Борис Титов: «Мы идем в политику не просто так»

Собчак: Слушайте, мне кажется, любой бизнесмен по своей сути он победитель, ему очень важно быть первым, главным, больше всего заработать.

Титов: Кроме тех, кто не разорился. Бизнесмен все время на грани или разорения, или победы.

Собчак: Но вы пока не разорились же?

Титов: Я в своей истории, наверное, можно сказать так, уверенно три раза шел к этой цели, но, слава Богу, сумел вовремя собраться и оказаться все-таки, да, в целом, у меня успешная бизнес-карьера.

Собчак: А что помешало разориться?

Титов: Ну это каждый раз свой выход, каждый раз это или нахождение покупателей, один раз просто в последний момент нашел покупателя на актив, который просто тянул меня вниз, я практически разорился, с огромными долгами был плохими.

Собчак: А политика помогала не разориться?

Титов: Тогда нет. Другой раз, в общем, я могу сказать, не политика, а отношение, то есть то, что между бизнесом складываются отношения, мы все-таки действительно корпорация, мы помогаем друг другу. И один раз, когда меня очень сильно прессовали, это было, когда у меня было совместное предприятие крупное, это, можно сказать, такой бизнес уже серьезного уровня, это была корпорация «Азот», 10% рынка аммиака мира, меня тогда начали прессовать со стороны некоторых отдельных людей в «Газпроме». И пришлось действительно выходить на такие уровни серьезные, и мне очень сильно помогли ребята, товарищи.

Собчак: Использовать админресурс.

Титов: Если против меня используется админресурс, то, конечно, надо защищаться. Я тогда и в Лондоне посидел полгода, потому что меня там… и в прокуратуру походил как на работу.

Собчак: Но об этом мы еще поговорим. Мне интересно про то, как вы выстраиваете свою такую защиту других бизнесменов. Вот Каменщик, вы очень сильно за него заступались, и потом такая история, все-таки его выпустили, и слава Богу, вроде как сейчас произошло некое...

Титов: Нет, еще дело не закрыто, еще как раз есть последние юридические вопросы.

Собчак: Но вы несколько месяцев назад на Дожде говорили, что написали письмо Владимиру Путину с требованием освободить Каменщика, но тогда еще не получили ответа. Сейчас уже Каменщик на свободе...

Титов: И ответ получен, да.

Собчак: А ответ вам получен?

Титов: Но он действием, естественно, был действием реализован, поэтому сегодня вопрос...

Собчак: То есть президент вам не ответил?

Титов: На то письмо — нет. Но я должен сказать, что, конечно, как раз вы первый вопрос задали о том, как мы работаем с обращениями, обращений у меня много. То есть на сегодняшний день 27 тысяч. Конечно, обращения очень разные, по всем вопросам: и проверки имущества, киоски, эти ларьки. Но, конечно, самое сложное — это уголовные дела, самое сложное.

Собчак: Но я знаю, что вы сейчас пытаетесь помочь Сергею Полонскому и его сокамернику Рустаму Гильфанову. Насколько получается им помочь? Что удается сделать?

Титов: Пока не очень.

Собчак: А почему вы пытаетесь им помочь? Президент тоже не отвечает?

Титов: Потому что у нас существует система. То, что мы сделали за это время, я четыре года уже омбудсмен, быстро время летит, но мы выстроили систему. То есть у нас такая команда, которая работает над этим, она очень большая, кроме 30 человек, которые у меня есть в штате официальном на небольшие зарплаты, у меня еще, сегодня мы считали, порядка 2,5 тысяч людей, которые работают на общественных началах. В том числе те, у нас есть центр «Бизнес против коррупции», который мы еще создали до омбудсменства при «Деловой России», он занимается экспертизой. У нас там на сегодняшний день 62 юридические фирмы, адвокатских бюро, которые на бесплатной основе, pro bono осуществляют экспертизу всех обращений.

Собчак: Но результаты-то есть какие-то? То есть вы все время гордитесь...

Титов: Они сначала говорят нам: «Прав или виноват». Если они говорят — прав предпринимателю, что его права действительно...

