Гражданский туризм, или каким мэром станет Илья Варламов

Акция в Астрахани стала первым после декабрьских митингов экспериментом по решению региональной проблемы силами «оппозиционной сборной России» из политиков и блогеров.

Чего это позволит добиться, обсудили с Романом Доброхотовым, старшим корреспондентом Slon.ru. 

Макеева: В субботу в Астрахани, как говорится в вашей публикации на Slon.ru, прошла крупнейшая за последние десятилетия политическая акция. Крупнейшая – в каком смысле, в контексте Астрахани?

Доброхотов: Конечно, в контексте Астрахани. Надо сказать, что акция в 5-6 тысяч человек полгода назад считалась бы очень крупной для России в целом. В Москве таких акций было 2-3 за последние десятилетия. Тем более, для Астрахани – это относительно небольшой городок, для них это просто событие тысячелетия.

Макеева: Она была именно такой крупной, возможно, потому что большое количество людей из Москвы приехало? Акция в Астрахани, цитирую публикацию, стала первым после декабрьских митингов экспериментом по решению региональной проблемы силами оппозиционной сборной России из политиков и блогеров. Как Путину приходилось самому в Пикалево ездить или на места пожарищ, так и Навальному – все сам, все сам. Насколько это эффективно?

Доброхотов: Не знаю, насколько это эффективно. Во всяком случае, это некое новое, потенциально модное явление, политический вудсток, который вполне может стать весьма распространенным, поскольку у нас на носу выборы мэров двух крупных городов – в Омске и Красноярске. Плюс начнутся выборы губернаторов, и в очень большом числе случаев мы можем говорить о возможности серьезной политической конкуренции. Скажем, в том же Омске будет, вероятно, выдвигаться от оппозиции блогер Илья Варламов, это подразумевает точно такой же тур для политических блогеров и оппозиционеров.

Макеева: Про Варламова мне казалось, что это шутка такая.

Доброхотов: Я думаю, что и он до последнего момента считал, что он шутит. Но потом, когда оказалось, что на внутренних прймериз он с большим отрывом побеждает, он начал относиться к этому серьезно. Если я не ошибаюсь, он уже сегодня улетает в Омск, будет участвовать в дебатах. В конце концов, почему нет? Он, по меньшей мере, года два в Москве пытается заниматься проблемами города, среди его помощников есть люди, которые совершают поездки в другие страны для обучающих тренингов по тому, как надо управлять, условно говоря, дорожным движением. Все эти игры, которые велись у блогеров в Twitter и ЖЖ, сейчас превращаются в реальную политику. Если на федеральном уровне никто порулить не даст, то на региональном уровне, по крайней мере, серьезно поучаствовать в политической борьбе вполне реально.

Это одновременно интересно и самим жителям Москвы, Петербурга, других крупных городов, которые участвуют в этих турах, и тем жителям, куда они приезжают. Для них – это, во-первых, возможность познакомиться с людьми, о которых они читают только в интернете, а во-вторых, для них это некое оживление политической жизни, на которую у них раньше не было никакой надежды, а теперь надежда появилась.

По крайней мере, в Астрахани я общался с большим количеством местных жителей по поводу того, как они относятся к приезжим москвичам. Там есть такой легкий налет сепаратизма, они считают, что Москва на них давит, но в данном случае они понимают, что едут не чиновники с мигалками, а сочувствующие им люди, поэтому отношение к этим приезжим зависело от отношения к мэру Столярову. Если люди были настроены против этого мэра, они готовы были принять абсолютно любую помощь. То же самое, очевидно, будет и в остальных регионах. Если люди действительно готовы к какой-то протестной активности, то они легко примут любую поддержку, это для них станет стимулом выйти на улицы. В Астрахани из 6 тысяч человек москвичей было максимум 200.

Макеева: Смотря что обозначать целью. Цель-то не выйти на улицы, а добиться того, чтобы мэром стал тот, за кого голосовали, чтобы были честные выборы.

Доброхотов: Это большой вопрос. Лично мне кажется, что сам институт протестной активности как механизма влияния на власть даже важнее, чем ситуативная победа того или иного мэра или чиновника. Мы знаем, что в Ярославле недавно победил Урлашов, замечательно. Но мы совершенно не знаем, какую политику он будет проводить. Но если мы знаем, что в Ярославле сохранится понимание того, что можно решать проблемы митингами, протестами…

Макеева: Там никаких митингов не было.

Доброхотов: В этом и угроза. В случае если Урлашов обратно вступит в «Единую Россию» и начнет проводить политику партии, то что будет?

Макеева: Он – прежде всего, законно выбранный мэр. Тут вопрос, что считается главной ценностью тех или иных выборов.

Доброхотов: Это и проблема. Если у нас только на выборах определяется, чего хотят люди, то тогда только раз в 4 года есть возможность контролировать власть. Власть надо контролировать каждый день. Посмотрите на европейские страны, на США. Там многомиллионные митинги проходят в крупнейших городах почти каждую неделю.

