«Отоспался, чувствую себя бодрым»: как сотрудники ФБК провели время в СИЗО

Леонид Волков, глава предвыборного штаба Алексея Навального: Привет! Меня просили не загромождать выхода. Очень приятно, давайте как-то отойдем, что ли, в сторону. Обращались хорошо и вообще всё было прекрасно, я прочел 4 тысячи страниц по-русски, 600 страниц по-английски и 100 по-немецки. Отоспался, чувствую себя бодрым и отдохнувшим.

Эдуард Голубничий, арестованный участник акции 26 марта: Первый раз в таком заведении оказался, до этого повезло, не бывал. Поэтому впечатления как? Пришлось подстроиться под эту социальную массу, которая там преобладала. Некоторым парням помог, которых тоже на митинге задержали, сказал им, что нужно написать, чтобы из этой палаты перевели, потому что палата такая дебоширная была.

Юрий Цюпко, студент: Было достаточно большое количество людей, мы не всегда могли все позвонить, не всегда могли все сходить помыться. Но опять-таки все сотрудники, ― не знаю, связано ли с нами, ― вели себя, повторюсь, корректно, с юмором, с улыбками, так что здесь опять-таки хочется отметить адекватность сотрудников полиции.

Леонид Волков, глава предвыборного штаба Алексея Навального:  Все инструкции строго соблюдались, к сожалению, даже в той части, в которой они чрезмерно строго соблюдались, например, душ раз в неделю, а не чаще.

Эдуард Голубничий, арестованный участник акции 26 марта:  Условия терпимые на самом деле. Книжки спокойно все проносили, конечно, кроме религиозной литературы, она запрещена. А так… Помыться? Мне удавалось каждый день помыться, потому что участвовал в раздаче еды.

Юрий Цюпко, студент:  Столовая удовлетворительная. Это не прекрасная еда, но и не ужасная, ее можно кушать.

Леонид Волков, глава предвыборного штаба Алексея Навального: Всё это учреждение ― это такой тоже памятник эпохи и коррупции. Там в феврале был сделан капремонт и там есть три душевых кабинки. Когда мы поступили, то есть через три недели после ремонта, осталось две душевых кабинки, а сейчас я выхожу, там осталась одна рабочая душевая кабинка и сотрудники полиции серьезно обсуждают необходимость за свой счет скинуться и починить, потому что никто больше не починит.

― Чем кормят?

Эдуард Голубничий, арестованный участник акции 26 марта: Да обычная еда столовская. Можно вспомнить школьную столовую, в принципе, точно такая же еда. Мясо соевое и его совсем чуть-чуть.

Юрий Цюпко, студент: Если сотрудники полиции высказывают свое отношение по поводу митингов политических, это обычно скепсис, но нет такого: «Вот, что вы делаете?». Думаю, что в большинстве своем полиция аполитична, ей кажется странным, что люди готовы выходить на какие-то митинги.

― Вы в дальнейшем будете принимать участие в подобных акциях?

Эдуард Голубничий, арестованный участник акции 26 марта:  Да, конечно, буду. Да. Буду посещать, потому что мне небезразлично это всё. Потому что я плачу налоги, я понимаю, что мои налоги уходят в никуда.

Юрий Цюпко, студент: Здесь, наверно, надо сначала посмотреть на то, как власть относится к этим акциям, потому что я был в информационном вакууме и не знал вообще, что происходит, какие реакции. Поэтому, наверно, это пока еще открытый вопрос.

Леонид Волков, глава предвыборного штаба Алексея Навального: Как показало нам 26 марта, когда мы подавали заявку 14 марта на митинг 26-го, никак никто не ожидал, что еще в ста городах эти заявки будут поданы, что такая будет реакция, что люди так на это всё отреагируют и что эта тема так всех всколыхнет. Поэтому следующая массовая акция будет тогда, когда будет следующая массовая акция.