Собчак: Полонский прав?

Титов: Полонский прав. Мы провели четыре экспертизы четырьмя разными — за бесплатно — юридическими фирмами, вернее, тремя юридическими и одной консалтинговой фирмой, которая по экономическим вопросам. Это, конечно, хаос, у Полонского хаос, в документации хаос, в огромном количестве...

Собчак: Слушайте, вы говорите — Полонский прав, но вы понимаете, что, условно, вас сейчас смотрит ваш потенциальный избиратель, например, купивший квартиру в его «Кутузовской миле», и вы...

Титов: «Кутузовской миле» ничего Полонский не должен, и все они знают об этом, потому что «Кутузовская миля» уже продана была другому инвестору, который несет, и подтвердил это, в том числе и в арбитраже, что он несет перед ними все обязательства по домам, по квартирам. Поэтому Полонский перед ними не имеет никаких обязательств так же, как и по другому объекту, который...

Собчак: То есть Полонский сидит несправедливо?

Титов: По нашему мнению, к нему не должно, он не виноват.

Собчак: Слушайте, но уже среди предпринимателей, вы уж извините, что я буду вынуждена вам это озвучить, есть такая шутка, что если «Деловая Россия» взялась помогать — жди беды.

Титов: Ну я не знаю, среди каких предпринимателей.

Собчак: Скажу вам. Например, даже если сопоставлять события, тогда все над этим очень смеялись, вы провели встречу с владельцами самостроя в Москве, и ровно через три дня случилась так называемая «Ночь длинных ковшей». В июне провели вторую встречу на эту тему — на следующий день мэрия опубликовала новый список на снос. То есть прямо есть ощущение, что есть какие-то проблемы, есть Борис Титов и какие-то его организации, которые все встречаются, заседают, соблюдают регламент этих встреч, что-то пишут, кому-то жалуются. Но идет реальная жизнь, и в этой реальной жизни Полонский в тюрьме, дома сносятся, все идет своим чередом, все идет по плану, а президент не отвечает.

Титов: По-видимому, есть такие предприниматели, которые так считают, если вы так уверенно говорите, но есть другие.

Собчак: А вы так не считаете?

Титов: Нет. Но, наверное, 2466 предпринимателей, вышедших на свободу по амнистии, как раз мы их все… но это тоже неплохая цифра.

Собчак: Это было два года назад, сейчас-то мы живем в другой реальности.

Титов: Два года назад. А месяц тому назад вышло только три человека, закрыты были уголовные дела, которые...

Собчак: Но с самостроями вам как-то удалось решить ситуацию?

Титов: Слушайте, против лома сложно найти прием, потому что если там нарушается...

Собчак: А какой лом? Что это: государственные чиновники, вы — уполномоченный при президенте России.

Титов: Нарушаются впрямую все законы, потому что, по нашему мнению, там не было никакого законного основания. То есть вообще эти дома, извините, эти объекты нельзя было считать самостроем, потому что...

Собчак: Почему же их так посчитали и не обратили внимания на вас, как на человека, которого президент поставил решать эти вопросы?

Титов: Сейчас мы по второй части, мы смотрим тоже очень много, конечно, практически у всех есть документы, с некоторыми Москва договаривается, и поэтому нет такого шума большого. Но сейчас буквально...

Собчак: Понятно. Но вы донесли эту информацию до президента?

Титов: Мы сегодня применили то полномочие, которое у меня есть, и до сегодняшнего дня не могли применять, потому что не было юридических оснований. Но все-таки мы применили его сейчас против Москвы, мы выписали предписания, у меня по закону об уполномоченном есть право выписывать предписания на приостановление муниципальных ненормативных актов. Сложная юридическая конструкция, там очень много разных нюансов, но мы остановили одно, по крайней мере, решение по одному объекту. Сейчас будем смотреть, как оно будет реализовываться.

Собчак: По одному объекту из 200?

