«Последняя точка — смерть». Александр Молочников о том, когда закончится бессрочный протест по «московскому делу»

Актер Александр Молочников одним из первых вступился за Устинова, и так собственно начались эти пикеты на Старой площади. Сейчас он не в Москве, поэтому записал видеообращение:

Привет. Меня зовут Саша Молочников, и я хочу обратиться к Павлу Устинову и ко всем, кому интересны фигуранты «московского дела». Дорогой Павел, поздравляю вас с выходом на свободу, рад был быть причастным к той движухе театрального и киносообщества, которая возникла в связи с вашим именем. Это круто. Вы говорите в своем интервью, что вам не интересна политика. В целом понимаю, я тоже не политик, не оппозиционер, сейчас вместо того, чтобы стоять у администрации президента не поменял своих творческих планов, а уехал в другую страну снимать кино. Тем не менее, сказать, что мне не интересна политика, у меня не повернется язык. Мы живем не в Люксембурге и не в Норвегии, и мы живем в стране, где, как показывает ваш случай, четыре росгвардейца могут подойти к тебе у метро и заинтересовать тебя политикой. Поэтому если бы я сейчас был в Москве, 29 сентября обязательно пошел бы на проспект Сахарова, на митинг в поддержку фигурантов «московского дела», в 15.00, чего и вам желаю. Всего доброго.

Сейчас режиссер Александр Молочников у меня в эфире по скайпу. Александр, здравствуйте.

Здравствуйте.

Александр, почему, вы считаете, так важно пойти на митинг 29 сентября?

Вы видите, во-первых, я хочу сказать, что я на него не смогу пойти, потому что не в России, а с другой стороны шарика. Важно пойти потому, что любая активность сейчас, мне кажется, в защиту фигурантов «московского дела», такое есть ощущение, что реально может повлиять на дело, поэтому конечно, митинг, тем более согласованный, нет ничего, что останавливает от похода.

Вот вы занимались организацией этих пикетов. Я про них рассказываю, мы, Дождь и не только, рассказываем про них уже сколько, вот почти те две недели, что они продолжаются, я и лично посмотрел, как это все выглядит. Это ваш такой в этом смысле первый опыт менеджерский в такой сфере?

Дебют. Слушайте, во-первых, я бы все-таки не «вязал» мне статью об организации раньше времени, я думаю. Во-вторых, да, сакцентируем, что это одиночные пикеты, а не массовые беспорядки. Я скажу, что там сильно большой организации не потребовалось. В общем, да, там действительно небольшая группа артистов, в общем понятно, какая. Собственно, мы просто были первые, кто записали видеообращение, и первые, кто как-то занимались неким чатом, в котором просто все встретились, чтобы собраться.

Да-да, всегда появляется чат, я это знаю по «делу Голунова», всегда есть чат.

Вот как бы кто-то просто дает первый импульс, а дальше никакой там организации нет, там полная самоорганизация. Поначалу нужно было говорить, чтобы правильно, мы сами не знали, как это правильно делается, как там вовремя передавать плакат, чтобы не было больше одного плаката рядом, что не может человек, который только что стоял, передавать первому в очереди и так далее. Вот мы это все когда поняли, транслировали это еще более несведущим артистам, неосведомленным. Но в итоге все самоорганизовалось, и вот до сих пор идет. Я хочу на самом деле передать привет всем, кто там стоит до сих пор и свое какое-то восхищение, я никак не верил, что это продлится дольше одного дня точно. Мне вообще казалось, что там придет человек 30-50 максимум. А то, что это будет уже сколько, восьмой-девятый день идти, это у меня вообще в голове не укладывается.

Причем на холоде, погода-то испортилась за это время.

Вот первые три дня… У меня была давно запланированная поездка, с сожалению, я должен был уехать, или не к сожалению, не знаю. Но тут опять же важно, что я не политик, и не буду никогда менять, мне кажется, что все равно основной деятельностью можно выразить больше на самом деле, в том числе и на политическую тему, чем политической, ну, мне лично. Я просто, у меня это, не знаю, может быть, лучше получается. Но тем не менее тем, кто там стоят, всем большой привет. В первые три дня старался всегда заезжать, какой-то завозить чай, надеюсь, что там людям не слишком холодно.

Там чай и без вас тоже по-прежнему был в достатке.

Очень хорошо. Я очень рад.

И пицца, с этим там все было хорошо.

Главное, чтобы там не появилось еще, конечно, какого-нибудь идиота, который свернет в какую-то неправильную сторону, или какого-нибудь, как мы знаем, подсадного агента, вроде дела «Нового величия» и так далее.

Я ничего такого не заметил там, когда был.

Я тоже.

Вот вы упомянули слово политика, когда вот сейчас вешали свое обращение в фейсбуке, тоже говорили про политику, что вот хорошо не заниматься ею где-то там, а тут, когда тебя берут под руки-ноги и хватают…

Интересоваться, я сказал слово «интересоваться».

Да, интересоваться. Да-да.

Это чуть-чуть разное.

