Интервью Сергея Полонского Ксении Собчак. Архив

Полонский: Говорить надо в микрофон, Ксения. Я пытаюсь шутить, но мой юмор не может соревноваться в остроте и колкостях с юмором Ксении. За последние 12 лет нашего знакомства, она поднаторела в этом вопросе.

Собчак: Чтобы деньги заработать, я шутила. И какой разный результат. Сейчас бы тоже была олигархом, гоняла бы людей по лодкам. Потом бы кто-то написал мою биографию. А так что? Еще один Петросян в России.

Полонский: С таким позитивным настроением мы кактус не продадим. Я тебе один кактус обязательно подарю, ты сама выберешь, какой. Они светятся вечером. Можно поставить возле компьютера, во-первых. Во-вторых, ты чувствуешь что-то, ты берешь в руку кактус и уже не хочешь.        

Собчак: Друзья, для тех, кто еще не понял. Сегодня у нас специальный выпуск программы «Собчак живьем» из Израиля, где я встретилась с бизнесменом, предпринимателем и старинным другом и знакомым Сергеем Полонским. Сергей, здравствуй. Спасибо, что ты нас принял. Сегодня у нас смешанный формат. Чуть-чуть «Пока все дома», чуть-чуть интервью.

Полонский: Чуть-чуть на кухне.

Собчак: Интервью, в котором ты расскажешь обо всем, что с тобой произошло, пока мы не виделись. А я напоминаю зрителям, что Сергей Полонский – первый гость, к которому «Собчак живьем» пришла второй раз. Представляешь, какой чести ты удостоен?

Полонский: Я пришел к тебе, когда все боялись к тебе приходить на передачу. Ты помнишь этот самый сложный момент?

Собчак: Да, но когда мы с тобой разговаривали в студии «Собчак живьем», была совсем другая ситуация, ты ни от кого не убегал. Ты был еще в Москве, еще не было никакой истории твоего отъезда из России. Была ситуация, связанная с дольщиками «Кутузовской мили».

Полонский: Давай определимся, как мы ведем дискуссию. Если в одном предложении три вопроса, то так не получится.

Собчак: Сейчас пока не вопрос. Я пока делаю превью к нашей встрече.

Полонский: Юрочка, сделай, пожалуйста, чай. Извини.

Собчак: С нашей встречи прошло больше года. За это время много чего произошло. И Камбоджа, и срок. Ты практически герой фильма Паркера «Полночный экспресс». Сейчас мы в Израиле. И буквально на днях МВД вынесло ходатайство о твоем заочном аресте и принудительной экстрадиции в Россию. Источники в МВД утверждают, что Израиль со своей стороны выразил готовность начать какой-то процесс по экстрадиции, но насколько это официально, пока никто не знает. Поясни ситуацию: что происходит сейчас с тобой?

Полонский: Судебного заседания не было, никаких судебных решений о том, что я совершил уголовное преступление, нет на данный момент времени. Расследование только идет. Оно началось буквально недавно. Меня нет почти год в РФ.

Собчак: Тебя обвиняют в мошенничестве и, насколько я понимаю, это связано с историей, тянувшейся с 2008 года по дольщикам «Кутузовской мили».

Полонский: Это очень большая история, я пытаюсь подумать, как быстро сказать, чтобы потом вам не резать какие-то отрывки.

Собчак: Ничего страшного.

Полонский: Я предлагаю попробовать по-другому поговорить. Что написано там в постановлении? Что есть 80 человек, у которых я «украл квартиры». Эти дома стоят. Дома-то построены? Построены. Люди получили там квартиры – в первой очереди, во второй очереди.

Собчак: Строительство же было приостановлено, и, насколько я знаю, по документам планы договоров были несопоставимы с изначальной проектировкой.

Полонский: Это самая большая ересь, которую я когда-либо слышал. В трезвом уме и здравом рассудке вы считаете, что решил…

Собчак: Мы не считаем. Это официальная версия.

Полонский: У нас во всех договорах планировка согласована. Нет ни одной жалобы ко мне по поводу планировок. У меня самые лучшие планировки в Москве. Если вы говорите о чем-то другом, тогда надо сформулировать, о чем идет речь. Я не понял эту формулировку, я пытался ее прочитать три раза.

Собчак: Ты не понимаешь, в чем тебя обвиняют?

Полонский: Конечно, я не понимаю.

Собчак: У тебя же есть адвокаты, как они это понимают?

Полонский: Адвокатов на данный момент нет, потому что адвокатом являлся Добровинский Александр Андреевич. Но в свете последних непонятных событий (не буду комментировать), мы приняли решение буквально сегодня, что мы сказали уже достаточно с точки зрения общественности, понимания. Я вижу, что кто хотел разобраться, понимает, что в «Кутузовской Миле» рейдерский захват. Есть огромное количество видео в интернете. Какая красивая у тебя цепь. Это что-то значит? Ты мне ее подаришь в конце нашей дискуссии?

Собчак: Просто ты пойми, Сережа, как выглядит ситуация в глазах среднестатистического человека, читающего хорошую прессу, смотрящего качественный телеканал «Дождь» и чуть-чуть разбирающегося в вопросе. Сергей Полонский, какой-то очень странный и экзотический бизнесмен с разными, прости, придурями (это я не про себя говорю, а как это выглядит), имеет проблемы с властью там, с властью здесь, в Камбодже, теперь вот и в России уголовное дело, прячется в Израиле. Чем это все кончится, непонятно, но ясно, что это какой-то странный одиозный персонаж, непонятно, что от него ждать, и по факту такой человек, скорее всего, виновен. Это даже без суда и следствия,  и без того, чтобы видеть какие-то бумажки.

Полонский: Конечно. Ты помнишь, когда мы играли в «Мафию», если в первую ночь убивали кого-то, все говорили, что это черный игрок, но, как правило, оказывался красный игрок. Должны быть доказательства.

Собчак: Поэтому я и приехала разобраться.

Полонский: Давай попробуем разделить передачу на две части. Мы прописываем «Кутузовскую милю», я рассказываю все. Второе – ты спрашиваешь какие-то вещи в целом. Сейчас ты предлагаешь начать с «Кутузовской мили»?

Собчак: Сейчас это главный информационный повод.

Полонский: Давай подумаем, как это компактнее все объяснить.

Собчак: У меня информационный повод связан с тем, что сегодня стало очевидным…

Полонский: Подожди секунду. Я  это знаю. Ты повторяешь.

Собчак: Я для наших зрителей, которые, может, этого не знают.

Полонский: Мы решим сейчас, как это лучше сделать. У меня предложение: юридического плана вопросы Диана Аркадьевна Татосова, у нас тут адвокат есть, если ты не возражаешь, тоже могла бы посидеть здесь, и какие-то специфические вопросы она бы дополняла. Тогда у нас был бы комплексный ответ.

Собчак: Нет, ну, мы же с тобой делаем интервью.

Полонский: Хорошо, я услышал. Давай попробуем тогда форму вопрос – ответ.

Собчак: Хорошо. Вопрос следующий. Сегодня, когда очевидно, что МВД уже заявило о ходатайстве по твоей экстрадиции, как ты думаешь, будет развиваться это дело? Как ты считаешь, Израиль пойдет на экстрадицию? Или тебе удастся получить здесь гражданство?

Полонский: Я, может, странный человек, но я до последнего надеюсь. По крайней мере, сегодня было абсолютно логичное решение перенести судебное заседание еще на одну неделю. Сегодня суд не решил меня арестовывать.

Собчак: Очевидно же, что оно будет.

