История голода 1936-1937 годов малоизвестна и малоизучена. Долгое время материалы и документы об этих событиях хранились в архивах НКВД и доступа у исследователей и историков к ним не было. Вторая причина в том, что этот голод по своим размахам и последствиям был несопоставим с событиями 1932-1933 годов, которые унесли жизни миллионов людей. «Голод 1936-1937 годов заслуживает внимания и интересен тем, что показывает, какие уроки вынесло советское руководство из массового голода 1932-1933 годов», — рассказывает Елена Осокина, доктор исторических наук, профессор истории России и СССР Университета Южной Каролины, лауреат премии «Просветитель» 2019 года.
Тот голод, о котором я хочу рассказать сегодня, голод 1936-1937 года, он мало известен, и причин тому несколько. Прежде всего, материалы, документы, которые свидетельствуют об этом событии, находятся в архиве НКВД, и доступа к этим материалам у исследователей долгое время не было. А кроме того, еще есть одна причина, почему этот голод остался неизвестным. Он хотя и охватил довольно большие регионы Советского Союза, но по своему размаху и по своим последствиям он, конечно, не сравним, не сопоставим с массовым голодом 1932-1933 годов, который унес миллионы жизней советских людей. Но тем не менее, голод 1936-1937 года был, и это событие заслуживает внимания само по себе, и кроме того, оно интересно тем, что показывает, какие уроки вынесло советское руководство из массового голода 1932-1933 года.
Я впервые написала об этом голоде в своей книге «За фасадом сталинского изобилия», эта книга уже выдержала два издания, 1998 года и 2008 года, она переведена на английский и итальянский языки, и в настоящее время в «Новом литературном обозрении» готовится третье, дополненное, доработанное издание этой книги, я надеюсь, что она выйдет в следующем году. Книга рассказывает о жизни людей в тридцатые годы, о том, как государство снабжало свое население, и как люди сами заботились о своем снабжении, это было первое исследование «черного рынка» в Советском Союзе при Сталине. В этой книге много интересных сюжетов, и сегодня я хочу рассказать об одном из них, о голоде 1936-1937 года.
Что стало причиной голода? Две главные причины, которые согласуются и похожи на те же причины, что и вызвали голод 1932-1933 годов. Неурожай, в 1936 году был неурожай зерновых, и так же от засухи пострадал картофель. Но главную роль в этом голоде, как и в 1932-1933 году, сыграли государственные заготовки сельскохозяйственной продукции, которые буквально выгребали из деревень все. После отгрузки зерна государству колхозы остались без хлеба, во многих колхозах колхозники получили на трудодень от 300 до 600 грамм зерна, а то и вообще 100 грамм, 200 грамм. По мнению самих крестьян того времени, о чем они писали в своих письмах, при средней выработке трудодней вот такая норма выплаты, 100 грамм на трудодень, этого зерна было достаточно для того, чтобы прокормить семью только в течение одного месяца. Поэтому к концу осени вот эти скудные крестьянские колхозные запасы были истощены, и зимой 1937 года начались продовольственные трудности. В ноябре уже, с ноября по декабрь, из регионов пошли спецдонесения НКВД в центр, Молотову в Совнарком и Сталину в Центральный комитет, о том, что в колхозах, как тогда говорили, начались продовольственные трудности.
Засуха и недостаток зерна, они породили и зерновую проблему, поскольку во многих случаях скот кормили зерном, поэтому недостаток кормов вызвал забой скота. Цены на скот, поскольку кормить было нечем, старались освободиться от скота, цены на них упали. Вот для примера случай в Ярославской области, корова стоила 700-800 рублей, а в ноябре уже за нее давали 150-200 рублей, рабочую лошадь отдавали за бесценок, от трех до двенадцати рублей. Крестьянам стало выгоднее забивать скот, потому что они получали в этом случае страховку. Колхозы начали ликвидировать свои животноводческие фермы, раздавать скот в индивидуальное пользование. Вот это кратковременное мясное изобилие, которое стало результатом массового забоя скота, вскоре сменилось мясной проблемой, недостатком мяса.
