«Я — сексоголик». Интервью с нимфоманкой, которая смогла победить зависимость

Меня зовут Ольга, мне 39 лет, я —  сексоголик. Я идентифицирую себя как выздоровевшего сексоголика, но у меня нет уверенности, что когда-то это не войдет обратно в мою жизнь. 

Я думаю, что у меня это началось где-то с двадцати лет.

Я была таким ребенком: в 10 часов вечера мне надо было домой. Так было лет до 18, наверное, пока я жила с родителями, все время были ограничения, связанные с послушанием. То есть, я такая хорошая девочка, примерная, институт и все такое. Мне кажется, что у меня так получилось, что мне захотелось показать, что я не такая послушная. И я делала что-то, о чем вы не знаете, родители. Сначала это был просто флирт с людьми, которые мне нравились, реальными мужчинами, отношения с которыми я рассматривала как долгосрочные, перспективные. Мы ходим на свидания, вкладываемся и так далее, а потом происходит вот эта вот интимная близость, и проехали, идем дальше. В какой-то момент, уже к 30 годам, я понимаю, что мне уже не нравится человек сам, у нас не совпадает чувство юмора. Когда мы сидим в кафе, нам не о чем говорить вообще, нам просто неинтересно, но когда мы в постели, когда мы просто просыпаемся или что-то в этом роде, то вот этот ореол флирта, он меня заводит очень сильно. 

Сам факт непосредственно близости никогда не был для меня целью.

То есть да, этого было много, но мне не интересна сама интимная составляющая, мне интересно все, что происходит до этого: соблазнение, опасность, интриги, быть пойманной. Еще у меня был такой особый вид приключения, когда я вижу каких-то мужчин в соцсетях, которые выставляют фотографии: вот я с коляской, вот моя жена прекрасная, вот мы. И вот добиться свидания с этим человеком — это было прям отдельное приключение. Не знаю, зачем это было нужно, просто, чтобы показать, что к любому можно найти ключик в интимном плане.

Почему я поняла, что это проблема? Потому что таких людей стало много.

То есть, мне не интересен человек, а я не хочу быть таким человеком, который просто как перчатки натягивает каких-то мужчин, а потом меняет. С таким ощущением самой себя сложно жить. Было такое ощущение, что у меня вьются веревочки из пальцев, и на каждой веревочке —  какой-то мужчина. И вот я там одного дерну - дает он какой-то ответ? Второго, все. Это опустошает очень сильно. Это прям реально проблема.Это сказывалось на работе, потому что я начинала флирт с коллегами, с руководством, с подчиненными.

Я могла потерять свой статус как руководителя и профессионала, потому что да, Оля там хороший специалист в этом своем деле, но она вообще слаба так на передок.

Я не одну работу поменяла, просто потому что я заводила связи с руководителями, которые естественно были женаты. Была ужасная история на одной из работ, где у меня было человек, наверное, семь, с кем у меня в разные годы была связь, и эти люди, они все там работали. То есть типа ты приходишь на корпоратив, а там семь человек, с которыми ты в принципе спала. Это звучит возможно весело, но, на самом деле, это очень-очень неприятно, стыдно, и я понимаю, каково этим людям, потому что они тоже знают все друг про друга. Даже если все позиционируют эти отношения как просто легкий флирт и там секс, то все равно это унизительно для людей и для меня 

Сначала мне не было стыдно, сначала я гордилась собой, я — гейша, коварная роковуха, соблазнительница, я знаю, как найти ключик к каждому человеку, это было очень круто, это были победы, гордость! Наверное, один из первых моментов, когда я подумала, что вообще-то гордиться нечем —  это когда я поехала с человеком в очень крутую гостиницу, у нас там была связь, он заплатил за всю ночь, и говорит: «Ладно, короче, я тогда поехал, у меня как раз сейчас теннис, я как раз успеваю на корт, а ты если хочешь — оставайся на всю ночь, все оплачено». Я говорю: «Да вообще нет проблем». У нас же не было отношений, у нас был только секс, и это всем было понятно, то есть всякие там ми-ми-ми не нужны были никому, а я остаюсь в номере и просто хочу умереть, потому что да, мы так договаривались, но блин, это так больно, когда просто тебя используют, и я использую. Я тогда поняла, что это вообще невесело. Это никакая не победа, на самом деле, это одиночество. 

Когда я вышла замуж, это стало делать труднее технически. Когда я рассказывала подругам, они говорили, что, во-первых, левак укрепляет брак, во-вторых, что опять же это нормально, да кто не изменяет, господи.

