Почему Ливанова не уволят

Шепелин: Он мне тоже симпатичен. Когда я писал эту заметку, он мне ещё как-то симпатичней стал.

Кремер: Когда я читала её, он мне тоже ещё симпатичней стал.

Шепелин: Видите, он нам всё больше нравится. Ругают его по телевизору и некоторые высокопоставленные персоны всё больше и больше.

Кремер: Вы про Владимира Бурматова сейчас?

Шепелин: Высокопоставленная персона? Давайте сейчас об этом подробнее поговорим, кто его ругает, почему у него много критиков, и вообще, в чём особенность этого министра образования. Есть такой стереотип, что должность министра образования, главы Минобрнауки…

Кремер: Она расстрельная.

Шепелин: Она расстрельная, хотя это неправильный термин, потому что господин Фурсенко управлял 8 лет, и что-то никто его не расстрелял.

Кремер: Извините, 8 лет его ругали.

Шепелин: Ругали, но он с честью занимал это место. Также этим занимался господин Филиппов, его предшественник, который 4 года руководил этим ведомством. Ну как, спокойно…

Кремер: Неспокойно руководить этим ведомством в принципе.

Шепелин: Да, но надо понимать, что должность главы Минобра наравне с должностью главы Минздрава – это всегда то, что будет порицаться больше всего в постсоветской России, потому что именно с этими ведомствами связаны главные достижения советского строя, которые дальше отнимаются. То есть бесплатное здравоохранение, бесплатное образование, и люди, общественное мнение всегда очень больно и трепетно чувствуют несправедливость, они чувствуют эту несправедливость буквально во всём, что происходит. Тем не менее, Ливанов попал под куда больший огонь критики, нежели его предшественники.

Кремер: Ливанов начинал своё правление, свою работу с того, что он заявил довольно непопулярную вещь: надо уменьшить вдвое количество бюджетных мест в ВУЗах. И сразу нажил себе буквально в первые дни врагов.

Шепелин: В первом своём программном интервью, хотя это совершенно не отличалось от политики, которую провозглашал господин Фурсенко и которая в последние годы вообще велась в нашем государстве. Есть две замечательные книжки в жанре проза про российское образование, одна про 90-ые годы, а вторая про 2000-ые, они обе написаны одним и тем же автором – Алексеем Ивановым. В 90-ые годы вышла книжка «Географ глобус пропил», а в 2000-ые – «Блуда и МУДО», МУДО – это не ругательство, это Муниципальное учреждение дополнительного образования. Там вся жизнь современного образования прописана, когда приезжает чиновник в хорошем костюме и говорит: «Давайте мы сейчас будем реформировать образование», поворачивается к народу, он обращается уже к преподавателям на «мы», то есть такой демократический шаг делает. А дальше говорит замечательные слова - «реорганизация», «оптимизация» и «реформирование», а по сути это означает сокращение преподавательского состава, потому что планомерно все 2000-ые годы эта работа проводилась господином Фурсенко. И это всё сохранилось.

Кремер: Какая непопулярная мера, предпринятая Ливановым, на самом деле была задумана и частично реорганизована ещё его предшественником Андреем Фурсенко?

Шепелин: Это, безусловно, закон об образовании. В том-то дело, что это не реорганизация, это, по сути, приведение в юридические нормы всёго то, что и так сложилось с нашим образованием: ЕГЭ, нормативы, которые существуют в школах и так далее. До этого законы новые об образовании не принимались 12 лет, при этом в этом законе закреплялось всё то, что так не нравилось людям, и то, что так все ругали. Соответственно, коммунисты и вся парламентская оппозиция первыми взбаламутились против этой меры – против закона об образовании.

Кремер: Да, у вас здесь упоминается формулировка Геннадия Зюганова, что «Ливанов душит американщиной».

Шепелин: Зюганов много говорит про Ливанова, и все самые любимые клише, все самые устойчивые словосочетания из газеты «Правда» года 1937 он замечательно использует, просто оживают какой-то новой жизнью в его устах, когда он их произносит про Ливанова. Соответственно, эта мера – это то, что досталось Ливанову от Фурсенко. Также досталось ему пожелание сокращения ВУЗов, студентов, бюджетных мест соответственно.

