В программе «Элементарно» — основатель и хозяин сети фаст-фудов «Теремок» Михаил Гончаров. Он поделился с Татьяной Арно историями о том, как к нему пришла в голову идея создания блинного фаст-фуда, чем ему в этом помогла мэрия Москвы и Лужков и как продвигается расширение «Теремка» в Нью-Йорке. Помимо этого, они обсудили молодежные протесты, Елену Летучую и ее программу «Ревизорро», проклятие среднего бизнеса, Трампа и рост цен в сетях фаст-фуда.
Это программа «Элементарно». Меня зовут Татьяна Арно. И прямо сейчас в мое шикарном Escalade появится новый гость, это Михаил Гончаров, создатель легендарного фастфуда «Теремок». Мы обсудим взятки в московском правительстве, рецепты блинов, ну и почему Михаил уже много лет один ходит танцевать в московские ночные клубы.
Вообще-то мы с Мишой должны были сегодня пойти в ночной клуб, он звал нашу съемочную группу, но мы решили прокатиться в машине. Но вообще клубы ты любишь, да?
Один клуб люблю.
А какой? У нас можно называть.
Он раньше назывался «Рай», а сейчас называется Icon. И мне он нравился и продолжает нравиться тем, что туда приходят люди веселиться и танцевать. То есть клубы, куда приходят показать себя, погулять, познакомиться с кем-то, мне это неинтересно. А здесь веселая музыка и хорошие танцы.
И ты приходишь один или с друзьями?
Ну, пытался пару раз с друзьями, но почему-то они не проникаются этой атмосферой. Меня уже фейсконтрольщик знает, я прихожу, так ему машу ручкой, и он мне сразу: «Привет, проходи».
Миша, расскажи о себе. Родился, учился…
Родился в Алма-Ате в 1970 году, и жил в Алма-Ате, и учился до восемнадцати лет. Потом я приехал поступил в Московский государственный университет на факультет вычислительной математики. С 24 лет я уже занимаюсь бизнесом. Сначала я мыл окна, потом… Ну, до окон были мелкие дела, я мандарины какие-то перебирал на складах, на хладокомбинате работал, туши носил мороженые. Потом мыл окна несколько месяцев, потом заключал договора, а потом начал заниматься поставками техники в универмаги. Но это каждый раз были такие прорывные идеи, которые создавали для меня фронт работы. И дальше шло…
А потом блины.
А потом блины — очередная идея, бизнес-план и воплощение.
Примерно месяц назад в своем твиттере ты написал довольно непростое сообщение, что с «Теремком» что-то не так, что через год-два может закрыться и так далее. Что происходит?
Ну мне просто немножко надоело отвечать на эти вопросы: почему поднялись цены, почему поднялись цены? Ну я так и сказал.
А получилось, что люди, обычные посетители «Теремка» стали возмущаться по поводу цен?
Да, произошла какая ситуация: «Биг Мак» стоил 87 рублей в 2013 году, сейчас стоит 130 рублей. Но 130 рублей — это в рамках все-таки тех сумм, которые люди и раньше тратили, то есть никто не ходил только в McDonald's, ходили в McDonald's, в «Картошку», в «Теремок». У нас стоил блин 130 рублей, самый распространенный, а сейчас «Биг Мак» стоит 130 рублей, а наш стоит 180 рублей, то есть практически процент подорожания у нас даже меньше, у McDonald's он больше. Но эта цифра — 180 — она уже напрягает.
А гречка с сосиской сколько?
Гречка с сосиской, по-моему, 180 или…
Да, но гречка с сосиской или блины, для нас это как бы, условно говоря, такая еда, которую тебе мама готовит, поэтому за нее брать такие деньги, да, естественно, людей смущает эта цена.
Французов же не смущает, например, простой бутерброд с сыром, который стоит дороже, чем «Биг Мак» в любом заведении. И да, это простое заведение, в котором и интерьер хуже, чем в McDonald's, но это ручная еда, она привычна, ее дома все делают, это абсолютно нормально.
Кризис кризисом, а в Нью-Йорке у вас две точки есть. Сами открывали в Нью-Йорке? Вот все с нуля, сами?
Да.
Никто не помогал, ничего?
