Совладелица «Одессы-мамы»: «Наша слава кормит таких паразитов, как „Ревизорро”»

Товкайло: Татьяна, что случилось в вашем заведении? Почему такая реакция и кто тот молодой человек, который так неприветливо встретил группу журналистов?

Мельникова: Добрый вечер, кормить нечем, как говорим мы иногда в ресторане в шутку. Что случилось, по порядку. Не случилось ничего из ряда вон выходящего, всё как обычно. Обычно у нас люди без зазрения совести нарушают закон, прикрываясь какими-то благими намерениями, это случилось и в этот раз.

Когда несколько недель назад «Офицеры России» закрывали фотовыставку, мне как многодетной матери, может, и не понравились бы фото, ― я не была на выставке и не видела в интернете, но могли не понравиться, ― но я была категорически против того, чтобы «Офицеры России» закрывали выставку, потому что это противозаконно, противоестественно и неправильно по своей сути.

Точно так же неправильна и программа «Ревизорро», к которой я отношусь резко отрицательно, во-первых, потому что цель этой программы не защита потребителей, а скандал и повышение рейтинга. Именно поэтому они выбрали популярное место, чтобы паразитировать на нашей славе. На их странице в фейсбуке было пять лайков, а сейчас их больше в разы, в сотни, тысячи. Сотни тысяч просмотров! Мы несем бремя нашей славы и даем корм вот таким паразитам.

Второй момент ― это, конечно, то, что передача эта действует незаконно, и они об этом отлично знают. Как иначе объяснить, что они вваливаются через служебный вход безо всякого предупреждения, а съемочная группа окружена шестью-восемью здоровыми лбами, которые препятствуют всем приближаться и как бы то ни было вмешиваться в деятельность съемочной группы?

Что произошло в субботу? Я не буду врать, что в тот момент у меня сидел полный ресторан, но я смотрела по чекам, сидело 180 человек. Люди, прикрываясь каким-то странным удостоверением, кричали, что они сейчас тут будут снимать программу, и ссылались на разные законы. Я заранее знала, что такое произойти может, что эта съемочная группа может проявиться, и была категорически против съемок по вышеупомянутым причинам.

Я не хочу, чтобы нарушали мои законные права, и всей администрации наших ресторанов велела пресекать их деятельность и не давать снимать. Не потому что у меня что-то грязное, а потому что это незаконно и нарушает и закон о журналистике, потому что снимать можно только в общественных местах, а кухня ресторана однозначно, по всем законам является местом не общественным, где предоставляют услугу, а производственным, где производят блюда и продукты.

Потому что нарушаются все санитарные законы, по которым категорически в прямой форме запрещается присутствие посторонних на кухне ― а эти люди посторонние, потому что никто их туда не приглашал, инструктаж с ними не проводил, документов их не проверял и в верхней одежде им никто проходить на кухню не разрешал, особенно в тот момент, когда готовят блюда.

Товкайло: Татьяна, в программе показаны примеры, когда не маркировалась продукция в вашем заведении. Это соответствует действительности? Если да, то почему так происходит?

Мельникова: Я программу смотреть не стала, я девушка эмоциональная и не хотела себя расстраивать просмотром передачи, которую я считаю пошлой и предназначенной для такого круга лиц, к которому я не отношусь. Я, конечно, знаю те факты, на которые они ссылались. Так или  иначе на фейсбуке мы видим какие-то фрагменты, о существовании передачи я узнала из тизеров, которые видно в «Орле и решке». Я примерно знаю, как там всё построено.

Что касается маркировки, то люди берут в руки продукты. Они не знают, как они обработаны, из чего состоят, а самое главное ― они не знают правил маркировки! На продукте стоит дата производства. И когда Лена говорит: «У вас просроченный продукт от 9 числа», я могу сказать, что он 11 еще вполне себе пригоден в пищу. Правила маркировки соблюдены, продукт этот законный.

Что касается продуктов, ― их там немного, но были, ― о которых можно предположить по этим датам, что срок годности у них прошел. У нас есть процедура, по которой продукты эти списываются. То, что они есть на кухне, совершенно не означает, что их кто-то отдаст в зал, как не отдают продукты, которые, может быть, еще можно отдавать по срокам, но по каким-то причинам они вызывают сомнения.

Есть многоступенчатая система проверки продуктов, которую мы соблюдаем. Я сама мама, у меня в холодильнике вполне может найтись просроченная ряженка, но это не значит, что я ее своим детям с утра по стаканам разолью.

Еще раз повторю, это был разгар рабочего дня, только привезли заказ с фабрики-кухни. Маркированы и лотки, и сами полуфабрикаты, у которых разрезают вакуумный пакет и пересыпают в лотки для работы. Нет необходимости маркировать продукцию, которая стоит справа от сковородки и сейчас будет туда ложкой переложена.

