«Даже конвоиры недовольны ситуацией в стране»: экс-фигурант дела о «массовых беспорядках» Сергей Абаничев провел первый день на свободе

Двадцатипятилетнего Сергея Абаничева у выхода из изолятора встречают родители и несколько друзей. Час назад он узнал, что уголовное дело против него прекращено, не участвовал он ни в каких массовых беспорядках.

Абаничев: «Достоверно установлено, что Абаничев Сергей принимал участие в несогласованных митингах в центре Москвы, однако в ходе них не применял к кому-либо насилия, а его действия по броску бумажного стаканчика в сотрудника полиции не были направлены на применение насилия к нему, так как сотрудник полиции был одет в форменное защитное обмундирование и шлем с защитным стеклом».

Уже дома Абаничев перечитывает самый главный документ, постановление о прекращении дела. На стол специально поставили бумажный стаканчик.

Вячеслав, отец Сергея Абаничева: Это уже какой-то символ Сергея и нашей семьи, поэтому мы тоже так решили у себя хоть один стаканчик подержать.

Абаничев: Это уже символ даже какого-то абсурда стал.

Митинг 27 июля для Абаничева стал первым в жизни. Он говорит, что до задержания жил жизнью среднестатистического двадцатипятилетнего москвича, закончил университет, работал в продажах. Из-за ареста его уволили.

Абаничев: Мне уже будучи в СИЗО, сообщили, что все, испытательный срок не пройден.

Политикой Абаничев особенно не интересовался, на Тверскую зашел скорее из любопытства.

Абаничев: Планы были в H&M зайти за одеждой, не дошел. Подошел поближе посмотреть что происходит вообще, как там обстановка, не обстановка, вообще что происходит.

С собой был бумажный стакан из-под газировки. Абаничева вместе с остальными взяли в кольцо росгвардейцы.

Абаничев: Толпа людей, давка. Помимо того, что со всех сторон люди давят и такая вся атмосфера сумбурная, еще и уже час с этим стаканчиком хожу в руках, не знаю, что делать. Ну я его швырнул просто от себя, даже не видел, куда, что.

А утром 3 августа в квартиру Абаничевых вломились бойцы СОБРа.

Абаничев: Выломали дверь, в квартиру залетают четыре или пять сотрудников СОБРа, в масках. Мы с братом стоим в прихожей, на нас надевают наручники, на меня наручники, на брата наручники, лицом к стене. Стоим, за нами по «собровцу» стоит. Часа полтора-два проходил обыск по всей квартире. Как я понял, искали какие-то агитматериалы, что-то такое. Разумеется, ничего не нашли, ничего нету. Магнитик с холодильника сняли, на магнитике было написано «Выборы 8 Марта, приходите, голосуйте». Изъяли магнитик.

Абаничев со своим стаканчиком стал одним из первых фигурантов дела о так называемых «массовых беспорядках». О том, что дело серьезное, понял, только когда увидел число журналистов на суде.

Абаничев: Прошел по коридору, захожу в зал суда, там журналисты заходят. Я уже понял, что видимо, если столько журналистов, это уже что-то крупное и какое-то такое…

Вячеслав, отец Абаничева: Сегодня не отпустят.

Абаничев: Огласка крупная, да, дело серьезное, плюс уже знаю статью, которую мне вменяют, то есть сегодня-завтра, по-моему, не отпустят. Боязно стало в том плане, что начал понимать, что по ходу все серьезно, и там по приказу все это делается, не разбираясь, виноват, не виноват.

За месяц менеджер по продажам сменил несколько изоляторов временного содержания и десяток сокамерников.

Абаничев: Я раньше думал, что когда людей распределяют по каким-то камерам и тюрьмам, там как-то фильтруют, допустим, в одной камере сидят по одной статье, в другой по другой.

Вячеслав: Политические.

Абаничев: Да. Для меня это было шоком, что непонятно за что, непонятно как, меня в одну камеру с человеком, я не знаю, рецидивистом его назвать или нет, то есть который с преступным миром связан очень тесно.

При этом даже самые прожженные сокамерники не верили в реальность его обвинения.

Абаничев: А что, за это закрывают? За это что, наказывают? То есть никто не мог предположить, даже из бывалых людей, которые не один десяток лет провели там, говорят, а что, за это разве наказывают, и все были в шоке. Я общался с конвоирами, которые меня туда-сюда возили, и между собой их разговоры слышал, большинство недовольно вообще ситуацией в стране в целом.

В СИЗО «Матросская тишина» Абаничев узнал о проекте «Росузник». Говорит, единственное, что спасало — антиутопии из тюремной библиотеки и письма.

Абаничев: В новозеландском зоопарке появилась доска почета и позора для пингвинов. Провинившихся и отличившихся пингвинов помещают на общественную «Доску почета», и в письме приложила фотографию хорошего и плохого пингвина. Вот такими вот письмами как-то разбавляли мои будни.

Родители Абаничева с самого задержания включились в борьбу за сына, давали интервью, выходили на митинги.

Вячеслав: Этот плакат мы сами написали, и вот я с этим плакатом уже выходил на митинг.

Каждый раз, встречаясь с адвокатом, Абаничев уточнял, есть ли хоть малейший шанс, что дело развалится, но морально готовился к реальному сроку. Теперь он бы хотел добиться справедливости в отношении себя и других заключенных по этому делу.

Абаничев: Простых извинений мне будет недостаточно. Меня на месяц выкинули из жизни, поместили в такие условия, я потерял работу, я потерял кучу времени.

Вячеслав: И здоровья.

Абаничев: Еще, да, непонятно, в каком состоянии здоровье после всего этого. Хочется справедливости, а с другой стороны, страшно за эту справедливость бороться, потому что я знаю, что наверху есть рычаги, которые могут необоснованно вот так вот поступить.

Если бы у тебя была бы сейчас возможность 27 июля откатить назад…

Абаничев: Оказался ли бы я вовлеченным в это мероприятие? Я даже затрудняюсь ответить…. Скорее всего, да.

Зная, как это все обернется?

Абаничев: Я бы не хотел, чтобы так обернулось, но с другой стороны, я понимаю, что без этого-то никак.

Не бойся быть свободным. Оформи донейт.