое сырье, нефть всю неделю росла, сегодня Brent уже 73.

На тех же самых новостях.

Нет, на других, нефть росла из-за Сирии.

Да, да, я имею в виду в широком смысле на тех же самых.

Ну да. Нефть всю неделю росла, а рубль дешевел. То есть понятно, что экспортеры выиграли от этой ситуации. И, конечно, вот сейчас в моменте экономика скорее заработала, чем потеряла. Но понятно, что это краткосрочный эффект.

Не прижмешь Россию, да? Прижмешь здесь, а она здесь зарабатывает. Я шучу, конечно. Я понимаю, что это краткосрочный эффект.

Не будь ситуации с Сирией, не было бы, наверно, такого эффекта с ценами на нефть. На самом-то деле ведь все-таки в долгосрочной перспективе эти санкции достаточно разрушительны, ведь они делают токсичными в целом российский бизнес. Все крупнейшие компании так или иначе у нас связаны с фигурантами так называемого кремлевского списка.

Да-да-да.

Поэтому инвесторы понимают, что завтра любая компания, практически любая может оказаться в этом SDN-листе.

Это означает, что западные инвестбанки просто закрывают позиции на Россию, грубо говоря, если я правильно использую сленг профессиональный?

Совершенно верно.

Просто начинают внутри, у себя в офисе, банкиры и сотрудники начинают говорить: «Все, ребята, мы уходим оттуда».

Я думаю, полностью такого все равно со стороны крупнейших даже американских банков не будет, потому что у всех этих компаний все-таки разная вероятность попадания в SDN-лист, под санкции. Очень сложно представить, что то же самое, что сделали с «Русалом», можно сделать, например, с «Газпромом». Тут ситуация взаимозависимая.

На самом деле «Русал» является крупнейшим акционером «Норникеля». Но представить, что сделают то же самое с «Норникелем», тоже достаточно сложно, потому что «Норникель» ― это более 40% мирового рынка палладия, это катастрофа будет для этого рынка. И ряд других компаний, в отношении которых вероятность введения таких санкций все-таки невелика.

А государственные компании могут попасть под такие санкции?

Я думаю, да, конечно.

Это возможно?

А почему нет? Да.

Потому что вот «Газпром» государственный, но тут это трудно себе представить.

Трудно представить, потому что Европа зависит от газа.

Да, конечно.

И эти объемы, которые мы поставляем, невозможно сразу заместить.

У нас есть чемпионы нефтяные, например, которые контролируются государством.

Россия тоже очень крупный экспортер нефти, и санкции в отношении российской нефти, как это произошло с Ираном в 2012 году, когда сначала США, потом Европа запретили покупку иранской нефти, ― вот это сейчас тоже достаточно сложно представить, потому что это, очевидно, внесет дисбаланс в рынок нефти.

Хотя проще, чем если про газ говорить.

Гораздо проще.

Все-таки, по крайней мере, теоретически можно про это разговаривать.

Да, потому что тот же APEC сейчас находится в режиме очень жесткого сдерживания добычи, и, в общем-то, частично потери эти можно заместить.

Вот только что я разговаривал с Андерсом Ослундом, который довольно осведомленный в этом смысле эксперт, потому что он, видимо, участвовал в каких-то консультациях при подготовках этого списка, еще тогда, когда он формировался в первый раз. И он прямо говорит: «Это не конец, будет четвертая волна за этой нынешней третьей». Что это означает?

Сейчас у нас рубль немножко отскочил обратно, но все равно сколько, процентов семь, наверно, да, рубль потерял за неделю в итоге?

58 доллар, сейчас 62.

Да. Вот, примерно столько и получается. А что будет дальше?

Дело в том, что те риски, о которых я сказал, риск попадания, конечно, снижает интересы инвесторов. Сейчас горячие деньги пришли, завтра они уйдут, но вот такой стабильный инвестиционный поток в Россию, конечно, я думаю, несколько снизится. А уменьшение притока капитала в Россию означает увеличение давления на рубль.

