«Люди во власти и сейчас мыслят, как престарелые совки». Михаил Ходорковский сравнивает 1991 и 2019 годы

Павел Лобков: Рядом со мной Аркадий Мурашов. Аркадий Мурашов был одним из лидеров тогдашнего баррикадного протеста. Потом его быстро назначили начальником ГУВД Москвы, притом что он ни дня не работал милиционером. Это к вопросу о том, как вот сейчас спрашивают, допустим, Навального, а был ли у вас вообще опыт государственного управления. Вот не было у Аркадия опыта государственного управления. А к нам по скайпу присоединяется Михаил Ходорковский, который был тогда уже одним из самых богатых и известных бизнесменов, написал тогда книжку под названием «Человек с рублем», по сути дела, русский аналог «Атлант что-то там расправляет, плечи». Михаил Борисович, здравствуйте. Помните ли вы, что вы делали 19 августа 1991 года?

Михаил Ходорковский: Приветствую. Конечно, хорошо помню. Я помню, как вот это все наше традиционное «Лебединое озеро» и сообщение о том, что введено чрезвычайное положение. Собственно, у меня не было никакого в этом отношении выбора, я в тот момент, как и мой друг Леонид Борисович Невзлин, были советниками председателя правительства Российской Федерации, мы поехали в Белый дом.

Что вы делали в Белом доме?

В Белом доме, как и всегда во время вот таких событий, происходит такое бурление, люди до конца не понимают, что каждый из них должен делать, но постепенно происходит устаканивание ситуации. Мы выполняли свою работу, мы отвечали на те вопросы, которые возникали у председателя правительства и у его министров, связанных с потенциальными последствиями для различных отраслей экономики.

Какая экономика, если вообще неизвестно, что будет завтра? Вы за свою судьбу волновались? Или вы с самого утра 19 августа понимали, что они обречены? Ну вот если сейчас уже совсем честно, отбросив уже все редакторские варианты, потому что мы редактируем собственные истории, вам тогда было страшно?

Без всякого сомнения. Более того, я был абсолютно уверен, я вот лично для себя был абсолютно уверен, что, конечно, Белый дом будут штурмовать, и в лучшем случае мы отправимся оттуда в тюрьму, в худшем случае до тюрьмы мы не доживем.

Вы были крупным капиталистом. «Менатеп» уже тогда был, давал, по-моему, даже кредиты, под какие-то сумасшедшие проценты. Скажите, пожалуйста, чувствовали ли вы опасность для своего бизнеса? Вы понимали, что у вас его отберут, буквально завтра или послезавтра, если они придут к власти?

К тому времени, в общем и как во все последующие годы, бизнес был только инструментом, поэтому вопрос о бизнесе как-то в голову не приходил. Вот то, что самого могут убить, об этом, конечно, думалось, а как не думать.

Вы же в том году женились, как я понимаю?

В том году у меня родилась дочь. Семья оставалась дома, и жена, в общем как и потом в 1993 году, имела бы другое оружие.

Михаил Борисович, скажите, пожалуйста, вот сравнивают часто события 1991 года с тем, что сейчас происходило на улицах, тоже молодежь, тоже борьба за свободу. Можете ли вы сравнить 1991 год и 2019? Насколько тогда было проще разобраться в окружающем мире, сейчас, может быть, гораздо сложнее понять, где добро, где зло.

Мне кажется, что труднее разобраться людям более старшего возраста. А для людей более младшего возраста, мне тогда было 28 лет, все очень просто, вот здесь свои, вот здесь чужие, и других вопросов нет. Ну, если убьют, ну значит, убьют, потому что со своими. И как мне кажется, сегодняшняя молодежь, вот та, которая сегодня выходит на улицы, она мыслит точно также. Что для меня гораздо, может быть, даже не скажу, смешнее, а как-то вот чудовищнее, что после тридцати лет уже после Советского Союза люди во власти мыслят ровно также, как и вот эти вот пожилые престарелые «совки» тогда — вот они укрепляют дивизию Дзержинского, они, так сказать, поручают решать проблемы с митингами Управлению ФСБ, тогда Управлению КГБ, которое, собственно говоря, курировало «Альфу», это же управление и сегодня курирует «Альфу», и вот все у них в голове точно также.

А по-моему, они стали гораздо более изощренными. У них стали тонкие способы пропаганды, у них появились твиттеры, фейсбуки, инстаграмы, я имею в виду у силовиков, где есть их лидеры общественного мнения, которые делают то, что называется «гибридную пропаганду». Тогда же этого всего не было, тогда было довольно все топорно. С нынешней колокольни кажется, что вот эти язовы и разнообразные крючковы, они были гораздо примитивнее и с ними было легче справиться.

Я бы не стал себя в этом смысле успокаивать. Существуют и такие, как тогдашние крючковы и язовы, и собственно говоря, эти крючковы и язовы сейчас получили относительную свободу рук на улицах Москвы. Настолько, что даже вот господин Чемезов, которого никто бы из нас не мог заподозрить в каких-то либеральных взглядах, и то выступил, заявив, что ребята перебрали. Ну потому что, действительно, прошло тридцать лет, и быть таким же идиотом наверное бы не стоило.

Фото: DPA/TASS

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.