В этом смысле вы вот все-таки вот эту свою, вот то, что сейчас вы делаете, не вы один даже, а вы вместе, вы по какому разряду это проводите? Это чисто гуманитарная история, это такой общественный активизм, или это все-таки политика?

Не знаю. По первому разряду, Михаил.

Гуманитарная?

Нет, в смысле нет здесь никаких разрядов. Артиста арестовали, другие артисты его поддержали, артиста тьфу-тьфу-тьфу, отпустили. Вот и весь разряд. Какая разница, как это называется, общественная деятельность, политическая? Какой-то вопрос терминологии, пусть это будет…

Ну, за терминологией стоит некое содержание на самом деле, чтобы понять.

Да нет здесь, ну как, дело у него политическое, он, конечно, политзаключенный. Вероятно, и участие в его судьбе это тоже политическая активность. Ну, политическая, да.

А в этом смысле, как вы считаете, все-таки на месте Павла Устинова мог стоять, мог оказаться и не Павел Устинов…

Любой. Любой абсолютно, вообще любой человек.

Конечно, это мог быть библиотекарь, писатель, не знаю, строитель.

Абсолютно. Так это и есть библиотекарь, там же кто-то из них библиотекарь, я уже забыл, кто.

Это мог быть кто угодно, в этом смысле Павел Устинов случайно оказался актером.

Конечно.

Насколько случайно в результате актерское сообщество оказалось втянуто во всю эту историю? А если бы это был не актер, то что, то вы бы ничего бы не делали?

Я думаю, что говоря честно, да. Если бы это был не актер, ничего бы не случилось, то есть не впряглись бы все актеры за бухгалтера. Но тем не менее, я надеюсь, что его сообщество бы впряглось, то есть если бы это был, не знаю, IT-шник, и это было бы столь вопиющим с этим видео, где понятно, что он ничего не нарушал, может быть, за него бы вышли IT-шники. И тогда актеры бы частично, я уверен, кстати, присоединились бы, потому что кто-то всегда так или иначе вел какую-то политическую активность, минимально, но вел. А здесь просто было очевидно, что нельзя не выйти за своего. Потом Константин Аркадьевич Райкин обратился, все как-то на это обратили внимание. В общем, нельзя было этого не сделать. Да, я думаю, если бы это был не актер, никто бы не вышел из тех, кто именно, то есть такой волны актеров бы не было, конечно. Это как-то очевидно, тут совокупность какая-то, и «дело Голунова», и дело этих…

Оно повлияло, да, «дело Голунова»? Оно сыграло свою роль?

Конечно. Даже вот в этом первом обращении, и Хаски, кстати, мы упоминали, что все-таки журналисты отстояли Голунова, рэперы отстояли Хаски, и тут уже как бы актерам слегка западло, мне кажется, стало не выйти. Это по-пацански.

Но надо сказать, что вы расширили повестку.

Да.

Вы расширили повестку, потому что в какой-то момент вы сказали…

В первый день. В середине первого дня.

Прямо даже в первый день вы сказали, мы стоим не только за Устинова, мы стоим за всех.

Да, сразу стали меняться плакаты, потому что, да, это то же дело, потому что это также несправедливо, и потому что было как-то глупо, я лично просто представил себя на месте какого-то Миняйло или там Беглеца, который сидит за такой же идиотизм, а тут рядом Устинов, почему-то за него, значит, выходят какие-то толпы, выступают Соловьев и Симоньян, а он, в общем тоже дотронувшийся до шлема, сидит и за него никто не впрягается. Поэтому мы как-то стали активно и их в это втягивать. Там есть спорный один товарищ Синица, надо о нем сказать, который собственно просто стал каким-то камнем преткновения для всех, в обсуждении в сетях и везде, этот Синица, хочется его прямо, не знаю, сказать ему, чтобы он что-нибудь сделал для…

Внутри сообщества тоже расценивается как некий особый случай, да? Потому что, конечно, эти споры идут, они идут и среди журналистов, и в моей среде они идут, это понятно.

Это просто явный идиот, поэтому споры вокруг него идут. Но мне опять же кажется, лично мне, что количество идиотов в интернете, которые пишут там, почему-то в интернете, как в сфере «нигеров», в хорошем смысле слова, вот я жил некоторое время в гетто, в Нью-Джерси, и там тоже человек мог, не задумываясь, сказать все время, что я насиловал твою маму, вместо «здрасте» в школе каждый день, я там типа вытащил кишки из твоего папы, и вот как бы это было в ходу. В интернете в этом смысле как в рэпе все время, у меня первый комментарий к фильму моему был «Хочу, чтобы все создатели умерли от рака мозга». Вот Синица как бы такой же идиот, и он пишет всякую хрень, что надо убивать кого-то.

Там есть еще одни важный момент, мы уж тогда отметим, раз про это заговорили, что это не был самостоятельный твит, а был ответ на твит, что резко снижает его, так сказать, позывной пафос.

Ну уж я не думаю, что то, что он пишет, может снизить его идиотизм, но то, что за это нельзя сажать вообще в принципе на самом деле, мне кажется. Наверное, можно за это наложить, не знаю, какой-то штраф, ввести какие-то регулируемые правила в интернете, но не сажать на пять лет за то, что он написал какую-то глупость полную.