Плюс ко всему сейчас у нас же ведь платежный баланс имеет ярко выраженную сезонность. У нас зимой, вот где-то до апреля-мая, очень высокий приток валюты, связанный с тем, что Европа покупает наши энергоносители, а импорт у нас в это время низкий. Весной наоборот, импорт начинает резко расти, сезонность восстанавливается, а там снижается.

Поэтому приток валюты и так сезонно сокращается, а здесь еще вот эти вещи с санкциями. Поэтому рубль попадает в определенные ножницы, и, конечно, сейчас давление на рубль будет достаточно высоким.

Будет падать дальше.

Я думаю, да, что рубль все-таки будет оставаться под давлением, но все равно участники рынка смотрят на нефть.

А она как раз пока растет, да.

У нас все-таки на протяжении последних двадцати лет очень жесткая зависимость между реальным курсом рубля и ценами на нефть, фактически линейная, с очень высоким коэффициентом корреляции.

Вот только сейчас немножко разошлось.

И при той нефти, которую мы имеем сейчас, доллар не должен стоить дороже 55–57 рублей, где-то вот здесь он должен находиться при этой нефти. То, что он существенно отклонился вот от этих, можно сказать, справедливых уровней, это, конечно, результат паники рыночной. И вот это отклонение, конечно, может еще сохраняться, пока есть вот эти риски, есть вот эта паника.

И главный фактор неопределенности все равно сейчас связан с Сирией, потому что никто не понимает, чем может эта ситуация разрешиться.

Вроде мы считаем, что мы преодолели какую-то роковую черту, и если события и будут развиваться, то не так остро, как это могло бы быть еще два-три дня назад.

Я думаю, они могут развиваться максимально остро, потому что все идет к подготовке этой военной операции. Да, не стали пороть горячку и решили, по-видимому, хорошо подготовиться. Конечная цель ― скорее всего, это все-таки убрать Асада. И как Россия себя поведет в этой ситуации?

Если это будет очень жесткая реакция, то, конечно, рынок расценит, инвесторы расценят, что это увеличивает вероятность новой волны санкций. А что такое санкции, расширение SDN-листа, мы вот на примере «Русала» увидели. Это для рынка полная катастрофа.

Поэтому здесь, я думаю, нарастание вот этой напряженности вокруг Сирии, конечно, будет оказывать очень серьезное давление на все наши активы и, конечно, на рубль.

А вот, собственно, опять-таки, сегодня выяснилось, что у России готов ответ, Государственная Дума приняла закон о мерах противодействия недружественным партнерам, вот. И там, соответственно, несколько направлений. Он имеет рекомендательное значение, этот закон, правительство будет принимать решение.

Но, предположим, оно всем этим рекомендациям последует и начнет ограничивать резко импорт в авиаотрасли, в атомной отрасли, лекарства, всех это беспокоит. И так далее. Какой это произведет эффект и на кого?

Я думаю, что один, наверно, из самых смешных пунктов вот этого законопроекта контрсанкций ― это ограничение по сотрудничеству в авиастроении. У нас здесь сотрудничество идет по линии Boeing, куда наша крупнейшая компания, достаточно уникальная в мировом масштабе, «ВСМПО-Ависма», поставляет титан и титановые детали.

Вот то, что предлагается, вот глядите: американцы нас наказали, запретив поставлять наш алюминий в Америку, а мы говорим в ответ им: а мы вас накажем тем, что еще и титан не будем поставлять! Понимаете, это действие абсолютно в том же направлении. И, собственно говоря, реакция рынка та же самая ― акции «ВСМПО-Ависма» торгуются на бирже, они сегодня упали. В самой компании, мне кажется, просто обалдели от такого шага.

Это же «Ростех», да?

Да, это «Ростех». «Ростеху» там 25% принадлежит в этой компании. И был официальный пресс-релиз компании на тему, что, собственно говоря, эта мера приведет к потере компанией многих рынков, не только американского, хотя у них выручка в Америке под 30%. У «Русала», я говорил, под 15%, здесь под 30%.

