Главный свидетель обвинения по делу «Седьмой студии», ее бывший главный бухгалтер Нина Масляева на допросе в Мещанском суде Москвы рассказала, как формировалась «черная касса» организации, как обналичивались деньги и кто ими распоряжался.
Масляева рассказала, что попала на работу в «Седьмую студию» благодаря генеральному директору Юрию Итину. Они были знакомы по работе в разных театрах, и он порекомендовал ее Серебренникову. Масляева подчеркнула, что дружеские отношения с Итиным были не только у нее, но и у другой фигурантки, бывшей чиновницы Минкульта Софьи Апфельбаум. «В приватной беседе Итин рассказывал, что „Седьмая студия“ выиграет тендер и получит финансирование от Минкульта, а Софья заинтересована в этом», — заявила Масляева.
На первом заседании суда Серебренников сам рассказывал, как получал финансирование на проект «Платформа»: его согласовывал президент Дмитрий Медведев, а министерство получило лишь распоряжение о выполнении проекта. Большая часть средств шла как субсидии; по тендеру компании нужно было выиграть только первые десять миллионов рублей, так как бюджеты на конец года уже были расписаны.
«Я думала, что буду работать в фирме, которая будет заниматься правомерной деятельностью. Я смотрела всем в рот, так как хотела заработать. (Зарплата Масляевой в „Седьмой студии“ составляла 150 тысяч в месяц — прим. Дождя.) Я не такая крутая женщина, я нужна была только затем, чтобы изготавливать финансовые документы. В конечном итоге это свелось к обналичиванию денежных средств и составлению отчетов в налоговую и министерство культуры. Я соглашалась на это», — сказала Масляева.
По ее словам, касса «Седьмой студии» делилась на «черную» и «белую». Почти половина денег — по 30 миллионов рублей в год — обналичивались и поступали в «черную кассу». «Я знаю только, что из этих денег, которые были обналичены, часть уходили на заработную плату, которая выдавалась в конвертах, а часть на какие-то платежи под отчет», — рассказала Масляева. За «черную кассу», продолжила она, отвечала бухгалтер Лариса Войкина и продюсер Екатерина Воронова, а указания давали экс-директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский и Кирилл Серебренников.
«Был случай, когда Вороновой позвонил Серебренников и сказал принести ему 300 тысяч рублей. На какие нужды, мне неизвестно. Это была то ли весна, то ли лето 2013 года», — утверждает Масляева.
Также она вспомнила, что однажды сама ездила в банк по просьбе Серебренникова и вносила платеж по его кредиту — примерно 70 тысяч рублей — из средств «черной кассы». В материалах дела (есть в распоряжении Дождя) действительно говорится о погашении кредита Серебренникова, однако там же содержатся его пояснения. По словам худрука, он неоднократно вкладывал собственные средства в проект: например, он дал на постановку «Арии» 1,5 миллиона рублей, а также помогал, когда денег не хватало на зарплаты актеров и постановщиков. Потом эти средства возвращались ему.
Масляева добавила, что работала в «Седьмой студии» до весны 2014 года — тогда продюсер проекта Екатерина Воронова провела неформальный аудит и заподозрила Масляеву в хищении 15 миллионов рублей. «Потом сумма сократилась до пяти миллионов рублей. Я сказала: поищите у себя, меня просто это стало раздражать», — рассказала Масляева, объясняя свое увольнение из компании.
Фигурант дела заверила, что все сотрудники «Седьмой студии» «хорошо заработали» за время существования проекта и решили переложить на нее ответственность за нарушения. «Всегда существует такой человек, который должен был сидеть. Как Фунт в «Золотом теленке». Вот сидельцем должна была стать я, — сказала Масляева. — Когда я пять месяцев просидела в изоляторе, я очень много обстоятельств вспомнила».
Фото: Сергей Бобылев/ТАСС