Полонский: Будет через неделю. Это значит, что уже есть какой-то диалог. Мы подготовили огромное количество документов. Как мне кажется, у нас есть возможность найти способ общения, чтобы не объявлять меня в розыск, потому что фактически мне нельзя вернуться в Россию, где моя компания, она находится полностью без управления. Кто управляет сегодня компанией?

Собчак: Я не знаю, я могу только у тебя узнать.

Полонский: Вот и я не знаю. Мы пытались об этом узнать, писали об этом в Фэйсбуке, везде. Добровинский Александр Андреевич отказался. Он сказал, что не управляет официально. Никто официально не вышел и не сказал, что он управляет компанией. Это огромная компания, огромное здание. Само по себе управление «Башней Федерации», строительством – кто отвечает сейчас за безопасность? Я не знаю.

Собчак: Ну, ты же говорил о том, что господин Добровинский провернул какую-то операцию, чтобы тебя отодвинуть от управления.

Полонский: Совершенно верно. Я покажу тебе кучу документов, которая выложена официально. Там все написано. Мы там задали уже все вопросы.

С: Я хочу разобраться сама.

Полонский: Давай по фактам. Первое: я сижу здесь в Израиле. Второе: меня не пускают в Россию. Третьей: завели уголовные дела. Четвертое: деньги не заплатили. Сотрудникам зарплату не выплатили. И так далее. Куча факторов. Я не знаю, кто управляет сегодня компанией.

Собчак: Давай по порядку постараемся со всем этим разобраться. Только я попросила бы всех, включая и свою, и вашу группу, покинуть территорию. Невозможно, когда 20 человек какими-то знаками… Пожалуйста, выйдите все.

Полонский: Спасибо большое, Диана, я рад, что ты услышала с первого раза.

Собчак: Давай по порядку. Я понимаю, что ты находишься в сложной ситуации…

Полонский: Что вы сюда принесли?

Собчак: Это не мы принесли. Это же список, который ты мне показывал.

Полонский: А что он тут делает?

Собчак: Его убрали, наверное, оттуда принесли.

Полонский: Нормально мы снимаемся?

Собчак: Хочешь убрать? Мне кажется, теперь уже надо оставить.

Полонский: Какая разница, что это.

Собчак: Давай не про это. Это ты расскажешь потом, почему я стою с Чубайсом, и кто все эти люди.

Полонский: Юра! Безобразие какое! Нормально? Мы сидим. А как эта штука оказалась здесь, скажи мне, пожалуйста?

Собчак: А кто это?

Полонский: Да забудь. Это у меня помощница записывала фамилии все. Не принципиально. «Расстрельный» список.

Собчак: Жалко, что я там во втором столбике. У меня еще есть время пожить. Давай по порядку. Сейчас очевидно, то МВД будет требовать твоей экстрадиции и заочного твоего ареста по статье «Мошенничество». Будет это сейчас или через неделю, я проконсультировалась с людьми, которые чуть-чуть в этом понимают, они говорят, что после официального заявления это вопрос решенный. Вопрос только, когда это будет: через неделю или через две. В любом случае тебя принудят явиться в суд, статья очень серьезная. Что ты собираешься делать? Есть ли шанс получить израильское гражданство? Или как, в том числе, заявлял твой юрист, тебе легче вернуться в Камбоджу и отсидеть там три года, чем идти по статье, по которой тебе могут дать 15 лет? Что ты, Сергей Полонский, собираешься делать в этой сложной ситуации, когда с одной стороны тебя ищут власти Камбоджи, с другой стороны, тебе предъявляют статью о мошенничестве в России, а ты сидишь в Израиле, ожидая гражданства, потому что твой дедушка еврей?

Полонский: Я не могу сказать, что я буду делать завтра. У нас есть некоторая дорожная карта, но ситуация меняется каждый день.

Собчак: Ну, примерный план.

Полонский: Я не знаю, какой адвокат сказал, что лучше отсидеть в Камбодже. В Камбодже даже не было суда пока еще. Я утверждаю, есть документы, подтверждающие, что все, что там было, - это отдельная история. Если бы я угрожал людям убить их, почему они на следующий день сказали, что они ко мне никаких претензий не имеют, не обижаются, и все нормально?

Собчак: Ты считаешь, что тебя умышленно туда упекли?

Полонский: Сейчас потрачу много сил на то, чтобы тебя убедить в том, что это понятно. А как мне это сделать, если нам надо показать это на эфир?

Собчак: Просто расскажи, что произошло за это время. Расскажи свою историю. Я готова даже молча посидеть, послушать. Расскажи свое видение этой истории. Потому что видение среднестатистического зрителя телеканала «Дождь» я тебе уже описала: есть странный с прибамбасами аферист, там, в Камбодже сбросил моряков, тут у людей деньги не отдал. Расскажи твою историю, твою правду.

Полонский: Давай с Камбоджи начнем. Или с России. Это большой кусок. Ты просишь меня рассказать все, что произошло за год. За это время я отсидел 95 дней в тюрьме.

Собчак: Давай начнем со статьи о мошенничестве. Я знаю, что ты написал открытое письмо Собянину и просил переквалифицировать эту статью в «кражу», говоря о том, что у тебя украли деньги и твое имущество. При этом из официальных источников нам известно, что после обысков якобы были найдены какие-то документы, подтверждающие вывод более 40% средств людей, вкладывающих своих деньги в «Золотую милю» на офшорные счета, не связанные с твоей компанией. Так ли это? Вранье ли это? Если вранье, то кому это выгодно? В чем, с твоей точки зрения, заключается та интрига, которая происходит?

Полонский: Если с этого объекта украдены все деньги, почему мне не дают его достроить? Я же должен выполнить обязательство? Я говорю: «Дайте я дострою».

С: А у тебя есть возможность сейчас достроить?

Полонский: Сейчас у меня нет возможности приехать в Российскую Федерацию, к сожалению.

Собчак: Я имею в виду, финансовая возможность есть?

Полонский: Там не надо финансовой возможности, потому что количества квадратных метров достаточно, чтобы достроить комплекс без проблем, еще заработать минимум 50- 100 млн. долларов на всей этой истории. Кому сейчас принадлежит проект? ГВСУ. Знаете, есть такая компания. Кому принадлежит компания ГВСУ? Не читала? Я писал. Кто у меня забрал проект? Кому он сейчас принадлежит?

Собчак: Насколько я знаю, ты писал о Романе Троценко.

Полонский: Нет. «Кутузовской милей» непосредственно занимается компания, которая принадлежит Ротенбергам (или принадлежала, я не буду сейчас утверждать, но это точно официальные данные). Мне же не дали достроить.

Собчак: Не дали уже при  Ротенбергах?

Полонский: Произошла такая ситуация. В 2004 году меня попросили построить этот проект. Сделать полностью реконструкцию квартала. На тот момент застройщиком была компания ФЦСР господина Иванова. Он ничего не мог сделать. Практически пять лет объект стоял. Меня попросили взяться за этот проект. Но распоряжение мы не могли поменять, потому что это выход на новый конкурс, а новый конкурс после этого не прошел. Поэтому меня попросили договориться с Ивановым. Он сказал, что за то, что он просто останется формально в проекте, будет получать 5% площадей бесплатно, не вложив ни одной копейки. Поняла? 5% площадей. Это человек, на котором просто распоряжение. Все остальное делаю я: вкладываю деньги, инвестирую. В этом проекте я не использовал ни одного цента госденег.

Собчак: В «Золотой миле», ты имеешь в виду?

Полонский: Да, в «Кутузовской миле». 30% площадей по контракту получают жители Москвы, 5% получает Иванов, 65% мы. Мы вкладываем 100% денег, получаем 65% площадей.

