Улететь от Чаек. Первое телеинтервью Марины Чайки — о побоях, угрозах и шантаже со стороны сына бывшего генпрокурора

Сработало.

Это была идея вашего адвоката Кати Гордон ― сделать это публичное заявление?

Нет. Я пришла к этому решению. Выхода не было, потому что как бы я ни попыталась бы попросить, даже обратилась и к его отцу, меня просто проигнорировали, сделали вид, что ничего такого не произошло. Наверно, подумали, что мы сами разберемся.

Но вы понимаете, естественно, кто, как не вы, понимает, что, делая это публичное заявление, вы ставите своего мужа Артема Чайку и всю семью в очень сложное положение. Уж кто, как не они, не выносит сор из избы, кто, как не они, не скрывает всю свою личную информацию. Мы действительно ничего не знали ни о вас, ни о вашей жизни, ни о жизни ваших детей и вообще о том, что происходит внутри семьи Чаек до вашего заявления.

Это, конечно, в какой-то степени может быть воспринято как угроза личной безопасности в том числе.

Согласна, да. Я в принципе не публичный человек, никогда не хотела им быть и не занималась этим, мне это не надо было. Меня устраивало все, но по прошествии стольких лет я поняла, что я дальше не могу жить с этим человеком. Мне пришлось просто.

До вашего заявления о вас не было вообще никакой информации в публичной плоскости. Как случилось, что вам потребовалось обращаться к миру, чтобы развестись? Что произошло? Я видела ваше единственное интервью, которое вы давали собственному адвокату Кате Гордон. Из него тоже не очень понятно, как с браком, в котором родилось четверо детей, когда-то, видимо, гармоничным, произошло нечто, что превратилось в такую публичную драму.

Поначалу, конечно, все было замечательно, дети, но вы же понимаете, что бывают моменты, когда чувства проходят и ты понимаешь, что что-то у тебя не клеится, какие-то разногласия. Руку мог поднять на меня. То руку, то ногу, и получается, что это…

То есть он вас бил?

Были моменты, да. Мне даже пришлось уехать в другой город, соответственно, к своей маме, где я родилась, с детьми. Меня вернули, потому что начали говорить, что если я не приеду, это еще было под Новый год, так интересно.

Когда это было, давно?

Да, это было в 2009 году.

То есть прошло одиннадцать лет.

Да. Это был первый такой звоночек, наверно, нужно было на тот момент и принять решение, опять же.

Вы уехали от него, но он вас вернул.

Да. Меня вернули назад.

А какими доводами вас возвращали?

Что детей заберут.

То есть угрозами возвращали.

Конечно, угрозами, что детей заберем мы, а ты непонятно куда попадешь, возможно. Поэтому мне пришлось вернуться под Новый год.

Но вы прожили вместе после этого еще одиннадцать лет, это целая жизнь еще.

Да. Дети достаточно маленькие, я понимала, что просто так уйти никуда я не смогу, у меня нет такого, знаете, мама только есть и две тетушки. По идее, надо возвращаться к себе. Дети уже были достаточно… Как? Дети недостаточно большие, но маленькими все равно… Кто учился, кто в садик ходил, но все равно у них своя жизнь, и поменять на тот момент не решилась, понимая, что все равно у меня их заберут.

Поэтому свыклась с этой мыслью, пыталась дальше налаживать отношение, думала, как женщина любая думает: авось все пройдет, будет все лучше. Мы же всегда надеемся, что что-то изменится.

То есть вы пытались найти какие-то пути примирения, но не удалось.

Да, пыталась сама развиваться. В принципе, он-то мне не давал развиваться. Его это устраивало, потому что я должна была дома быть с детьми, заниматься детьми.

А что значит он не давал?

Не давал в том плане, что ему было некомфортно, если я куда-то выезжала. У меня был все время водитель, я никогда сама за рулем не ездила в Москве, это вообще было исключено. У меня всегда был водитель.

То есть он не разрешал вам учиться водить машину.

Нет, я умею водить машину.

Вы умеете водить машину, он вам просто не давал.

