«Могут спровоцировать новую Болотную»: Аббас Галлямов о том, как Кремль собрался выиграть выборы

На самом деле, чем больше я общаюсь и читаю, не знаю, наблюдаю за тем, что происходит вокруг, тем чаще натыкаюсь на мнение, что появление хоть одного независимого депутата в будущем составе Государственной Думы будет настоящей сенсацией. По крайней мере, с левого, либерально-демократического фланга.

Из тех, кого мы называем несистемной оппозицией, можно предположить, что подавляющее большинство, конечно, будет отсеяно. Надеюсь, все-таки Кремлю хватит разума не доводить ситуацию до абсурда, хотя, глядя на то, что сейчас происходит, можно усомниться действительно, сохранился ли этот разум. Вполне возможно, что они решили довести ситуацию до абсурда. Но пока вроде бы есть все-таки люди типа Юнемана, которые с пробега, что называется, не сняты, которые пытаются.

Есть несколько кандидатов-одномандатников, да, я прошу прощения, что перебил. Просто раз мы назвали Юнемана, есть еще там Марина Литвинович, есть Кирилл Гончаров в Москве, есть еще несколько фамилий.

В регионах есть такие люди, да.

Но есть ли на что рассчитывать?

Я говорю, что, понимаешь, Миша, сложно спрогнозировать, сложно понять вообще, насколько вперед сейчас смотрит Кремль, потому что если смотреть с точки зрения стратегии, нужно какую-то минимальную легитимность для этих выборов в целом обеспечить, да. То есть надо думать не только о решении какой-то тактической задачи, дескать, избрали комфортабельных депутатов, которые будут поддакивать нам по любому поводу, что бы мы ни делали, и слава богу, да. Если ограничиться таким коротким видением на короткие промежутки времени, то они, конечно, могут всех поснимать, и Литвинович, и Юнемана и так далее, всех, кого мы назвали.

Нет, можно и не снимать, просто можно обыграть, можно обойти на повороте, можно пересчитать, можно сманипулировать. Много вариантов есть.

Нет, если допустить их до голосования, тогда велик риск реально проиграть, либо придется идти на такие фальсификации, что они будут настолько очевидны, они настолько возмутят людей, что можно спровоцировать новую Болотную.

То есть настолько сильно будет протестное голосование в той же Москве, например, что если есть реальный протестный кандидат с относительно известным именем, то он будет аккумулировать вокруг себя реальную поддержку?

Нет никаких сомнений. Протестное голосование будет очень сильным не только в Москве, но и в других городах. Поэтому если какой-то качающий протестную повестку претендент дойдет до финиша, в среднем я говорю, да, шансы победить единоросса у него выше половины, выше 50% точно. Поэтому надо либо снимать, значит, пока можно снимать, пока закон позволяет, либо если уже допустил до финиша, надо быть готовым проиграть. Либо фальсифицировать, повторюсь, так по беспределу, что можно спровоцировать новую Болотную.

Видеонаблюдения не будет массового.

Да, видеонаблюдения, конечно, массового не будет, и это, конечно, фактор в пользу фальсификаторов, я не собираюсь с этим спорить. Но все-таки, Михаил, будет наблюдение от партий, да, и такие партии, как КПРФ, например, точно подыгрывать не будут Кремлю, властям и так далее. Если они выставят сильное наблюдение, то даже закон нынешний, так сказать, извращенный, адаптированный к потребностям фальсификаторов, тем не менее он все-таки какую-то минимальную защиту от фальсификацией обеспечивает, даже и в ходе трехдневного голосования.

Опять же надо понимать, что фальсификаторы же там в подавляющем большинстве случаев не профессионалы. По-настоящему профессионально умеют фальсифицировать люди в меньшей части регионов страны, в большинстве регионов фальсификаторы работают так, в общем-то, через пень-колоду, именно поэтому власть время от времени все-таки проигрывает выборы.

Поэтому если оппозиционные, сильно оппозиционные кандидаты, сильно качающие протестную повестку, дойдут до финиша, они и наблюдателей выставят, они мобилизуют протест, да, и люди пойдут, и будут работать наблюдателями, как это было в 2011–2012 годах во время Болотной, мы это помним. Надо понимать, что оппозиция разгромлена в целом, кто в тюрьмах, кто в бегах, кто не допущен до выборов, но сам протестный избиратель никуда не делся, ему это не нравится, он клокочет теперь.