По мере развития вот этих продовольственных затруднений росло социальное недовольство в деревне. НКВД, как известно, составляли сводки о настроениях людей для руководства страны, и вот в одну из таких сводок попало сочинение мальчика, Алексея Соколова, школьник тринадцати лет написал обычное школьное сочинение «Как я провел каникулы», в данном случае зимние каникулы в январе 1937 года. Но директора этой школы, в которой учился мальчик, насторожило это сочинение, и видимо, директор оповестил об этом органы, и сочинение попало в сводку НКВД о настроениях населения. Оно короткое, и мне кажется, это сочинение довольно показательно о настроениях того времени, поэтому я прочитаю его целиком, к тому же это такой живой голос того времени, эпохи, который всегда очень важно услышать. Вот сочинение.
«Я ученик шестого класса группы «Г» Пречистенской средней школы, провел зимние каникулы очень нерадостно. Я лучше бы согласился ходить в школу в это время. Когда я пришел в школу, то учителя сначала стали говорить: «Давайте, ребята, заниматься с новыми силами». Я за каникулы потерял все силы, мне некогда было повторять уроки и прогуляться на свежем воздухе. Мне приходилось с трех часов утра вставать и ходить за хлебом, а приходил человеком двадцатым или тридцатым, а хлеб привозили в девять-десять утра, приходилось мне мерзнуть на улице по пять-шесть часов. Хлеба привозили мало, стоишь, мерзнешь-мерзнешь, да и уйдешь домой вечером с пустом, ни килограмма не достанешь. Я думаю, что другие ученики тоже провели так же, как и я, каникулы, если не так, то хуже моего. Судя по этому, можно сказать, что советская власть нисколько не улучшила жизнь крестьянина, а наоборот, еще ухудшила. Быть может, мое сочинение не подходит под тему, но в этом я не виноват, так как я ничего не видел, кроме обиды. Я пионер и школьник, и пишу то, что видел и делал. Так я провел каникулы».
В этом отношении так же показательны письма, которые крестьяне писали своим сыновьям, солдатам в Красную Армию. НКВД перлюстрировала письма, и результаты показывали, что число жалоб на продовольственные трудности в деревне, на отсутствие хлеба стремительно росло. Началось бегство из колхозов, уезжали не только рядовые, но и руководители. Некоторые уезжали с согласия властей, но получить разрешение на отход и паспорт, который был необходим в этих случаях, было очень тяжело, поэтому многие просто распродавали свое имущество, продавали дом, скот и бежали тайно, без разрешения.
В конце зимы началось, и это продолжалось до весны 1937 года, в ряде районов начался настоящий голод. В пищу пошли суррогаты, в муку добавляли головки от льносемени, жмых, толченую лебеду, желуди, траву. Люди ели кошек, собак, трупы павших и больных животных, нищенствовали, пухли от голода, умирали. Были зарегистрированы случаи самоубийства из-за голода. Школы не работали, учителя бедствовали, да и дети, которые опухли, не ходили в школу. Выросла детская беспризорность, стали распространяться эпидемии, так, например, в Ярославской области и в Мордовской автономной республике весной 1937 года вспыхнул сыпной тиф. Вот на фоне этих трагических событий названия голодавших колхозов получают довольно страшный, трагический подтекст, например, «Путь к сознанию», «Залог пятилетки», «Мечты Ленина», «Красная заря». Как я уже сказала, что эти названия звучат довольно трагично на фоне этих страшных событий.
Наиболее тяжелое положение сложилось на Волге, где десятки людей умерли от голода. Сильно пострадала Саратовская область, Республика Немцев Поволжья, просто приведу некоторую статистику. Если в феврале 1937 года в Саратовской области голодало 47 семей, то уже к марту это было 111 семей, около 500 человек. Аналогичная статистика и похожая динамика были и в Республике Немцев Поволжья. НКВД составляло сводки, которые описывают практически все случаи голода и состояния с продовольствием во всех колхозах и в голодающих деревнях. Приведу выдержки из этих сводок НКВД, которые говорят сами за себя. Саратовская область, Макаровский район, в колхозе «12 лет РККА» (Рабоче-крестьянская Красная Армия) колхозники вырывали из земли на скотомогильниках трупы павших животных и употребляли их в пищу. В колхозе «Ленинский путь» колхозница Морозова ходила по селу и собирала падаль, ее дети от недоедания опухли. Колхозница Жижина беременная, больная, двое ее детей находились в опухшем состоянии. Старшая дочь ходила по селу, собирала падаль. Завхоз колхоза Юдин отпустил для питания Морозовой и Жижиной голову павшей лошади. В колхозе имени Пугачева завхоз Уваров выдал конюху Зайцеву мясо павшей лошади на общественное питание. Извлеченный из петли колхозник Елисеев 25 лет, попытка к самоубийству связана с отсутствием продовольствия. Балтийский район, в колхозе имени Кагановича колхозница Графина 60 лет, двое детей, за неимением хлеба убивала кошек, мясо которых употребляла в пищу. Патюшкина, 65 лет, трое детей, питалась мясом лошади, павшей от желудочно-кишечного заболевания. Клинаев с семьей из четырех человек употреблял в пищу павших кур, которых собирал по селу, семья его сильно истощена, один ребенок болен. Вот последний пример, который хочу прочитать, очень показателен. Колхозница Белова, трое детей, ударница, за лето заработала рекордное число трудодней, 350 трудодней, полученный за трудодни хлеб израсходован, двое детей ходят по селу и нищенствуют, а сама Белова и ее старший сын лежат в постели, больные от недоедания.