Вот эти вещи, это понятно, что это саморазрушительно.

А вы понимаете, в какой логике, почему это тогда вообще появляется? Неужели не хватает какой-то экспертизы? Это же такие простые рассуждения, они всем очевидны и рынок сразу реагирует. Почему этого никто не понимает?

Вечером появились комментарии, что этот законопроект будет рассматриваться не ранее середины мая, сейчас будут собираться отзывы. Мне кажется, это…

Символически-пропагандистский характер.

Отчасти да.

В этом смысл. А в правительстве сидят разумные люди, которые знают, что надо делать, и они до катастрофы не будут доводить.

До такой степени.

То распределение ролей, к которому мы привыкли, что сидят такие люди, которых лучше держать где-то вдалеке, в Государственной Думе, и, соответственно, холодные разумные головы уже в министерствах.

Каждый делает свою работу.

Каждый делает свою работу. Вы сами удивились тому, насколько серьезным оказался тот эффект, который действительно сравним с тем, наверно, поменьше, потому что тогда еще нефть сильно упала в конце 2014 года, когда впервые за Крым пошла волна и так далее… Наверно, меньше, чем тогда, тогда был шок серьезнее.

Но тем не менее он оказался… Вы удивились тому, что он настолько оказался сильным или нет?

Да. Я, наверно, как и большинство участников рынка, не ожидал, что санкции могут быть столь жесткими, потому что, еще раз, это фактически разрушение бизнеса компании, значимой в мировом масштабе. «Русал» ― это более 6% рынков мирового алюминия.

У нас разнятся оценки, сколько те, предыдущие санкции стоили темпам роста годовым, а эти?

Эти сейчас тоже, я думаю…

У нас поставлена задача, президент недавно ставил в послании Федеральному собранию, но это до того, как он перешел к демонстрации ядерного арсенала, но тем не менее ставил же.

Задачи, да, поставлены, но, как я понимаю, ни в правительстве, ни в ЦБ, ни в Минфине никто в тот момент не понимал, что делать. Вот сейчас прошло какое-то время, может быть, какое-то понимание и появилось, как мы будем ускорять экономику, хотя, конечно, санкции осложняют эту задачу и, по сути, я думаю, вообще заставят все начинать сначала.

Вот сегодня же появилась информация о том, что Минэк представил только уточненный прогноз на этот год, а трехлетнего, как он обычно весной представляет трехлетний прогноз, который потом ложится в основу бюджета, этого прогноза нет. А его почему нет? Потому что не понимают, какие меры закладывать, какие гипотезы просчитывать. Что будем делать в плане налоговой реформы, пенсионной реформы, бюджетного маневра?

Все эти вещи, которые основа прогноза макроэкономического и основа бюджета, ― это, мне кажется, сейчас абсолютное непонимание. И вряд ли это понимание возникнет раньше, чем сформируется новое правительство. Вот я говорю, фактор санкций может заставить всю эту работу… Конечно, предварительная работа была проделана ЦСР под руководством Кудрина.

Обсуждаются налоговые маневры.

У нас несколько лет…

Про пенсии недавно и премьер-министр снова сказал, что пора. Аккуратно так. И так далее.

Вот основу этих различных реформ несколько лет прорабатывала команда ЦСР под руководством Кудрина. И, конечно, по многим направлениям есть понимание, что нужно делать. Но это нужно как-то все собрать воедино и просчитать, расставить приоритеты, определить какую-то там дорожную карту шаг за шагом, что сначала, что потом.

Но вот санкции кардинально меняют вообще весь ландшафт экономический, особенно если последуют новые шаги вслед за «Русалом». Поэтому я боюсь, что здесь… Правительству здесь не позавидуешь, как решать эту задачу по ускорению экономического роста.

Фото: Дмитрий Рогулин / ТАСС