Товкайло: Довольно бодро выглядят задержанные на митинге 26 марта. У нас в студии Оксана Баулина, руководитель видеоотдела штаба Навального. 26 марта ее задержала полиция, позже суд приговорил к семи суткам ареста. На днях Оксана вышла на свободу. Оксана, добрый вечер!

Баулина: Добрый вечер, Максим.

Товкайло: Спасибо, что пришли. Как себя чувствуете после семи дней заключения?

Баулина: «Семь дней заключения» ― это такая громкая фраза. На самом деле это не настоящая тюрьма, это такой тизер, спецприемник для административно задержанных. Мы находились, я и ребята, которых задержали вместе со мной в офисе Фонда борьбы с коррупцией, в другом спецприемнике, чем Леонид Волков. Он был на Симферопольском бульваре, а мы были в западном Бирюлево. Насколько я понимаю, у нас там бытовые условия были даже чуть лучше, чем в спецприемнике на Симферопольском бульваре.

Товкайло: Расскажите об этих бытовых условиях. Вы первый раз, да, были задержаны? Насколько было страшно первое время все-таки ночевать не дома, есть не домашнюю еду?

Баулина: Страшно не было, в этом нет ничего страшного. Это не пытки, которым подвергали Ильдара Дадина, это не ШИЗО, в котором сидит Олег Навальный. Было дискомфортно. Было очень неприятно первые сутки, которые мы провели в ОВД «Даниловский», где было просто абсолютное, совершенное и тотальное беззаконие и попрание вообще всех возможных прав.

Товкайло: А в чем оно заключалось?

Баулина: Начиная с того, что нам долгое время не сообщали, за что мы задержаны и в качестве кого мы там находимся, на каком основании. Всячески то врали нам, то придумывали что-то. Потом стали оказывать давление, приехал сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом. В общем, это такой, я думаю, стандартный сценарий.

Нам не дали в течение первых трех часов оформленные протоколы, нам их дали сильно позже. На следующий день мы выяснили, когда уже ехали в суд, что эти протоколы были подменены и основание для нашего задержания изменилось с пожарной опасности…

Товкайло: Ну да, вроде бы официальная претензия к вам (если что, поправьте), что вы не подчинились требованиям сотрудников полиции, когда те проводили эвакуацию здания в связи с пожарной тревогой.

Баулина: Это всё неправда.

Товкайло: Нет, не правда?

Баулина: Не правда. Мы их пустили в наш офис. Двое сотрудников полиции вместе с собакой, специальной служебной, я так подозреваю, зашли и обошли все помещения офиса, ничего не обнаружили, после чего покинули офис, не предъявляя к нам никаких претензий, не высказывая нам никаких требований, после чего мы продолжили эфир.

Затем к нам снова стали ломиться сотрудники полиции вместе с МЧС и уже просто всех выводить из офиса. Лично я и несколько моих коллег вышли во внутренний двор. Мы могли спокойно уйти в этот момент, но мы решили дождаться остальных наших коллег. Леонида Волкова, в частности, в это время продолжали удерживать в офисе, не объясняя никаких причин. В здании, в котором якобы объявлена пожарная тревога, сами понимаете.

После этого к нам вышли снова сотрудники полиции, заставили нас зайти обратно в офисное здание, которое то ли горит, то ли взрывается, и потом через противоположный вход вывели прямиком к двери пазика. То есть мы подчинялись всем требованиям сотрудников полиции, даже настолько абсурдным.

Товкайло: Что вам больше всего запомнилось в спецприемнике?

Баулина: Мы шутили, что реформу полиции, когда мы придем к власти, мы начнем с туалетов.

Товкайло: Вы не жалеете, что стали сотрудничать с Фондом борьбы с коррупцией, что дело закончилось тем, что вы оказались на семь дней арестованной?

Баулина: Нет, конечно.

Товкайло: То есть вы будете продолжать сотрудничать с ФБК.

Баулина: Безусловно.