Титов: Из 100. Пока документы готовы только по одному объекту, по другим мы не видим юридической… точной основы у нас нет. Поэтому сейчас, если сейчас мы будем получать документы по другим объектам, вообще из 100 объектов ко мне обратилось четыре на сегодняшний день.

Собчак: Но это показывает степень доверия предпринимателей, что из 200 четыре только обратились.

Титов: В какой-то степени, может быть, мы еще не нарастили тех, конечно, не все наши решения выполняются — это понятно, поэтому некоторые верят, некоторые не верят. Но вопрос в том, что с другими договариваются во многом. То есть сегодня Москва уже не так грубо действует. У многих есть проблемы по документам, они понимают, что закон, основа юридическая у них не до конца твердая, 100-процентная, но, тем не менее, мы работаем, и пытаемся... Еще раз хочу сказать, что судить предпринимателей, если большинство за вас, то хорошо. Но мне кажется, что все-таки сегодня большинство за нами, потому что все-таки институт состоялся, это большой институт.

Собчак: А что значит — за вас, за нас? Я не очень поняла.

Титов: Нет, я имею в виду вашу позицию поддерживают или все-таки считают, что институт кое-чего стоит.

Собчак: Подождите, вы сами говорите, что к вам четыре предпринимателя из 100 обратились.

Титов: Из 100, но при этом у меня 27 тысяч обращений в принципе, 27 тысяч.

Собчак: Слушайте, из этих 27 тысяч, я сама знаю, как часто приходят обращения, знаете: «Подарите корову», «Помогите сантехникам решить вопрос». Мы же понимаем, какого рода приходят обращения.

Титов: У меня очень разные обращения, есть и про сантехников, но есть очень серьезные обращения. Еще раз хочу сказать, что по уголовным делам — самое сложное, но нам кое-чего удается продвигать. В такой ситуации даже шаг вперед — это очень важно. Мы создали институт, в котором работает большая команда людей с нами, и мы пытаемся, делаем все возможное, чтобы помогать. Не всегда нам это удается, но все больше и больше случаев, когда это так. Но я могу сказать честно и откровенно: если мы помогаем отдельным предпринимателям, то, конечно, системные вопросы и вообще в целом ситуацию с бизнесом через институт омбудсмена решать очень сложно. Так же, как и решать те проблемы, которые мы решали и раньше через «Деловую Россию» или через другие организации и бизнес, все-таки сегодня мы решили, что надо использовать и другие инструменты, пошли в политику.

Собчак: Борис Юрьевич, вы же человек умный, вы наверняка отдаете себе отчет, что большинство людей и ваших коллег, предпринимателей, тех людей, которые читают хорошую качественную прессу — «Ведомости», до недавнего времени и, может быть, даже до сих пор РБК, смотрят телеканал Дождь. Их всех спросить, кто такой Борис Титов и что это за партия такая, отношение может быть разное. Это люди, которые могут голосовать за вас, могут не голосовать, но они будут абсолютно едины в том, что это такая новая, очередной новый покрашенный фасад правой партии, в общем, такая замена Прохорову, человек, который после всех неудачных попыток в современной России создать некую такую контролируемую властью партию, будет выполнять эту сложную и не очень, на самом деле, нужную нашей власти сейчас функцию. Как в этой ситуации, когда такое мнение есть в любом случае, вы готовы...?

Титов: Надо его менять.

Собчак: Каким образом его можно поменять?

Титов: Потому что мы говорим правду, потому что мы действительно, вообще наша партия… но у нас, вы знаете, сейчас очень много, интернет вообще пестрит, ругают все — справа, слева, много негатива на нас выливается сегодня. Слово «спойлер», понимаете, ко мне применяют, что слева я спойлер для того, чтобы отобрать голоса справа, но, с другой стороны, я спойлер, чтобы отобрать, многие мне говорят, у «Единой России» отбираю голоса. То я с администрацией президента и поэтому я контролируемый, то, с другой стороны, я поссорился с администрацией.

Собчак: Администрация президента, вы же сами признавали в интервью многих, знают о вашем существовании, вы там часто бываете в любом случае.