Каковы были масштабы голода? Те материалы, которые доступны мне были, свидетельствуют о том, что зимой-весной 1937 года вот в перечисленных регионах голодало несколько тысяч семей, тысяча человек опухли от недоедания, сотни умерли от голода. Здесь, конечно, главный вопрос состоит даже не в том, почему этот голод произошел, вполне понятно, что неурожай и неуемные государственные заготовки привели к такой ситуации. Здесь гораздо интереснее объяснить, почему вот этот начавшийся было голод остановился и не привел к повторению массовой трагедии 1932-1933 года, когда умерли миллионы людей. Это тем более интересно, что ситуация в деревне в конце 1936 года была нисколько не лучше, чем в 1931 или 1932 году, урожай был такой же плохой, а заготовки даже еще больше были в 1936 году, чем в 1931 и 1932 годах, хлеба в деревнях в 1936 году осталось меньше, чем в 1931 и 1932. Но тем не менее, последствия неурожая 1931 года были таковы, что умерли миллионы людей, в то время как в 1936 году неурожай и заготовки привели к довольно локальным проявлениям голода и не вылились в массовую трагедию.
В чем здесь причина? Прежде всего следует сказать, что в 1932-1933 году голод был следствием двух неурожайных лет, там была цепочка неурожаев, в то время как после 1936 года, в 1937 году, был получен рекордный урожай, и это помогло справиться с голодом. Но одной только этой причиной не объяснишь, почему локальный голод 1936 года не стал массовым. Следует здесь принять во внимание то, что состояние крестьянского хозяйства, состояние крестьянского рынка в 1936 году было, конечно, совершенно иным, чем в 1932 или в 1933. В первой половине тридцатых годов, как все мы знаем, в деревне проходила насильственная коллективизация, раскулачивание, крестьянское хозяйство было разорено, крестьянские рынки фактически не работали, не было развитого подсобного хозяйства. Это, конечно, стало одной из причин того, что голод принял такие большие масштабы. В 1936 и в 1937 году крестьянские рынки работали, не было зерна в достатке, не было мяса в достатке, но были другие продукты доступны. Подсобное хозяйство крестьян к этому времени достигло довольно большого развития, поэтому следует сказать, что подсобные хозяйства, личные хозяйства крестьян, небольшие участки земли, которые им разрешили иметь, и крестьянские рынки, они поддержали население в этот период времени.
Но есть еще одна причина, на мой взгляд, очень важная, как действовала власть, как действовало руководство страны в условиях вот этого начавшегося голода. Поведение власти было совершенно иным. Если в 1932-1933 году руководство страны посылало заградительные отряды для того, чтобы удерживать крестьян в деревнях и практически ничем не помогло голодающему населению, то теперь, даже при самых первых сводках, донесениях о начавшемся голоде, были приняты меры. Почему в этот раз руководство страны решило помочь крестьянам? Прежде всего следует сказать, что в первой половине тридцатых годов существовало индивидуальное крестьянское хозяйство, это были единоличники, которых следовало коллективизировать, загнать в колхозы, в то время как в 1936 году речь уже шла о своих социалистических тружениках, колхозниках, то есть социальная картина в деревне изменилась.