Но фамилия его есть среди других на тех плакатах, которые в пикете, это все было.

Есть, да. Сказать, что мне лично вот очень хочется прямо помогать такому человеку, я не могу, но он да, попал как-то, так сказать, оптом. Оптом куплен, в довесок, знаете, в театр билеты раньше продавали в БДТ, а в МГТ в нагрузку.

Я понимаю. Я думаю, что я понимаю, что вы имеете в виду. Но раз уж вы вписываетесь за всех, причем с первого дня, то тогда логично у вас спросить, когда вы будете считать свою миссию выполненной, и когда пикеты можно заканчивать? Когда вы сможете сказать, ну все, я могу дальше заниматься своими делами и больше не думать про политику?

Да никогда, Михаил. Конечно, правда в том, что сказать «все нормально» нельзя никогда, и количество невиновно осужденных в России такое, и прочей несправедливости, что взаимодействовать с этим, я не думаю, что когда-то будет уместным, так сказать, перестать это делать. Но конкретно эти пикеты, наверное, закончатся в какой-то момент, в идеале, чтобы каждое дело было пересмотрено просто, каждое дело каждого фигуранта.

Значит, пикет, когда бы он не закончился, и соответственно, митинг 29 числа это не последняя точка. А вы уже встали, и уже стали что-то делать, и будете продолжать это делать дальше.

Последняя точка — смерть. Я не знаю, нет никакого плана.

Я не говорю, что он есть.

Вы поймите еще раз, что я лично и большинство тех, кто занимались этим пикетом, не политики, у нас нет никаких планов. Мне вообще кажется так, вы знаете, раз уж вы меня пытаетесь спровоцировать на что-то, я вам скажу так…

Я не провоцирую, я спрашиваю.

Пытаетесь, пытаетесь, какие у вас творческие и политические планы. На самом деле суть вот в чем, что мне вообще кажется, я может быть, не прав, но это такое абсолютно интуитивное ощущение, что время, что вот это вот новое поколение, о котором все сейчас говорят и которое выходит на какие-то митинги, которое трудно сковать в цепи, оно вообще за политиками не очень пойдет. Мне лично мало какие политики симпатичны. Вот пришла одна, не буду даже называть фамилию, политик небезызвестная оппозиционная на этот одиночный пикет, и если бы я был неким условным хозяином этого пикета, я бы ее выгнал, потому что она себя вела на нем по-хамски и неуважительно к пикету. Пришла со своими какими-то лозунгами, начала толкать речи, вышла в футболке, отстояла очередь в пиджаке, пиджак внезапно сняла, оказалась в футболке. Вот эти все политические реверансы и все эти политические ходы, они у меня лично, и я думаю, у вот этого молодого поколения в целом, вызывают брезгливость и отвращение. А вот герои этого поколения это на самом деле те, кто не выходит на сцену, там Дудь, Face, который вышел и попел и ушел, Поперечный. Они сознательно на сцену, заметьте, не прутся, потому что они понимают, что орать со сцены, не знаю, что угодно, и слышать в ответ рев толпы, это в общем какой-то ужасно old school.

Вы знаете, я понимаю, что вы говорите. Я просто скажу вам, что это очень почти дословно повторяет то, что обсуждали между собой и говорили вслух те, кто выходил на Болотную, вот те самые хипстеры, тогда это называлось, в декабре 2011 года. Говорили, что нет, нам не нужны политики, мы не хотим, мы идем не за политиками, где новые лица, мы идем за Парфеновым, кто там еще и так далее. И надо сказать, что потом они сильно были разочарованы тем, чем все это закончилось, и кто чего добился.

Да-да, это то, что очень пугает. Это то, что меня пугает вот в этом митинге, который будет сейчас, потому что не очень понятно, кто там будет говорить со сцены. У меня лично в 2011 году, со сцены для меня вещал Джигурда просто два часа. Я просто помню, что все время ревел то один, то другой, и все они примерно в одинаковой степени вызывали чувство брезгливости, если честно. Кроме, наверное, действительно Парфенова. Может, кто-то там еще был симпатичнее, но в целом я вот прямо помню, что они как один, в один голос, «А-а! Ва-ва-ва ва-ва-ва!» «Да-да-да!», какой-то фильм «Последний король Шотландии». Поэтому я думаю, что да, есть опасность, что как раз после митинга все и заглохнет. Но мне кажется, что суть вот того, что сейчас произошло, тут все сфокусировано на одном маленьком деле Устинова и «московском деле», люди не идут менять режим, свергать власть и так далее. Как и что вообще нужно чтобы случилось в нашей стране, чтобы все стало хорошо, я понятия не имею, поэтому говорить, что нужно так, а не сяк, никогда не буду. Очень сложно управлять такой гигантской страной и так далее. А вот конкретно локально выйти за коллегу или за несправедливо осужденных вместе с ним, это дело.

Спасибо большое. Актер Александр Молочников не сможет пойти на митинг 29 числа, но всех туда зовет и дальше будет продолжать бороться за политических заключенных.

Фото: Андрей Любимов / РБК

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.