Титов: То я поссорился с ними, значит, на меня можно рукой махнуть. Я могу просто объяснить, для чего все это и зачем.

Собчак: Да. Вам зачем это все?

Титов: Мы идем в политику, мы идем в политику надолго.

Собчак: Но сейчас нет политики в России, куда вы идете? Вы идете туда, где вообще нет такого места.

Титов: Она есть. Какая бы она ни была, политика бывает разная, но это есть политика, в любой стране есть политика.

Собчак: Борис Юрьевич, но вы разве не отдаете себе отчет, что сейчас политики в России нет?

Титов: Есть политика, и она все будет больше и больше.

Собчак: То есть вы искренне верите, что вы можете без желания, условно, главы администрации президента или его зама попасть в Государственную думу, без его воли?

Титов: Сегодня абсолютно возможно выбраться, я вам говорю. Если у нас будет хороший рейтинг, если у нас будет хорошая поддержка, то выбраться можно и одномандатникам, и по списку. Я еще раз хочу сказать: мы идем в политику не просто так.

Мы — во-первых, кто мы? Мы — это, конечно, прежде всего, я сейчас рискую некоторое количество голосов, чтобы отвернулось от нас, но мы все-таки бизнес, мы бизнес, который мы представляем, бизнес несырьевой, перерабатывающий бизнес такой, реальный от земли бизнес, малый и средний, крупных много предприятий.

Собчак: Вы отдаете себе отчет, сколько до вас людей в этом правом деле, по-разному называющемуся, это говорили?

Титов: Это было вообще не об этом.

Собчак: Но примерно все о том же.

Титов: Не об этом. Они говорили о политике, они говорили о правой идеологии, но это не было представительство бизнеса. Мы сегодня прошли путь от союзов предпринимателей через институт уполномоченного, потому что мы использовали все эти инструменты, это как механизм, который и велосипед, и машина, и все сразу, они каждый предназначен для разного. Но сегодня мы поняли, что надо идти в политику, потому что сегодня очень сильно меняется ситуация, и действительно через пять лет может быть совершенно другая ситуация в стране.

Собчак: Какая?

Титов: Она будет диктоваться ухудшающимся экономическим положением, которое будет...

Собчак: То есть ваш прогноз, что ситуация будет ухудшаться?

Титов: Конечно, однозначно будет ухудшаться, если не будет роста цен на нефть. Это никак не предвидится, поэтому ситуация будет… Мы сегодня, именно в эти дни побили рекорд, вообще за всю историю России не было падения, стагнации в течение шести кварталов подряд.

Собчак: Хорошо, Борис Юрьевич, мы обязательно поговорим еще про Россию и про...

Титов: А можно я все-таки докончу свою мысль, что мы идем в политику для того, чтобы сегодня реально наша цель — это нормальная страна, в которой можно и работать, и заниматься бизнесом нашим, и чтобы страна была свободной, в ней было удобно жить. Мы используем все инструменты для этого, мы не идем в политику, чтобы избраться в Думу, мы идем в политику для того, чтобы сегодня менять. У нас есть стратегия...

Собчак: Тогда и не изберетесь, мне кажется, Борис Юрьевич.

Титов: Но это ваше мнение, давайте поспорим. У нас есть еще шанс, мы можем поговорить почему. Мы же практичные люди и достаточно профессиональные, в частности, потому что маркетология — это очень похожая наука, избирательная система и маркетинг — очень похожие вещи. У нас есть реальный шанс. Еще раз: мы идем в политику для того, чтобы быть… несырьевой бизнес, который никогда не был в политике, вы можете говорить — бизнес в целом.

Собчак: Мы это уже говорили, Борис Юрьевич, я это все слышала и читала, у меня пачка ваших интервью, зачем вы идете в политику, я знаю. Вопрос в другом: смотрите, вы были в совете «Единой России», вы там могли сделать гораздо больше, и делали наверняка. Зачем вам для этого создавать Партию роста, и, в общем, это же странно. Подождите, вы же уже были в «Единой России», не легче ли там было решать все эти вопросы?

Титов: Я не был в «Единой России» как член «Единой России».