Нет-нет. Ну как, не помогал, естественно, были подрядчики какие-то, ну консультанты, которые… Вообще вся история «Теремка» — это не история работы на «Теремок» каких-то консультантов, каких-то проектировщиков и так далее, то есть все проектируется топ-менеджерами «Теремка» и мной.
Но там с точки зрения логистики, всего, легче или сложнее, чем у нас?
Наверное, так же. То есть здесь свои сложности, там другие сложности.
Согласование.
В целом, процесс там очень бюрократизирован, и что еще, знаете, удивило, там, где, например, в России одна фирма работает, там это 4-5 подрядчиков.
А там вы в плюсе?
Нет, нет, конечно. Ну, на старте бизнес может быть в плюсе только если это совершенно взрывная идея или это звездная, звезда участвует. Поскольку ни того, ни другого нет, то естественно мы в минусе.
Ну а Нью-Йорк это, скорее, такой имиджевый проект? Сказать, вот у нас на Манхеттене две точки.
Нет, мы не такие богатые, чтобы ради имиджа тратить такие деньги на Нью-Йорк. Это безусловно только расчет на успех, на развитие.
Я изучила инстаграм, там очень правильно на самом деле распределена аудитория, потому что там и Алена Апина, Сергей Зверев были в «Теремке», и там Егор Крид и какие-то блогеры. Вот это такой ход? Это вы таким образом миксуете аудиторию?
Ну вы знаете, все, кого вы назвали, они сами были, мы их не приглашали.
То есть Крид зашел? То есть, на самом деле, фоточка Крида и его отзыв стоят, мне кажется, очень много.
Ну стоят, да-да.
Вот судьба вам послала историю с качком с гречкой. Я напомню нашим зрителям, на самом деле его многие могли видеть в программе Павла Лобкова потом, потому что трижды этот парень был потом на Дожде, и фильм про Путина Оливера Стоуна смотрел, и просто комментировал последние новости, и для тех, кто не видел, во время протестов антикоррупционных была сделана Анной Наринской, замечательной нашей коллегой и журналистом, фотография, как на фоне протестующей толпы молодой человек спортивного вида ел гречку.
Ну, я и с Анной Наринской общался. Я с ней списался, поблагодарил ее.
А с парнем Димой?
А с Димой я встречался в «Теремке» на Новом Арбате, мы пообщались. Мы ему, по-моему, десять или двадцать, у нас есть такие талончики подарочные, которые мы даем, если хотим поблагодарить кого-то или если мы в чем-то виноваты перед покупателем. И вот ему такой целый набор подарили талончиков, он очень обрадовался, сказал, что он будет на них гречку брать.
А протесты эти как-то мимо вас прошли? Или вы следили за тем, что происходило летом?
Ну, они какие-то уже стали, маргинализироваться стали, мне кажется. Просто вот эти все, кто в масках, кто с веселыми надписями выходят, то есть уже это как-то несерьезно. Вот в Париже, если народ собирается, требует, это по крайней мере все серьезно делается, в Германии, в Англии.
У нас несерьезная молодежь?
Ну, когда это все, какие-то кроссовки вешают на фонари и маски надевают дурацие, глупые шуточки пишут, я не знаю, я просто… Ну, вопрос серьезный. Я вообще, конечно, люблю посмеяться, но я не понимаю, как это одно с другим. Такое впечатление, что это просто прикольная тема для молодежи и все. Сегодня она прикольная, завтра другая прикольная будет тема.
Я не знаю, сколько вашим детям лет. У вас есть подростки?
Да, ну они качали интересоваться, интересуются.
Вот, YouTube смотрят?
Да.
Навального-то знают?
Ну я им и сам ставил тоже. Ну, какое у них может быть мнение, они же не оценивают адекватно ни состояние страны, ни состояние экономики, о политических каких-то процессах… Ну то, что в школе рассказывают, это все…
Так в школе наоборот рассказывают, там у нас политинформация порой бывает.
Нет, я имею в виду, знаете, что? Что безусловно в 20 лет… И в 22 года есть талантливые люди, которые могут более чем адекватно оценивать экономику и политику, и даже становиться политиками в конце концов, но это таких мало, таких единицы. А остальные же, они очень ведомые, то есть какую картинку покажешь, туда и пойдут, как скажешь, так и будет. За границей же они не были, о проблемах других стран не наслышаны, развалить-то всегда легко, а потом создавать…
Следишь ли ты сам за политической ситуацией? Скоро выборы. Путин, пойдет-не пойдет.
