Михаил Козырев уже рассказывал про новый клип на песню Бориса Гребенщикова «Темный как ночь» — в студию приходил автор сценария, писатель Александр Цыпкин. На самом деле, называть эту работу клипом — неправильно, это целый короткометражный фильм по мотивам «Анны Карениной». На этот раз Козырев встретился с самим Борисом Гребенщиковым и спросил, как ему такая версия толстовской классики.
Продюсер — Александр Малис
Режиссер — Радда Новикова
Сценарист — Александр Цыпкин
Как ты первый раз услышал идею Саши Цыпкина и как отреагировал?
Читая то, что Саша Цыпкин, пишет в фейсбуке, я вспомнил, что я с ним знаком очень давно, когда он еще не писал ничего. Он тогда занимался совсем другими делами. Мы с ним связались через фейсбук. Я говорю: «Саш, у тебя все актеры, которые существуют в российском кино, — это твои друзья и подруги. Все они читают твои тексты. А ты не хочешь послушать какую-нибудь из моих новых песен и что-нибудь сделать? Так, чтобы я к этому не имел ни малейшего отношения». Это моя старинная мечта — дать песне жить независимо от «Аквариума». Чтобы это было совсем другое.
Иллюстрация к этому — жизнь известного тебе Ричарда Брэнсона. Он нашел прекрасного режиссера Ираду Новикову. Он нашел в концов Александра Малиса, который сказал: «А я на это дам деньги». Я про это про всё ничего не знал.
То есть и на уровне сценария…
Я не знал ничего. Он мне прислал сценарий, но я не стал его читать, потому что я хочу искренне соблюсти тот путь. То есть дать песне жизнь. Так в итоге и получилось. Они сняли что-то, к чему я не имею ни малейшего отношения. Я не знаю, как к этому относиться, но мне безумно нравится, что песня живет без меня в другом мире. Она к этому миру оказывается причастной, и она этому миру полезна.
Когда ты увидел законченную работу, какая была реакция?
Я не готов принимать это как что-то, что я могу критиковать. Так оно есть. О’кей, всё.
Let it be.
Да, да. Пусть существует. Поэтому я в восторге.
Анна Каренина. Помнишь ли ты первые впечатления от романа и были ли у тебя случаи в жизни, когда ты возвращался к тексту Толстого?
У меня, к сожалению или к счастью (я бы сказал, что к счастью), особые отношения с русской прозой. Но я не могу не признаться в любви к Лескову. Мне нравится что-то из того, что писал Лев Николаевич, но я не могу отделаться от ощущения, что большая часть русских писателей — это люди с очень специальной, если не больной психикой. Поэтому когда я все это читаю, я будто изучаю другой мир, другую жизнь. Я не понимаю того, о чем пишет Толстой, о чем пишет Достоевский. Эти отношения между людьми мне кажутся придуманными и больными. Я знаю другой мир.
То есть как историю болезни ты листаешь русскую прозу, каждого в отдельности автора?
То, что я помню о «Войне и мире», о «Братьях Карамазовых»: каждый персонаж - это, в общем-то, клинический случай. Просто эти прекрасные мастера слова описывают приключения больных людей.
Это что-то связанное с особенностью русского уклада жизни?
Все, что я вижу в России, — это люди здоровые и прекрасные. Я просто думал, если, к примеру, взять «Мастера и Маргариту», книгу, которую я люблю всем сердцем с того момента, когда я ее прочитал в журнале «Москва» в 60-е годы, кажется. Мама где-то достала и принесла. Это был сокращенный вариант. Я помню, что не мог оторваться. Потому что это была книга. Но если посмотреть, есть книги, в которых специально все люди больные. Это никак не говорит о русской культуре или о русских людях. Это говорит о том, что писатели по каким-то известным лишь им самим причинам под увеличительным стеклом рассматривают очень странных людей и очень странные судьбы. Например, Родион Раскольников. Не могу сказать, его пример можно порекомендовать всем школьникам. А я читал это в школе. Мне порекомендовали это как литературу, которую я должен изучать.
Это называлось внеклассное чтение?
Нет, очень даже классное.
Если возвратиться к Анне Карениной... «Все счастливые семьи похожи друг на друга...»
Полная *****. Счастье абсолютно разное у всех. Как не бывает одинаковых людей, так не бывает одинакового счастья. Счастье в конце концов — это наличие определенных химикалий в крови: эндорфинов или чего-то ещё. Эндорфины одинаковые. Люди — разные. Поэтому и счастье разное. Поэтому эта фраза Толстого — хорошая уловка для того, чтобы привлечь внимание читателя.
В «Темная, как ночь» — темнота и выход к свету…
Мне кажется иногда, что так вроде у меня получилось. Иногда мне этого не кажется. Но поскольку я с тех пор его не слышал — прошло больше года — я понятия не имею, какие там песни.
Свет есть или нет?
Свет есть везде. Как во всем есть трещина, так во всём есть свет. То есть через трещину свет попадает.