Собчак: Почему же получилось, что более 200 человек предъявляют претензии?

Полонский: Нет, не 200 человек, а 80. Я попрошу сейчас, Диана покажет документы.

Собчак: Там общая сумма 3,7 млрд.

Полонский: 2,050.

Собчак: Я из «Коммерсанта» черпаю сведения. Нет, ну это не так важно.

Полонский: Нет, это принципиально важно. Это тебе неважно, согласен.

Собчак: «Коммерсант» написал вчера цифру 3,7 млрд.

Полонский: Я тебе покажу постановление. Зачем «Коммерсант»? Давайте по порядку. Первое: это 2 млрд. Второе: это 80 человек. Третье: если ты посмотришь, дом готов на 50% (я попрошу, чтобы сделали фотографию). Там монолит. А первые два корпуса полностью сданы. У меня фактически украли готовый корпус. Центральный корпус (самый большой, где я сидел, голодал), 103 тыс. квадратных метров, люди забрали себе бесплатно построенных площадей. Забрали, украли проект, я не будем сейчас обсуждать, но людям квартиры-то отдайте.

Собчак: То есть кто должен это сделать?

Полонский: Кто? Застройщик. ФЦСР, Ротенберги.

Собчак: То есть людям квартиры должны Ротенберги?

Полонский: Ну, конечно. Ну, а кто? Кто строит проект?

Собчак: А почему ты не хочешь тогда ответный иск?

Полонский: Ксения, я сижу в Израиле, а до этого сидел в тюрьме в Камбодже, где меня хотели убить. Понимаешь?

Собчак: Кто тебя хотел убить?

Полонский: Давай по порядку, иначе мы с тобой ничего не снимем.

Собчак: Давай. Квартиры должны вернуть Ротенберги, это их зона ответственности?

Полонский: Они. Более того, сам город два года назад обещал все дольщикам, что все дольщики по «Кутузовской миле» получат свои квартиры. Я не хочу дальше разбираться, но люди должны получить по крайней мере свои квартиры. Дальше мы можем судиться с компаниями, но это не мои обязательства. У меня забрали проект.  У меня была готовность проекта 50%, продано – 32%. Мы никогда не продавали ни на одном проекте больше квадратных метров, чем в процентном отношении выполнения строительно-монтажных работ.

Собчак: Но ты же сам остановил стройку.

Полонский: Я остановил в 2009 году в августе, когда у нас арестовали все счета. Мы до 2009 года строили, и эти 1,5 млрд., которые предъявляют, что их нет, за полтора года нет ни одной процентовки. А мы вынуждены были строить, напрямую платили подрядчикам. Если на объекте все украдено, зачем его  у меня забирать? Дайте я доделаю.  У меня украли 100 млн. долларов.

Собчак: Украл кто? Господин Ротенберг?

Полонский: Это компания людей, я не хочу называть фамилии, но абсолютно точно к ней относится Иванов, который является застройщиком ФЦСР. Там еще есть ряд людей.

Собчак: Это сговор против тебя?

Полонский: Нет, ну просто люди заработали 100 млн. Понятно, что я бы этот вопрос просто так не оставил. Произошла такая ситуация, что мы не можем конкретно инициализировать точку воздействия, кто конкретно заинтересован. Диана Аркадьевна, давайте-ка домой. Бывают такие сложные ситуации, когда огромное число заинтересованных людей в том, чтобы я не мог приехать в РФ, понимаешь?

Собчак: Кто эти люди? Иванов, Ротенберги? Добровинский? Кто еще?

Полонский: Я считаю, что я написал достаточное количество, там все фамилии сказаны, сказаны на видео. Наверное, это будет перебор.

Собчак: Эти все люди между собой организованы? У них у каждого свои интересы?

Полонский: Я считаю, что дезорганизованы абсолютно. Хаотическая система. Просто всем выгодно, чтобы я находился здесь, включая менеджеров компании. Хозяина нет.

Собчак: Кошка из дома, мыши в пляс.

Полонский: Конечно. Вот смотри – 2, 184 млн. Это важный момент. Это постановление на 23 листа. Первый и второй лист – основной текст, остальное – просто список заключенных контрактов. Как можно построить в центре Москвы дом…? Я, наверное, разучился говорить после джунглей.

Собчак: Здесь все с одной и той же фамилией генерального директора некоего Пронякина.

Полонский: Это не принципиально. Суть в том, что в первом акте написано следующее. Что нам предъявляют? Что я  в 2004 году задумал аферу, чтобы в 2009 году украсть 80 квартир.

Собчак: Ты утверждаешь, что просто не было никакой задумки? Так сложились обстоятельства, что ты не смог вернуть деньги.

Полонский: Да мне остановили стройку. Причем тут деньги? Я должен был построить людям квартиры. Мне остановили стройку.

Собчак: Остановили, насколько из прессы известно, из-за того, что финансово не мог это сделать.

Полонский: В 2009 году  я строил до августа. В августе я действительно остановил строительство. В сентябре 2009 года мне уже прислали иск о расторжении, в течение  одного месяца. Я ему говорю: «У тебя 5% площадей, которые ты должен получить, согласен?» «Согласен». «Давай я тебе 5% площадей отдам, а ты передай мне компанию, потому что Сбербанк готов был на тот момент времени (у меня даже есть офер) выдать полностью кредит на финансирование стройки дальше». Ну, просели продажи, ты помнишь, что было. Все в мире девелоперы строят с помощью банковских элементов. Мы не будем сейчас обсуждать, кому в РФ принадлежат все строительные компании.

Собчак: Кому?

Полонский: Ну, кому? Банкам.

Собчак: Этот весь бизнес через систему кризиса забрали банки?

Полонский: Конечно. Я считаю, что 85% принадлежат сейчас банковским институтам. Не будем их называть. Это важный момент. Я не мог в 2004 году задумать, чтобы украсть в 2009-м 80 квартир, с учетом того, что я построил 2,5 млн. всего, что в 2011-м достроил Ленинский, 111 – 180 тыс. кв.м недостроя, где обманутых дольщиков было гораздо больше.

Собчак: Но если это выигрышное дело, почему бы тогда тебе не вернуться в Россию, не представить свои доказательства, выиграть дело и отвергнуть все обвинения в мошенничестве. Ведь мошенничество – репутационная статья, не только статья, которая грозит большим уголовным сроком.

Полонский: Совершенно верно. Это просто кошмар. Если бы мне это не нужно было, я бы, наверное, не встречался с тобой. Логично? Я понимаю важность этого вопроса, я понимаю точно, что  я не жулик. Этим вопросом до последнего времени занимался Александр Андреевич Добровинский, который обещал, и который знает все материалы дела, и который божился и клялся мне, когда я сидел в тюрьме в Камбодже, что нет показания. У меня сейчас еще один адвокат подтверждает, что нет показания. Это же глупо – воровать у самого себя деньги.

Собчак: Понятно, он занимался этим делом.

Полонский: Верно. После этого произошла странная история.

Собчак: Странная история в чем?

Полонский: В том, что у меня нет компании, на меня заведено уголовное дело.

Собчак: Как он мог у тебя забрать компанию?

Полонский: Потому что в тюрьме я выдал ему доверенность.

Собчак: На компанию?

Полонский: На то, чтобы провести сделку по продаже компании.

Собчак: А зачем ты хотел ее продать?

Полонский: Потому что на тот момент времени Алякин не смог выполнять все взятые обязательства, Добровинский являлся ответственный человеком, который сопровождал первую сделку  и ряд вопросов в компании. Ты ложишься на операционный стол, тебе делают наркоз, ты доверяешь же доктору.

