Курс «Новый человек». Лекция 12. Дмитрий Бутрин. «Содержимое ячейки. Неопределенное будущее семьи»

Советская власть начала с освобождения женщины. Она это сделала даже раньше, чем это произошло в результате эмансипации в европейских обществах. Тем не менее природа советского общества в этом плане оставалась чрезвычайно консервативной.

Представьте себе автократический режим, в котором оппозиционеров две недели в году заставляют выходить на площадь с антиправительственными лозунгами и поощряют к тому, чтобы произносить антиправительственные речи. Это ровно та же самая история: женщину заставили быть равной мужчине. Ей предоставили некоторое количество областей, в которых она должна была быть абсолютно равной с мужчиной, но при этом сохранили традиционное общественное давление на женщин со стороны маскулинного общества, даже более маскулинного, чем западное. Вся эта замечательная конструкция существовала в течение семидесяти лет.

В сущности, на начало рассматриваемого периода мы имеем достаточно внятный и достаточно точный образ женщины и достаточно расплывчатый образ мужчины.

Представьте себе российскую женщину 1991 года. Ее можно представить в двух видах: либо это обычная советская женщина, и здесь возникает совершенно чудесный образ, с одной стороны, скромницы, а с другой стороны, деловой, ухоженной женщины, с третьей стороны, женщины несчастной; второй вариант, в качестве субкультурного, — это то, что бабушки у подъезда называют «шалава»: женщина яркая, вызывающе одетая, сексуальная. Два варианта — и между ними практически нет переходных форм.

Теперь проделаем тот же самый эксперимент в отношении мужчины. Как выглядит мужчина в 1991 году? В сущности, как угодно. Никакого определенного образа мужчины мы найти не сможем.

Теперь посмотрим на 2016 год. Образ мужчины: либо это дядечка неопределенного возраста, неопределенного пола, но, в общем, достаточно похожий на меня, такой непонятный дядечка, который отлично считывается в качестве абстрактного представителя мужского пола; и есть современный мужчина, который обладает выдающимися качествами и вообще в известном смысле премиальный продукт. Между ними есть значительное количество промежуточных вариантов, но и прекрасный хипстер с бородой, и прекрасный реликтовый хиппи, и западный мужчина, и метросексуал, и кто угодно — это вариации на тему бутикового мужчины.

Теперь представим себе женщину 2016 года. Как она выглядит? Как и в случае с мужчиной 1991 года, на этот вопрос совершенно невозможно ответить: женщина может выглядеть каким угодно образом. Можно придумать 15 типажей, можно придумать 25 типажей, можно придумать 100 типажей. Современная женщина — это нечто расплывчатое, у нее нет никакого стандарта, в отличие от мужчин. Вот в такой странной ситуации формировалась новая семья.

Странные расплывающиеся женщины выходили замуж за постепенно стабилизирующихся мужчин. Это происходило все последние 30 лет, процесс был крайне интересным и, видимо, достаточно шокирующим для всех участников, потому что нелегко в такой социальной реальности пребывать. Дело в том, что в ослабленном государстве, в переходной экономике семья до начала двухтысячных годов оставалась единственным институтом, который реально существовал, не был фальсифицирован, не распадался и являлся действительно ячейкой общества. В десятых годах XXI века начался ренессанс семьи, семья стала постоянным участником рекламных роликов, участником государственной демографической политики. Но к этому моменту ответ на вопрос, что такое семья, снова начал теряться. Что испортило советскую семью и что продолжало ее портить в девяностые и в двухтысячные годы?

Жилищный вопрос

Во-первых, как уже замечалось в классической литературе, жилищный вопрос. Изменения на рынке недвижимости и изменение самого понятия собственности в советском и постсоветском обществе затронули самый животрепещущий вопрос для всего населения Российской Федерации — вопрос о том, где мы живем.

Если квадратные метры каким-то образом волшебным меняют свой статус, если на них появляется право частной собственности, если квартиру приходится делить, если на ипотеку приходится зарабатывать, парадоксальным образом меняется и понятие семьи, и понятие отношений, и вообще много чего меняется.

На самом деле с жилплощадью стало, конечно, полегче. Это связано в основном со стабилизацией и даже сокращением численности населения. Квадратных метров на душу населения становится немножко больше, продолжительность жизни растет, количество свободной жилплощади, несмотря на то что актуальность владения жилплощадью увеличивается, тоже увеличивается. Семья может располагаться в самых разных конфигурациях на самых разных квадратных метрах, и это, конечно, было значимым фактором того, насколько гибким стало понятие семьи.

Появился гостевой брак. Семья может жить в большом доме. Появились семьи, которые живут раздельно. В советском обществе это можно было представить только в порядке каких-то маргиналий или экспериментов. Сейчас это вполне себе массовое явление.

В определенный момент, когда благосостояние постсоветских граждан и прогресс достигли некой нужной точки, появилась даже мода на восстановление большой семьи. Эта любопытная попытка возврата к большой семье, к семье из трех-четырех поколений стала возможной, поскольку продолжительность жизни выросла. Это было где-то в начале двухтысячных годов, кажется. От эксперимента отказались: те, кто решил поселиться с бабушками и дедушками в большом доме или в большой многокомнатной квартире, бросили это занятие.

Развод как норма

Понятие «развод», которое появилось в советской семейной жизни в семидесятые годы в качестве массового явления, с девяностых стало абсолютной нормой, а в двухтысячных годах превратилось просто в стабильный социальный институт. Связано ли резкое увеличение количества разводов с переосмыслением идеи семьи как таковой? Связано ли это с увеличением продолжительности жизни? Связано ли это с культурными переменами? Здесь много тем для обсуждения, но мы понимаем, что если раньше норма «одна жизнь — одна семья» была практически неоспорима (все остальное — исключение), то нынешняя норма — это несколько семей в течение одной жизни.

