«Разросшийся аппарат, ошалевший от бесконтрольности»: интервью с основателем «Рольфа» Сергеем Петровым, чей бизнес проверяют силовики

Сергей Анатольевич, здравствуйте!

Здравствуйте!

Скажите, пожалуйста, что это за дело все-таки, по поводу которого якобы сегодня приходили сотрудники ФСБ, о выводе капиталов за рубеж?

Это дело, как сейчас пока, по крайней мере, я слышу от наших юристов, на основании покупки в 2014 году части «Рольф Эстейта» компании Panabel, которой было выплачено четыре миллиарда. Как Следственный комитет заявляет, это фиктивная сделка по подложным документам. Однако я даже сейчас вижу, что, в общем-то, на основании ЕГРЮЛ эта сделка была совершена, акции были переданы, то есть никак уже она не может быть ни фиктивной, ни подложные документы. Можно спорить об оценке, но оценку у нас еще никто не запрашивал. Мы ее имеем, независимую.

Поэтому я думаю, что это придирочный такой кейс. Судя по тому, как сегодня обширно они проводят там обыски, не знаю, по-моему, на 23 адресах, людей привлекают тех, которые когда-то работали и в Думе, и так далее, совершенно не связанных с 2014 годом, с этой транзакцией, то идет поиск что-нибудь найти. Почему я так уверен? Так как два или уже три года они занимаются этим делом довольно непрерывно.

Сначала запрашивали все банки вокруг нас, изымали, конечно, с помощью постановления суда, потому что иностранные банки, изымали, и там было видно, что ищут что-то такое. За год, например, все транзакции. Потом, не найдя там, через несколько месяцев за три года еще приходят, потом за десять лет последние, начиная с прошлого года где-то, с июня-июля.

Поэтому, найдя вот такую транзакцию как предлог, зная, что, скорее всего, ее, конечно, не удержать в логике, если вы начнете задавать вопросы более разумно, да, «Стоп, ребята, давайте попробуем поговорить. А где там умысел?». Понимаете, 193-я статья все-таки предполагает умысел, а умысел там даже… Я помню, было такое, когда эту статью вводили, а они вводили по предложению правительства, и за подписью Медведева было разъяснение, что обязательно здесь должен быть какой-то смысл в этом.

Поэтому я вижу, что это все-таки такая большая политическая задача разросшегося аппарата ФСБ и силовиков, которым надо какую-то пищу постоянно подбрасывать. Поэтому они сейчас находятся на стадии такого заглатывания.

А почему это именно сейчас произошло, как вы считаете? Какой был триггер именно в данный момент?

Я думаю, нет триггера. У них просто доходят руки, у них эта машина работает. Вот появились свободные. Кого там сейчас последнего посадили, задержали, арестовали, обыскали? Якобашвили, Абызов. Есть сотрудники, они должны работать, давайте пошлем их сюда. У нас давно это готовится, мы давно тут ищем.

Я читала один из ваших комментариев, где вы говорите, что к вам давно обращались с предложением купить бизнес, в том числе купить за полцены, и вы употребляли такую формулировку, как рейдерский захват.

Анна, это побочное явление. Вот когда огромный аппарат работает, что-то там роет, всегда появляются какие-то люди, которые видят, что здесь ничего, может быть, нет, но пойду-ка я и скажу, дай-ка сделаю предложение: «Продай-ка ты вот за полцены». А я отнесу кому-то еще эту покупку, еще прибавлю свою копеечку.

Бывает такое, я не исключаю, потому что такие предложения поступают и поступали. Естественно, в такой ситуации мы с ними разговаривать не можем.

Вы говорите, что это политический заказ или какая-то политическая подоплека за этим стоит. Какая ваша деятельность политического свойства может быть причиной вообще этой активности силовиков?

Это надо к ним обращаться, потому что у них, вы видите по данным, нет такого места, где с ними можно было бы общаться. Откуда вы это взяли? Ну откуда? Наверно, есть у них, как всегда, какой-то информатор, который хочет сойти за информированного, что-то им рассказывает, что я финансирую кого-то.

Действительно, я участвовал и всегда старался поддерживать все демократические, свободолюбивые какие-то движения, и Явлинского, и Навального, если это было возможно хоть как-то поддержать, не всегда это деньгами, а морально. Но это не запрещенные организации, собственно говоря. Им же нечего предъявить мне! А что такое, и что?

Мы вспомнили, что два года назад «РЕН ТВ» уже пыталось каким-то образом вас сделать фигурантом каких-то политических обвинений, то есть уже действительно несколько лет идет поиск какой-то информации против вас, да, пытаются связать вас с оппозицией, правда, не знаю, в чем здесь обвинение может быть.

Вот я тоже пока не знаю, поэтому вся проблема, что мы с вами не можем на площадке, где нет вот этих подмигиваний и вот этого непонятного «вы же понимаете, да, что, сам маленький, не понимаешь?». Вот это все надо искоренять, потому что именно из-за этого мы сегодня имеем постоянно снижающийся ВВП нефтегазовый, если посмотреть на последние годы. То, что там рост показывает, это статистически, но ясно, что он не соответствует ни масштабу проблем, ни тому, что происходит.

