Борис Гребенщиков: «Большая часть русских писателей — это люди с очень специальной, если не больной психикой»

Музыкант о том, как песня «Темный как ночь» зажила своей жизнью
20/03/2019 - 23:35 (по МСК) Михаил Козырев

Михаил Козырев уже рассказывал про новый клип на песню Бориса Гребенщикова «Темный как ночь» — в студию приходил автор сценария, писатель Александр Цыпкин. На самом деле, называть эту работу клипом — неправильно, это целый короткометражный фильм по мотивам «Анны Карениной». На этот раз Козырев встретился с самим Борисом Гребенщиковым и спросил, как ему такая версия толстовской классики.

 

 

Продюсер  — Александр Малис

Режиссер  — Радда Новикова

Сценарист — Александр Цыпкин

 

Как ты первый раз услышал идею Саши Цыпкина и как отреагировал?

Читая то, что Саша Цыпкин, пишет в фейсбуке, я вспомнил, что я с ним знаком очень давно, когда он еще не писал ничего. Он тогда занимался совсем другими делами. Мы с ним связались через фейсбук. Я говорю: «Саш, у тебя все актеры, которые существуют в российском кино, — это твои друзья и подруги. Все они читают твои тексты. А ты не хочешь послушать какую-нибудь из моих новых песен и что-нибудь сделать? Так, чтобы я к этому не имел ни малейшего отношения». Это моя старинная мечта — дать песне жить независимо от «Аквариума». Чтобы это было совсем другое.

Иллюстрация к этому — жизнь известного тебе Ричарда Брэнсона. Он нашел прекрасного режиссера Ираду Новикову. Он нашел в концов Александра Малиса, который сказал: «А я на это дам деньги». Я про это про всё ничего не знал.

То есть и на уровне сценария…

Я не знал ничего. Он мне прислал сценарий, но я не стал его читать, потому что я хочу искренне соблюсти тот путь. То есть дать песне жизнь. Так в итоге и получилось. Они сняли что-то, к чему я не имею ни малейшего отношения. Я не знаю, как к этому относиться, но мне безумно нравится, что песня живет без меня в другом мире. Она к этому миру оказывается причастной, и она этому миру полезна.

Когда ты увидел законченную работу, какая была реакция?

Я не готов принимать это как что-то, что я могу критиковать. Так оно есть. О’кей, всё.

Let it be.

Да, да. Пусть существует. Поэтому я в восторге.

Анна Каренина. Помнишь ли ты первые впечатления от романа и были ли у тебя случаи в жизни, когда ты возвращался к тексту Толстого?

У меня, к сожалению или к счастью (я бы сказал, что к счастью), особые отношения с русской прозой. Но я не могу не признаться в любви к Лескову. Мне нравится что-то из того, что писал Лев Николаевич, но я не могу отделаться от ощущения, что большая часть русских писателей — это люди с очень специальной, если не больной психикой. Поэтому когда я все это читаю, я будто изучаю другой мир, другую жизнь. Я не понимаю того, о чем пишет Толстой, о чем пишет Достоевский. Эти отношения между людьми мне кажутся придуманными и больными. Я знаю другой мир.

То есть как историю болезни ты листаешь русскую прозу, каждого в отдельности автора?

То, что я помню о «Войне и мире», о «Братьях Карамазовых»: каждый персонаж - это, в общем-то, клинический случай. Просто эти прекрасные мастера слова описывают приключения больных людей.

Это что-то связанное с особенностью русского уклада жизни?

Все, что я вижу в России, — это люди здоровые и прекрасные. Я просто думал, если, к примеру, взять «Мастера и Маргариту», книгу, которую я люблю всем сердцем с того момента, когда я ее прочитал в журнале «Москва» в 60-е годы, кажется. Мама где-то достала и принесла. Это был сокращенный вариант. Я помню, что не мог оторваться. Потому что это была книга. Но если посмотреть, есть книги, в которых специально все люди больные. Это никак не говорит о русской культуре или о русских людях. Это говорит о том, что писатели по каким-то известным лишь им самим причинам под увеличительным стеклом рассматривают очень странных людей и очень странные судьбы. Например, Родион Раскольников. Не могу сказать, его пример можно порекомендовать всем школьникам. А я читал это в школе. Мне порекомендовали это как литературу, которую я должен изучать.

Это называлось внеклассное чтение?

Нет, очень даже классное.

Если возвратиться к Анне Карениной... «Все счастливые семьи похожи друг на друга...»

Полная *****. Счастье абсолютно разное у всех. Как не бывает одинаковых людей, так не бывает одинакового счастья. Счастье в конце концов — это наличие определенных химикалий в крови: эндорфинов или чего-то ещё. Эндорфины одинаковые. Люди — разные. Поэтому и счастье разное. Поэтому эта фраза Толстого — хорошая уловка для того, чтобы привлечь внимание читателя.

В «Темная, как ночь» — темнота и выход к свету…

Мне кажется иногда, что так вроде у меня получилось. Иногда мне этого не кажется. Но поскольку я с тех пор его не слышал — прошло больше года — я понятия не имею, какие там песни.

Свет есть или нет?

Свет есть везде. Как во всем есть трещина, так во всём есть свет. То есть через трещину свет попадает.

Другие выпуски