Собчак: Есть разные формы доверенности собственности? Зачем на адвоката переписывать свое имущество.

Полонский: Я же не сумасшедший. Я не переписал на него ничего. Я выдал ему доверенность для проведения сделки.

Собчак: Объясни на пальцах.

Полонский: Я в тюрьме дал ему доверенность на проведение сделки. В итоге я сижу сейчас здесь, у меня денег нет, компании нет, на меня заведено уголовное дело.

Собчак: Что он сделал с этой доверенностью?

Полонский: Я не знаю, что он с ней сделал. Мы имеем результат.

Собчак:  Он продал эту компанию в другое место?

Полонский: Я не знаю, что он с ней сделал. Честно.

Собчак: Ситуация же странная. Добровинский же известный человек, публичная персона. Неужели он мог на такое пойти? Я не не доверяю твоим словам, просто пытаюсь понять. Вот ты говоришь: я написал доверенность. У меня тоже есть помощница, я иногда доверяю машину переоформить, но она не может ее украсть.

Полонский: Она не может ее украсть.

Собчак: Да, потому что у нее нет таких полномочий. Я могу ей сказать: «Наташечка, вот машину переоформи, вот у тебя доверенность на переоформление машины». Она не может даже в другое место ее оформить. Там написано кому.

Полонский: Я могу показать тебе документы. Диана Аркадьевна, если ты захочешь, все это тебе покажет.

Собчак: Ты можешь на пальцах объяснить ситуацию?

Полонский: Я сижу в тюрьме в Камбодже, где непонятно, что будет завтра, и что было вчера. Просто пойми, там нет никаких правил игры. Меня 32 раза выпускали, 32 раза мне говорили: «Завтра ты идешь домой». Есть адвокат, я ему даю доверенность, чтобы он начал процесс. После этого Добровинского Александра Андреевича не видел. Я не знаю, может, с ним что-то случилось.

Собчак: А зачем ты связался с Добровинским, который известен по скандальным делам с Рустамом Тарико, Ольгой Слуцкой? Кто тебе его посоветовал?

Полонский: Маслиев Кирилл посоветовал, его друг.

Собчак: Ты что-то о нем до этого слышал? Куда ты уходишь?

Полонский: Я пройтись.

Собчак: Подожди, я же тебе нормальный вопрос задаю. Мне, правда, интересно.

Полонский: Я понимаю. Я в таком шоке, ты себе не представить не можешь.

Собчак: Я не как журналист. Я просто как человек. Включила телевизор, вдруг вижу, что Добровинский занимается делом Полонского. Ты меня извини, к тебе можно по-разному относиться, я понимаю, что Добровинский – человек, который у меня ассоциируется с самыми неприятными и самыми одиозными делами. Я думаю: «Господи, зачем же он его взял?» И дальше то, что ты рассказываешь, я не знаю, правда это или нет, но зачем ты вообще его к этому привлек?

Полонский: Я не понимаю, как это все произошло. Я его взял на дело Лебедева. Мне посоветовал Кирилл Маслиев, которого я знаю много времени. Каким-то образом это все получилось, в итоге получилась такая фигня, что у меня нет ни компании, ни денег, ничего. Мне кажется, мы слишком много уделяем внимания и чести.

Собчак: Хорошо, так уже случилось, но впереди у тебя целая жизнь.

Полонский: Давай две секунды помолчим. Попробуем по первой части, по «Кутузовской миле». Если следствию нужны какие-то данные, то я готов любое время. Есть такая опция: в консульстве РФ ты можешь дать любые показания, сделать следственные действия. Нет никаких проблем с этим.

Собчак: Почему ты в Россию не хочешь возвращаться? Боишься ареста?

Полонский: Я надеюсь, что этот вопрос будет решен цивилизованным образом.

Собчак: Ну, почему ты сейчас в Россию не хочешь вернуться?

Полонский: Потому что ты в начале передачи сказала, что есть постановление о моем аресте. Или нет этого постановления, мы не знаем.

Собчак: Но ты уверен, что если ты вернешься в Россию, то там можешь сидеть в тюрьму?

Полонский: Думаю, нет ни одного человека, который был бы не уверен в этом. Я думаю, что это нормальная практика: посадят, а потом будут разбираться.

Собчак: Ты же понимаешь, как умный человек, что о тебе существует определенное мнение в глазах огромного числа людей. Что даже если предположить, что ты выйдешь чистым из этой ситуации (если статью переквалифицируют и найдут обидчиков в лице Ротенбергов или кого-то еще), у тебя уже на всю жизнь будет репутация такого человека, которого бросает из одной крайности в другую: Камбоджа, Добровинский, скандалы, интриги, расследования. Что с этим делать? Как ты видишь дальше свою жизнь в самом лучшем, самом позитивном развитии событий?

Полонский: Первое – я хотел бы закончить – люди все равно свои квартиры получат. Однозначно, без вариантов.

Собчак: От кого?

Полонский: На данный момент времени, если вы заметите, у меня никто из дольщиков не выступает. Почему? Потому что было подписано распоряжение две недели назад о продлении сроков строительства. Уже ГВСУ, насколько я понимаю, на данный момент времени начинает заниматься этим процессом.

Собчак: Я знаю, что помимо этого вы заключили какой-то договор или заключаете с обиженными людьми, 80 человек, чтобы как-то им возместить, и чтобы они на тебя не подавали дальнейшие иски.

Полонский: Это должен был сделать Александр Андреевич Добровинский.

Собчак: С ними договориться на мировую?

Полонский: Не то, чтобы договориться, а найти все решения получить квартиры. Они понимают, что квартиры они получат.

Собчак: Или денежную компенсацию.

Полонский: Совершенно верно. Но, к сожалению, за то время, пока… Мы опять к тому же самому скатываемся. Если действительно суд докажет, что я виноват, это будет понятно, я готов отсидеть, нет вопросов, но это бред.

Собчак: Но ты же понимаешь, что это 15 лет! Это огромный срок.

Полонский: Это вторая проблема. Такие сроки даже при Сталине не давали. Я смотрел передачу. Пять лет – это большой срок. Как можно дать 15 лет бизнесмену? Это значит вычеркнуть, списать человека.

Собчак: Это мошенничество, во всем мире статья имеет такие сроки.

Полонский: Ксюша, клянусь, я не крал квартиры. Точка. Хочешь продолжать эту тему? Кончай, хватит, пожалуйста.

Собчак: Я не прокурор, не судья, клятвы это….

Полонский: Безусловно, это все несправедливо. Как это должно быть, я не знаю. Пока у нас в стране не будет нормального закона, нормальной судебной системы, не такой, что утром посадили, вечером отпустили, когда кого-то судят, кого-то не судят, на кого-то так посмотрят, на кого-то по-другому – зачем нам об этом говорить, и так вся страна об этом знает.

Собчак: Давай поговорим о прекрасной стране Израиль, где мы сейчас находимся. Очевидно, что сейчас Израиль тянет (или не дает, этого мы не знаем, на данный момент тянет) с твоим гражданством только по причине того, что все это дело стало слишком публичным. Уже было публичное обращение в службы Израиля, было написано письмо о том, что если Израиль даст тебе гражданство, оно покроется позором. Если бы не была публичной историей, то я думаю, и многие так полагают, гражданство получить было бы гораздо легче. Не жалеешь ли ты в связи с этим, что начал писать открытые письма, выступать?

Полонский: Нет, не жалею.

Собчак: Был бы ты тише, ты бы, как многие люди здесь, из России, сидел бы здесь в Израиле.