Да, у меня был всегда водитель. Он говорил: «Не хочу, чтобы ты разбиралась с полицией, что надо парковаться». Поставил определенные условия: «Тебе с детьми куда-то надо». Такой свободы, чтобы я могла сесть, поехать за рулем, ― такого нет, я была все время под контролем.

То есть ваш какой-то выбор вашего личного пути, что вам еще делать, кроме как воспитывать детей, какого-то личного развития тоже был под контролем мужа, в принципе.

Конечно.

Это связано с финансовой зависимостью или так в принципе изначально сложились ваши отношения?

Так в принципе сложились, не финансовая зависимость.

И выскочить из этого было трудно, потому что так всё.

Да.

Насколько в принципе была закрытой ваша жизнь, изолированной?

Закрытой. Сказать, что достаточно много подруг каких-то… У меня есть знакомые, подруги, но чтобы привести в дом, нужно было разрешения спросить, могу ли я увидеться. Нужно было ставить в известность.

Даже если вы просто хотели увидеться с подругой.

Я могла днем встретиться, например. Если это вечернее время, соответственно, мне надо было поставить в известность. Сразу вопрос задавал: «А с кем дети будут? Как же там дети?».

А у вас же были няни?

Да, у меня были помощницы, но они никогда у меня не ночевали. Они приходили и уходили, у них был такой дневной рабочий день. Поэтому я время именно планировала, если что-то, в промежуток между вот этими детскими занятиями.

Ваш муж считает вас человеком, неприспособленным к жизни, хотя сам, видимо, создал эти условия неприспособленности. То есть ему было, видимо, приятно так думать, что вы настолько слабы, что без его помощи вы не можете пошевелиться.

Нет, это, конечно, исключено. Это просто он так выражал свое мнение, что если у меня были помощницы, то, соответственно, я ничего не смогу сделать. Я думаю, что он прекрасно понимал, что я все могу. Изначально, когда я с ним познакомилась, я и работала сама, и всем этим занималась, и начинали мы когда, я все сама делала. Соответственно, это все пришло постепенно, все помощницы ― это не сразу же.

Поэтому он знал, но это просто, знаете, когда человек тебе говорит такие вещи, потихонечку он давит: «А что ты можешь сделать?». Знаете, психологическое давление, когда ты просто тоже начинаешь думать: «А может, правда, я какая-то неприспособленная?». Нет, конечно, нет.

А как вы с ним познакомились, что вы делали на тот момент? Какой вы были, когда вы с ним познакомились?

Совершенной обычной, простой. Он меня увидел.

А где вы работали?

Я работала в клиниках медицинского университета в городе Томске помощницей. Это чисто административная часть.

То есть вы познакомились в Томске?

Нет, мы здесь, в Москве познакомились, просто он быстренько меня позвал. Влюбился, сказал: «Выходи за меня замуж», и я уехала.

И вы тоже так быстро влюбились?

Наверно, да. Друг друга увидели и поняли, что друг без друга не можем. В Томске я не закончила, мне сказали: «Зачем, это Томск, давай лучше здесь учись». Я поступила на очное, но начали появляться дети, соответственно, это был очень тяжелый процесс. Обучение и дети, это в ночное время все, где-то три года я выдержала. У меня получилось незаконченное высшее, потом я уже просто физически не смогла, притом что он и не настоял. Значит, не настолько его это… Напрягало все-таки, что я куда-то выезжаю.

А он всегда был таким, он всегда требовал вашего подчинения, всегда ли ему было неприятно, что у вас есть какая-то своя жизнь, или это с годами произошло? Изменения в характере.

Нет, он все время. Ему надо было держать меня под контролем. Просто так ему было бы спокойно. Он мог сказать: «Мне этот человек не нравится, я не хочу, чтобы ты с ним общалась».

И вы не общались потом?

Нет, почему? Я общалась, но так, могла не говорить, если вдруг.

А вы в принципе из Томска?

Да, я из Томска.

Мама осталась там.

Да.

То есть вы говорили: «Вернуться к маме», это вернуться в Томск?

Да.

Расскажите вообще про характер. Вы же влюбились в другого человека, наверно. Каким он был, каким он стал, что было для вас последней каплей, что потребовало того самого публичного заявления?

