В то время как Большой готовится к скандальной премьере «Нуреев», в Музыкальном театре Станиславского и Немировича Данченко выпустили еще одну серию звездных одноактных балетов. На этот раз француз Лоран Илер, который вот уже почти год худрук балетной труппы Стасика, показывает четыре новых балета, три из которых впервые на сцене в России. Это хрестоматийный Баланчин, модерновый Пол Тейлор, этнический Жак Гарнье и прогрессивный Александр Эккман.
Премьера в театре Станиславского — очередная удача. Лоран Илер продолжает умело и грамотно вписывать наш театр в международный контекст и знакомить российскую публику с важными именами мировых хореографов, которых принято иметь репертуаре уважаемых европейских и американских площадок.
В прошлом сезоне выстрелили современной классикой, показали произведения Лифаря, Килиана и Форсайта. В этих вечерах Илер продолжает знакомить с историей современной хореографии XX и XXI веков. Ничего революционного и авангардного для продвинутой публики в этих именах нет. Однако у нас, к сожалению, даже эти имена в афише редкость. Сплошные Григорович и Петипа. Хотя в мировой практике это, что называется — must see.
Параллельно Илер просвещает аудиторию, точнее, показывает, как изменялся танец во времени, как классика постепенно переходила в постмодернизм и авангард и становилась неоклассикой. Таким образом, за один вечер в Станиславском можно получить представление о самых главных стилях и направлениях современной хореографии, и, конечно, соединить в голове зрителя наследие великих школ с сегодняшними веяниями.
Получается такая балетная мини-энциклопедия на одной сцене, в которой встречаются имена, которые совершили революцию. Это определенная миссия, с которой умело справляется новый худрук. Как и в прошлый раз с «Сюитой в белом», открыл вечер классический, или, если угодно, неоклассический балет Баланчина «Серенада» на музыку Чайковского.
«Серенада» Баланчина — памятник балету и танцу, ювелирный шедевр и гимн движению, который украсит репертуар любого музыкального театра. Этот балет хореограф поставил первым делом, когда переехал в США. Фактически это инсценировка репетиции, то есть по сути балет в квадрате, образцовая история. Танец по диагонали, математически выверенные движения. Даже падение — и то продумано. Однажды одна из балерин упала и заплакала. Баланчин решил оставить этот эпизод. И падение не мешает стройному механизму — это бессюжетный балет, не драматический, дистелированный танец, на котором и стоим.
А балет «Ореол» — четко выверенный образец уже современного американского танца. Его автор — американский хореограф Пол Тейлор, бывший танцовщик из труппы легендарной Марты Грэм, ее заветам он следует в своей карьере. Свой танец-модерн он смешал с барочной музыкой Генделя, и получился тоже очень нежный гимн радости и любви. «Ореол» — крупный успех Тейлора, после которого он и прославился. Вот она, классика современного танца, уже в середине XX века. Это тоже поэзия и лирика на сцене, парящий дух. В нем танцевал Рудольф Нуреев.
А сам Тейлор называет свои постановки стилизованной ложью. «Мне нравится возиться с естественными жестами и обычными шагами, чтобы они читались с расстояния как элементы общего языка», — это его цитата из программки. Так оно и происходит. Это не танец — это ожившая живопись и картины. Прямо импрессионизм в чистом виде.
Самый необычный балет в программе — «Онис» от француза Жака Гарнье, который ловко использовал национальные мотивы. Это фактически витальный фольклорный танец трех молодых людей под аккордион, поставленный хореографом в 79-м году. Эти ретро-пляски смотрятся немного чужеродно на классической сцене, но от того и потрясают. Народный дух, полный романтизма и ностальгии — вот, что выражается в этих движениях.
Танго, румынская мелодия или даже блюз — каждый отыщет что-то свое в этом «Онисе». Так, кстати, называется историческая область на западе Франции, которой и посвящено это произведение. В общем, это уже совсем другой танец, уходящий корнями в прошлое, но использующий тенденции настоящего.
«Тюль» нашего современника, новатора Александра Эккмана — это фактически деконструкция балета и тотальная самоирония. Игра в балет, балет в балете, попытка развенчания мифов и стереотипов с неизбежным юмором и остроумными метаморфозами. Здесь сплошной радикализм, на сцене показана изнанка балетной жизни, весь бекстейдж с интригами, иллюзиями и борьбой за главную партию в «Лебедином озере».
Фактически это цирковой номер, элементы которого тоже присутствуют в этой постановке. Что так притягивает в балете? Как рождается этот миф — это и пытается выяснить автор. Это, вызывающее местами, эссе Эккмана, документальный фильм о балете, как он его называет, поражает своей искренностью и честностью. На сцене даже слышна исповедь танцовщиц и их хоровое чревовещательное исполнение той самой мелодии из «Лебединого озера», а все чаще многозначительные паузы. Это и есть психотерапевтический эффект для всех артистов, способ выпустить пар.