Полонский: Конечно, понимаю. Но я не крал. Поэтому я буду доказывать свою честность, а другого способа, как с помощью СМИ, таких прекрасных гостей, как ты, документов, адвокатов, на данный момент нет.

Собчак: Продолжая доказывать свою честность таким образом, ты отдаляешь себя от возможности получения убежища здесь.

Полонский: Как оно будет, так и будет. Если Израиль примет решение, что я плохой человек и посадит, значит посадит.

Собчак: Они могут тебя только экстрадировать в Россию.

Полонский: Если они посчитают, что меня нужно экстрадировать, значит они экстрадируют в Россию.

Собчак: Ты видишь такое развитие, что ты пустишься в бега? Если ты поймешь, что ситуация зашла в тупик, то будешь скрываться где-то, потеряешься где-нибудь в районе Аргентине, как люди с полей Второй Мировой войны? Такое может быть?

Полонский: Израиль – правовое государство, а я нахожусь в рамках правового поля. Ты же приехала, пожалуйста, мы сядем с адвокатами, ответим под камеры. Это уже свидетельские показания. Почему вы хотите рассуждать, что Израиль примет какое-то неправильное логическое решение? Почему вы наслаждаетесь этим удовольствием: как бы Полонского привезли к нам в Россию?

Собчак: Нет, никто не наслаждается.

Полонский: Я не про тебя, Ксюха. Я же вижу по фидбеку. Даже не было суда, а они уже выступают по телевизору, люди в погонах говорят, что подают в суд на Полонского, он виновен и так далее. Посмотри, какие слова ни говорят. Так нельзя. Так запрещено.

Собчак: Кто заинтересован в этом деле? Ты считаешь, что оно ангажировано, правильно я понимаю? Ты считаешь, что это дело не экономическое, а какое? Политическое? Или там просто задействованы такие экономические интересы, что кому-то выгодно его раскручивать?

Полонский: Спасибо, это хороший вопрос. Мы долго думали, это экономика или политика. Я думал, как ответить на этот вопрос, и пришел к выводу, что в масштабах объема такой компании, как моя, или любой более-менее крупной или средней компании, любой вопрос связан с политикой. Почему? Откуда возникают проблемы, на которые жалуются бизнесмены (не работают законы)? Это все базовые платформы, на основе которых выстраиваются компании.

Собчак: На каком уровне принималось это решение?

Полонский: Я понимаю, что вопрос так звучит: есть ли у Кремля ко мне претензии?

Собчак: Например.

Полонский: Насколько я понимаю,  лично ко мне нет претензий.

Собчак: Только у господина Дворковича.

Полонский: Это отдельная история. Я вообще не понимаю, что это такое. Я в  таком шоке. Он у меня год не работает. Он уволился год назад. О чем он пишет?

Собчак: Ты читаешь, да?

Полонский: Я сегодня на велопрогулке прочитал.

Собчак: Ты понимаешь, что все эти люди – Дворкович, твои бывшие адвокаты, какие-то еще – создают фон тебя, как совершенно невменяемого сумасшедшего человека.

Полонский: Конечно.

Собчак: Они все говорят одно и то же. И когда разные люди в таком количестве говорят, что кто-то сумасшедший, в это все начинают верить. Ты же не можешь этого не понимать.

Полонский: Я с тобой полностью согласен. Я, конечно, это понимаю. Но со мной есть люди, которые постоянно со мной находится 24 часа в сутки  на протяжении последнего года-полгода, с ними можно поговорить.

Собчак: Они это делают за деньги.

Полонский: Мы говорим о вменяемости или невменяемости. Ты вопрос поставила так: большое число людей пытаются сказать, что Полонский сошел с ума. Каким образом это можно проверить? Есть медицинские справки, психотерапевты. Что я должен доказать? Что я не сумасшедший, да? И потом ты мою информацию, которую я говорил, будешь воспринимать с первого раза, не задавая один и тот же вопрос два раза.

Собчак: Почему? Когда ты будешь отвечать на мой вопрос, я перестану его задавать второй раз.

Полонский: На какой вопрос я тебе не ответил?

Собчак: На много вопросов не ответил. Давай честно.

Полонский: Например?

Собчак: Например, каким образом твоему бывшему адвокату удалось с этой бумагой о доверенности переоформить на кого-то твою фирму.

Полонский: Можно помощь из зала.

Собчак: Наконец-то я переговорила с адвокатом Сергея Полонского Дианой Татосовой и прояснила для себя, и, надеюсь, для наших зрителей, ситуацию. Насколько я понимаю, ситуация с Добровинским заключалась в следующем: он был уполномочен перевести и продать эту компанию некоему другому лицу, но он не мог это сделать по отношению к Роману Троценко. А так, как ты не знал конечного бенефициара, потому что там была некая экономическая цепочка, то в итоге ты не имел никакого представления о том, что конечным бенефициаром этой сделки будет Роман Троценко, с которым у тебя уже до этого были экономические разногласия по «Мирексу» и по другой недвижимости.

Полонский: Совершенно верно.

Собчак: Я правильно все поняла?

Полонский: Да.

Собчак: По сути дела, господин Добровинский совершил предательство и на самом деле защищал не твои интересы, а, видимо, интересы Романа Троценко, был с ним в какой-то сделке. Можно так сказать?

Полонский: Совершенно верно.

Собчак: В итоге сейчас эта компания принадлежит Роману Троценко?

Полонский: По одним данным, она принадлежит Роману Троценко. По другим данным, он никому об этом не объявляет, документов нет и так далее. Я не знаю, кому принадлежит компания. Потому что если она принадлежит Троценко, он должен выйти и сказать, что он взял на себя все обязательства и так далее. Потому что у нас же в соглашении было прописано все. Все обязательства, безусловно, туда входят. Я создавал компанию 20 лет, которая строила пять лет назад 4,5 млрд. долларов. А в итоге отдал ее совершенно за другие деньги, просто уехал в Камбоджу. Потому что я устал просто. Это невозможно. Если ты с утра занимаешься солнцем и позитивом, а вечером идешь на войну, и так каждый день, то можно сойти с ума. Я занялся этим бизнесом, потому что он позитивный, он без всякого негатива. Помнишь, я тебе рассказывал? А получилось так, что в итоге это позитивное намерение превратилось в войну, что я вообще не понимаю, про что история. Мы сидели, обсуждали, пришли к выводу, что это мистическая история, потому что те люди, которые задействованы…

Собчак: Ты думаешь, жизнь наказывает тебя за что-то?

Полонский: Может быть, и так. Не знаю. Мы смотрели с разных сторон, я применил разные практики, я уже позвонил вчера даже Джуне, попросил, чтобы она посмотрела, что там происходит.

Собчак: И что она сказала?

Полонский: Мы сегодня вечером позвоним, узнаем.

Собчак: Ты еще не знаешь?

Полонский: Нет никакой логики. Такие имена, фамилии. Зачем это нужно? Про что эта история? Хотите забрать и достраивать?  С одной стороны, политики нет никакой. С другой стороны, полное беззаконие. Меня выгнали из страны, забрали компанию, денег не заплатили. Неделю назад у нас была ситуация, когда было 400 шекелей.

Собчак: Это все-таки странное мистическое совпадение или чей-то гениальный план, который в какой-то момент был связан с попыткой убийства тебя в Камбодже? Это мистика или реальный план

Полонский: Попробую высказать свое ощущение. Если ты живешь в джунглях, то ты понимаешь, что если ты не ешь других, то съедят тебя. Те, кто принял участие в том, чтобы что-то украсть в компании, они точно на пьянках, вечеринках рассказывают, как они красиво, классно это сделали.

Собчак: Украли у тебя?

