«Пытки стали намного изощреннее и безжалостнее»: адвокат «Общественного вердикта» Ирина Бирюкова о ситуации в российских колониях

Жанна Немцова: Депутат Госдумы Светлана Хоркина, отвечая на вопрос о пытках в российских тюрьмах в связи с публикацией видео, сказала, что в Гуантанамо страшно пытают людей. Как вы считаете, корректно ли это сравнение?

Ирина Бирюкова: Я считаю, что это некорректно. Зачем нам сравнивать плохое с плохим. Когда вышло видео, я получила много различных комментариев. Мне писали, что ничего особенного не случилось, только побили по пяткам, а вот в других местах ребра ломают. Писали про американские тюрьмы. Я все эти комментарии воспринимаю, как оправдание того, что происходит. То есть Хоркина фактически сказала, что можно пытать, ведь там еще хуже. Я считаю, что для людей, которые занимают высшие руководящие посты, такие высказывания недопустимы.

- Вы работаете адвокатом уже 13 лет. По вашему опыту, произошло ли ухудшение ситуации?

- Происходит абсолютное ухудшение. Я не помню такого вала обращений по пыткам. Раньше были отдельные случаи, когда сотрудники правоохранительных органов превысили свои полномочия при задержании, не рассчитали силы, могли руку сломать. Ситуация начала ухудшаться, как мне кажется, около десяти лет назад. А за последние пять лет пытки стали намного изощреннее и безжалостнее. Я говорю и о наших ярославских делах, и о деле "Сети", о деле "Нового величия".

- Каковы причины такой негативной тенденции?

- На мой взгляд, это связано со все более возрастающей уверенностью, что такие действия останутся безнаказанными. Судя по нынешним показаниям сотрудников ярославской колонии в судах, они не думали, что будет какое-то наказание. Они вели съемки с указания руководства. И только в суде они понимают, что сейчас их берут под стражу, а это означает, что будет судебное разбирательство и неминуем приговор. Исходя из того, что было на видео, понятно, что будет приговор обвинительный. Я же не зря уехала, потому что угрозы мне начали поступать именно из-за того, что они поняли, что их ждет.

- Из того, что вы говорите, можно сделать вывод, что пытки являются системой. Как вы считаете, обнародование видео пыток сломало систему?

- Я думаю, что это временное решение. Вот так, чтобы сломать систему, и сделать так, чтобы в России больше не было пыток в колониях - этого не произошло.

- Вы упоминали дело "Сети", по которому проходят 11 человек из Пензы и Санкт-Петербурга. Они обвиняются в создании террористической организации с целью организации волнений в стране. Стало известно, что задержанных по этому делу тоже пытали. Получается, что пытки применяются не только в колониях, но и в учреждениях временного содержания на досудебном уровне. Насколько эта проблема серьезна?

- Это проблема серьезнее, чем проблема пыток в колонии. Цель пыток в колонии - сломить человека, который не хочет подчиняться системе, а цель пыток в следственных изоляторах - получить признательные показания. Если следователи так хотят получить признание, значит, я как адвокат делаю вывод, что у них нет никаких других доказательств. Сейчас наш фонд взялся за защиту ребят, которые подверглись пыткам в ходе расследования по этому делу. На этой неделе будет суд по жалобе на отказы в расследовании фактов пыток. 

Это дело - первый случай на моей памяти, когда УФСБ признало официально, что они применяли пытки. У одного из арестованных нашли больше тридцати шести парных меток от электрошокера. Наши доблестные следователи сначала сказали, что его клопы покусали. Но потом все-таки признали пытки, объяснив это "служебной необходимостью".

- Давайте вернемся к видео из Ярославля. Как я понимаю, вам передали запись нагрудного видеорегистратора сотрудника колонии. Была какая-то причина, почему один из сотрудников решил это снять?

- Это был мой первый вопрос - зачем он это записывал. Сотрудники ФСИН в своих показаниях в суде говорили о том, что к таким осужденным как, например, Женя Макаров, который постоянно жалуется, отстаивает свою позицию, применяют "воспитательные мероприятия". В показаниях этого сотрудника так и было написано: "Мы были очень недовольны, потому что он постоянно жаловался на управление колонии, и у него даже есть обращение в Европейский суд по правам человека". Сотрудники колонии спровоцировали Женю. Ему сейчас 25 лет, он молодой и очень импульсивный. При нем растоптали на полу письмо от мамы. Сотрудники записали на видео, когда он в ответ начал ругаться матом, и показали это начальнику колонии, который дал добро на применение силы, на "воспитательное мероприятие".

- Так это был видеоотчет для начальника?

- Правильно.

- И кто-то решил, что это нужно предать гласности? По какой причине?

- Я пыталась найти мотив. Мне было сказано следующее: "Во-первых, мы видим, как вы работаете, во-вторых, мы хотим, чтобы вы помогли разрушить порочную практику условно-досрочного освобождения за деньги и наказали тех сотрудников, которые избили Женю Макарова, потому что терпеть больше невозможно". Не только Женю били.

- Я знаю, что вы написали заявление о предоставлении государственной защиты вам и вашему подзащитному Евгению Макарову, который выходит на свободу в октябре этого года. Такую защиту предоставили?

- Мне нет, а ему предоставили. Это смешно звучит: предоставить госзащиту человеку, который находится в колонии, в которой его били. Он и так в изолированном пространстве. Около месяца назад я направила запрос следователю с просьбой разъяснить, в чем заключается госзащита. Пока ответа не пришло. Но я знаю, что обязанность осуществлять госзащиту возложили на начальника колонии, который понял это так, что он должен каждый день приходить к нему в камеру и смотреть, все ли с ним в порядке. Плюс, ему поставили видеокамеру, которая круглосуточно за ним наблюдает. Этому мы рады. Потому что тогда, меньше будет провокаций.

- После публикации видео, вы буквально на следующий день покинули Россию. А сейчас вы собираетесь возвращаться. Это говорит о том, что риски для вас снизились?

- Нет,  я боюсь, что риски только повышаются. После публикации второго видео выяснилось, что на нем запечатлены не только рядовые сотрудники колонии, но и сотрудники областного управления ФСИН. Эпизодов становится все больше. Их всех объединяют в одно дело, которое мы начали.

В нашем фонде есть разные мнения. Одно - что именно сейчас можно вернуться, потому что дело предано огласке, основные фигуранты арестованы. Но есть мнение, что, наоборот, лучше оставаться в безопасности какое-то время. Я говорю, что я вернусь. Я надеюсь, что довольно скоро.