Вначале он вообще был такой обходительный, цветы дарил. Такое внимание было прямо, все показывал. Я реально так… Такая забота была. Потому что у меня папа ушел из жизни, соответственно, я осталась с мамой, я почувствовала, что, наверно, этот человек тот, с которым можно свою жизни, прямо реально, окутать такой заботой.

Надежный.

Да, надежный просто. И что, что семья? На тот момент я вообще не придавала значения, что семья. Да, видела, какие отношения в семье, достаточно внимательные такие. Поэтому я как-то спокойно. Хотя были, конечно, нюансы, когда можно было видеть, что он слегка давит, но, знаете, когда вроде влюбленность, на какие-то вещи не обращаешь внимания, кажется тебе, что мало ли, бывает, сорвался, еще что-то.

Стало понятно, что вы полностью сконцентрировались на жизни детей.

Да, так получилось, что я полностью посвятила себя детям. Соответственно, когда я даже если и просила чем-то заняться, особо мне не давали развития.

Есть прямо пример? Вы хотели чем-то заниматься, а он не дал.

Да, например, я занималась в школе фотографии, целый год прозанималась. По идее, дальше же нужно развиваться, дальше нужно чем-то заниматься еще, куда-то ездить, если что-то нравится. Всем нравилось, как я фотографировала. Но фотографировать семейные какие-то посиделки ― мне, конечно, охота было дальше идти, развиваться в этом. Может быть, природа еще. Для этого нужно выезжать куда-то. Но это очень мирно так сошло на нет, потому что это не входило в рамки. У меня же дети.

Всегда, когда я говорила: «Можно я куда-нибудь поеду?», говорил: «А с кем будут дети?». Это всегда был такой камень преткновения, из-за чего я всегда могла куда-то не поехать, если даже я говорила, что давай вместе с тобой куда-то, на все были какие-то отговорки: то работа, то еще что-то. В принципе, мы даже почти и не ходили в рестораны, потому что «я весь день и так по ресторанам, куда я еще пойду».

А, то есть он по ресторанам, у него же по ресторанам.

Да, у него встречи в ресторане, а тут я еще говорю: «А мы-то когда куда-нибудь сходим?». В кино мы вообще не ходили, я даже, честно сказать, и не помню, когда мы вообще были с ним в кино вместе.

Поэтому это как-то все накапливалось, накапливалось. Что-то было положительное, да, конечно, какое-то было внимание. Так как я погружена была в эту заботу о детях, потому что а чем мне еще было заниматься.

У вас сейчас четверо детей. Что-то же все-таки случилось, почему вы решили эти длинные очень отношения, которые такие еще абьюзивные абсолютно, прямо как из учебника психологии история, все-таки что-то вас заставило.

Да, заставило, конечно.

Человека, который был настолько задавленным, вырваться.

Устала от оскорблений.

То есть он вас впрямую оскорблял.

Оскорблял, унижал, всяко обзывал. Понимаете, я всегда говорила, что это неприемлемо, но: «я в сердцах». Что такое в сердцах? Когда это идет постоянно, это очень… Он обзывал детей, мог оскорбить тоже, понимаете? Притом что они-то при чем тут? Эти маты, про которые я все время говорила: «Нельзя это делать», зачем это все? Когда это постоянно слышишь в свой адрес, настолько это все накапливается и уже потом понимаешь, что ты не можешь находиться с этим человеком, который тебя реально не хочет слышать, не понимает. В принципе, даже с ним мы не можем поговорить.

Мы до сих пор не можем поговорить, он против нашего развода, но какую-то попытку попытаться примириться со мной я не вижу, даже мы не можем поговорить на эту тему. Он почему-то не считает нужным, думает, что это просто мои временные какие-то нюансы, что я, может быть, сейчас приду в себя, поиграюсь в какую-то игру и все будет нормально, я вернусь.

Нет. Поэтому еще когда в последний раз он меня при детях уже взрослых и закрывал в комнате, и ногой пнул на лестничной площадке, это было уже конкретное такое… Это такая ситуация, когда я поняла, что я в этом уже точно никогда с ним не буду находиться рядом, потому что я его боюсь и чем это может закончиться, я не знаю.