Полонский: Ну, конечно. Проблема в том, что огромное число топ-менеджеров сегодня воруют, потому что не работает система, законы не работают. Компании просто скрывают реальное положение дел.

Собчак: Ну, ты на вопрос не ответил. То, что произошло с тобой – это мистическое, адское, ужасное совпадение разных факторов или это чей-то продуманный гениальный план?

Полонский: Нет, это точно не план.

Собчак: Ты говорил, что тебя хотели убить в Камбодже. Кто хотел убить, если это не план?

Полонский: На каждом моменте времени я был одним или другим людям неинтересен. Я знаю точно, как было возбуждено уголовное дело, кто был заинтересован в этом. Я не хочу называть фамилии.

Собчак: Почему не хочешь называть?

Полонский: Я уже их назвал. Я уже даже написал их официально. Даже подписи поставил. Я считаю, что говорить еще несколько раз об этом…

Собчак: Ну, там была фамилия Романа Троценко.

Полонский: Сейчас я считаю, что это вопрос уже не мой. Я изложил все материалы, я сказал то, что я думаю. Наши адвокаты готовят. Как будет развиваться расследование этого вопроса? Ты правильно говоришь: я пока не знаю, смогу ли я приехать в Россию или не смогу, и когда это может произойти, и смогу ли вообще. Я должен исходить из этой позиции. Что мы делали? Мы изменяли систему устройства создания компании. Мы запустили проект, где снималось все на видео, все строительные процессы, все процессы переговоров. Мы сделали очень много вещей. Казалось бы, смешно: зачем уничтожили факс? Сейчас кто-нибудь скажет, что есть факс, это уже смешно будет. Мы сделали прорыв с точки зрения архитектуры. Мне жалко... сейчас я попробую сформулировать это.

Собчак: Тебе жалко своих усилий в бизнесе.

Полонский: Нет, мне не жалко денег. Но что произошло с людьми, с которыми мы занимались, делали? Мы ездили на тренинги, на недельные, трехдневные, на Кольский полуостров и так далее.

Собчак: Ты с ними жил.

Полонский: Ну, конечно. Они приходили ко мне домой.

Собчак: И они все тебя предали.

Полонский: Ты же видишь, никого здесь нет. Ко мне в тюрьму приехали первые люди, мои сотрудники, через месяц, 26 января. Мы оказались в такой ситуации: нас закрыли в Камбодже. Это отдельная история, я извиняюсь перед телезрителями, что более конкретно не говорю какие-то вещи, потому что в Камбодже идет расследование, два человека, парня, которые вообще случайно оказались, просидели со мной два месяца. Хорошо, допустим, я виноват, ребята за что сидели? На них даже заявления нет.

Собчак: А то, что ты сейчас оттуда сбежал, это не повлияет на общее дело, в том числе, на них? Ведь тебя же выпустили под залог, а ты, получается, нарушил договоренность?

Полонский: Договоренность не нарушена.

Собчак: Как это?

Полонский: Я по порядку, можно? Если бы я что-то нарушил, их бы арестовали, согласна?

Собчак: Тебя невозможно арестовать в Израиле.

Полонский: Но они же в Камбодже. Если ты говоришь, что я нарушил, то могли бы их посадить, потому что вдруг они тоже сбегут. Логично?

Собчак: Их не посадили?

Полонский: Ну, они же живут, можно пообщаться с ними в скайпе. Они отдыхают, занимаются развитием островов нашего проекта.

Собчак: А почему ты тогда уехал?

Полонский: Потому что мне нужно было, чтобы разобраться, что происходит с компанией, переместиться в европейскую часть, потому что здесь адвокаты и так далее. Из Камбоджи невозможно было решать эти проблемы.

Собчак: Это исключительно связано с бизнесом?

Полонский: Исключительно связано с бизнесом. Есть еще два фактора, которые я (можно отложу в сторону?) не буду называть. Хорошо? Мы должны понимать эту грань. Мы должны не на короткую дистанцию сходить, а решить полностью вопрос.

Собчак:  Давай я задам тебе вопрос, на который ты точно сможешь ответить. Ты прошел длинный путь от торговли «Гербалайфом» и найму украинских рабочих в Санкт-Петербург, до крупнейшей мега-компании. Я помню, как один раз мы сидели с тобой, ты мне рассказывал о том, что твоя мечта – это построить самое большое здание в Европе. Тебе обидно, что на сегодня все твои мечты разбиты, у тебя другая жизнь, ты прячешься от нескольких властей сразу, живешь в чужой стране и совершенно не знаешь, что будет с тобой завтра?

Полонский: Сейчас заплачу. Первое: хорошо, что у меня много детей. Если бы не было такого числа детей, я бы плюнул на все и сбежал бы куда-нибудь в другую страну. Сказал бы: «Говорите обо мне, что хотите, я ничего не буду вам доказывать, объяснять. На фига мне это надо?» С этой точки зрения, это сильно помогает. Второе: все-таки несколько человек в моем окружении рядом со мной, которые помогают психологически.

Собчак: Кто эти люди? Давай их назовем. Ты же назвал друзей, которые тебя предали. Давай поблагодарим тех, кто оказался рядом.

Полонский: Я опять на твой вопрос очень странно отвечу. Я прошу на данный момент времени не допытывать меня этим вопросом, потому что им тоже угрожают.

Собчак: То, что тебе угрожают, в это еще можно поверить. А им? Ну, кто-то в это поверит?

Полонский: Я тебя услышал. Вы нашли хороший контакт с Дианой Аркадьевной Татосовой. У нее есть факты, о которых она знает. Она тебе врать точно не будет. А я с ней об этом не договаривался. Мы с тобой поговорим, а после этого ты пойдешь на пять минут, она тебе расскажет все собранные истории не под запись. Более того, три заявления официально написаны в МВД и подписаны. У нас есть аудио и видеодоказательства. Более того, видеодоказательство вышло на Первом канале, можно посмотреть, где один человек говорит другому, что ему «заказали Полонского, чтобы его посадить или отправить в дурку». Вся страна это видела.

Собчак: А кто этот человек? Ты его первый раз видел?

Полонский: Я понимаю, что ты хочешь фамилии, имена. Но я их уже написал.

Собчак: Почему тогда ты не можешь повторить их, если ты их написал? Неприлично отправлять зрителей нашего канала читать твой блог. Я понимаю, что ты хочешь рекламы блога.

Полонский: Зачем отправлять? Мы сделаем проще. Мы возьмем, сделаем скриншоты. Мы проработали, там все выверено.

Собчак: Почему ты не можешь назвать вслух эти фамилии?

Полонский: Да потому что на меня завтра…

Собчак: Ты написал открытое письмо Собянину. Максим Темников – сказал, Роман Троценко – сказал, Добровинский… Ты назвал все эти фамилии.

Полонский: Я сказал то, что я сказал. Я это уже сделал. Точка. Теперь я хочу, чтобы этим делом занимались профессиональные адвокаты. Я предлагаю перейти из состояния понимания, что каждый может управлять страной… Я профессиональный строитель. Я могу построить самое лучшее здание в мире, что я и делал.

Собчак: У тебя есть предчувствие судьбы? Ты чувствуешь свое будущее? И если да, то как будут развиваться, на твой взгляд, события.

Полонский: Предлагаешь сделать машину вперед, на будущее? Это очень мощная практика, давай попробую помедитировать. С тобой, конечно, очень сложно. Я не так скажу. 1 декабря у каждого человека открывается Солярис, звезда. Есть 34 минуты, когда открывается пространство, там надо как-то считать, когда можно наиболее правильно увидеть то, что ты хочешь смоделировать, сделать 3D-визуализацию и все остальное. То, что я увидел, я могу сказать. Я увидел проект «Архипелаг», который я делаю в Камбодже, с точки зрения не только проекта. Это серьезный проект: там лаборатории, роддома, тренировочные базы, научные корпуса, лаборатории, где изучают животных.

