Госдума и Совет Федерации выступили за ужесточение наказания за терроризм. Для того, чтобы принять решение депутаты и сенаторы собрались на совместное внеплановое заседание.
В частности, на встрече высказались за усиление мер безопасности в общественных местах. По мнению спикера верхней палаты парламента Валентины Матвиенко необходимо ужесточить уголовную ответственность за терроризм и пособничество ему. Вице спикер Совета федерации Ильяс Умаханов поддержал предложение Матвиенко о создании международного трибунала. Он подчеркнул, что приговор в отношении террористов должен исполняться без срока давности.
Лидер Справедливой России Сергей Миронов предложил снять мораторий на применение смертной казни в России. По словам Миронова, такую меру следует применять «для террористов и их пособников».
В Кремле уже отреагировали на предложение Миронова. Пресс -секретарь президента Дмитрий Песков сказал, что «это только озвученное предложение».
Мораторий на смертную казнь действует в России с 1996 года, после вступления страны в Совет Европы. Противники отмены моратория ссылаются на позицию Конституционного суда России и обязательства России в Совете Европы.
Еще одна тема, которая звучала сегодня — это расширение полномочий национальных спецслужб. В российском правозащитном сообществе опасаются, что это может привести к ущемлению гражданских свобод.
Для чего было необходимо депутатам и сенаторам так экстренно собираться вместе, обсудили с политологом Дмитрием Орешкиным.
Итоговая резолюция депутатов и сенаторов. Главные тезисы
Воскобойникова: Для чего было необходимо депутатам и сенаторам так экстренно собираться вместе? Обсудим это с политологом Дмитрием Орешкиным. Дмитрий Борисович, добрый день.
Орешкин: Добрый день, здравствуйте.
Воскобойникова: Дмитрий Борисович, после того, как мы услышали заявления сенаторов и депутатов, как вам кажется, насколько было целесообразно устраивать такую совместную встречу?
Орешкин: Я думаю, что чего-то главного они не сказали, для чего их собирали. Понятно, что это была не инициатива парламента, их собрали из Кремля кому-то что-то продемонстрировать. Они продемонстрировали готовность сплотиться, наличие врага, признаки проявляющего культа личности. Есть один человек, который может нас спасти от растущей угрозы, вы знаете, как его зовут, надо его поддерживать всеми средствами. Все остальное ― это были разговоры в пользу бедных. Попробуйте запугать смертной казнью шахидов! Кроме того, для того, чтобы их казнить, надо их сначала найти, а у нас в стране есть ярко выраженный случай политического террора ― убийство депутата Ярославской областной дума господина Немцова. Все прекрасно знают, кто подозревается, и не могут найти их даже на нашей собственной территории, а собираются делать это на территории Сирии или еще каких-то других зарубежных государств. Почему-то мы никак не можем найти господ Геремеева и Мухутдинова, хотя все прекрасно знают, что они находятся в рамках действия российской Конституции, российских спецслужб, в одной из республик, входящих в состав РФ.
Так что все это разговоры в пользу бедных. Мне кажется, что самое главное, что за этим стоит, это 1) отвлечь внимание от экономических проблем в стране, 2) отвлечь внимание от плохо просчитанных проблем с безопасностью и в связи с этим жертв, 224 человек на взорванном самолете, которые были очевидным ответом ИГИЛ /ИГИЛ (так называемое Исламское государство, ИГ) признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ/ за то, что Путин столь решительно и, как он говорил, «просчитав все риски», вступил в сирийскую историю. А самое главное, что стоит за скобками ― нас постепенно готовят к идее о том, что терроризму надо давать отпор везде и любыми средствами, а это значит, что к декабрю общественное мнение потихоньку подготовят к мысли о том, что необходимо вмешиваться и в наземные операции. Сильно опасаюсь, что в итоге этим всё и завершится.
Воскобойникова: Дмитрий Борисович, а как вы считаете, это совместное экстренное собрание, совещание как-то может повлиять на общественное мнение?
Орешкин: Я думаю, да, потому что дело не только в одном совещании. Дело в том, что все телевидение сейчас работает так: по нам нанесли удар, нам надо сплотиться и дать ответ. Никаких альтернатив не представляется. Почему по нам нанесли удар, не объясняется. Как это совпало с событиями в Сирии, объясняется, но господином Песковым, что это никак не связано с событиями в Сирии. Хотя ИГИЛ однозначно и сразу взял на себя ответственность за крушение самолета над Синайским полуостровом.
Так что мне кажется, что это просто часть разворачивающейся кампании, во-первых, безальтернативной консолидации поддержки Владимира Путина, что очень необходимо в условиях очевидного провала экономики. Да, нам придется затягивать пояса, ― нам так будут объяснять, ― но это необходимо потому, что надо дать отпор врагам. Никто, кроме Путина, дать этот отпор не может, соответственно, всем тем, кто не согласен с путинской политикой, надо показывать даже уже не кулак, а конкретную статью в Конституции или в уголовном праве, по которой будут обвиняться террористы.
Такое запугивание общественного мнения, и в этом смысле эта тусовка ― часть общего проекта по консолидации поддержки Владимира Путина на основе запугивания. Очень советская модель, когда нам тоже объясняли, что к любому приставят оружие враги, которые хотят нас уничтожить, и только партия и правительство защищают мирный труд советского человека.
Воскобойникова: Дмитрий Борисович, как вы считаете, к чему так активно нас, граждан России, готовят? Это делается перед выборами или, может быть, к Новому году нам стоит ожидать каких-то еще новостей?
Орешкин: Я думаю, что у каждой войны своя логика. Я думаю, что через месяц уже почти нормальным станет соображение о том, что задушить террористическую гадину можно только с помощью наземной операции в Сирии, по той простой причине, что горячо любимый господин Асад не обладает достаточными силовыми ресурсами для того, чтобы даже при поддержке с воздуха уничтожить свою оппозицию, которая поддерживается с Запада. Кремлевские стратегии допустить этого не могут, поэтому им придется помогать Асаду.
Это одна логика, а вторая логика заключается в том, что если всё это затевается для того, чтобы опять стать игроком в мировом масштабе, то надо иметь какое-то уникальное торговое предложение, чтобы тебя начали воспринимать как партнера на Западе. Потому что бомбить могут американцы, англичане, французы и, может быть, даже лучше, чем мы, потому что у них больше самолетов и бомб. А вот воевать на земле они точно не могут, потому что им избиратели этого не простят. А если с нашим избирателем как следует поработать, то через месяц он просто будет жаждать начала наземной операции, особенно если случится еще один-другой террористический акт у нас в стране, а этого избежать нельзя. Во всяком случае, я думаю, исключать точно не следует, потому что ИГИЛ ― вещь серьезная. И тогда в рамках вот этой системы у нас будет единственный ответ. Хотим мы того или нет, придется отправлять десантников туда. Нам это объяснят необходимостью защищать нас же самих от наших врагов, которые к нам сюда проникли, от терактов. Если так пойдет, это будет очень печально, потому что действительно будет работать логика войны. Но то, что делается сейчас, выглядит именно как подготовка общественного мнения именно к этой истории.