А на что он так реагировал?

Я просто говорила, что мы вместе больше жить не будем. Я уже поняла. Мы где-то еще в 2019 году начали эту тему, он сам говорил: «Давай разведемся», он даже с детьми разговаривал на эту тему: «Как вы смотрите, если мы с мамой вдруг разведемся?». Он у них даже интересовался. Они ответили: «Это ваши отношения, вы сами решайте. Это будет именно ваше решение». Они так отвечали спокойно достаточно.

И даже когда я на карантине подала на развод онлайн, он думал, наверно, что я шучу, когда я ему говорила, что нам надо развестись. Он очень просил, умолял, говорил: «Пожалуйста, не делай этого. Ты же понимаешь, мы такая семья, это все будут знать, публично, это неправильно». Но он сделал по-своему, он решил забрать все документы и понял, наверно, что я тогда ничего не смогу сделать.

Я поняла, что у вас был брачный контракт.

Да, у нас был брачный договор.

А что это такое, что там было написано?

Он на меня где-то в 2015 году записал здание в Томске, чтобы я могла быть не то что независимой, эти деньги рассчитывались на хозяйство, чтобы я могла тратить.

Это помещение, которое сдается в аренду «Транснефти» на десять лет, вот эта история?

Да.

Просто это открытая информация из Росреестра.

Офисное здание, да, которое мы сдаем в аренду. Он написал на меня, соответственно, просто чтобы у меня был доход какой-то, каждый раз к нему не идти. Я могла использовать эти деньги по назначению: на детей, по хозяйству, вот и все.

И что же в этом договоре? Они сохраняются за вами, если вы разводитесь?

В данный момент да, но мы поменяли брачный договор в декабре месяце, так как он решил купить детям всем квартиры.

Извините, оно осталось за вами, да, это помещение?

Да.

Я вижу, что, по данным «Открытой России», по-моему, эта сделка принесла вам 146 миллионов рублей. То есть это нормальные деньги на домашние расходы.

Да, это здание ко мне, но просто нам пришлось сделать новый брачный договор, потому что он детям купил квартиры в декабре месяце, все оплатил, подарил ключи, дети начали делать дизайн-проекты. Соответственно, мы заключили новый брачный договор.

Трем детям из четвертых, потому что маленькая ― маленькая.

Маленькая со мной тут просто, да. В конечном итоге, когда я подала на регистрацию права, этот вопрос у нас закрылся.

Как это?

Мне дали ответ, что не могут зарегистрировать, потому что что-то там не так. И они отвечали достаточно долго.

То есть получается, что он подарил им ключи, а документов на квартиру не подарил?

Я отдала на регистрацию, соответственно, оттуда квартиры пришли неоформленные. Получается, эти квартиры, как я понимаю, в документе написано, что отказывают, так как оплачивал он, он решил отозвать платежи.

А это произошло уже после того, как вы заявили о том, что вы разводитесь?

Конечно, да.

Это такая месть детям получается.

Скорее всего, да. Отомстил.

За то, что они вас поддержали?

Да. Получается, что детям подарил и в конечном итоге забрал.

А как дети отреагировали?

Они, конечно, не ожидали такого.

То есть были ошеломлены, да?

Конечно. В принципе, они даже почти не общаются.

Но они пытались выяснить у папы: «Папа, что это вообще произошло»?

Они не говорят на эту тему, они не общаются, можно сказать. Они молчат, потому что когда я подала на развод, дети сказали, в принципе: «Папа, дай, пожалуйста, маме развод, мы ни на что не претендуем». Он сказал…

У меня есть брачный договор, пожалуйста, я не претендую ни на что. Просто хотя бы соблюсти условия брачного договора.

Доходы от здания остаются с вами как источник вашего какого-то?..

Пока да.

А у вас есть какое-то жилье, в котором вы можете жить? Или вы будете снимать?

Пока нет.

То есть тот дом, в котором вы живете, вы живете же в том доме, в котором вы жили, или нет?

Нет, мне пришлось съехать, где мы жили три года. Мы сначала жили с родителями, с детьми, потом мы переехали.

