Конец света предсказывался с учетом туристических потоков

Горянов: Жить нам осталось недолго, как мы вчера узнали, всего лишь 4 с половиной миллиарда лет. Владимир Владимирович, вероятно, переживает, как и мы с вами, период бактуна.

Сапрыкин: Я пока не переживаю период бактуна. А что это, кстати?

Горянов: Это окончание календаря майя, это и есть тот самый конец света, о котором мы с вами переживаем.

Сапрыкин: А бактун уже наступил, или он наступит завтра?

Горянов: Сегодня должен. В предрождественские дни особенно в католических странах, в частности в Мексике, огромное количество людей переживает его сейчас. Они собрались у древней пирамиды Кукульканы  и ожидают каких-то событий, когда вот-вот долбанёт, что-то случится, начнутся какие-то катастрофы. Может быть, земля разверзнется, может быть, что-то ещё, и все хотят быть там. Мексика и другие латиноамериканские страны заранее подготовились к этому,  сделали целую маркетинговую программу.

Сапрыкин: Я читал, что у них даже какое-то межправительственное соглашение о пропаганде конца света.

Горянов: Между Мексикой и Сальвадором.

Сапрыкин: Вот жучьё.

Горянов: Им нужно было договориться о том, как пустить эти туристические потоки. Невдалеке от этой пирамиды Кукулькана номер в отеле стоит сейчас 2 000 долларов сутки. Для Мексики это очень дорого, при этом мест нет, поэтому какая-то часть турпотока должна расплываться по соседним странам, чтобы наблюдать за событиями.

Сапрыкин: А есть какие-то подсчёты, сколько людей в Мексике сейчас?

Горянов: Я не знаю этих цифр, но я думаю, они велики. Всё внимание этих государств направлено на эти пирамиды.

Сапрыкин: А для тех, кто остаётся дома, на что можно потратить последние деньги 21 декабря, чтоб как-то продержаться?

Горянов: Опции невелики. Во-первых, некоторое время назад один смелый предприниматель профинансировал возможность провести конец света в бункере Сталина, где-то под Таганкой, я точно не знаю, видимо, это дико секретный объект. Изначально это стоило полтора миллиона рублей за одно место, а всего их 80.

Сапрыкин: А как они рассчитывали? Полтора рублей за что: за сутки или за весь постапокалиптический период?

Горянов: За сутки пребывания. Также продавались пакетики еды, которые стояли примерно 10 тысяч рублей, это самый минимальный набор, который не портится в течение долгого времени, но дело в том, что эта услуга оказалась не слишком востребованной, и цена довольно быстро упала. Сейчас одно место в бункере Сталина стоит 50 тысяч рублей.  Если не верить бункеру Сталина, можно верить инженеру Убийко.

Сапрыкин: А что нам сулит инженер Убийко?

Горянов: Он создал капсулу, которая сконструирована таким образом, что она может переживать тяжелейшие удары, шквальный огонь, наводнения. В ней может одновременно содержаться средняя российская семья, которая состоит из супружеской пары и, как правило, двух детей.

Сапрыкин: А после президентского послания из трёх детей.

Горянов: Капсула выдержит и это количество. Это такой мини Ноев ковчег.

Сапрыкин: А почему мы до сих пор в ней не живём?

Горянов: Мы, видимо, с вами не переживаем этот конец света, однако огромное количество людей по всей планете переживают.

Сапрыкин: Я прям вижу инженера Убийко, который ходил по инстанциям, пытался внедрить эту капсулу в производство, но наталкивался на бездушие и бюрократизм чинуш.

Горянов: Возможно, он упустил своё время, потому что инженер Петрик уже не на коне. Я думаю, они бы нашли друг друга, их концепции во многом очень совпадают.

Сапрыкин: А вот эти фильтры по выделению воды из всего хорошо сочетаются с этой капсулой.

Горянов: Вы зря иронизируете, потому что вода на космических станциях выделяется практически из всего, в том числе из майки, которую вы носите.

Сапрыкин: Я не хотел бы так подробно обсуждать это.

Горянов: Однако та же самая концепция у Убийко, где всё сохраняется, никакого лишнего производства, всё внутри, и вы так переживаете длительный период конца света.

Сапрыкин: В каких странах люди больше всего запасаются тушёнкой, противогазами, медикаментами?

Горянов: Мне кажется, это США. Я думаю, эффект Голливуда тому виной. Множественные фильмы про апокалипсис развили в обеспеченной американской нации тяжёлое впечатление, что когда-то благоденствие должно закончиться. У них есть целое движение  сурвивалистов, они покупают специальные установки для пережития, для сокрытия, есть целая фирма, которая сделала на этом состояние, на мини-домах, которые стоят 10-15 тысяч долларов. Покупают маленькие, хитрые механизмы, которые позволяют устанавливать либо связь, либо обеспечение. Телекомпания BBC жужжала об этом последний год постоянно. Эти люди, как правило, бывшие работники спецслужб или хитрые инженеры, но редко из Силиконовой долины.

Сапрыкин: А если предположить, что мы переживём этот день, есть ли какие-то приятные мелочи, которые выпускаются для памяти об этом дне?

Горянов: Огромное количество. Даже российские предприниматели каким-то образом ухитрились наклепать огромное количество маек с надписью: «Я - последний человек, это мой последний день». Как вы знаете, в парке Горького стоят часы, которые сейчас обнуляются.

Сапрыкин: Не знаю, а что за часы?

Горянов: Последний месяц или два стоят часы, которые заточены на обратный отчёт, которые должны обнулиться в какой-то момент. Толпы людей фотографируется и делают инстаграмы. Это не бизнес, но какое-то развлечение. Мелкая сувенирная продукция - это, конечно, радостно, но, мне кажется, главные бенефициары этой идеи - это мы с вами, те самые медиа, которые получили огромное количество тиражей, трафика, видеоконтента, в общем, довольно радует вся эта история.

Сапрыкин: Я бы не сказал, что медиа в таком безусловном выигрыше. У нас просто слабо дифференцирована статистика, поэтому мы ничего не знаем о динамике прибылей спичечных фабрик или производителей тушёнки.

Горянов: Где-то в регионах смели эти базовые пакеты.

Сапрыкин: Есть прекрасная история про город Омутнинск, где газета «Омутнинская правда» перепечатала предсказания этого таинственного тибетского монаха, который написал письмо в НАСА, до НАСА оно не дошло, а попало сразу в «Омутнинскую правду». Там наступила тотальная паника, люди смели всё.

Горянов: Точки напряжения, безусловно, существуют в мелких провинциальных российских городах, я хотел ещё сказать, что в Европе есть определённая точка на карте, она находится во французских Альпах.

Сапрыкин: То есть можно не ехать в Мексику?

Горянов: Можно не ехать. Дева Мария коснулась своей стопой этого места. Там тоже есть, кстати, фешенебельная гостиница на горе.

Сапрыкин: А у вас какие планы на этот чудный вечерок? Как вы готовитесь встретить  конец света?

Горянов: С трепетом, с придыханием, но, мне кажется, что я должен вернуться на историческую родину в Петербург. А так как 300 лет назад Петербургу было предсказание, что ему быть пустым, а уже прошло это время, может быть, в Петербурге, а там обычно холода переживаются намного тяжелее, чем в Москве, как раз и наступит конец света, а не в Мексике. Хотя было бы очень обидно терять и родину, и такой прекрасный город.