Война закончилась? Россия и Турция договорились по Сирии

По оппозиции неумеренной — прежде всего, это запрещенная в России террористическая организация ИГ стрелять продолжат  — на них перемирие не распространяется. Переговоры Москвы и Анкары с Башаром Асадом и его противниками ( это, по словам Сергея Шойгу, 50 тысяч человек) велись два последних месяца.

Последний раз Москва и Анкара говорили 20 декабря, на следующий день после того, как в Турции был застрелен посол России Андрей Карлов. Но несмотря на то, что Путин оценил убийство как нападение на Россию, страны ссориться не стали, и официальные комментарии свелись к тому, что трагедия  — это попытка поссорить две страны, которые вот‑вот выйдут с новостью.

Помимо перемирия, Путин объявил и о выводе из Сирии части российских войск. Правда, в марте этого года президент уже выводил российских военных. Но стрелять тогда не перестали, а война продолжилась.

Антон Желнов и Татьяна Арно спросили  у политического аналитика, доктора политических наук Александра Шумилина о том, в чем ключевая цель договоренностей, и что будут делать США.

Арно: Какова вероятность, что эти договоренности не сорвутся, как предыдущие?

Желнов: Что их не аннулируют.

Шумилин: Трудно сказать, конечно, какова вероятность успеха этих договоренностей. На мой взгляд, эта вероятность невелика, ибо договоренности эти достигнуты между Россией и Турцией, и это единственное, что нам достоверно известно, ибо остальные участники договоренностей ― не считая правительство Асада, конечно, ― это длинный список не всегда всем известных организаций. Насколько они готовы к каким-то серьезным шагам в плане не то чтобы прекращения огня ― здесь надо иметь в виду, что договоренность достигнута в отношении прекращения огня. Это, казалось бы, то, что желательно для многих как передышка, например, чтобы снова возобновить боевые действия.

На прекращение огня, тем более по случаю праздника, готовы многие. Но готовы ли эти организации ― очень большое их число приводит сайт Министерства обороны ― к дальнейшим, главным шагам по политическому урегулированию? Здесь очень много вопросов, ибо основные организации, ― до этого я говорил о второстепенных организациях, приводимых на сайте Министерства обороны, ― такие, как Сирийская свободная армия, пока не фигурируют на сайте министерства как готовые к серьезным шагам по мирному урегулированию.

Желнов: Правильно ли я понимаю, что ключевой целью всех этих договоренностей является то, о чем сообщало агентство Reuters? По сути, это договоренности между Россией, Ираном, еще одним участником урегулирования конфликта, и Турцией на предмет передела Сирийской Арабской Республики на зоны влияния. Ситуация не повторяет донбасский сценарий, но примерно близко к тому. Такие минские соглашения, чтобы потом, на самом деле, произвести в Сирии политические реформы и сохранить Башара Асада на некоторое время, а потом переизбрать другого лидера?

Шумилин: Вы изложили один из углов видения данной проблемы, совершенно верно. Но есть другой угол. Данный угол относится к России и Ирану отчасти. Другой угол ― угол третьего участника этих договоренностей, Турции, которая рассматривает проблему иначе. Для нее Башар Асад в долговременном плане неприемлем как фигура, правящая в Сирии.

Именно поэтому для того, чтобы приблизиться к процессу умиротворения (я очень аккуратно говорю, да?), который может перейти в какой-то переговорный процесс, необходимо размежевание, ибо точки зрения двух участников ― России и Ирана ― существенно отличаются от точки зрения Турции. Следовательно, необходимо размежевание на территориальном поле, в территориальном пространстве, иначе говорить будет не о чем.

Дальнейшие шаги предполагаются действительно уже в политическом русле, если до него дойдет.

Арно: Есть еще один участник сирийской кампании ― это США. Есть впечатление, что Америка в последнее время снизила свою активность.

Шумилин: Существенно снизила.

Желнов: Ее Турция представляет теперь по полной программе как член НАТО?

Шумилин: Представляет ли ― здесь большой вопрос. Думаю, что совсем никак не представляет, ибо изменился формат.

Что, собственно, произошло? США вышли из переговорного процесса с Россией по Сирии. Это случилось в сентябре-октябре уходящего года. И уже каких-то серьезных контактов по этому поводу между Москвой и Вашингтоном не было. Почему ― это другой вопрос, если будет время.

После событий в Алеппо, после взятия Алеппо ситуация изменилась достаточно существенно, и России в большей степени, Ирану чуть меньше, также Турции по особым причинам потребовался прорыв в политическом ключе ― закрепить военную победу в Алеппо. С этой целью решили не ждать других участников возможных переговоров, тем более не апеллируя к США, где сейчас происходит передача власти, которая ― администрация Обамы ― мягко говоря, не очень положительно относится к произошедшему. Решили форсировать процесс умиротворения в виду прекращения огня с тем, чтобы, может быть, приступить к каким-то переговорам в политическом ключе в середине января в Астане, как это заявлено.

Желнов: Тем не менее, как США будут себя вести?

Арно: Новая администрация.

Желнов: Пока она еще не новая, новая в январе будет. Еще несколько недель. Что сейчас будет делать в Сирии США, по-вашему? При объявлении перемирия между Турцией и Россией.