С родителями мужа?

Да, мы жили все вместе, большой дом.

Сколько лет?

Ой, мы очень долго жили вместе, очень долго.

То есть так муж любит родителей, видимо. Для взрослого человека это нетипично.

Да.

Близки, да?

Он всегда ставил на первое место родителей, мы были уже на втором месте.

А какие у вас были отношения с родителями мужа?

По-разному, бывали конфликты, конечно. Но нельзя жить все-таки семьями в одном доме.

Я, честно говоря, со своими родителями с трудом представляю себе жизнь взрослому человеку.

Приходилось подстраиваться под какие-то определенные вещи.

Но вы подстраивались-подстраивались и все-таки решили переехать три года назад.

Так получилось.

Это вы настояли?

Нет, не три года назад. Это было его решение, потому что у него конфликт был с братом, и мы переехали.

А брат тоже живет с родителями?

Да.

Это одна из, видимо, самых крепких семей в России, если все вместе живут. А сохранились отношения с родителями, то есть вы продолжали с ними общаться?

Да, конечно.

Дети с бабушками, дедушками.

Дети не все.

То есть у кого-то сохранились отношения, у кого-то нет.

Младший приезжает, сын приезжает, а девочки нет, потому что когда они просили помощи, они не поддержали. Поэтому они не ездят, они не общаются. И я не общаюсь тоже, потому что не было именно отдачи. Я всегда думала, что все-таки мамы, свекрови должны поддерживать нас, но меня никто не поддержал.

Это было в момент, когда вы попросили развода?

Да. Нет, когда он поднял на меня руку.

И вы обратились к ним, чтобы они его вразумили?

Да, девочки, чтобы вразумили, и потом плюс чтобы отдал документы. Они просто не обратили на это внимания, даже на смски не ответили.

Изначально в вашем обращении звучало, что ваша младшая дочка здесь тоже камень преткновения, потому что он может шантажировать вас младшим ребенком.

Получается, да. Так и происходит.

Почему вы так думаете? В чем это выражается?

Он вообще забыл про старших детей, они его не интересуют, он с ними не общается. Он считает, что если дети не хотят с ним говорить, то он и не будет им даже звонить. Я считаю, что это неправильная вообще позиция. Когда ты любишь, детей любишь безвозмездно, независимо, даже если тебе ребенок не звонит, я считаю, всегда можно позвонить, спросить: «Как у тебя дела? Все ли с тобой в порядке?». Не предъявляя претензий, почему ты не звонишь. Я считаю, что это априори.

А младшая дочка ― получилось, потому что он только о ней и говорит. Он даже иск подал об определении места жительства с ним. Были такие моменты, когда он приезжал на встречи с кучей охраны, хоть он утверждает, что я не могла этого видеть, когда я выходила.

Он всегда с кучей охраны?

Нет, раньше у него были только водитель и охранник, а тут просто две встречи были, когда было две машины, тем более охранники не его, я видела это, дети видели. Мы поняли, что… Когда он ее брал на руки и бежал, понимаете, вроде играючи, а ты же не понимаешь все-таки, когда с ним помощники, мало ли что там произойдет.

Вы думаете, он ее хочет забрать, потому что он ее действительно так любит и боится, что вы ему не будете давать общаться с ней, или это такая форма все-таки шантажа вас?

Нет, это форма шантажа. Я никогда не препятствовала, я считаю, что дети должны сами выбирать, общаться ли с папой. Это их решение, я не препятствую, я ничего не говорю против него плохого, они сами видят все отношение. Поэтому это для него просто… Он понимает, что это единственная какая-то зацепка для меня, потому что ребенок очень важен. Я с ней с детства, потому что даже и няни-то у меня не было почти, можно сказать, я ей занималась.

Скажите, пожалуйста, почему он так боится и не хочет развода с вами, если вы говорили, что, в принципе, отношения уже в какой-то степени потерпели крах, сошли на нет, что так тяжело, что он все время вами возмущен, что он сам в какой-то момент хотел развестись? И тут такое чудовищное сопротивление. Это любовь такая?