Макеева: Это же плохо, это признак того, что что-то не так.

Доброхотов: Это хорошо. Посмотрите на Европу, где проходят эти митинги, и на Россию, где они не проходят. В какой из этих стран что-то не так?

Макеева: У Европы большие проблемы.

Доброхотов: Это называется – нам бы ваши проблемы.

Макеева: Это другой вопрос. Они считают, что у них проблемы. По сравнению с ситуацией несколько лет назад для них это действительно проблемы. Интересный термин у вас по поводу поездок оппозиционной сборной России из блогеров и политиков по регионам.

Доброхотов: Блоготур.

Макеева: Я слышала такой термин после ярославских событий – гражданский туризм. То, что происходило в Астрахани, и то, что происходило в Ярославле – это разные вещи. В Ярославле было самое массовое число наблюдателей на выборах, именно благодаря им и отчасти прессе, которая освещала, как они наблюдают, выборы удалось провести честно. Тут совершенно другого порядка вещи, все-таки это немножко некорректно сравнивать. Выборы состоялись, как они прошли – это другой вопрос, потому что за ними уже никто не наблюдал, а теперь, получается, есть только один вариант – выходить на улицы, объявлять голодовку.

Доброхотов: Ездят одни и те же люди, по сути дела. Если это выборы – они будут наблюдателями, если это протестная акция – они могут быть ее участниками. Здесь вопрос в том, есть ли в этом регионе какая-то инициатива снизу и желание что-то изменить. Если есть, то тогда люди, приезжающие туда, помимо какого-то наблюдения за ситуацией могут им помочь выразить это протестное мнение. В Астрахани мы видели, что такая инициатива снизу была, тот факт, что на улицу вышло 6 тысяч человек, подтверждает, что действительно какой-то результат есть, потому что москвичей было максимум 200-300 человек.

Макеева: Олег Шеин до последнего времени разделял точку зрения, что люди, в общем, достаточно апатично относятся к тому, что происходило. Эта движуха, приезд большого количества людей, взбудоражило пейзаж и, может, заставило людей поверить в то, что их мнение имеет какое-то значение.

Доброхотов: До этого была Москва и Замкадье, где тишина, болото и одинокие грустные оппозиционеры, которые проявляли себя только в интернет-пространстве. Сейчас мы видим, что, по крайней мере, в радиусе ближайших нескольких сотен километров - Астрахань все-таки достаточно далеко, это не Московская область - туда действительно могут приехать организаторы с опытом, люди вроде Ксении Собчак, которые очень хорошо узнаваемы. На них действительно приходят люди. Люди вначале пришли на утренний митинг, потому что не знали, на каком митинге будет выступать Ксения Собчак, долго ее искали, через полчаса, поняв, что ее на митинге за Столярова не будет, половина митинга ушла, и эта ж половина пришла потом на вечерний митинг. Молодец Ксения Собчак, если она выбирает правильный митинг.

Макеева: Что касается того, каким мэром будет Урлашов. А каким мэром будет Шеин, есть это понимание? Или Варламов? При всем уважении, где Омск и где Варламов.

Доброхотов: Я понятия не имею, кто будет лучшим мэром в том или ином городе, но я совершенно четко уверен, что если люди действительно будут готовы выходить на улицы и отстаивать свои права, то кто бы ни победил, он в дальнейшем будет контролироваться этими людьми, выходящими на улицу.

Макеева: Вопрос из Twitter: зачем просматривать записи с камер, спорить, если можно заново пересчитать все бюллетени и получить точный результат?

Доброхотов: Нельзя пересчитать, потому что там очень много вброшенных бюллетеней. Если вы пересчитаете, то вместе с вброшенными.

Макеева: «Чуров жжот: всю ночь с Шеиным смотрел записи с выборов, не ожидал от него такого». Не считаете, что этот поступок Чурова, что он хотя бы всю ночь сидел, поднимает его реноме?

Доброхотов: Чуров, мне кажется, всех обыграл очень простой шахматной партией. Он якобы сделал вид, что он пошел навстречу, а теперь он может сказать: «Ребята, кончайте голодовку. Я все посмотрел, не увидел никаких нарушений. Я смотрю на них и не вижу». И что теперь делать? Мне кажется, сама эта идея с совместным просмотром…

Макеева: Смотрел при свидетелях все-таки.

Доброхотов: Для Чурова свидетели – это просто…Он может при свидетелях утверждать, что земля плоская, ему это совершенно не мешает. Это была довольно странная идея. Другое дело, что Шеину действительно нужен был хоть какой-то формальный предлог, чтобы прекратить голодовку, иначе он просто помрет. Это будет плохо для всех, не только для Шеина. Хорошо, что хоть какой-то способ будет эту голодовку прекратить.