Это вырванные из контекста факты, которые преподнесли в самом неприглядном виде. Нашу работу проверяют Роспотребнадзор, пожарка, у нас внутренний контроль, и мои сотрудники больше всего на свете боятся моей личной проверки. Я могу сказать, что даже если есть какие-то незначительные нарушения, то это не из-за того, что кто-то нарочно хочет подсунуть просроченное или допускает халатность, а из-за того, что это огромное производство, много внешних факторов.

Мы, конечно, следим, но мы же не биороботы! Я могу сказать, что накануне их визита, в пятницу, в ресторане прошло 1382 человека, которые на самом деле съели всю продукцию…

Товкайло: И никто не пожаловался.

Мельникова: …которая была предварительно приготовлена. Что могу сказать, пропустили, столько продуктов, что-то проскочило. Но повторю еще раз: то, что она нашла в дальнем углу холодильника (у нас камеры в рост!) из целой кучи продуктов, то, что она смогла выудить…

Товкайло: А зачем вы ее все-таки закрывали в холодильной камере и обливали водой?

Мельникова: К вам приходит домой незваный гость и обижает ваших гостей, которых вы пригласили. Вы что будете делать? В прокуратуру заявление писать? Вы возьмете, я не знаю, сковородку и в лоб дадите!

Товкайло: Ну не в холодильнике же закрывать.

Мельникова: А почему бы и нет? Она нарушила наши права. Никто их не хочет защищать. Я люблю брать на работу людей, которым не по барабану, которые горят, которые за свое кафе просто задушат.

Товкайло: Я услышал. Мы на самом деле просили представителей «Пятницы» прийти сюда или присоединиться к нам по скайпу, они этого делать не захотели. Зато у нас сейчас на связи Дмитрий Янин, председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей.

Дмитрий, добрый вечер!

Янин: Добрый вечер.

Товкайло: Вопрос такой: как часто вам потребители жалуются на рестораны?

Янин: Как правило, нет числа таких жалоб, оно достаточно незначительное. Мы знаем о массовых отравлениях. Было крупнейшее отравление в сети столовых «Магнит», там было отравлено сразу порядке 200 человек.

У «Ревизорро» действительно стиль достаточно агрессивный, за это программу смотрят и ценят. Конечно, не было бы такого рейтинга, если бы в России был эффективный государственный надзор. Я вам открою тайну: так, как входит Летучая, в ресторан не может войти Роспотребнадзор, даже если появилось заявление от отравившегося. Они должны сначала получить санкцию у прокурора, за сутки уведомить ресторан о том, что придут проверять, и, соответственно, дать ресторану время зачистить все следы.

Поэтому журналисты и идут фактически на провокацию, такие сюжеты можно действительно так расценивать. Я бы не стал говорить об известности этого ресторана, «Ревизорро» существует многие годы, просто ходили они не по Москве. В Москве они заходили в столовую МГУ, тоже там поснимали ужасы. Они показали, как на самом деле устроен общепит в условиях, когда, по сути, парализован государственный контроль, его нет, и как компании… Видно по сотрудникам, честно говоря, реакция неадекватная.

Товкайло: Дмитрий, я вас верно понял, что жалоб немного и вы в целом считаете методы, которые используются в этой программе, скажем так, нацеленными скорее на специальное обострение ситуации? Тогда такой вопрос: как все-таки потребителю отстоять свои права? Он хочет действительно проверить, что происходит на кухне ресторана. Он может зайти на эту кухню вместе с менеджером этого ресторана или не спрашивать у него разрешения?

Янин: Нет. Потребитель в нынешних условиях может находиться в общественных помещениях ― то есть в зале, может внимательно читать меню, а в дальнейшем сдавать анализы на бактерии и обращаться к врачу.

Товкайло: То есть на кухню он не может зайти?

Янин: Никаких прав зайти на кухню у потребителя по законодательству нет, если не было возбуждено уголовное дело и прокуратура не дала такого права.

Товкайло: Дмитрий, а у журналистов есть такое право ― зайти на кухню в ресторан, показав удостоверения?

Янин: Вы знаете, я не знаток законодательства о СМИ. Мне кажется, что здесь лучше, чтобы они ссылались на законодательство о защите прав потребителей. Законодательство о защите прав потребителей позволяет заходить на кухню контролирующим органам.

Товкайло: Спасибо большое, Дмитрий. Подключим к нашему разговору Наталью Милеенкову, операционного директора кафе «Му-Му». Наталья, что все-таки случилось с вашим кафе на Нахимовском проспекте?

Милеенкова: О том, что случилось, мы узнали из СМИ, из «РИА Новости» сегодня о том, что якобы кафе у нас закрыто.

Товкайло: То есть оно не закрыто.