Инициатива при разводе исходит не только от мужчин, но и от женщин, что раньше, в общем, было практически непредставимо. Именно в силу этого долгое время «одна женщина и один алкоголик» были, в общем, вполне себе доминирующей формой семейных отношений, но женщина же не могла сказать, что он алкоголик, — это же мужчина, а не алкоголик. А теперь это делается, в общем, легко.

Уже в девяностые годы развод по инициативе женщины часто воспринимался мужчинами как шокирующее явление: «Как это так? Это я должен решать!» Впрочем, это изменение не меняло понятия семьи как таковой, а вот что меняло, так это отношения с родственниками.

Семья и родственники

Родственники — это окружение семьи, которое всегда более или менее стабильно. Даже московская культурная норма отношения с родственниками всегда предполагала знание довольно большого количества родни. Люди интересовались своим происхождением и более или менее его знали. В советское время, конечно, страшно перемешанное общество плохо представляло себе, кто откуда, но тем не менее семейные разговоры о том, кто где когда с кем познакомился, куда переехал и так далее, были нормой.

Зримым символом того, что такое поздняя советская семья, был фотоальбом. Рассматривание фотоальбома, указание на то, в каких обстоятельствах это было снято, кто этот человек, почему эта тетка в платочке, а это тетя Люся, было обычным делом. В последний раз фотоальбомы я видел в продаже, наверное, где-то в середине двухтысячных, и они уже были четко ориентированы на то, что их внук купит бабушке.

Исчезла, видимо, традиция семейного просмотра фотоальбомов с целью поиска там родственников, с целью уточнения обстоятельств их жизни. Мало того, родственники перестали узнаваться. В понятие семейного круга стали включаться друзья, из него на добровольной основе можно выключиться.

Раньше семья определялась в том числе через круг ее общения с родней. Сейчас семья — это просто семья. Она может жить абсолютно замкнуто и не общаться ни с какими родственниками. Она может быть частью рода, клана, землячества, чего угодно. Семья может быть частью практически любой общности. В этом смысле, конечно, прогресс по отношению к советским временам огромный.

Будущее семьи

Что ждет семью в будущем? Самый непонятный вопрос, потому что, с одной стороны, совершенно очевидно, что понятие семьи и понятие близкого круга человека постепенно сближаются. Семья является теперь продуктом не столько социального давления, сколько творчества и добровольного конструирования. Это более искусственное образование, и в силу этого довольно большому количеству инновационных типов семей люди в последнее время уже просто отказывают в праве так называться. Что такое семья? Я, кошка, тетя Маня и любимая девушка. Как так может быть? Уверяю вас, это семья совершенно нормальная, это типичное домохозяйство. С экономической точки зрения оно вообще неотличимо от обычной семьи XIX века. Что такое семья из одного человека? Бывает и так. Что такое семья, которая не занимается своим воспроизводством? Что такое семья child-free? Исключение, появившееся в пятидесятые-шестидесятые годы в советском обществе. К нему всегда относились негативно, даже накладывали налог на бездетность. Сейчас, в общем, нормально, можно и так жить. Что такое семья из двух мужчин? Бывает семья из двух мужчин. А бывает семья из двух мужчин и одной женщины? Бывает. А что такое семья, в которой у мужа и жены есть любовники? Да такое тоже бывает, в общем, совершенно нормально.

Экономическое гендерное равенство — вещь непредставимая на протяжении последних тысячелетий, и тем не менее она вполне представима в XXI веке. Если посмотреть экономическую историю США за последние 40 лет, то один из самых важных процессов — это выравнивание доходов и объема собственности в распоряжении женщин и мужчин. Этот процесс будет продолжаться, мы ничего с ним не сделаем, а в России тем более с этим ничего никто не в состоянии сделать. А ведь экономическая независимость женщины, конечно, как совершенно правильно говорят традиционалисты, подрывает институт брака, институт семьи. С этим ничего не поделаешь, и в этом смысле, конечно, брак и семья в опасности и будут дальше находиться в той же самой опасности, причем нарастающей. Возможно, что мы еще при нашей жизни увидим общество, которое отказалось от самого понятия семьи.

С другой стороны, на самом деле ничего не предрешено. Общество, часто в таких случаях, когда уже, казалось бы, совершенно понятно, что будет, — никакой семьи больше не будет, а будут исключительно беспорядочные половые связи с разными последствиями, — изобретает самые невероятные конструкции, о которых мы и подумать не можем. В частности, увеличение продолжительности жизни и увеличение срока, в течение которого женщина может родить ребенка, приводит к удивительным вещам. Может, женщина будет в течение своей жизни воспитывать три поколения — детей, внуков и правнуков. В этом нет никакой сложности. Мама рожает младенца и отдает его бабушке, бабушка воспринимает его как мать, воспитывает, и дальше все это сдвигается по цепочке. При неограниченной продолжительности жизни это, в общем, реальная, хотя и довольно своеобразная модель общества. Она, по крайней мере, возможна. Причем что в этой ситуации будем делать мы, мужчины, — совершенно понятно.

Попробуйте пофантазировать, как вообще будут выглядеть отношения с этими сдвигами хотя бы через 25 лет. Я думаю, что вы ничего разумного по этому поводу не скажете. Тем более ничего разумного по этому поводу сказать не могу я.