«Новое платье короля». Сказка Андерсена, которая подходит к абсурду российской жизни

Всем привет! Меня зовут Дмитрий Макаров, и сегодня мы поговорим о голом короле. Во многих языках есть выражение, аналогичное нашему русскому «А король-то ― голый!». Так, например, в английском есть выражение «The emperor has no clothes», а в португальском ― я, конечно, не буду делать вид, что говорю на языке Камоэнса, ― есть такое выражение: «Король голый, а королева сумасшедшая».

Они восходят к самым разнообразным вариантам сказок, где все предпочитают делать вид, что явление, которого нет, все-таки существует. Иногда речь идет просто о мошенничестве, но чаще так дурят жадных, глупых, тщеславных людей, которые кажутся себе умными, талантливыми, занимающими свое место по праву.

В России, конечно, знают прежде всего сказку Андерсена «Новое платье короля» в переводе Анны Ганзен, сделанном аж в 1890-е годы. Эта классическая сказка удивительно подходит абсурду русской жизни и точно описывает отношения власти и подданных.

Власть представлена в сказке Андерсена модником-императором, в русском переводе он стал королем, который, конечно, полагает себя умнее всех остальных. Он нанимает двух мошенников, которые обещают ему создать невероятную ткань, обладающую чудесным свойством становиться невидимой для всякого человека, который не на своем месте сидит или непроходимо глуп.

Все вокруг, желая казаться не такими глупыми, уверяют короля, что ткань волшебна и она существует, и он заказывает наряд для праздничного шествия. Цитирую: «Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за шитьем и сожгли больше шестнадцати свечей. Всем видно было, что они очень торопятся управиться в срок с новым нарядом короля. Они делали вид, будто снимают ткань со станков, они резали воздух большими ножницами, они шили иглой без нитки и наконец сказали: „Ну вот, наряд и готов!“». И абсолютно голый король пошел по городу. Все говорили только: «Какой же дивный наряд!». Только один ребенок осмелился сказать правду.

Из дневника Андерсена мы знаем, что источником сюжета для него стала новелла дона Хуана Мануэля де Вильены, одного из первых средневековых писателей Испании. Еще в 1335 году он написал «Книгу примеров графа Луканора и Патронио», где есть подобный сюжет. Но это не единственный возможный источник. Так, например, в «Легендах о Тиле Уленшпигеле» есть занятная история, как прохвост Тиль нанимается к одному аристократу живописцем, утверждая, что может создать выдающийся групповой портрет этого ландграфа в окружении его двора. При этом заказчик настаивает, чтобы все придворные были изображены так, как они есть в жизни, а те требуют под угрозой расправы, чтобы художник приукрасил.

В итоге Уленшпигель шестьдесят дней пирует, живет в роскоши и буквально ничего не делает. На презентации картины он утверждает, что лишь прекрасные, добрые, умные, честные люди благородных кровей могут увидеть, что же на ней изображено. Что ж, все буквально восхищаются пустыми стенами, а Уленшпигель получает свою награду. Роль ребенка здесь выполняет шут, которому позволено правду царям с улыбкой говорить. Он признается, что действительно глуп и ничего не видит. «Когда говорят дураки, умным лучше всего скрыться», ― замечает на это Тиль Уленшпигель.

Кстати, сюжет с созданием картины, на которой никто ничего не видит, получил продолжение в XIX и, главное, в XX веке. Так, в 1882 году юморист Альфонс Алле представил публике картину, которая называлась «Битва негров в пещере глубокой ночью», черный прямоугольник, а годом позже ― белый прямоугольник под названием «Анемичные девицы идут к первому причастию в снежную пору».

Казимир Малевич, создавая в 1915 году свой знаменитый «Черный квадрат», знал о существовании шуток Алле и карандашом написал на краю своего шедевра «Битва негров в темной пещере», и сейчас эта надпись расшифрована. Абсолютно белое полотно, купленное за сорок тысяч долларов, обнажает, например, все конфликты между тремя близкими друзьями в известной пьесе француженки Ясмины Резы Art.

Возвращаясь к «Новому платью короля», напомню, что новое прочтение сказка получила благодаря блистательной пьесе Евгения Шварца, написанной еще в 1934 году, но поставленной лишь в 1960-м в «Современнике». По словам Анатолия Смелянского, актеры сыграли сказку Евгения Шварца с отвагой канатоходцев, балансировавших над пропастью. Сказочный колорит не помешал им сохранить сходство министров, королей, официальных поэтов и придворных с совсем не сказочными советскими прототипами.

Невидимое платье, которое видят все, кто считает себя достойными видеть его, ― потрясающий образ. Сюда подходят и потемкинские деревни, и успехи в экономике, которые есть только на бумаге или в пропагандистских передачах. Как нам не вспомнить здесь замечательную песенку Александра Галича и Геннадия Шпаликова? У них там было так: «Мы поехали за город, а за городом дожди, а за городом заборы, а за заборами вожди». Потом ― пропускаю небольшой кусочек ― «Мы устали с непривычки, мы сказали: „Боже мой“, добрели до электрички и поехали домой, а в пути по радио целый час подряд нам про демократию делали доклад. А за семью заборами, а за семью запорами ― там доклад не слушают, там шашлык едят». Вот этот доклад про демократию из песенки Галича и Шпаликова ― на самом деле то самое новое платье короля.

В невидимый мундир с невидимыми орденами рядится и несуществующий поручик Киже. Это анекдот эпохи императора Павла Первого. Подавали рапорт императору Павлу Первому о повышении прапорщиков до подпоручиков, и кто-то описался, выведя вместо «Прапорщики же в подпоручики» «Прапорщик Киже в подпоручики». А императору фамилия понравилась, и он взял и вывел собственной рукой: «Прапорщика Киже в поручики», то есть на звание выше. И стали его стремительно повышать.

А когда император Павел наконец произвел его в полковники, то повелел незамедлительно вызвать к себе. Стали искать этого полковника Киже и поняли, что нет такого полковника, да и не было никогда, и объявили его величеству, что тот скоропостижно скончался. «Жаль, хороший был офицер», ― сказал император Павел.

Из этого анекдота Юрий Тынянов сделал блистательную повесть, где офицер, которого никогда не существовало, и в Сибири побывал, и высечен был, и до генерал-майора дослужился, и даже женился! Без невесты. Император, дескать, разрешил, ибо жених секретный, фигуры не имеет.

Так что голые короли прекрасно уживаются с несуществующими придворными, мертвыми душами и супом из топора. Таков наш русский мир, где отсутствие платья на короле, которое никто не замечает, ― предмет общественного договора. Одна проблема: как пела Вероника Аркадьевна Долина, «Где голы короли, опасны дети, глядят на нас с земли, а мы в ответе. Зачем глядишь, дитя, так ясно? Все сорок лет спустя напрасно».