Кроме того, голод 1932-1933 года, массовый голод, он же обернулся не только трагедией людей, он стал определенным препятствием для экономического развития, он больно ударил по экономике страны. Следует сказать, что повторения вот этой массовой трагедии не только общество не хотело, но не хотела этого и власть. И конечно, главные мотивы к тому, чтобы принять меры помощи, это были мотивы экономические: угроза весеннего срыва, подрыв животноводства, обезлюдение колхозов. Кроме того, вот этот хлебный крестьянский голодный десант хлынул в города, где тут же выстроились очереди за хлебом, создавались пробки на железнодорожных станциях, начались эпидемии в городах. Рабочие жаловались, после работы нельзя купить хлеба, местное руководство стало стихийно вводить карточки для того, чтобы гарантировать рабочее снабжение. Таким образом, кризис опять начал развиваться, и этот кризис требовал принятия мер.
Поэтому в этот раз, в 1936-1937 году, вместо того, чтобы огораживать голодающие колхозы заградительными отрядами, обрекая крестьян на смерть, руководство страны помогло голодавшим колхозам, и часть того хлеба, которая была вывезена в ходе государственных хлебозаготовок, была возвращена в колхозы в виде продовольственной и семенной помощи. Кроме того, голодавшим колхозам были предоставлены льготы.
Конечно, не обошлось и без репрессий, как обычно, стали искать «козлов отпущения», которых обвинили во вредительстве, в том, что они организовали голод. Осенью 1937 года прошла целая серия показательных процессов, и на скамье подсудимых оказалось, конечно, местное сельское руководство. Это были секретари сельских райкомов, председатели райисполкомов, председатели сельских советов, директора, председатели колхозов, их обвинили во вредительстве и, собственно, их заставили отвечать за ситуацию, которая сложилась в деревне.
Документы, как я уже сказала, свидетельствуют от том, что руководство страны панически боялось повторения массового голода 1932-1933 года, и к счастью, этого не произошло. Урожай 1937 года был рекордным, и начавшийся было голод отступил. Но даже убирая вот этот рекордный прекрасный урожай, крестьяне все равно не верили в то, что они получат этот хлеб, что они будут есть его в достатке. Поползи слухи, что хлеб вывезут, а колхозникам опять скажут — плохо боролись за урожай, вам и этого хватит. Крестьяне говорили: «Если в этом году и по пуду уродится на каждом колосе, и то нам ничего не достанется».
Очень интересно, что во время уборочной страды на Волге, в Саратовской области, появилась легенда. Она стала очень быстро распространяться среди крестьян и перекинулась в соседние районы. Содержание этой легенды насторожило НКВД, насторожило и содержание, и скорость распространения этой легенды, поэтому органы взяли эту легенду и тех, кто ее рассказывал, «на карандаш». В материалах НКВД легенда получила такое таинственное и даже зловещее название «Легенда о мешке с хлебом, луже крови и таинственном старике». Всего в материалах НКВД содержится пять вариантов этой легенды, но я сейчас прочитаю выдержку из сводки НКВД, которая представляет один из этих вариантов, эта легенда очень показательна для того, чтобы понять настроения крестьян в это время.
В колхозе «Верный путь», Казачинский район, Саратовская область, колхозница Байбара рассказывала: «Из села Казачка шел муж с женой по направлению в село Успенку, а на дорогое, среди хлебов ржи, нашли мешок с хлебом. Стали они поднимать его, и никак не поднимут. Тогда они вернулись домой, запрягли лошадь и поехали за найденным мешком с хлебом. Но на том месте, где раньше был мешок, сидела женщина во всем белом, и вокруг нее была лужа крови. Когда эту женщину спросили, где мешок, она ответила, что мешка нет и вы его не возьмете». Этот мешок предсказывает то, что в этом году будет сильный урожай, но убирать его будет некому, потому что будет война. В других вариантах легенды появляются огненные столбы, тоже чаны с кровью, старик, который толкует виденное, то женщина в белом, образ смерти в народных сказах. Но что интересно, что во всех вариантах этой легенды в центре неизменно находится неподъемный мешок с хлебом, который вроде бы и лежит на виду посреди дороги, да взять его крестьянин не может. И мне кажется, что вот эта легенда, которая была рождена вот этими народными настроениями, она очень хорошо показывает вот этот момент — прекрасный урожай, крестьяне его собирают, но никто не радуется, потому что все знают, что достатка не будет, что государственные заготовки вновь выгребут все из колхозных закромов, а крестьяне получат крохи.
И нужно сказать, что им не пришлось долго ждать, чтобы эти грустные пророчества сбылись. В 1939 году уже, в связи с советско-финской зимней войной, начались вновь продовольственные трудности, которые через несколько месяцев преодолели, но на пороге уже была большая война и новые трудности, новые испытания.