Ну я слежу с шестого класса за политической ситуацией, в советское же время была политинформация, я был одним из лучших политинформаторов.
А, вот откуда ноги растут!
То есть я тогда уже читал «Аргументы и факты», когда их еще вообще мало кто видел, и они тогда специализировались на такой… вот как «Международная панорама» была, передача, такие вот всякие жареные факты, статистика.
Сейчас тоже такое выходит.
То есть я уже в средней школе знал про Международный валютный фонд, Банк реконструкции и развития и прочее, прочее. Так что, конечно, слежу, с интересом.
На самом деле президентство Путина и «Теремок» почти ровесники. Двадцать лет, в следующем году у вас тоже юбилей и у Путина тоже.
Да, точно.
А как все начиналось? Есть такой миф, что ты «Теремок» придумал в Париже. Это был кризисный 1998 год, и вот вдруг…
Ну, я его придумал, вообще лежа на кровати, в слезах от того, что потерял все свои деньги. Но это было в Москве.
А сколько денег потерял?
Ну, порядка, наверное, 350 тысяч долларов. И мы просто шли в магазин, покупали в розницу все виды молока, какие были, все виды муки, и прямо вот со стола убирали компьютер, и на этом столе ручным миксером месили тесто. Ну вот когда получилось хорошее тесто, и когда первый блин получился, я заснял на видео этот процесс, оцифровал, воткнул в компьютер и написал письмо Лужкову, и отправил. Отнес его в мэрию…
Вот, это такая романтическая история, действительно, как ты там сидел в приемной, оставил письмо. И что, прямо вот так…
Стоял, там особо приемной-то не было. Это было окно, в которое в мэрию сдавались письма.
Через сколько пришла реакция сверху?
Через неделю мне позвонили из Департамента потребительского рынка и сказали, что заинтересовались моей концепцией, и ждут меня на приеме у начальника отдела потребительского рынка, чтобы я рассказал, что это за идея. Я пришел с ноутбуком, открыл его и показал, как этот блинчик выпекается. Они очень удивились, потому что тогда этого никто не видел, но сказали, давай тогда на Масленицу делай киоск, и попробуем его поставить.
Я не поверю, если ты скажешь, что ни один чиновник в московской мэрии тогда не сказал тебе: «Знаете, Михаил, окей, делаем, но только вы должны со мной поделиться вот таким-то процентом».
Так вот нечем было делиться. Просто вот это письмо, на нем резолюция была такая: «Прошу изучить, осмотреть и доложить. Лужков». И они меня потом спрашивали: «Кто в мэрии у вас?». Я говорю: «В мэрии никого нет». А они… Ну они так: «Ну ладно, не хочешь говорить, ну ладно». Ну они не верили, они сказали, такой резолюции быть не может, мы знаем, как резолюции пишут.
То есть они на полном серьезе, что Лужкову это попало на стол…
Нет, смотрите, что дальше что. А дальше они мне говорят, они написали — да, проект интересный, поможем пареньку, и все. Я думаю, на этом он вообще забыл, что было такое письмо даже. Дальше они дают два места на праздничную торговлю, эти места, их всем, кому не лень, давали, там ничего такого не было, туда попасть. Но я туда соответственно выставился, и эти два киоска начали работать. Там очередь встала.
Я опять же не могу поверить, что никто не пришел и не сказал: «Так, Миш, надо делиться».
Ну, это по-другому, наверное, происходит. Не они приходят, а ты сам к ним должен прийти и предложить.
Ну нет. Или могут сказать: «Ты закрываешь завтра, иначе вот так и так».
Ну, оно примерно так и было. То есть когда было открыто четыре точки, одну закрыли. Там вот, например, пришел один префект в один округ и сказал, что нужно точно выполнять просто закон. А точное выполнение закона заключалось в том, что тонар должен был каждую ночь уезжать с места дислокации, то есть все до одного, все тонары Москвы, стояли незаконно, потому что они по закону должны были на ночь уезжать, а у многих там они уже колеса даже сняли.