Я думаю, нет. Это просто, наверно, самолюбие. Как это, не он, а женщина от него уходит.

Это какой-то позор такой, это унижение для него, для семьи?

Я думаю, да, наверно. Скорее всего. Он просто, наверно, думал, что когда постоянно мне об этом говорил, я никогда на такой шаг не решусь, потому что все сходило, все отношения к какому-то все равно определенному… Все равно так, как он хотел, так и было. Получается, что бы он ни делал, я все равно подчинялась, в принципе. А тут я поняла, что я не готова.

Меня дети поддержали, очень сильно поддержали мои дети. Они сказали: «Мама, сколько ты можешь это терпеть?». В принципе, он никогда не занимался, это не было его задачей. Он с ними общался, но не было такой зависимости, когда дети говорили: «Ой, папа, мы скучаем». Даже маленькая-то больше, мне кажется, за подарки с ним общается, потому что он любит ее одаривать, а так… Думаю, что у него есть такая возможность полностью отдать свое все время, хотя он и говорит, что он поменял весь свой график работы, он готов с ней чуть ли не сутками быть. Но притом что…

Это он ей говорит или вам говорит?

Это он так говорил об этом в суде, что он готов все уделить ей время. И плюс будут помогать ему родители. А мама, получается, не нужна ребенку.

Но у вас же был опыт такого семейного времяпрепровождения, не знаю, мы знаем, что вы ездили каждый год в Грецию, например, что у вас была такая семейная традиция.

Да.

Туда, где тот самый знаменитый отель, упомянутый Навальным. Там как это общее время устроено, общая жизнь? Даже когда не работал, тоже не особенно занимался.

Нет, не занимался. Мы не отдыхаем вместе.

Он не отдыхал с вами?

Он приезжал на несколько дней и уезжал. Мы сами приезжали туда, я отдыхала.

У вас там дом, да? Или вы в отеле?

Мы и дома снимали, дома жили, и в отеле жили. По-разному было. Мы приезжали сами, а он приезжал на какое-то время. Чтобы полностью он посвятил отпуск нам, такого не было.

Меня поразила эта деталь, что действительно вы все время отдыхали в одном и том же месте. Это он настаивал или вам просто не хотелось никуда больше?

Так было удобно, под контролем все.

Насколько для него была травматична эта история с фильмом Навального и со списком Магнитского? Все-таки в какой-то момент, может, это как-то повлияло на его характер?

Мне кажется, давно уже были какие-то нападки, поэтому, я думаю, наверно, было, конечно, тяжело. Понимаете, я не вникала в это, меня не посвящали во все эти дела. Да, я знала информацию, да, я поддерживала его, потому что мы же семья, как я должна его не поддержать, но на эту тему мы не разговаривали.

Он вам жаловался, что его жизнь стала труднее, что его достали?

Единственное, что он никуда не ходил. Он не ходил в садик, он боялся, что его будут все узнавать, что все его знают теперь в лицо и, соответственно, больше будет какого-то внимания. Это единственное. Поэтому даже за шесть, сколько, даже не за шесть лет, а сколько ребенок у меня ходит в садик, четыре, три года, он там ни разу не появлялся. Ни на каком утреннике, ни на празднике, никогда.

А дети учились в России? Как вы вообще выстраивали их будущее?

В России учились.

Просто будь у меня большие финансовые возможности, я бы своих детей отправила учиться за границу. Но я думаю, что в случае вашей семьи это, наверно, было невозможно, да? Вы задавали такие вопросы?

Да, хотелось бы, конечно. Но сказали: «Нельзя, дети должны учиться в России».

А сейчас они уже получают высшее, да?

Старшая дочь уже закончила. Она закончила школу с золотой медалью, притом что он унижал, конечно, ее, оскорблял ужасно, а она закончила с золотой медалью, поступила в институт, вышла замуж.

Он вам может и угрожать, даже на вас поднимал руку, когда вы были замужем за ним, а теперь, наверно, вообще нет никаких ограничений. Но все-таки вы боитесь чего-то еще, кроме того, что он отнимет дочь?