Елена, спасибо большое, очень интересно. Такой я буду мастер наивных вопросов, если позволите. Зачем вот нам сейчас, как вы думаете, в 2020 году, вообще так подробно узнавать о вот этих событиях давно минувших лет? Для чего вообще нам об этом сейчас нужно знать и помнить?
Этот вопрос, с одной стороны, очень наивный, а с другой стороны, очень сложный, потому что ответы на него уже не единожды давались. Мы должны знать свою историю, мы должны знать о прошлом. Это история наших семей, это история наших бабушек, дедушек, отцов, матерей, прабабушек, мы все вышли из этой истории. Кроме того, всегда существует преемственность, и как сказал Даниил Гранин в одной из своих книг, прошлое, ведь оно никуда не уходит, оно остается, и есть опасность и вероятность, что оно может повториться. Поэтому отказываться от своего прошлого и не помнить его может быть просто опасно. Кроме того, мне кажется, здесь еще есть определенный воспитательный момент, воспитания определенной позиции человеческой и гражданской. Просто не стоит замалчивать такие вещи, такие эпизоды своей истории, нужно учиться на них, делать выводы, и со знанием того, что уже было, строить свое настоящее и будущее.
А почему мы вообще, мы, это я, общество, говорю мы, не помним? Потому что сейчас многие, насколько я знаю, более молодое поколение не помнит о том, что вообще был большой террор, что в 1937 году началась чистка Красной Армии, что это были страшные годы репрессий, про это уже забыли. Ну как забыли, забывают. Почему мы вообще склонны забывать?
Во-первых, молодое поколение не может этого помнить, потому что они не жили в это время. Их знания, а знания они получают от своих учителей, от книг, от фильмов, программ, которые они слушают и читают. Если они не знают об этих событиях, то следует как бы предъявлять требования к школе, предъявлять требования к их окружению, к их родителям, друзьям. Но честно говоря, мне трудно представить, что сейчас… Конечно, всегда есть какие-то отдельные люди, которые не знают каких-то фактов истории, но мне кажется, трудно найти сейчас какое-то большое количество людей, которые не знали бы о репрессиях сталинского времени, которые не знали бы о массовом голоде 1932-1933 годов, которые не знали бы о Великой Отечественной войне и потерях Советского Союза в этой войне. Поэтому все-таки эти большие события, такие глобальные, которые отразились не только на нашей истории, но на нашем менталитете, на нашем восприятии жизни, мне кажется, что они известны. А наша задача, задача преподавателей, задача историков, писателей — делать свою работу, рассказывать о событиях прошлого интересно, доступно, для того, чтобы оно продолжало жить и продолжало как бы играть вот эту свою воспитательную функцию, функцию познания и принятия решений, основываясь на известной, доступной информации.
Спасибо вам. Я надеюсь, что аудитория Дождя конечно же знает обо всех этих событиях, но если честно, признаюсь, что очень грустно говорить о том, что лично я неоднократно сталкивалась с людьми, со взрослыми людьми, получившими высшее образование, которые, например, не знали, что такое ГУЛАГ. Когда я спрашивала, они говорили, это что-то про тюрьмы, это что-то про войну, то есть на самом деле картина печальная. Еще раз повторюсь, не относится, я уверена, к аудитории Дождя, но именно поэтому я очень рада, что вы согласились с нами поделиться своими знаниями. И мы будем продолжать приглашать интересных спикеров на Дождь, в программу «Лекции», чтобы они рассказывали о том, о чем все мы должны помнить и о том, о чем нельзя забывать. Спасибо большое, Елена.
Вам спасибо. Но хочу сказать в свою очередь, что мы будем продолжать делать свою работу, историки, мы будем работать в архивах, исследовать, писать популярные книги для того, чтобы все-таки прошлое не пропало, не исчезло, чтобы новые поколения, по крайней мере, имели доступ к информации для того, чтобы узнать об этом. Спасибо.
Кстати, к вопросу об архивах. У нас в архиве программ на телеканале Дождь зрители могут найти ваш разговор с Ириной Дмитриевной Прохоровой, который был в прошлом году, где вы приходили к нам в эфир, вы в то время были в Москве, и вы рассказывали как раз про вашу книгу «Алхимия советской индустриализации». Так что если кому-то из зрителей интересно, могут пойти в архив программ и найти этот выпуск. Я Александра Яковлева, спасибо большое, что вы смотрите нас. Всем пока и оставайтесь на Дожде.
Фото: ТАСС