Вот когда вы стали заметными? Когда вас стало уже…
А мы только стали заметными, когда мы очень серьезно начали работать в торговых центрах на фудкортах. А к этому уже никакого отношения никакая мэрия не имеет, и франчайзинг я тоже…
То есть ни разу за все двадцать лет не пришел ни один человек, который сказал: «Давай делись»?
Нет.
Фантастика! Можно строить бизнес в России? Сенсация на телеканале Дождь.
Так вроде все строят. Было интервью с Галицким, там вот тоже прямо такой вопрос ему задали, и он тоже прямо аж обижался. Ему говорят, вот же Чичваркин, вот же Ходорковский. Он говорит, хорошо, а дальше-то кто, где? Просто нет смысла, зачем, если человек может сразу что-то строить? Там на собственном ресурсе, административном, можно без всяких отъемов строить здания, фабрики, заводы, подряды получать государственные, это гораздо проще.
Ну что, святая святых.
Да.
Заходим? Миша, говорят, что ты можешь вот так нагрянуть, просто неожиданно для сотрудников, с инспекцией, начать всех муштровать. Это так?
Не так. Я это не называю инспекцией, я просто прихожу, общаюсь с сотрудниками, ем нашу еду и внимательно смотрю вокруг, то есть это может быть ручка на двери, это может быть какая-то новая форма подноса мне в голову придет, и творчески переосмысливаю.
А они, как правило, все тебя знают? Узнают в лицо?
Нет, часто не узнают. И даже мы недавно делали съемку в ресторане, фото, и вышел администратор, и строго начал нас отчитывать, что зачем же вы тут профессиональным фотоаппаратом снимаете.
Да, но мы сейчас не будем лукавить. Здесь персонал знает про съемку и знает, что ты это ты. Я хотела тебя спросить, изначально, когда задумывался «Теремок», он был такой, можно сказать, лубочный, начиная от «сударя» и «сударыни», заканчивая дизайном. Сейчас все похоже немножко на нью-йоркское кафе.
Вы знаете, он был очень в редком стиле, который называется русский модерн. Я вдохновился идеями Шехтеля и видами Ярославского вокзала.
Но тем не менее «сударь» и «сударыня» остались, инстаграм от имени матрешки, то есть такое русское, все, что мы любим.
Да, но «сударь» и «сударыня» опять же воспринимал, это точно не деревенское обращение, это городское такое, гражданское обращение.
Какие новинки?
Новинки у нас — макароны по-флотски, такое уникальное блюдо, с которым много сейчас загадок происходит.
Загадок с макаронами? А что там происходит?
Загадка в том, что они внесены Роспотребнадзором в список запрещенных блюд для реализации. И мы пытаемся показать, что та технология, по которой мы готовим, она не имеет отношения к технологии 1949 года. Но тем не менее юридически их продавать нельзя.
Небольшой скандал с макаронами по-флотски.
Ну, вот ждем ответа официального.
Все ясно. Так, я буду мое любимое, традиционное…
Яблоко с карамелью?
Яблоко с карамелью. Кто его придумал?
Ну, мама.
Мама придумала? Как зовут маму?
Татьяна Васильевна.
Дорогая Татьяна Васильевна. Спасибо вам огромное за блины с карамелью и с яблоками, это… что-то безумно вкусное, но жутко калорийное. Ты как часто все это ешь?
Регулярно. Но я больше ем гречку, если честно.
Двадцать лет ешь блины.
Да.
Двадцать лет пробуешь блины.
Да.
Сказывается это на фигуре?
Ну, на фигуре сказывается другая еда, вечерняя.
Часто у вас Михаил приходит с проверками? Расскажите.
— Приходит.
Приходит? Нет звонка — «сейчас придет, будьте готовы»?
— Нет, мы всегда готовы.
Ну, проверки-то у нас делают другие люди.
Да, специальные?
Я прихожу, и всегда только хвалю и говорю, спасибо, спасибо, так хорошо накормили. Ну я как клиент прихожу прежде всего, я же смотрю, как выглядит ресторан, как подаются блюда, нет ли где каких-то поломок и так далее. Ну или если у кого-то плохое настроение, я тоже стараюсь поднять и помочь.
А можем мы немножко обнаглеть и зайти на кухню, посмотреть, как это все готовиться?
Можем, если мы с вами наденем…
Да?
Миша, хватит есть блины. Вот размер XL уже еле-еле…
А у меня XXL.