И хочет пойти на выборы.

Да, самое главное, что я фокус-группы, данные фокус-групп сейчас смотрю из регионов и вижу, что люди говорят: «Да, конечно, выбор ограничен, голосовать почти не за кого, но я все равно пойду».

Интересно.

Хотя бы чтобы мой голос не украли.

Тогда у «Умного голосования» появляются перспективы.

Да, конечно, «Умное голосование» ― очень потенциально сильная штука, и не случайно Кремль, собственно говоря, попытался изолировать Навального. То есть в первую очередь все, что зимой случилось с Навальным, было связано с желанием ограничить возможности «Умного голосования». Кремль прекрасно понимает его силу, его возможности.

Еще одна сила, которая способна, так сказать, взорвать ситуацию сейчас, ― это КПРФ.

Я думаю, собственно, «Умное голосование» и будет во многом направлено на КПРФ, то есть оно будет работать на КПРФ в итоге просто по факту, это кажется очевидным.

Да, и особенно после выдвижения Грудинина в головной части списка компартии шанс на это, на этот исход, о котором ты сейчас говоришь, увеличился, потому что Грудинин… Наверно, не совсем корректно его сравнивать с Навальным с точки зрения либерального актива, актива несистемной оппозиции, Навальный пострадал гораздо больше, но для массового избирателя эти фигуры близки в том смысле, что они преследуемы властями. То есть оба выступили против Путина и оба нарвались на проблемы, да.

Наверно, надо рассказать нашим зрителям, что Павел Грудинин, коммунист, бывший директор колхоза, глава хозяйства под Москвой, сейчас присутствует в федеральной части списка КПРФ. При этом его бывшая жена, собственно, уже попыталась снять его с выборов, что не факт, что законно, не очевидно, что у нее есть в принципе такие полномочия в избирательном законодательстве. Но теперь, как мы понимаем по последним новостям, собственно, проверкой этих данных занимаются уже государственные органы, и они таки могут настоять на том, чтобы Павел Грудинин был снят.

Да, она написала жалобу в Центризбирком, и Центризбирком разбирается.

Он перенаправил эту жалобу в налоговую службу, каким-то силовикам, в МВД, кажется, и так далее.

Да-да, конечно, сейчас государство этим занимается, и, я думаю, велик шанс, что его все-таки попытаются не допустить до выборов, то есть его откажутся регистрировать. Решение будет принято буквально сегодня-завтра.

Так вот, когда Грудинина КПРФ выдвинула в головной части списка, она, по сути, послала сигнал, да, вместе с Грудининым они вдвоем, так сказать, компартия в целом и Грудинин в частности послали сигнал: «Мы не прогнулись, мы не сдаемся. Вы нами недовольны, вам не нравится Грудинин, а нам плевать, да. Мы его делаем одним из»…

Он не согласованная с Кремлем кандидатура.

Да. И мы делаем его одним из фронтменов кампании, потому что один из лидеров списка, один из трех ― это человек, который будет присутствовать в бюллетене, его фамилия там прямо будет стоять, да?

Да-да.

И вот этот сигнал на самом деле прямо как бальзам на душу несистемному этому избирателю, да. У него нет Навального, условно говоря, в бюллетене, за которого можно проголосовать, но есть такой вот левый Навальный, левый в смысле политологии…

И несмотря на то, что Зюганов, который номер один, соответственно, в федеральном списке, говорит, «навальнятина, пришедшая с Запада», тем не менее будет голосовать за КПРФ.

На самом деле Грудинин ― это фактор, который отвлечет внимание от Зюганова. Конечно, все, что сказал Зюганов, работает против того, чтобы несистемный избиратель пришел и проголосовал за КПРФ, но поскольку выбор небогат и приходится выбирать, условно говоря, либо Жириновский, либо Прилепин, и тут появляется фактор Грудинина. То есть неважно, о чем говорит Зюганов, важно, что они делают, а они выдвигают несогласованного, неприятного для Кремля кандидата. Надо понимать опять же, как сказал Волков, неважно, что они говорят, мы будем голосовать за самого сильного оппозиционера.