Психологический прессинг ― это очень тяжело, я с его стороны это очень чувствую. Все, что происходит, как он себя ведет, какие действия. Дочка ― это, конечно, самая такая вещь… Он прекрасно понимает, что для меня она все в моей жизни, потому что я в нее столько вложила, это реально мой ребенок. Я говорю, я не против его общения с ней, пожалуйста, и никогда не собиралась никак ограничивать, и не собираюсь ничего этого делать. Но с его стороны именно это давление, психологические давление, когда даже если ты говоришь, что я хочу все мирно, но в то же время я не вижу никаких попыток даже помириться, что-то сделать, даже по отношению к детям такое: подарил, забрал. Как так? Я не знаю.

Вы говорите, что нельзя было, например, учиться за рубежом, но при этом известно, что у него есть резидентский статус в Швейцарии. А у вас?

Нам оформляли, но потом, так как санкции…

То, соответственно, все это.

Да, конечно, все это.

А на семью тоже распространяются санкции?

Наверно, скорее всего, да, раз мы сдали все документы.

Он повлиял на то, что вам не выдавали паспорт, исчезли ваши документы из дома, включая ваш брачный договор. Как вы считаете, он чего добивался с помощью этих документов, тоже вас запугать хотел или хотел помешать бракоразводному процессу просто?

Я думаю, помешать. И то, что он думал, что раз не будет паспорта, наверно, я ничего не смогу сделать.

А какие у вас были ощущения, когда вы поняли, что вам паспорт не выдают? В принципе, конечно, когда, особенно по российским меркам, такая влиятельная семья, если они могут даже повлиять на выдачу документов, тогда должны руки опускаться все-таки.

Очень было неприятно, злость такая. Получается, что я, конечно, не знала, что это настолько все серьезно, что раз закрытая фамилия, то и документ я не могу получить. Это для меня было, конечно, очень странно. Раньше я с этим не сталкивалась.

Закрытая фамилия ― это в реестре закрытая фамилия?

Да, закрытая фамилия, поэтому нужно позвонить в ФСБ или ФСО, что нужно открыть на какое-то время, они печатают документы. Там дали понять, что надо позвонить кому-то. Я сказала: «Мне некому звонить. Через сколько я могу получить паспорт, не дожидаясь этого?». «Через месяц». Я говорю: «Это официально, просто любой человек может?». «Да, конечно». Через месяц мне сказали, что нельзя получить, не открывают данные.

В интервью Кате Гордон вы говорите, что он был все время недоволен вашей внешностью, например. «Говорил, что ему не нравилось, как я выгляжу».

Да, в последнее время ему прямо очень не нравилось, как я выгляжу.

Он вам прямо об этом говорил?

Да, прямо говорил.

Я хочу вам сказать, что вы невероятная красавица. Это действительно объективно, все, кто вас видел впервые, говорили: «Боже, какая красивая жена у Артема Чайки».

Спасибо, очень приятно. Ему нравилось, когда я была такая пухленькая, после родов, знаете, пухляш такой, с щечками, как он все время говорил. Вообще я изначально была худенькая.

А вы старались как-то ему больше нравиться или в тот момент это уже было неважно?

Унизить, сказать «Ты толстая» или «Ты худая», какая-то, как он мне сказал, сушеная вобла, высушенная вобла, да, он так мне сказал, мне, конечно, было ужасно неприятно.

Уникальная история. Ваш муж, наверно, можно назвать его бывшим мужем, да?

Нет, пока муж. Нас не развели, у нас апелляция.

Подал апелляцию на развод ― это вообще очень редкий кейс.

Да, мне тоже сказали, что такого не может быть.

Но между тем он подал апелляцию на развод.

Да.

Какие могут быть доводы от него, чтобы нас не развели, вопреки вашей воле?

Спор о детях. Это единственное, что может быть. Но что он может такого сказать? Мы не определили пока, с кем ребенок, поэтому как вариант.

Можно себе представить, учитывая связи и влияние семьи Чаек в России, что вас не разведут. Такое может быть, вы говорите, может быть такое, что не разведут.

Может затянуться.

Паспорт вам, да, условно, не выдавали по каким-то мифическим причинам, по таким же мифическим причинам можно бесконечно затягивать этот процесс.