Милеенкова: Оно не закрыто. Собственно, утро у нас началось с этого. Мы начали выяснять: может быть, мы чего-то не знаем? Естественно, выяснилось быстро, что мы знаем, что кафе не закрыто. Мы дали опровержение, потому что эту новость подхватили, растащили очень уважаемые издания. Опровержение дал и акционер нашей компании. После официальную новость дали в Роспотребнадзоре. К этому моменту, конечно, уже более ста изданий цитировали, что кафе «Му-Му» закрыто, что оно отравило детей и так далее.

Мы были, конечно, удивлены, поскольку мы открыты для общения, для всех проверок. Всем журналистам, которые нам звонили и спрашивали комментарии, мы назначали встречи в этих якобы закрытых кафе для того, чтобы показать, рассказать, пройти любые проверки, поговорить открыто и честно.

Что удивило в этой истории? Мы действительно были очень удивлены. Если почитать внимательно, что написано на сайте Роспотребнадзора, там написано, что действительно произошла ситуация: из 92 школьников из Калининграда, которые были в течение недели в Москве, есть госпитализированные с признаками отравления. Их сняли с поезда, 16 школьников госпитализировали.

Собственно, с этого началась проверка. Наши четыре кафе проверяли на протяжении нескольких дней. Поскольку дети питались много где в Москве…

Товкайло: Извините, перебью. Вы знали о проверке, она шла с 4 декабря, как детей…

Милеенкова: Она шла не с четвертого, она шла с третьего декабря. Проверяли все кафе и столовые, в которых дети питались всю эту неделю, трехразовое питание. Среди мест, где они питались, были в том числе четыре кафе «Му-Му». Так вот, если внимательно почитать сайт, ― почему этого не удосужились сделать СМИ, не знаю, ― там написано, что да, действительно, две столовые были закрыты.

Товкайло: Я в защиту себя и коллег, наверно. Перед эфиром готовился. «РИА Новости» со ссылкой на представителя Роспотребнадзора сказало, что выдано предписание о временном закрытии кафе «Му-Му» на Нахимовском проспекте.

Милеенкова: Мне сложно комментировать «РИА Новости». Я вам сказала хронологию сегодняшнего дня, как было.

Товкайло: То есть было заявление официального представителя Роспотребнадзора, это не с потолка взято. Откуда он взял, сложно сказать, но это все-таки лицо, уполномоченное делать такие заявления.

Милеенкова: Тем не менее четыре кафе были проверены 3–4 числа. Каждая из проверок была комплексной, длилась очень долго. Каждое кафе было проверено в течение 5–7 часов. В кафе выявлены незначительные нарушения, которые устранялись сразу же по ходу проведения проверки. Понятно, что и по этим нарушениям будут вынесены какие-то административные штрафы каким-то должностным лицам и, наверно, на общество.

Но если мы говорим о сути и о том, что произошло, на мой взгляд, произошла странная ситуация. Вместо того, чтобы таки проверить информацию, которая публична ― у нас есть сайт, есть адреса, телефоны, можно позвонить, приехать и увидеть, что мы и продемонстрировали, именно поэтому мы назначали все встречи в кафе… Это не было закрыто.

Товкайло: Наталья, у меня к вам такой вопрос. К вам уже Летучая приходила или нет? Если она придет, вы готовы показать свои кафе?

Милеенкова: Мы готовы показать свои кафе. Как я уже сказала, мы открыты. Более того, как сеть, которая существует почти 20 лет, мы кормим миллионы, в том числе тысячи детей. Нас проверяли, проверяют и будут проверять. Это нормально, потому что массовое питание должно быть безопасно. Поэтому я не очень понимаю…

Товкайло: Татьяна, разрешите вам последний вопрос. Даже в моем фейсбуке, скажем так, многие клиенты ваших сетей «Одесса-мама» и «Хачапури» теперь пишут, что они туда не пойдут. У вас какая-то программа по исправлению этой ситуации, по повышению лояльности к вашим кафе запланирована?

Мельникова: У нас настолько высокая лояльность к нашим гостям, что следующим шагом, наверно, было бы бесплатно раздавать.

Товкайло: Вы не планируете подавать в суд или как-то защищать свои права?

Мельникова: Вы знаете, суд ― это долгая, достаточно дорогая история. Я сейчас раздумываю, есть ли у меня желание и время на эти дрязги, а главное, каким будет результат. К сожалению, 90% людей, которые пишут в фейсбуке гадости, в кафе не были и лояльными клиентами кафе не являются.

Досудиться до многословного протокола, в котором будет написано, что она не права, и выложить его на фейсбуке, чтобы они убедились, нет смысла только потому, что мы им указываем на прямые нарушения закона, что наше, возможно, где-то агрессивное и очень жесткое поведение связано только с тем, что наши права были нарушены и мы их законно защищали, может быть, где-то превысили, но защищали свое право не пустить, не давать мешать нам обслуживать гостей. 

Изображение: телеканал «Пятница»