Елена Летучая на Первом, а «Ревизорро» на Дожде теперь. А к вам программа «Ревизорро» не приходила на самом деле?
Нет, а она, по-моему, в Москве почти ни к кому не приходила.
Здравствуйте, она приходила на самом деле в очень дорогие рестораны в Москве.
Да?
Да, и с ними поссорились потом. Люди же имеют право знать, если что-то не то происходит на кухне.
Ну, имеют, но…
А когда они вот так вламываются на кухню и начинают проверять, это вообще законно или нет? Много разговоров по этому поводу.
Ну, юридически, потом уже все-таки дошли до того, что это незаконно, потому что предприниматель может… потому что есть определенный уровень секретности, так скажем, рецептура, правила работы, как выпекается, как складывается, это наши ноу-хау, и мы не хотим их показывать. Вот живое тесто, никакой заморозки нет, в морозильниках только, понятно, пельмени, но это само блюдо, оно должно быть только замороженным, а все остальное все свежее и готовится только после заказа. Это основные идеи fast casual.
Вся программа на самом деле, друзья, ради этого и задумывалась, чтобы поесть блинов.
Я люблю очень борщ наш. В детстве я всегда в борщ клал одну или две ложки сахара, чайных, конечно. А вы блин Ватрушка не пробовали?
Нет. В последний раз я ела такой блин, когда еще была палаточка вот там, на Белорусской…
Что ж вы так долго не ели?
Потому что это безобразие и вред, но он безумно вкусный. Миша, расскажи про семью.
Моя жена тоже закончила факультет вычислительной математики и кибернетики МГУ, и сейчас она мой заместитель и ведет блок IT в компании.
Вы в одном офисе сидите с ней?
В одном, но мы часто в офисе не встречаемся, то есть я ее редко вызываю.
А вообще как это, работать…
Ну вообще у меня…
А если он что-то делает не так, то?
А она никогда не делала не так.
Есть у тебя ощущение, что «Теремок» как бы уже встал на рельсы, и можно делать что-то новое, что-то другое? Тянет тебя…
Наоборот, мы сейчас даже смеемся или расстраиваемся, такая теория появилась, называется «проклятие среднего бизнеса». Ее суть в том, что компания на определенном этапе роста по сути, по продукту, по конкуренции подошла к конкуренции с крупными компаниями, мировыми, но по размеру она им еще не соответствует. Но для того, чтобы вот в эту высшую лигу пробиться, нужны дополнительные инвестиции, нужны рисковые решения, серьезные. И вот мы как раз на таком этапе. И не всем компаниям удается подняться туда выше, но это очень интересно, это такая и бизнес-задача, и человеческая задача. И, по сути, «Теремок» каждые два года представляет из себя новую компанию, поэтому это совершенно не скучно. Это только, по сути, вывеска сохраняется, а внутри все по-другому.
Как богатый человек, на что ты любишь тратить?
Основное мое увлечение — это антикварные книги. Это такое увлечение, которому я уже даже больше, чем «Теремку», отдал.
Два вопроса. Что ты думаешь про Трампа?
Про Трампа… Ой, ну вообще-то он мне, конечно, нравился, но, мне кажется, он все-таки, наверное, не на своем месте, потому что какая-то… никто его понять не может, чехарда какая-то происходит и в событиях, и в делах.
И второй вопрос, как ты видишь свою старость?
Ну, в работе. А сейчас старости-то как таковой нет уже. Вот мне недавно сказали, что у подростков возраст продлили до 26 лет, а например, возраст старости уже начинается далеко за восемьдесят.
Ну ладно, хорошо, тебе за восемьдесят, вот ты что, все еще управляешь «Теремком»?
Нет, ну это я сижу и читаю книжку вот эту старинную, какую-то из своей библиотеки.
Так, ну хотя бы какой антураж?
Антураж? Да самый скромный.
Живешь в России?
Да, я как-то не мыслю себя на острове на каком-то, смотрящим вот на это море. То есть поехать отдохнуть можно.
Живешь в России. В доме? В Подмосковье? Как? Ну просто…
Да нет, и в квартире. Я в принципе городской житель, и мне городская среда очень близка, нравится. Я люблю и природу, выехать, посмотреть, как сходить в музей, но жить в музее или на природе я не хочу.