Так и есть, на данный момент он затянул, он вчера не явился на заседание, написал заявление, что он не может присутствовать, соответственно, нам перенесли на 1 октября.

Но он может вас вынудить жить с ним в этой ситуации? Или ему это уже неважно, ему важно, чтобы вы не были с ним разведены? Или ему важно, чтобы вы еще были, продолжали жить под его контролем?

Наверно, он хочет этого, да. Я не хочу, я считаю, что я не смогу вернуться в эту семью. Я не могу к нему вернуться, все мои чувства ― всё, ушли, нет, я его не люблю. Я пустая по отношению к нему, я этого человека не воспринимаю. Для меня он неприятен, я не хочу его видеть. Я понимаю, что да, он отец моих детей, но, так сказать, все умерло внутри меня. Я не могу с ним быть, потому что все те действия, которые происходят сейчас, и то, что он делает, я вижу, что это не любовь, это просто какое-то издевательство.

С одной стороны, вы сами рассказывали, он вам признается в любви в смсках, с другой стороны, вы боитесь каких-то физических, не знаю, угроз?

Боюсь. Конечно, боюсь, потому что когда у человека есть ресурсы, что угодно можно. Реально боюсь. Мое обращение именно получилось для того, чтобы себя обезопасить. Мне показалось, что это хотя бы какая-то безопасность будет, что я обратилась с такой просьбой помочь.

То есть вы думали, что он вам может отомстить за само желание развестись.

Да. Конечно, может отомстить.

Если все сложится, бог даст, хорошо, и вам удастся с ним развестись, и ребенок, тьфу-тьфу-тьфу, останется с вами, как вы будете жить? Вы, наверно, пытались себе это моделировать. Вы же всю жизнь с ним, всю сознательную жизнь с ним, в его полнейшем, честно говоря, подчинении, получается, он вас задавил. И вот вы наконец-то уже взрослым человеком можете оказаться на свободе. Вы представляете себе эту свободу?

Очень хорошо.

Что будет?

Я сейчас свободна, я могу сказать, что сейчас. Он вынудил меня съехать из дома, в котором мы жили, мне пришлось самой найти квартиру, я все это делала сама. Я переезжала сама, мне никто не помогал, все наблюдали эту картину, как я перевожу со своими помощницами, наш женский коллектив перевозил, весь свой дом я перевозила, ни один мужчина не помог, ни охрана, никто. Они просто наблюдали. Потом он сделал вид, что как это, мы куда-то съехали.

Я скорее о вашем личном состоянии. Вам даже фотографией не дали заниматься в свое время. Как вы себе представляете свободу? Вы были заключенной в этом браке, вы можете оказаться на свободе. На полную, когда не будет угрозы, никогда не будет давления, не будет шантажа. Как вы себе представляете свою личную жизнь? Что вы сделаете?

Сначала надо будет в себя прийти, конечно, обязательно. Чисто морально, психологически, чтобы это не было. А потом буду думать, чем буду я заниматься в свое свободное время. Конечно, хотелось чем-то заняться, тем, что меня интересует, что меня будет радовать, потому что все-таки охота именно улыбаться и радоваться, чтобы мне это доставляло какое-то удовольствие. У каждого человека должно быть свое любимое занятие, хобби, все, что угодно, чтобы ты от этого просто удовольствие получал.

Честно сказать, я сейчас не задумывалась об этом, потому что сейчас идет такой процесс этого, поэтому чисто расслабиться даже не могу. Я все время об этом думаю.

То есть вы по-прежнему еще пока не поверили, что это возможно.

Пока мне не дали развод, я не могу, я даже понимаю, что вроде нас развели, а мы не разведены, я все равно зависима. И он это говорит: «Ты пока моя жена, это мое все». Даже когда у нас были встречи, он сказал: «Ты пока моя жена, и машина моя, это я купил». Понимаете, когда так психологически на тебя давят, а дети говорят: «Папа, ты чего?», даже маленькая дочка услышала, говорит: «Папа, это мамина машина».

Марина, я очень желаю вам оказаться на свободе.

Я сама хочу.