Кремер: То есть первые два пункта не совсем ливановские, они ещё от его предшественника, чей курс он на самом деле продолжил. Он не чтобы что-то такое особенно новое начал делать, он просто продолжил делать то, чем занимался Андрей Фурсенко.

Шепелин: Да, и почему-то Жириновский так оголтело, и Зюганов – они, конечно, хотели отправить Фурсенко в отставку, но такого ужаса в глазах у них не было по поводу Фурсенко. Тут нужно понимать ещё одну вещь про возможную отставку. Дело в том, что Андрей Фурсенко – человек, который 8 лет продержался на посту министра образования, это петербуржец и господин, довольно близкий к Владимиру Путину, которого он не трогал долгое время. И у Фурсенко Ливанов был 4 года заместителем, с 2003 по 2007 год, у них очень хорошие отношения остались, а Фурсенко при этом был ещё на посту при Путине в администрации президента. Это человек, который специализируется на реформах образования и всём, что с ними связано, поэтому благодаря вот этой связи, скорее всего, Ливанова по идее не должны трогать.

Кремер: Сейчас после увольнения заместителя Ливанова Игоря Федюкина сложилось такое впечатление, что это такое специальное увольнение, чтобы умерить народный гнев, умерить гнев депутата Владимира Бурматова. И теперь всё, мы сейчас всё поправили, там были небольшие ошибки, и теперь в Министерстве образования всё пойдёт нормально, особенно учитывая, что «Единая Россия» через пару дней после увольнения Игоря Федюкина заявила: «Мы надеемся, что сейчас Ливанов понял, и мы начнём с ним нормальный диалог», что-то такое звучало.

Шепелин: Они и так нормально работали, закон об образовании, который был разработан в Минобре, его чудесно приняли, хотя после этого начали ехидничать по этому поводу, что вроде как это испортило их отношения. Народный гнев – это гнев депутатов, сенаторов, губернаторов, которые сейчас попали под этот пресс расследования плагиата в диссертациях. При этом стоит отметить, что его тоже начал не Минобр, просто они в отличие от многих ведомств, когда поступает жалоба на несправедливость…

Кремер: Быстро отреагировали.

Шепелин: Они вообще отреагировали, нормальное поведение в этой ситуации от любого ведомства от Минюста до Минздрава – это куда-то на полку спрятать, через месяц-два, как полагается по нашим законам, просто какую-то отписку отправить на любой запрос. А здесь был создан совет по проверке этих диссертаций по так называемому «Даниловскому диссертационному совету», и 11 человек лишились своих диссертаций. Но это 11 человек из всех Госдумы, хотя там не было депутатов, там был высокопоставленный один единоросс, это Андрей Андриянов, глава СУНЦа МГУ, то есть физико-математической школы при МГУ, и один из функционеров «Народного фронта» Владимира Путина. Больше от Минобра никто не пострадал, все остальные расследования велись по диссертациям вовсе не министерства, они ведутся этими самыми диверсантами, которые борются против воровства чиновников в этой сфере. То есть Минобр никак напрямую не связан с этим, они просто поддержали эту интенцию, но этого хватило, чтобы взбесить страшно и Жириновского, и Бурматова.

Кремер: Это вообще больное место, мне кажется, в России, потому что, знаете, эту дискуссию, как в России отвечают на вопрос: что хуже – стучать или списывать, большинство отвечает, что, конечно, стучать хуже, чем списывать. А если этот вопрос задаётся в Америке, то, конечно, хуже списывать, а стучать – не плохо, потому что стучать – это восстанавливать справедливость. И мне кажется, что ровно в это место выстрелил Ливанов.

Шепелин: Да, но Ливанов ни туда, ни сюда, потому что он поддержал, но дальше глубокого расследования отъёма диссертации у того же Бурматова, у депутата Баталиной, у губернатора в том числе, Полтавченко петербургского, у которого тоже нашли плагиат, дальше работы не началось. То есть ведомство сработало довольно аккуратно, вроде никто не пострадал. Но тут самый важный факт, что они признали эту проблему, что диссертации воруются.

Кремер: Это очень важно.