Отдельный вопрос, насколько их призывы вообще будут услышаны, насколько те кандидаты, которых они назовут как кандидатов для «Умного голосования», вообще будут услышаны сейчас в этой ситуации. Это отдельный вопрос.

Очень многое зависит от того, насколько сумеет, так сказать, этот список завизировать, согласовать Навальный и это пойдет от его имени, потому что понятно, что это разные весовые категории: от имени Волкова это делается или от имени самого Навального.

Конечно.

Но если представить молоком написанный список, который под лампой в тюрьме изучался, визировался и передан назад на волю, это для российского народа вообще такая архетипическая вещь, так сказать, послание из тюрьмы на волю. Это сработает тогда. Тут многое, повторюсь, зависит от этого чисто технического момента ― сумеют ли это сделать именем Навального.

Так вот, возвращаюсь к Грудинину. Я скажу, что он ведь потенциально способен взорвать ситуацию с двух точек зрения. Первая ― это его безусловная оппозиционность и то, что он пострадал от действий властей, то есть против него дела возбуждались после 2018 года, колхоз у него разрушали, отнимали и все такое, все то, что сторонники несистемной оппозиции хорошо узнают. Они, глядя на Грудинина, на самом деле видят себя сейчас, да.

И если коммунисты, условно говоря, сейчас власти отказываются зарегистрировать Грудинина, но коммунисты отказываются согласиться с действиями властей и все равно тащат Грудинина везде, то есть да, его нет в бюллетене, но, например, он присутствует во всех газетах, которые выпускают коммунисты, присутствует на всех митингах, мероприятих, они делают его доверенным лицом, условно говоря, объявляют: «Хорошо, даже если мы не сможем сделать так, чтобы у него был мандат депутата Госдумы, в конце концов, Центризбирком его не зарегистрировал, мы сделаем его руководителем аппарата фракции КПРФ в Государственной Думе и он будет курировать подготовку законопроектов, которые мы вносим», то есть демонстративно отказываются прогнуться, да, вот это все станет… Собственно говоря, на самом деле это подарок компартии, это повод продемонстрировать свое несогласие, свою оппозиционность, это ровно то, чего ждет несистемный избиратель. То есть это первый фактор, связанный с именем Грудинина.

И второй, я постараюсь коротко, ― это его история успеха с его совхозом. То есть надо понимать, что российский избиратель бесконечно устал от этой пропагандистской трескотни, которую он слышит двадцать лет, его раздражают эти слова, а Грудинин же имеет полное право сказать: «Слушайте, а я как раз не про это, я ведь про реальное дело, я спас свой совхоз, я вытащил его из той дыры, где оказалось все сельское хозяйство в девяностые годы, я превратил его в социалистический рай, я на самом деле скрестил социализм с капитализмом».

Я помню, приезжал сюда, на Дождь, привозил яблоки, был у меня в эфире, угощал яблоками. Хорошие были яблоки. Мысль эта понятна, но, собственно…

Миша, я к тому, что это та вещь, которая поперек, поверх всех межпартийных и межидеологических разногласий проложит путь в сердце российского избирателя, который просто истосковался от болтовни политической, да, и ждет какого-то дела. Вот он, человек дела. Это тот фактор, которым вторым, дополнительно к его оппозиционности, так сказать, позволяет КПРФ сейчас увеличить процент голосов, которые они получат, в два раза, в два с половиной раза легко.

С трудом верится в это, но, в общем, смысл…

Михаил, позволь еще минуту. Надо понимать, что российский избиратель настолько сейчас разочарован имеющимся перед ним выбором, что любой новый яркий фактор способен прямо перекроить, радикально перекроить политическое поле. Даже люди, голосующие за «Единую Россию», на самом деле уже не удовлетворены сложившимся статус-кво. Они по привычке за «Единую Россию». Власть поддерживают не из любви, не потому что верят в нее, что она что-то хорошее сделает людям наконец-то. Нет, просто по привычке. Люди не удовлетворены имеющимся выбором, и поэтому ситуация за эти два месяца в зависимости от хода кампании может перекроиться радикально.