Николай Новичков: Контроль за ЕГЭ нужно передать МВД. Пусть займутся хоть чем-то полезным

Белоголовцев: Обсуждаем текст «Десять непопулярных шагов к хорошему высшему образованию». Для тех несчастных людей, которые по какой-то вопиющей случайности не читают Slon.ru, скажите, пожалуйста, основные шаги непопулярные.

Новичков: Я неслучайно написал этот текст именно сейчас, когда произошло формирование нового правительства, и вроде как есть основания предполагать, что новый министр Ливанов как минимум не будет ломать все хорошее, что сделано предыдущим министром Фурсенко. Это хорошее, например, ЕГЭ, которому исполнилось 10 лет. Разговор о том, что ЕГЭ – это плохо, и его надо сломать, изменить, не прекращаются. Меня это очень сильно беспокоит, потому что ЕГЭ – очень правильная вещь, это один из инструментов, который ставит преграду на коррупционных схемах при поступлении в вузы.

Белоголовцев: Не так много людей ругают ЕГЭ, многие говорят, что ЕГЭ пока очень далеко от идеала. Идея, может быть, и хорошая, но это понять невозможно, потому что все портит исполнение.

Новичков: На самом деле, очень много людей ругают ЕГЭ. Я в том же тексте указал, что, может быть, единственный вопрос, по которому кандидаты в президенты, 5 человек, сошлись. У них был неофициальный сговор, что ЕГЭ – плохо. Даже Михаил Прохоров и то критиковал ЕГЭ. Я считаю, что этот инструмент надо защищать. Что касается того, что он плохо сделан – согласен, плохо сделан. Но идеи, заложенные в нем, подразумевают возможность настройки. Например, я в порядке почти что бреда предлагаю изъять исполнение самого ЕГЭ – прием экзаменов, обработка результатов – из системы образования и передать министерству внутренних дел, которое вообще никак не заинтересовано в результатах. Пусть офицеры полиции из Москвы едут организовывать ЕГЭ в Красноярск, а красноярцы едут на юг и т.д.

Белоголовцев: А вы больше доверяете министерству внутренних дел, нежели министерству образования?

Новичков: Министерство внутренних дел должно какую-то пользу тоже приносить, раз уж оно есть. Я доверяю незаинтересованной стороне. Не нравится министерство внутренних дел? Давайте поручим федеральной антимонопольной службе или господину Онищенко. Много у нас карательных органов, которые неизвестно чем занимаются, пусть они пользу приносят. Пока реализация ЕГЭ находится в компетенции министерства образования, порядка не будет. Не потому что люди плохие, не должны заинтересованные люди принимать в этом участие. Это один из аспектов, которые я в этом тексте выразил.

Второй аспект – нужно перестать обманывать себя, окружающих и сказать, что у нас образование должно быть платное. Платное не для абитуриента, а платное по рынку. Государство делает вид, что перечисляет вузам деньги, они делают вид, что готовят специалистов, бакалавров или магистров. Студенты, магистранты делают вид, что учатся. А рынок уже устал делать вид, что ему эти специалисты нужны. Надо прекратить делать вид. Если рыночная цена бакалавра составляет определенные деньги, то государство должно эти деньги перевести. Соответственно, сколько государство может себе позволить, сколько оно считает, нужно специалистов для своего стратегического развития, столько и нужно финансировать. Все остальное должны финансировать либо сами абитуриенты, либо корпорации, которые хотят получить специалистов, либо еще кто-то. Поэтому пора закончить самообман.

Белоголовцев: Похожие вещи говорил сам господин Ливанов. Он сказал, что нам при безусловном несокращении общих расходов на образование нужно сокращать количество бюджетных мест, потому что они не нужны. С вашей точки зрения, может ли всерьез рассматриваться столь непопулярная мера в России не на уровне научной теории, а на уровне реальной работы? Это же действительно супер-непопулярный, с электоральной точки зрения, ход.

Новичков: Начнем с того, что выборы только прошли. Поскольку внесены изменения в Конституцию, следующие федеральные выборы пройдут аж через 4,5 года. У страны никогда не было цикла электорального спокойствия, если можно так сказать. Поэтому в этот период можно делать любые непопулярные вещи.

По большому счету, они непопулярные потому, что государственные институты не всегда умеют разговаривать с обществом. Нужно объяснять, что является альтернативой. Альтернативой является некачественное образование для наших детей. Если меня спросят, какой вуз я могу посоветовать, я не могу посоветовать ни один вуз в нашей стране. Даже в том учебном заведении, в котором я работаю, на 100% у меня уверенности нет. При этом у меня есть 100%-я уверенность, что я могу выбрать из 20 европейских вузов не самого топового уровня, где дают качественное образование.

Белоголовцев: Вам не кажется, что здесь есть железобетонная завязка с тем, что количество бюджетных мест напрямую связано с нежеланием молодых людей служить в вооруженных силах Российской Федерации? Понятно, что вузы и их абитуриенты мужского пола хватаются за это руками, ногами, зубами и всеми другими частями тела.

Новичков: Вы отчасти правы, но это продолжение того самого государственного лицемерия. Если у нас получение высшего образования является инструментом не пойти служить в армию...

Белоголовцев: Но согласитесь, по факту это так.

Новичков: Конечно. Более того, и учеба в аспирантуре является. Даже во многих высших учебных заведениях есть негласная разнарядка в научное отделение брать юношей, а не девушек. Это бред. Можно и дальше исходить из этого, но это путь в никуда. Тот же самый самообман. Мы же требуем от врача, чтобы он не делал вид, что нас лечит, а чтобы лечил по-настоящему. Почему мы считаем, что можем в другом случае обманывать?

Белоголовцев: Можем успеть озвучить еще один-два непопулярных шага. Конечно, пока с электоральной точки зрения абсолютно апокалипсические для действующей власти предложения.

Новичков: Для полного счастья давайте реформируем Российскую академию наук. Она по факту ничего не делает. Пусть она будет, но пусть это будет таким кадровым агентством для высших учебных заведений, чтобы наука происходила в вузах, а не в каких-то эфемерных учреждениях РАНа.

Белоголовцев: Для меня это главная загадка. Когда мы смотрим на российские вузы, видим, что они не занимают ни в каких рейтингах места. Это понятно, потому что они не занимаются никакой научной работой. Чего им мешает заниматься научной работой?

Новичков: На самом деле, тут две простых причины. Первая – нет мотива. С чего они будут заниматься научной работой? Значительно проще за деньги принимать студентов учиться. Вторая причина – оторванность высшего образования от реальной жизни, от экономики в целом. Какую роль выполняют вузы сейчас в стране? Никакую.