Шумилин: Соединенные Штаты ничего не будут делать. Обама знаменит тем, что он характеризуется словом inaction, ничегонеделание, очень много разговоров. Это, кстати, стало одной из причин вообще произошедшего в Сирии, ибо отказ Обамы от какой-то демонстрации силы и полная ставка на переговорный процесс, который не оправдал себя, привели к тому, что именно в Обаме, а не в США разочаровались как сирийская оппозиция, так и региональные гранды ― Саудовская Аравия, кстати, Турция тоже. Именно в значительной степени поэтому, из-за разочарования в Обаме, Турция пошла на контакт с Россией в попытке все-таки достичь какого-то варианта умиротворения с возможной перспективой перехода к переговорному процессу.

Желнов: Насколько Америку будет раздражать то, что Турция в некотором роде стала союзником России?

Шумилин: Партнером.

Желнов: Да, так корректнее будет сказать.

Шумилин: Безусловно, будет раздражать администрацию Обамы, но в меру, ибо отрицать положительные шаги Турции, направленные на какое-то умиротворение ситуации, не берется и администрация Обамы.

Арно: Администрация Обамы теряет свою актуальность с каждым днем.

Шумилин: Абсолютно.

Арно: А как будет реагировать администрация Трампа?

Шумилин: Администрация Трампа, наоборот, может даже очень сильно похвалить Турцию, ибо интерес самого Трампа и, видимо, его ближайших советников состоит в том, чтобы всю ту неудачу американской позиции в Сирии прежде всего и на Ближнем Востоке как результат провала в Сирии свалить на своего предшественника и начать всё с нового листа. Может быть, не с чистого, а именно с нового. И сказать: «Видите, ситуация, которую мы унаследовали, сложилась неблагоприятно, но это не наша вина. Будем исходить из той реальности, которая существует на данный момент».

А эта реальность в военном плане в пользу России, в значительной степени в пользу Турции, ибо интерес Турции здесь соблюден. Отсюда и разговоры о размежевании зон влияния в Сирии с тем, чтобы довольны оказались и Турция, и Россия с Ираном, и сохранить при этом Асада на какое-то время.

Желнов: Александр, у меня к вам вопрос по поводу анонсированных The Washington Post и CNN новых санкций против России. Они, правда, касаются не Сирии и не Украины, а киберпреступности. Как вы думаете, пойдут ли США на новый пакет санкций и на анонсированную так называемую кибератаку на российский сегмент интернета?

Шумилин: Пойдут ли в остающееся для Обамы время, да?

Желнов: Да, сколько там, три недели?

Шумилин: Потому что при Трампе не только не пойдут…

Желнов: Вы прямо уверены, что при Трампе не пойдут.

Шумилин: Несомненно. Не только не пойдут, но и будут отменены все указы, которые могут последовать сегодня-завтра, как вы справедливо отметили. Это уже уходящая администрация. На мой взгляд, она вынуждена это сделать, ибо возмущение происходящим велико в Конгрессе, в общественном мнении. Она чувствует себя ущемленной в этом плане, считает, что Клинтон проиграла в значительной степени из-за вмешательства российских хакеров. Как-то отреагировать на это она должна.

Если она не реагировала де-факто на многое, происходящее на Ближнем Востоке и в Сирии в частности, ограничиваясь словесными манипуляциями, высказываниями и атаками порой, то сейчас, в связи с хакерскими атаками или так называемыми атаками ― мы не можем это достоверно знать ― она вынуждена отреагировать, показать хоть кусочек мускулов у себя, на своем политическом теле.

Арно: Сегодня Герман Клименко, советник президента, заявил, что Россия должна быть готова к отключению мирового интернета. Это что значит?

Желнов: Пугалка?

Шумилин: Не совсем пугалка. Я не считаю, что всё, что исходит из Кремля, ограничивается словами. Это, как правило, сопровождается какими-то делами, а Клименко действительно советник президента.

Желнов: По интернету.

Шумилин: Происходит вброс в общественное пространство, в общественный дискурс идеи отключения России от всемирной сети с тем, чтобы прежде всего протестировать реакцию общественности. Это же не первый раз происходит. В какой степени это горячая тема, серьезная, чувствительная? Какие слои населения она задевает?

Арно: Все.

Шумилин: Происходит тестирование в довольно-таки странном духе, ибо сравнить это можно, как мы знаем, с Китаем в лучшем случае, ибо Китай не отключен от интернета полностью, а вот Северная Корея!

Арно: А та история с Китаем? В 2015 году, да?

Желнов: 2014, по-моему, когда Америка грозилась.

Арно: 2015. Чем это тогда закончилось?

Желнов: Я напомню. Тогда Америка грозила Китаю тем, что отключит Китай от мирового интернета, хотя Китай и так не особо подключен, плюс устроит свои кибератаки против китайского правительства, но потом как-то это всё сошло на нет.

Шумилин: Сошло на нет, договорились. Действительно, Китай вышел из этого положения своими средствами, создав свою знаменитую стену, и контролирует процесс общения китайцев через всемирную сеть с внешним миром.

Это китайский вариант, китайская особенность, а северокорейская особенность ― полное блокирование, отключение. Поэтому то, что сказал Клименко, даже скорее ближе к северокорейской версии.

Арно: Думаете, нас тоже ждет некое подобие стены?

Шумилин: Не думаю, всё-таки реакция какая-то будет, я надеюсь, негативная, и до этого не дойдет. Я даже надеюсь не столько на реакцию общественности, сколько на здравые головы в верхах, которые тоже отнюдь не все поддерживают такие крайние жуткие средневековые меры.

Фото: Михаил Алаеддин / РИА Новости