Доклад ООН: Миру будет плохо, а России еще хуже

Макеева: В 2012 году, бодро пишет Николай прямо с утра, миру будет плохо, но России еще хуже. Это по прогнозу индейцев майя?

Дзись-Войценаровский: По прогнозу индейцев майя будет всем очень плохо.

Макеева: Но России еще хуже.

Дзись-Войценаровский: России всегда еще хуже, чем всем.

Макеева: У России всегда особый путь, но не обязательно плохой.

Дзись-Войценаровский: Экономисты это тоже отмечают, что он особый и не всегда плохой. Этот доклад, о котором я пишу, это доклад подразделения ООН, ежегодный доклад о ситуации в экономике и перспективах. Там рассматриваются три сценария развития мировой экономики на ближайшие два года. Как водится, базовый, оптимистический и пессимистический.

При базовом и оптимистическом сценарии в России экономический рост даже немного получше, чем в мире в целом. Хотя, естественно, отстает от роста в Китае и в Индии. А вот при пессимистическом сценарии, что особенно тревожит, он намного ниже. То есть если при пессимистическом сценарии мир вырастет на 0,5%, то Россия упадет на минус 3,5%. Это очень плохо, потому что не только индейцы майя говорят, что в 2012 году будет плохо, но и ЮНКТАД отмечает, что мир стоит на пороге второй волны рецессии.

Макеева: И правы премьер Путин и президент Медведев, которые нам это предрекают все время, предупреждают, что нас ждут непростые времена. Они про это, вероятно, говорят?

Дзись-Войценаровский: Может быть, и про это. Непростые времена во многом вызваны, прямо скажем, и премьером, и президентом, потому что российская экономика очень сильно до сих пор зависит от конъюнктуры, от цены на нефть. Она не отвязалась от этого до сих пор, в чем большая заслуга правительства, безусловно. ЮНКТАД отмечает, что цена на нефть пока высокая – 100 долларов их прогноз на ближайшие два года – но плохо то, что она нестабильна, и поскольку, как я уже говорил, ООН ждет второй волны рецессии, то цена на нефть вполне может упасть. Мы видели в 2008 году, что падение российской экономики за ценой на нефть было очень резким, глубоким, гораздо глубже, чем у всех экономик, мы были рекордсменами по падению.

Макеева: А чем вызвана новая мировая рецессия? То, что мы до сих пор не отвязались от цены на нефть – это довольно очевидно, но почему мир должен катиться в тартарары? Какие предпосылки? Мир практически не вышел из предыдущего финансового кризиса или это новое явление?

Дзись-Войценаровский: Мир выходил из предыдущего финансового кризиса, но все яснее становится, что этот выход далеко не завершен. Например, до сих пор банковская система довольно уязвима, нестабильна. Мы видим в еврозоне постоянные проблемы с долгами стран. Мы видим также то, что затягивается кризис с безработицей. Безработица в мире сейчас в среднем в развитых странах составляет 8,6% по сравнению с предкризисными 5,8%, не особо снижается.

В России, конечно, ниже – 6,3% по расчетам Росстата, но тем не менее, это тоже высокая. До кризиса была меньше. Но мы в этом положении в отношении работы пока еще выигрышны на фоне остального мира, но тем не менее этот кризис тоже затянулся. Безработица ведь влияет не только на некую цифру и на то, что кто-то не получает зарплату, но раз он не получает зарплату, он не тратит денег на товары, значит, производители товаров недополучают деньги, не могут расширять производство. Это значит, люди, находящиеся в безработице, теряют квалификацию, и после выхода на работу будут получать меньшие зарплаты.

Макеева: Все мы – важные участники экономического процесса, нам нельзя выходить из этого круга, иначе вся мировая экономика покатится в тартарары. Есть оптимистический сценарий какой-то, базовый?

Дзись-Войценаровский: Для России в базовом сценарии рост экономики в следующем году составит 4%, это примерно соответствует официальным прогнозам. Мир в базовом сценарии вырастет в этом году меньше, чем в прошлом, но не намного. На 2,6% будет рост в этом году, в прошлом был 2,8%, примерно ситуация стабилизируется.

Макеева: Почему в этом случае у России будут дела на более высоком уровне? Если при первом сценарии мир нашел выход из кризиса на нижний этаж, то при этом сценарии – на верхний?

Дзись-Войценаровский: Это особенность России, о ней, кстати, и говорил, например, Олег Вьюгин на прошедшем Гайдаровском форуме в конце прошлой недели. Она состоит в том, что Россия из-за того, что до сих пор не решены проблемы с нашей экономикой, с привязкой к нефти, мы очень сильно колеблемся в зависимости от того, что происходит в мире. Олег Вьюгин, по его оценкам, называл цифру, что при неблагоприятной ситуации мы можем упасть на 9-10%, а при благоприятной вырасти на 9%. Это очень большие колебания. Конечно, приятно расти процентов на 10%, но в России это достигается ценой того, что мы и падаем глубоко.

Макеева: А есть ли какое-то знаковое экономическое событие, которое ожидается в течение года, которое будет очень показательным, после которого можно будет сказать, по какому сценарию будут развиваться события? Есть ли что-то, чего ждет мир, какой-то цепи событий, когда будет понятно, куда все-таки качнулся маятник? 2012 год уже начался, а экономисты, включая экономистов такого уровня, до сих пор не могут понять, пойдем ли мы по оптимистическому или пессимистическому сценарию.

Дзись-Войценаровский: Экономика – очень сложная штука. Всегда все дают прогнозы осторожно, поэтому самый критический момент наступит 31 декабря 2012 года, когда мы поймем, что прогноз майя не оправдался и мир будет существовать, и экономика тоже.

Макеева: А если серьезно? Можно говорить о том, что они так будут гадать до середины года?

Дзись-Войценаровский: Практика показывает, что многие кризисы имеют свойство затягиваться. Например, в Японии стагнация затянулась на десятилетия. «Великая депрессия» потому и «Великая депрессия», потому что она тянулась годы, спад был зафиксирован во всем мире. Поэтому, конечно, хотелось бы всем считать, что есть некое событие, что в еврозоне что-нибудь придумают, оплатят долги Греции или преобразуют ЕС в Соединенные Штаты Европы с более жесткой финансовой дисциплиной, но, к сожалению, история не терпит точек – в ней только запятые.