Собчак: В смысле? Вы были в высшем совете «Единой России».

Титов: Я был в высшем совете «Единой России», не будучи ее членом, никогда не избирался.

Собчак: Это такое может делать только Борис Титов, мне кажется.

Титов: Нет, такое делают все бизнес-организации.

Собчак: Быть в высшем совете «Единой России», но я не ее член.

Титов: Ксения, послушайте меня. Еще раз: все бизнес-организации это делают, Шохин — член высшего совета «Единой России», это потому, что это представительство бизнес-организации в этой партии. Мы с партией «Единая Россия» действительно очень долго и упорно работали.

Собчак: Так не легче ли дальше продолжать эту работу?

Титов: Мы поняли, что сегодня это уже работает слабо, потому что в Думе «Единая Россия» вообще не партия большинства. То есть не она решает вопросы в Думе.

Собчак: Серьезно? А кто?

Титов: Правительство и некое скоординированное мнение администрации, правительства, некоторое влияние оказывают бизнес-организации, плюс отдельные другие общественные организации. Но на самом деле «Единая Россия» только голосует, как говорят. У меня сейчас накопилось порядка, я думаю, что 20 различных законодательных актов, которые мы пытались, у нас была своя межфракционная депутатская группа, в которой, конечно, основная часть была «Единая Россия», вот мы через нее проводили наши законы. Часть удалось провести, допустим, страхование вкладов индивидуальных предпринимателей. Слава Богу, спасли огромное количество денег для индивидуальных предпринимателей, когда банкротятся банки.

Собчак: Подождите, а почему вы считаете, что вы влияете на правительство? По вашей логике, правительство влияет больше. Почему ваша партия будет влиять на правительство? Объясните мне, пожалуйста.

Титов: Мы никак не смогли провести никакие законы, понимаете?

Собчак: А через Партию роста проведете?

Титов: А сейчас будем ставить их хотя бы на голосование, потому что эти законы кончались на стадии выяснения группой...

Собчак: Слушайте, это странная логика. В Верховном совете повлиять вы не могли, исчерпан ресурс у вас был, как вы говорите, в Высшем совете, а, соответственно, в Партии роста, которая новая и совершенно такая...

Титов: Ксения, в высшем совете был я лет 10 тому назад, вы уж извините.

Собчак: Какая разница?

Титов: Какая разница?

Собчак: Я думаю, если бы вы сейчас в «Единую Россию» захотели войти, вас бы приняли.

Титов: С тех пор я влиял через другие организации. Но еще раз: влиять на «Единую Россию» сегодня было бесполезно, потому что надо было влиять на правительство. Закон о самозанятых, который мы двигаем уже сколько лет, три года...

Собчак: Слушайте, Борис Юрьевич, правда, давайте сейчас не будем про законы о том или о сем, разговор про вашу партию. Сама мысль о том, что Партия роста будет влиять на правительство — звучит смешно, честно, вы же сами это понимаете. Как ваша «Партия Роста» будет влиять на правительство? В чем будет это влияние?

Титов: Я это абсолютно не понимаю, потому что мы будем... Во-первых, давайте так: любая оппозиция очень важна, любое другое мнение в Думе, даже если это мнение меньшинства, очень важно. Не смотрели «Доктора Хауса»? Мне очень нравится одна серия, где он разговаривает, он лечит от невроза или что-то такое, связанное с очень плохим состоянием одного политика, и он говорит, что: «Я не понимаю, зачем вам это надо. Вы никогда не выигрывали, вы всегда в оппозиции. Почему вы опять туда рветесь, себе угробили здоровье, вы опять туда рветесь?». Он говорит: «За то время, пока я оппозиционером был в разных этих институтах политических, я сделал намного больше, чем то, что делает партия, которая выигрывает выборы». Потому что он уже своим присутствием, своим мнением влияет. Сегодня отдайте им все на откуп.

Собчак: Вы простите, в оппозиции все-таки, мне кажется, там Навальный в оппозиции, ПАРНАС в оппозиции. Вы-то не в оппозиции, вы Прохорова заменяете.