«Ты главное там не спались, а вообще, ты же хорошая жена, все нормально. Да он наверняка тоже тебе изменяет», — говорили они. Вот под этим соусом я и страдала, потому что я думала, что так нормально, но кто определяет вопрос нормальности? Моя регулярность встреч говорила мне о том, что я уже не хочу, правда, я хочу быть с мужем, потому что вот это чувство, что я изменяю любимому человеку, неважно, как у него, но я-то изменяю, с этим жить просто очень сложно. 

Это стало проблемой, когда я стала чувствовать, что я не хочу уже больше так делать, но я не могу остановиться.

Было хорошо осознавать, что это я решаю, когда, как, с кем, все такое, это мое желание, а оказалось в какой-то момент, что я больше ничего не могу сделать, то есть у нас там большое мероприятие семейное где-то в Подмосковье с мужем, с его родителями, с моими родителями, все семейное, и тут мне какой-то человек пишет, и я говорю: «Слушай, надо срочно вернуться в Москву, там по работе очень важное дело». Я все кидаю и мчу в Москву. Я разве в этот момент не понимаю, что так не надо делать? 

Когда мы познакомились с моим будущим мужем, я поняла, что это действительно человек, который мне нужен, действительно порядочный, веселый, в общем, короче, хороший человек. И я была готова, и года три, наверное, все было хорошо, то есть измен не было, с моей стороны — идеальный брак. Надо же понимать, что я со своей похотью ничего не делала, я просто ее отодвинула, как будто это была проблема, которая решалась просто правильным человеком, и вот добавили в эту формулу правильного человека, прошло три года и у меня опять началось.

Измены начались, потому что я не пью, не курю, правильная такая, у меня есть некий образ и так меня тошнит от этого образа, что опять возникает бэкграунд к родителям, будто все думают, что я хорошая, а я вам сейчас покажу, как на самом деле.

То есть это такой досуг: кто-то катается на коньках, кто-то плавает, а я завожу романы. 

Был такой факт, что 14 февраля у меня должен быть другой партнер, не муж. Это такой вызов обществу. Когда все эти сердечки, валентинки, семейные ценности, и я говорю семейным ценностям: Ха! Я кое-что расскажу вам о семейных ценностях. Такое было. Это опять же звучит как прикол, но на самом деле это был не прикол, потому что в какой-то момент все было окей, потому что я заранее все начинала подводить, а в какой-то момент подводила, а человек утром 14 февраля говорил: у меня не получится и найти кого-то — это прямо сложно. Не 20 лет, чтобы прям вот так. Приходилось прям задвинуть на работу и чего-то экстренно придумывать. Это как наркотики, и ты ищешь, где? Сейчас-сейчас. Вот эти все безумные наркоманы. 

«Моя гиперсексуальность мне мешает». Как живут нимфоманки и нужно ли их лечить

Женщины сверху

08:26

Я знала про «Анонимных сексоголиков», но прийти туда самой было жесть как сложно. Для меня сексоголик — это педофил, маньяк, нимфоманка, все ужасные, старые, страшные и просто на полном дне. А я не такая! И мне было крайне сложно туда прийти, потому что я думала, что они там точно конченые извращенцы, а я просто потерявшийся, заблудший ангелочек. Когда стало настолько все плохо, что у меня мысли реально все время крутились о том, чтобы убить себя, ну настолько вот чувство вины, потерянность и пустота, что я думаю, пойду-ка я. 

Классно, на самом деле, вот это ощущение, что я могу сказать все, и меня поймут гарантированно, потому что психолог меня не понимала, как профессионал она задавала те вопросы, которые выводили меня на некоторое разбирательство в себе, но она точно не понимала, что это такое, как это, как это не смочь сказать нет: ну скажи нет, и все. А я не могу, а в «Анонимных сексоголиках» понимают, что это такое. И у них есть решение!

Там есть такое понятие как определение трезвости. Это срок от последней мастурбации и секса вне брака. Секс возможен только в браке. И сейчас я трезва уже четыре года с копейками, потому что у меня есть интимная жизнь с мужем.

Муж о моей зависимости ничего не знает. Уже, конечно, имело бы смысл сказать, но я как-то чувствую, и я посоветовалась тоже с людьми, с которыми я работаю в «АС», что скорее сейчас это будет больше ему ущерб, чем мне просто открыться. 

Регулярно приходят люди, у нас женщин достаточно мало, я думаю, потому что в большей степени это стыдно, и опять же подружки там что-то говорят, что это нормально, ну какая ты сексоголичка, просто у тебя есть там пять мужчин одновременно, в чем проблема. Они приходят редко, но когда они приходят, я понимаю, что я там должна быть именно для того, чтобы подхватить и как-то сказать, что все нормально, все будет хорошо, простые действия, и результат будет, поэтому мне говорить достаточно нормально, потому что этого теперь нет в моей жизни. 

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.