«Нам запрещено говорить жопа и сучка. Представляете, как нам тяжело?» Наталья Еприкян о женском и мужском юморе

Итак, сегодня мы общаемся с Натальей Андреевной Еприкян, ― как я только что выяснила до эфира, тут псевдоним Андреевна, а имя Наталья, ― продюсером и одной из главных героинь шоу Comedy Woman на ТНТ. Вопрос, который меня давно мучает: существует ли действительно женский юмор, если существует гендерная юмористическая программа?

Если у меня спросить, как по мне, нет понятия женского юмора или мужского. Если смешно, оно всем смешно. В приоритете были шутки над собой, такая самоирония.

В любом юмористическом шоу, наверно, так.

Да. Над мужчинами мы не так часто шутим, а если и шутим, то в рамках того, что мы сами дурочки. Чтобы не обижать.

Причем не обижать мужчин.

Конечно. Они же тоже должны смеяться.

В одном из, точнее сказать, в единственном большом вашем интервью, которое я нашла, вы говорите любопытную для меня вещь, что не помню кто вам говорил, что если женщина в зале смеется и не ревнует к тем, кто находится на сцене, то это критерий качества.

Да.

Вы могли бы расшифровать, почему?

Потому что для женщины внешность важна, согласитесь. То есть мужчина может быть реально обезьяной, красота в мужчине совершенно не во внешних качествах. А для женщины важно выглядеть хорошо. Соответственно, женщина больше оценивает со стороны, особенно другую женщину. Это конкуренция своего рода. Поэтому я сформулировала это так.

В любом случае женщина на сцене ― это внимание, согласитесь, излишнее. И если женщина из зала смотрит и не конкурирует, а просто получает удовольствие от жанра, вот тогда все получается, потому что, особенно на наших концертах, атмосферу создают женщины в зале.

Вы можете сказать, что женщины ходят на женщин вообще?

Конечно.

Женщины в КВН точно были таким «бантиком».

Бантики, да.

Таким скорее забавным парадоксом, чем обязательной какой-то ролевой игрой. И таким же, в принципе, забавным парадоксом первоначально был и Comedy Woman, да?

Такой один большой бантик, да.

Такой большой бантик, наверняка не рассчитанный на такую длинную жизнь. Было, наверно, непонятно, будет ли это так долгоиграюще.

Да.

Вот сейчас, когда вы уже существуете такое количество лет, можно ли сказать, что все-таки спектр героинь расширился? Исходя из того, как вы начинали, кто был этими женскими амплуа, которыми вы отшучивали, и кто это сейчас, кто еще появился?

Мы вообще резко изменили формат, когда у нас как-то появилась уверенность. Изначально, я не знаю, знакомы ли вы с нашим творчеством телевизионным восьмилетней давности, это был такой мини-спектакль, где выходили вот такие смешные женщины, одна сексуальная, вторая умная, третья романтичная, четвертая бой-баба. И вот мы такими и оставались, просто взаимодействуя. И нас закрыли вот с таким форматом, мы же год не выходили в эфир.

Сейчас девушки играют разных женщин из жизни. Катя Скулкина может быть хамкой на таможне, или пассажиркой в самолете, или сургутской миллионершей. Соответственно, у нас вообще появилось больше тем для юмора, и это хорошо.

Есть человек, который несет конечную ответственность за качество шуток, за темы и так далее? Кто подписывает шутку в свет?

Я отсматриваю сама все программы в течение многих-многих лет. Потом отправляем на канал, может быть, возвращаются с какими-то комментариями.

Бывает?

Вы же знаете, что с определенного момента началась цензура именно в плане каких-то слов. Нам прислали список слов, которые мы не можем говорить, в восемь вечера они не могут звучать. Раньше мы говорили. Я не знаю, у вас можно перечислить?

У нас вообще все можно.

То есть «жопы» больше нет, «сучек» нет. В женском шоу мы не можем назвать друг друга сучками.

Вообще не представляю.

Вы представляете, как нам тяжело?

Хотя это цензурное выражение, это же не матерное.

Нельзя говорить «сучка», потому что в восемь вечера нас смотрят дети.

Вам нужно ютьюб-шоу однозначно! Если говорить о темах, у вас есть такой классный скетч про феминистку с вами.

Ой, да.

Вообще абсолютно звездный. Как вы относитесь в принципе к феминисткам? Есть ли в этом ваши собственные наблюдения?

Это вообще такая роль для меня была необычная. Более того, я вам скажу честно, что не я писала этот номер. То есть вот так получилось…

Мужчина писал?

Да, мужчины писали этот номер. И я его вообще не правила. То есть единственная шутка, которую мы вставили из жизни, это «Ты как человек говно и как лесбиянка ноль».

Очень смешная шутка.

Она была из нашей гастрольной жизни. Вот мы туда вставили, понятно, что запикали.

А что вы запикали? «Говно» или «лесбиянка»?

«Говно» запикали.

Я уже не знаю.

Нет, запикали «говно».

Но вот это номер, который я прочитала и сказала: «Я сделаю». То есть он даже не на меня был написан, а вот была такая сценка написана. И так Гудков на меня смотрит: «Наташа, мы думаем, что это, может быть, ты сделаешь». «Да, я сделаю!». Это такой для меня странный номер, но очень веселый. Я получила огромное удовольствие.

Очень смешно именно на контрасте с вашей фактурой.

Я даже костюм сама принесла из дома.

Да?

Да.

А если говорить о работе в женской команде, на самом деле это у нас такая глобальная тема выпуска ― как работают женские команды внутри. Потому что в моем представлении есть несколько версий, да. Есть официальная версия, что все идеально, есть правда, что все не может быть идеально. Женщины, тем более если это действительно моногендерный коллектив, редко срабатываются. Как вы рулите этой ситуацией?