И это, безусловно, разросшийся аппарат, ошалевший уже от бесконтрольности, потому что что такое ― проводить обыски по 20 адресам в шесть утра. Ради чего? Сделка была в 2014 году. Тех людей там сейчас нет, не работают. Нет, они приходят везде для того, чтобы создать вот этот тяжелейший какой-то навес. Я повторяю, здесь веду бизнес в Европе, два раза за 12 лет были вопросы. Все приходят, относятся с уважением как к работодателю, к налогоплательщику.

Мы платим больше 30 миллиардов налогов за последние три года, эти же люди, которым мы платим зарплату, приходят, просто останавливают бизнес, потому что не умеют вести себя… Ну как, мы пришли, мы должны что-то тут порушить, что-то сказать, указания дать, прекратить работу колл-центра или бухгалтерии. Сейчас вроде бы уже восстановили все, но это говорит о том, что никакого уважения к налогоплательщикам нет, никакого уважения к бизнесу нет, потому что никто не спрашивает. Да и бизнес пока, как журналисты, не может объединиться, чтобы поставить этот вопрос. Вы что хотите тут? Вернуть Госплан тогда? Скажите, мы закроемся, мы уедем.

Я думаю, что атакуют бизнес… Рейдерский захват маловероятен. Он, во-первых, зависит от разрешений производителей на конкретных акционеров, во-вторых, он очень низкомаржинальный и очень тяжелый.

А что ждет его теперь? После того, как, очевидно, это давление со стороны власти, это может как-то повлиять на него?

Я договорю.

Да.

Очевидно, что люди, которые сами никакого бизнеса никогда не имели, ничего не создали, могут думать, что это легко. Но они уже достаточно опытные в этом, они понимают, что они только могут разрушить все. Я могу завтра открыть новый, а они не могут, они ничего не умеют, они никогда ничего не делали для себя и не заработали, по-моему, ни рубля честно. Поэтому, конечно, сейчас желание замазать всех, найти какую-то… Написать там «четыре миллиарда вывели», не пытаясь даже, собственно, сначала поговорить: «Дайте документы. Как вы считаете?». Никогда на протяжении этих двух лет не было предложений объяснить вот эту транзакцию или еще что-то.

То есть к вам напрямую не обращались.

В компанию не обращались. Ко мне-то могли и не обращаться, я тогда не имел отношения. Но я уже год как председатель правления. Конечно, могли спросить хотя бы наших аудиторов, к ним не обращались, не спрашивали, когда изымали эти документы, есть или нет.

Так все-таки что ждет бизнес после этого наезда, как вы считаете?

Бизнес сейчас пострадал чисто имиджево, у нас наверняка сейчас будет некоторое снижение продаж, упали какие-то облигации по стоимости. Но к вечеру ситуация стабилизировалась, по крайней мере, люди не могут там долго сидеть, им надо обедать, им надо дальше искать, что они там нарыли, собраться завтра. Они будут решать, нет ли еще какой-нибудь более толковой статьи, за что зацепиться.

Так постепенно будут уничтожать всё, потому что люди просто заточены, созданы для уничтожения. Ничего другого полезного мы от них не ожидаем.

Как вы видите свои личные перспективы? Думаете ли вы возвращаться в Россию или пока повремените? Что может быть для вас поводом вернуться, скажем так?

Не задавайте нелепых вопросов, я на них просто время не хочу тратить. Зачем я поеду в Россию, где нет независимого суда, чтобы сейчас что, им объяснить вот так вот, когда мне ни разу не задали вопроса нормального и не хотят задавать? Рассказывают только о том, что не надо кошмарить бизнес. Каждый день мы слышим неадекватные вот эти действия, то одно, то другое, то третье, еще завтра…

Вопрос не кому, а вопрос когда надо ставить. Они постепенно, естественно, имея аппетиты, постоянно имея свободные руки, чем-то заняты. Это 37-й год, я напоминаю. Люди приходили, кого-то арестовывали. Им говорили: «Что же вы делаете?». «А вы что, не доверяете нашим органам?» ― говорили им так, знаете, с явным таким, что, мол, вы следующие будете. И сегодня никто не может и возражать особенно. Судов нет, парламента нет. Где та площадка, где им поставят вопрос?

Это хороший вопрос. Действительно, этой площадки не существует, кроме, возможно, «Прямой линии» с Путиным. Осталось понять, как туда обратиться.

Нет, там тоже мы просто демагогические ответы получаем уже двадцать лет или сколько. А ФСБ знает, что, вы не знаете, что он ответит?

На основателя «Рольфа» Сергея Петрова завели дело о выводе 4 млрд рублей за рубеж. Он критиковал власть и поддерживал протесты

Заметки

Фото: Михаил Почуев/Коммерсантъ