Титов: Они не в Думе оппозиция. Мы собираемся быть оппозицией, которая будет проводить свои решения часто в коалициях с другими партиями, но влиять на мнение, сдвигать вектор развития. Это очень важное направление.

Собчак: Давайте вернемся к бизнесу. Смотрите, до политического вашего такого решения вы действительно много занимались бизнесом. Работали, в частности, в нефтетрейдере Urals. Тогда же финское подразделение Urals возглавлял Геннадий Тимченко всем хорошо знакомый. Вы с ним тогда были знакомы, расскажите?

Титов: Конечно.

Собчак: Расскажите, что это за человек, какие у вас сложились отношения, какие воспоминания о совместной работе с Тимченко в Urals?

Титов: Тогда это было очень интересное время, тогда все только начиналось, все мы были не очень богаты, но зато все очень были с разными идеями, как развиваться и делать бизнес. И они, кстати, учились во многом у нас, потому что мы-то были из Союза нефтеэкспорта — Urals, а они работали в «Ленфинторг», потом он по-другому назывался «Нефтехимэкспорт» или «Химэкс». Во многом тогда и учились у нас еще. Но это было очень интересное время, тогда я заработал свое состояние, начал зарабатывать.

Собчак: Расскажите, какой он, Геннадий Тимченко? Он действительно очень талантливым бизнесменом проявлял уже тогда, в Urals, или тогда еще было неясно, что он будет таким?

Титов: Вы знаете, все мы были молодыми, все очень такими энергичными и амбициозными. Я очень долго потом с ним не общался, то есть мы буквально много лет практически не общались, только на отдельных мероприятиях виделись, поэтому я не знал, как происходит его карьера, знал, что он работал потом в Финляндии, потом в Швейцарии, но он, конечно, талантливый предприниматель. Почему он из всех предпринимателей, которых я знаю, а я знаком, я был членом РСПП, бюро РСПП знает всех наших олигархов, и из них всех он такой самый прозападный, он такой демократичный человек, именно там он банки, аккредитивы, он такой человек, он очень мягкий.

Собчак: Тогда он должен быть в ужасе от всех этих санкций и, в общем, того, что сейчас происходит.

Титов: Я думаю, что они его не радуют, конечно.

Собчак: Но вы сейчас с ним общаетесь, он поддерживает вашу идею с Партией роста?

Титов: Он вообще вне политики.

Собчак: То есть вы ему не предлагали войти?

Титов: Нет, даже мысли такой не было.

Собчак: Почему? Он же талантливый предприниматель, как раз ваша аудитория.

Титов: Я думаю, что он талантливый предприниматель, но я думаю, что... Мне даже сложно ответить на этот вопрос, потому что он совсем не подходит для участника политических процессов.

Собчак: Почему?

Титов: Он занимается бизнесом, он бизнесмен.

Собчак: Так у вас партия как раз про бизнес, вы же везде это говорите, партия бизнесменов.

Титов: Я понимаю, но есть те бизнесмены, которые интересуются темой и которые идут вместе с нами, а есть те, которые, большинство, абсолютное большинство сказало: «Нет, мы, конечно, будем поддерживать, но будем поддерживать в стороне». Но у нас есть 70, допустим, предпринимателей, которые у нас в Генеральном совете партии сказали: «Да, мы поддерживаем, мы будем с вами». Но Тимченко, во-первых, уровень его бизнеса и, в общем, конечно, он не является нашим…

Собчак: Хорошо. Потом вы тоже создали свою трейдерскую компанию Solvalub, которая стала заниматься не только нефтепродуктами, но и нефтехимией.

Титов: Solvalub.

Собчак: Solvalub у меня написано.

Титов: Да, правильно, но не «луб», а «люб», и это не значит «советская любовь», потому что нас всегда, вообще любят наше название как-то изменять.

Собчак: Почему вы оказались менее успешны в этом бизнесе, чем Тимченко? И как вы потеряли этот бизнес, что с ним произошло?