Собчак: То есть твое будущее связано с камбоджийским проектом?

Полонский: Я не хочу утверждать. Если будет возможность безопасно прилететь в Россию, достроить, я с удовольствием прилечу хоть завтра. Когда я сидел в Камбодже, мне передавали сигналы откуда-то оттуда, из Кремля и Белого дома, что и Кремль, и Белый дом хотели, чтобы я приехал и все это сделал. Изменилось это или не изменилось, я не знаю. Я готов передать человеку в хорошие руки, потому что «Башня Федерации» - это уникальный проект, большая компания. Но я понимаю, что те люди, которых сейчас нет, они точно ничего не сделают, а просто разворуют и будет стоять Вавилонская башня. Это нетривиальная задача – достроить «Башню Федерации». Это не самое высокое здание. Титульное здание России. Я вижу, что оно превратится в Вавилонскую башню.

Собчак: Кто твой главный враг на сегодня? Ты знаешь, что если бы его не было, то партия сложилась бы по-другому. Кто это? Враг – это не юридический термин.

Полонский:  Понятно. Я считаю, что моя совесть. Если бы я сидел, молчал… Я тебе сказал еще год назад, что я потерял 4 млрд. только потому, что я… У меня нет госденег, я не участвовал ни в каком политическом движении. Я не вешал на себя плакаты и так далее. Никто не скажет, что у меня была поддержка Лужкова, потому что я единственный, кто встал на совещании Юрия Михайловича и сказал, что не могу это слушать и лучше уйду.

Собчак: А сейчас к Юрию Михайловичу не пробовал обратиться за поддержкой? Он же имеет какое-то влияние по-прежнему. Я  знаю, что у тебя с ним были хорошие отношения, он помогал тебе.

Полонский: Мы с ним виделись три раза, я его уважаю. Когда я обращался к нему, например, по «Москве-сити», там были киоски, жарили шашлыки, мало кто помнит, там был бомжатник 3-4 года назад  (мы же тогда первые переехали, фактически первые здание сделали), он очень быстро на это отреагировал. На следующий день все убрали, привели в более-менее порядок. Но мы виделись все три раза, это были официальные встречи. Ни разу я в бане с Юрием Михайловичем Лужковым не парился в бане. Я не считаю, что нужно обращаться и просить помощи. Мне кажется, что это вопрос другого плана. Если мы должны с помощью протекции решать проблему, которая возникла у меня, тогда мы опять идем не по тому пути, куда я двигался. Потому что я двигался, создавал открытую компанию, первую в Россию.

Собчак: Ты можешь себе представить всю свою жизнь вне России, в других странах?

Полонский: Я уверен на 100%, что я буду в России. Это без вариантов. Если исходить из того, что ты говоришь, то тогда, наверное, ты тоже должна остаться здесь.

Собчак: Меня все-таки пока только на допрос вызывают в качестве свидетеля.

Полонский: Сначала они пришли за одними, мы промолчали. Потом они пришли за другими, мы промолчали.

Собчак: Мошенничество – это серьезная статья. Она не политическая.

Полонский: Ксюша, ты меня не слышишь вообще, наверное.

Собчак: Слышу. Просто говорю, что это серьезная статья независимо от того, прав ты или нет.

Полонский: Ну, хорошо, ну, написали бы тогда, что я убийца. Какая разница? 240 тыс. сидит по статье 159-й ч.4.

Собчак: Полностью липовое дело.

Полонский: У меня 10 адвокатов посмотрело. И все 10, как один, сказали, что это филькина грамота, они написали на коленке за три дня.

Собчак: Может, надо отдать на какой-то суд, на рассмотрение. Допустим, в Лондонский суд или Европейский.

Полонский: Мы же не можем. В чем проблема? Это рейдерский захват. Комбинация: нужно сделать так, чтобы Полонский не мог приехать в Россию, завести на него уголовное дело, забрать компанию, чтобы он не мог управлять. Место совершения преступления – РФ. Я в Лондоне могу судиться только на основании юридических документов, что мы и готовим. Лондон, Люксембург, Кипр, Швейцария и так далее. Но объективно: знаешь ли ты хоть одного бизнесмена в РФ, кто бы хоть что-то не знал об этой истории со мной? Наверное, почти все знают. В кулуарах все говорят однозначно: нормально, Полонского разорвали, разделили, разули. Никакой другой формулировки не существуют. Поэтому все наши дискуссии и обсуждения бессмысленны. Потому что взрослые люди будут сидеть и смотреть, будут смеяться, почему двое взрослых сидят и обсуждают то, чего нет. Мы же знаем, что говорят в кулуарах, знаем. К чему придумывать? Все понятно. Как «дважды два – четыре».

Собчак: Просто пришла госмашина…

Полонский: Нет. Я, кстати, хотел бы на этом моменте обратить внимание. К сожалению, нет. Это уже вторая производная. Если бы пришла государственная машина, было бы все понятно. А фактически система неправильно работает в РФ, что люди без госпогон, абсолютно неангажированные, пришли, выгнали меня, завели уголовные дела.

Собчак: То есть это второй эшелон.

Полонский: Это второй эшелон.

Собчак: Это силовики? Бизнесмены?

Полонский: Это страшная вещь. Помнишь, была пять лет назад история, все сидели за столиками, обсуждали, как построить дом, как заработать деньги на недвижимости и так далее. Сегодня за каждым вторым столиком (то, что я слышу)  сидят и обсуждают, где можно, как…. Я не слышу ни об одном мощном новом проекте, не слышу мощных, громких компаний. Не слышу мощных фамилий.

Собчак: Кризис девелопмента, недвижимости в России.

Полонский: Я же не про недвижимость. Второе: это вранье. Вас обманывают, что кризис недвижимости.

Собчак: Я просто пытаюсь квартиру знакомой продать в «Сити», это невозможно, рынок стоит.

Полонский: Ситуация на рынке недвижимости очень сложная. Но что произошло? Попробую объяснить. Сегодня стоимость ипотечного кредита, чтобы купить квартиру, ты меньше, чем под 15% не возьмешь. Согласна? В Америке в 1982 году стоимость ипотеки была 18%. Именно по стоимости ипотечного кредита определяется уровень развития экономики, благосостояния, доходов населения. Мы по этому параметру находимся на уровне Узбекистана, Казахстана и так далее. Там  примерно те же самые цифры по ипотеке. Если ты хоть одному нормальному человеку скажешь, что взять  ипотечный кредит даже под 7% годовых, он скажет, что в мире 3,5-4%. Когда начался кризис, мы вместо того, чтобы сделать субсидирование ипотечной ставки и убрать с 14 до 7%....Причем, я акцентирую внимание, это очень важный момент, как можно сделать ставку в 7%, если у нас инфляция – 8%? А не надо. Надо сделать по-другому. В долларах же нет инфляции? Нет. Давайте в долларах.

Собчак: В условных единицах.

Полонский: Конечно. Дайте в условных единицах под 3,5% годовых своим людям. Вы же Fannie Mae  и Freddie Mac 200 млрд. дали под 0,5%. А нам нужно было просто поддержать рынок. Никто не просил из строителей рынок, когда начался кризис. Просили удешевить людям ипотечные кредиты до 7%. Это было 4 октября. Я лично принял участие  в том, что организовал это совещание. Слава Богу, оно быстро собралось. Китай сделал таким образом, он снизил на 2% стоимость.