Вы знаете, может быть, это как-то уже возраст у нас такой, что все приходят по делу. У нас нет такого, у нас не пионерский лагерь. Может быть, поначалу было, когда мы много времени проводили вместе, даже если мы не репетировали, что-то бла-бла-бла.

Раньше сидели в репетиционном зале, я слышала, что обсуждали журналы, каких-то людей, то есть было много свободного времени. А сейчас девочки все уже мамы, кто-то мама, кто-то с такими графиками, что дай бог их на двадцать минут поймать и продуктивно использовать это время. Поэтому очень просто.

Как, а женская конкуренция? Все звезды.

Конкуренция, конечно, есть. Конечно, есть, и все хотят быть первыми, все заявляют о своих правах: «Почему я не здесь, почему меня мало?». Каждый раз, каждый сезон девочки меняются в этих вопросах, но у каждой возникает вопрос: «Почему меня мало? Почему со мной так, а тут вот такая несправедливость?». То есть это вообще обычное дело. Но между собой мы с каждым годом все мягче и гуманнее.

Вот эта дружба «три на одного», вот эта конструкция.

Я бы не сказала. Дружим против кого-то?

Да, друг против друга обычно.

Честно, я больше, может быть, потому что я в авторском коллективе, мы пересекаемся на время репетиций, а до этого так подолгу не видимся.

У вас есть частные отношения друг с другом?

С Катей Варнавой я дружу. С остальными девочками мы больше по работе. Не могу сказать, что мы прямо подружки.

Как личная жизнь? Она мешает вообще функционированию команды или нет?

По-моему, уже нет.

То есть все уже настолько…

Раньше мешала.

Вас послушать, так у вас просто пенсионерский коллектив народной песни.

Да, да, так и есть.

Уже ничего никому не мешает, естественно.

Видите, я правду говорю. Я поэтому не даю интервью.

Потому что не хотите говорить никому правду.

А если говорить о темах, можно ли сказать, что какие-то темы, условно говоря, смешат больше? Например, есть тема, связанная с эскортницами, сексуальными женщинами и так далее, что она больше работает на аудиторию, чем какая-то другая. Вообще есть какие-то эрогенные зоны, связанные с юмором, про которые за эти годы вы поняли, что они лучше работают, чем другие?

Конечно, номера про проституток вызывают дикий восторг, конечно. Потому что это еще и визуальный эффект, мы всегда же утрируем эти образы, как будто из кино такие.

И это нелегко отыграть, я понимаю.

Бытовуха уже уходит, остается в прошлом, потому что, мне кажется, мы уже перешутили всех любовниц в шкафу, сборки пылесосов или подпиливание мужей дома. Уже вот это все не работает.

Есть ли или, может быть, было какое-то внутреннее пренебрежение, что ли, к женщинам внутри этой профессиональной юмористической среды или нет? Женщина-комик ― это все равно редкость, даже несмотря на 10 лет существования Comedy Woman.

Я думаю, что с личной жизнью… Если вы говорите о личной жизни и о внимании мужчин, конечно, это определенный отпечаток накладывает. Во-первых, мы немножко другие женщины в плане общения с мужчинами. То есть мы циничны. Я не могу общаться просто с красавчиком, который: «О, привет! Как ты? Что ты будешь делать сегодня вечером?». Я буду ржать над такими персонажами. Конечно, это накладывает определенный отпечаток.

Я думаю, что и у девочек, насколько я знаю, у девочек все вторые половинки, если они случились, они все с чувством юмора, не обычные люди. С обычными… С обычными ― я имею в виду, что со среднестатистическими мужчинами не складывается личная жизнь.

Можно сказать, что люди стали более обидчиво и болезненно реагировать на какие-то нюансы, связанные с юмором?

Да, я не общаюсь с этими обидчивыми людьми. Я общаюсь с людьми, которые не обижаются. И я не обижаюсь.

Нет, «не обижаюсь» ― это-то понятно. Вы не обижаете?

Я…

«Не обижаюсь»-то легко.

Нет, кстати, я обидчивая.

Да?

Я обидчивая. Но, наверно, по отношению к определенным близким людям. На посторонних я не обижаюсь. А если обижают близкие люди, меня это, конечно, задевает, я выясняю почему.

А юмористические штампы вы используете? Плохая теща, жадные евреи, грубые кавказцы и так далее. Насколько вот эти анекдотические штампы могут появиться в ваших юмористических скетчах?

Вы знаете, эти штампы очень сильно помогают в юморе, на то они и штампы. Просто в последнее время как раз нет возможности их использовать в каких-то контекстах. Штампы ― это неплохо. Если над этим смеются, если существует стереотип, что евреи жадные, это можно в контекст куда-то. Это не значит, что все евреи жадные. Или армяне пристают к женщинам ― это не значит, что это какая-то обида, я сама армянка.

А я еврейка! Вот вам готовый скетч.

Я с удовольствием ставлю в контекст вот этот нюанс. Иногда это так может вкусно получиться. К сожалению, стали обижаться. Расстраиваюсь я. Не нужно обижаться, это создает колорит любому юмористическому шоу, на то оно и юмористическое, чтобы высмеивать какие-то контексты.

Так же как я номер про феминистку сделала, теперь меня должны убить все феминистки. «Мы не такие, мы не такие сумасшедшие». Я же сумасшедшую сделала вот абсолютно: «А что, я должна сидеть?! Нет, я буду стоять!». Сумасшедшая. Есть феминистки, которые серьезно к этому относятся, должны обидеться на меня, по идее, правильно? Надеюсь, что не обижаются. Никто не должен обижаться на юмор.