Шепелин: Это очень важно, но при этом люди вроде Пархоменко всё равно говорят, что спасибо, господину Ливанову, но этого маловато, нужно активней заниматься. Мы называем людей, которые недовольны Ливановым, это большинство депутатов Госдумы, потому что у большинства депутатов есть диссертации…

Кремер: Была раньше мода у депутатов на степень.

Шепелин: Да она и продолжается, на самом деле. Это как мода на хорошие автомобили, которая никогда не пройдёт. В ближайшее время точно не пройдёт мода на то, чтобы у тебя была степень доктора наук или, на худой конец, кандидата.

Кремер: Мне кажется, что уже совершён поворот.

Шепелин: Возможно, начинается.

Кремер: Просто это опасно. Вы же понимаете, что после этого расследования это стало чуть-чуть опаснее.

Шепелин: Чуть-чуть, но я думаю, повысится мода на хорошо сделанные диссертации.

Кремер: Поднялись цены, вы хотите сказать?

Шепелин: Да, качество диссертаций увеличится.

Кремер: Из этих восьми пунктов, которые вы собрали в своём тексте, в каких из них участвовал Игорь Федюкин?

Шепелин: Это скандал с диссертациями.

Кремер: Разве только это?

Шепелин: Федюкин, да. Федюкин поплатился, прежде всего, за это. В этих восьми шагах отставки есть два таких, которые его от отставки наоборот отдаляют – это поручение Владимира Путина, которое он исполняет, которое тоже непопулярно, даже можно назвать три. Во-первых, это список неэффективных ВУЗов и их ликвидация. За это все Ливанова ругают, но забывают, что это была просьба Владимира Владимировича.

Кремер: Давайте напомним.

Шепелин: Давайте напомним, что летом 2012 года эту просьбу изложил Владимир Владимирович, и Ливанов моментально начал её исполнять. К наветам своего главного начальника он относится очень трепетно, и что-что, но это он не пропускает. Второе – это реформа РАН, которая так и не началась, но при этом академики и чиновники от РАН страшно испугались, писали письма с угрозами об отставке Ливанова, но мы – и они тоже – забываем, что это тоже просьба и желание Владимира Владимировича Путина. Я думаю, что если у Ливанова реформирование РАН получится, то всё остальное Путин ему простит, это самое главное мнение из всех общественных.

Кремер: Сейчас на карте для Ливанова стоит РАН.

Шепелин: Сейчас, после избрания нового главы РАН, это самый главный вопрос для него.

Кремер: Ну, это же долгий процесс.

Шепелин: Долгий, но он до сих пор не начался. Это то же самое как с диссертациями, их отняли всего у 11 человек, и этот процесс уже начался. И все говорят уже, что система проверки этих диссертаций уже сейчас меняется, меняется аттестационная система, хотя это просто 11 работ. У РАН даже такого маленького шага там не наметилось.

Кремер: И наконец третий пункт – это единый учебник истории, наверное, тоже поручение Владимира Владимировича.

Шепелин: Да, поручение, за которое Ливанова уже ругают либералы. Так получилось, как совершенно точно отметил Андрей Гейм, что Ливанов такой удивительный человек, которому удалось всё поле вокруг себя ополчить, поэтому он Гейму очень нравится, и занимается, видимо, правильным делом. Тут ещё один важный момент – удастся ли Ливанову эти начинания, реформы, а их довольно много, действительно уровень образования в ВУЗах падает, диссертации обесцениваются, с этим нужно что-то делать, Академия наук не работает. Получится ли у Ливанова с этим что-то сделать – не факт. Потому что, обратите внимание, кто выступает против него, кто громче звучит сейчас – это Владимир Бурматов. И есть ещё человек, который этим активно занимается в медиа, - это Тина Канделаки. Причём, когда была утечка с Минобром, один из журналистов, близких к Тине Канделаки, пытался за день до того…

Кремер: …опубликовать эту утечку на сайте Slon.ru.

Шепелин: Но ему это не удалось, тем не менее, это тоже было инспирировано Тиной Канделаки. Бурматов – это человек с ужасной степенью, Тина Канделаки с грехом пополам получила высшее образование, и эти Франкенштейны, то есть выращенные в системе российского образования в 90-ые годы, теперь борются с Ливановым.