Собчак: Это не сделано было. Сейчас что может спасти ситуацию, чтобы кризис недвижимости в Москве разрешился?

Полонский: Попробую порассуждать.

Собчак: Ты знаешь, что «Сити» стоит полупустое, что там не продается.

Полонский: Я знаю ответы на твои вопросы, но я не хотел бы, чтобы мои ответы на эти вопросы воспринимались кем-то как политические какие-то амбиции. Первое: когда пришел Собянин, он сразу посмотрел на «Москва-Сити», сказал, что это полная ерунда и заехал туда один или два раза. «Я ничего плохого не могу сказать, вы там сами разбирайтесь». Второе: он начал расширять большую Москву. Нельзя. Пока мы не сделали плотность в одном месте, пока нет критической массы энергии, пока не заработала «Сити», надо запретить строить бизнес-центры в других частях Москвы. Без этого проекта Россия задохнется. Объем инвестиций – в два раз больше, чем в Сочи. Сочи отработает, про него забудут. А мы создаем рабочие места там, там, там… Надо запретить строить офисы. Запустить «Сити». Потому что когда оно будет запущено, люди меньше на машинах будут ездить.  Я работал там, у меня есть люди, которые не выходили из здания. Во всех странах мира, я же облетел все высотные здания мира. Я понимаю, как это работает. Так нельзя.

Собчак: Понятно. Проблема в том, что начали строить другие бизнес-центры.

Полонский: Москву увеличили. Если с 60 этажа «Москва-Сити» посмотреть вниз, там еще сараев огромное количество. Заводы стоят в Москве. Зачем расширять нужно было Москву? Расширили Москву, в итоге транспортный пробег гораздо увеличится. Это нелогично. Чтобы принимать такие решения, должен быть коллегиальный орган какой-то, где собрались все, высказались, подискутировали. А  ты слышала хоть раз, чтобы была дискуссия по теме, как это делать? Я не слышал за последнее время, как развивать «Сити». Это же центр России, а там свинюшник сейчас. Ты видела, что там происходит? Ты посмотри. Там грязно, там ходят какие-то люди непонятные. Какие-то наклейки.

Собчак: Может, это связано с ассоциацией, что это «проект Лужкова», а Собянин хочет сделать ставку на свои проекты, а не доделывать бывшего мэра?

Полонский: Первое: насколько я слышал, Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич приезжали в «Москва-Сити», они считают этот проект все-таки российским. И мне кажется, не может быть никаких амбиций. Если то, что ты говоришь, является правдой. Тогда я не могу понять, как можно рассматривать кандидатуру Собянина на выборах.

Собчак: А ты, кстати, за кого бы проголосовал? Ты же следишь за выборным процессом. Навальный, которого посадили, потом выпустили. Митрохин, Левичев. Кто твой кандидат?

Полонский: Митрохин точно не мой кандидат. Мы с ним общались. Кто мой кандидат? Две секунды, я попробую ответить. К сожалению, я смотрю на то, что делает Навальный, мне пока не совсем нравится, куда он двигается. Я чувствую в нем националистические нотки, это прототип Рогозина. Это Рогозин №2.

Собчак: Скорее, Рогозин – прототип.

Полонский: Что касается Сергея Собянина, не могу ничего сказать, я его ни разу не видел. Я три года просил, чтобы он меня вызвал на совещание по «Миле».

Собчак: Много людей, которые ни разу не видели Собянина, готовы за него голосовать. Кто твой кандидат? Ты за кого проголосуешь?

Полонский: У меня нет кандидата. Это самое большое расстройство, которое есть на данный момент времени.

Собчак: Нет ни одного человека, за которого бы ты хотел проголосовать?

Полонский: К сожалению, я не вижу, не слышу никого. Человека должно быть слышно.

Собчак: Когда человека слышно, он в итоге оказывается в Израиле и не знает, что делать. Сидел бы тут тихо, никто бы тебя не трогал, дали бы тебе гражданство. Был бы Полононович или как-то, переделали бы тебе фамилию. Был бы Сергей Моисеевич. Было бы хорошо.

Полонский: Почему все женщины пытаются мне рассказать…? Вы, как мама, начинаете читать лекцию и мораль.

Собчак: Потому что не надо быть громче. Иногда надо быть тише. Деньги любят тишину.

Полонский: Это не моя концепция. Есть публичный бизнес, и есть бизнес непубличный. Если бы я производил бы металл или украл бы завод, или одну из скважин, я бы сидел и меня бы никто не видел. Я что пытался объяснить, когда мы запустили компанию? Не может быть компании девелоперской, строительной, которая привлекает деньги, где неизвестны учредители, акционеры. А у нас посмотрите: Кошкин, Мышкин и так далее.

Собчак: Понятно.

Полонский: Ничего вам не понятно. Я думаю, что мы лет через –цать разберемся как-нибудь. Зато у нас есть прекрасная возможность, поскольку у нас традиция с Ксенией Анатольевной периодически встречаться, думаю, будем раз в год видеться, делать какой-то апгрейд, смотреть, где же мы все-таки оказываемся, куда мы двигаемся. Я помню, когда мы 12 лет назад познакомились каким-то странным интересным образом, катались на снегоходах и мотоциклах. Кстати, ты помнишь, как это было? На самолетах, вертолетах. Понятно, что 12 лет назад Ксения очень плохо говорила, согласись, ты не вела. Но посмотрите, как она выросла. Это прекрасно, когда в человеке есть и генетика, и возможность развиваться, и возможность двигаться. Она же не была профессиональной ведущей.

Собчак: Спасибо, когда ты меня пригласишь к себе, мы обязательно поговорим обо мне. А давай сейчас, чтобы мы закончили программу.

Полонский: Давай обо мне. Первое: у меня хорошая физическая форма, глаза горят, дети радостные.

Собчак: Где твоя жена, кстати?

Полонский: Можно этот вопрос вынесу за кадры. У меня, слава Богу, с этой точки зрения все хорошо, безусловно, все переживают.

Собчак: Ну, она была с тобой, поддерживала?

Полонский: Да, она была со мной. И дети у нас все здесь. Я вижу книжку. Давай про меня все-таки. Вот это я. Всех интересует вопрос моего психического энергетического состояния. Что я должен – отжаться, поприседать, показать… Могу покричать, если кто-то повторит, например, данную комбинацию, то  я  с ним обязательно покричу. Мы один раз с браконьером в Камбодже сидели и до четырех утра кричали.

Собчак: Давай.

Полонский: Это просто шикарная штука. Я, кстати, не разминал голос.

Собчак: Послушай, тебя просто не видел Гергиев. Я знаю, что тебе надо делать. Срочно пишем открытое письмо Гергиеву, он берет тебя вместо Нетребки. И ты сразу становишься нужен нашей стране.

Полонский: Я тоже считаю, что не останусь без денег.

Собчак: Тебе книга в подарок. Открой. Мне кажется, что она сейчас тебе подойдет.

Полонский: В предыдущий раз Ксения подарила мне уникальную книгу.

Собчак: Я бы хотела найти сценарий Паркера «Полночный экспресс», потому что ты человек из этого фильма. Но я нашла другую книжку. «Робинзон Крузо». Мне кажется, то, как мы с тобой сегодня сидели, это прекрасное джакузи…

Полонский: Мы как-то не добрались до него. В целом, мне кажется, мы сегодня официально сидели. Чуть-чуть мы все-таки работали на камеру.

Собчак: Ты настоящий Робинзон Крузо, я рада была сегодня побыть твои Пятницей. Это была программа «Собчак живьем». Спасибо тебе огромное.

Полонский: Спасибо.