Титов: Я начал уже даже чуть-чуть рассказывать вам, что я вынужден был все-таки продать потом большой бизнес, у меня был реально немаленький бизнес, который, я говорю, там 10% рынка аммиака мирового, пять заводов крупных, разные пакеты, не везде контрольные, даже не пять, потом уже были полиэтиленовые, в том смысле химические заводы, два больших порта. Но пришлось продать, да, на меня оказывалось давление.

Собчак: То есть это та история, которую вы начали вначале интервью рассказывать?

Титов: Пришла новая команда в «Межрегионгаз», это было у меня совместное предприятие с «Газпромом». Человек проработал год в «Межрегионгазе», но за это время сумел разрушить несколько компаний, в частности, мою, но, слава Богу, в результате большой помощи, которую мне оказали, кроме того, что мне пришлось походить в прокуратуру на допрос, я еще все-таки получил деньги за эту компанию.

Собчак: Понятно. Но говорят, что этот бизнес тоже начинался с давления достаточно большого, которое было оказано, зампредом было оказано давление, Александром Рязановым, на директоров заводов было оказано некое большое давление.

Титов: Это вообще не так.

Собчак: То есть вы не знакомы с Рязановым?

Титов: Нет, я с ним знаком, он был моим председателем совета директоров, и он всячески защищал наш бизнес. Это был Горновский, который был руководителем «Межрегионгаза».

Собчак: Нет, подождите, Горновский — это тот, кто отнял этот бизнес, а как, собственно, создавалась корпорация «Азот»? Какую роль и участие в создании «Азота» играл Александр Рязанов?

Титов: Никакой, потому что он пришел намного позже.

Собчак: Но он был председателем совета директоров.

Титов: Он пришел позже, после того, как это было уже все создано, он пришел позже в «Газпром» работать и стал председателем совета.

Собчак: То есть то, что директора заводов тогда жаловались на давление Рязанова — это все…?

Титов: Давайте, мы так далеко уходим в историю. Еще раз: мы создавали эту компанию, свои заводы, плюс объединились частью пакетов, которые были у «Межрегионгаза», это был Никишин, руководитель «Межрегионгаза». Мы решили создать это предприятие совместное, и действительно оно было эффективным, хотя мы выживали, тогда было намного сложнее, чем сегодня. Потому что тогда, когда мы работали, аммиак стоил чуть больше 60 долларов за тонну, а сегодня он 230, а вообще стоил 300 с чем-то, то есть другой уровень совершенно бизнеса уже в финансовом плане. Но, тем не менее, мы отрабатывали, мы жили, мы инвестировали и, конечно, наверняка там были какие-то проблемы и с директорами, потому что некоторых пришлось снимать, это, в основном, красных директоров. В Кирово-Чепецке у нас просто война с директором была, он не хотел отдавать и ничего не делал, и пришлось, у нас был пакет другой у губернатора…

Собчак: Понятно. Вы были вынуждены продать свой пакет «Азота» как раз Николаю Горновскому, которого СМИ называют человеком близким к учителю Путина, а теперь еще и адвокату Николаю Егорову. Расскажите об этом.

Титов: Мы сейчас работаем с EPAM, я не знаю этой связи, хотя я тоже слышал об этом, но, по крайней мере, когда мы занимались этим процессом, я его не видел и не знал, и не слышал.

Собчак: Не знали, что этот человек как-то связан с Путиным?

Титов: Нет, то, что он назначен руководителем «Межрегионгаза», уже значило, что он, конечно же, в команде, кроме этого, он очень любил козырять этим, Горновский, насчет того, что мы тут команда.

Собчак: То есть он сам в личных беседах говорил о том, что я вообще сейчас начальнику позвоню?

Титов: Но вообще очень удивительный человек был, там много было с ним связано, он продержался год.

Собчак: То есть ваш бизнес фактически зависел от одного человека, гендиректора «Межрегионгаза»?

Титов: Да, потому что газ поставляли они нам на предприятия, тем более, были, конечно, долги у предприятия за газ, тогда было такое время, долги — они часто бывают, но тогда было особенно тяжелое время, и поэтому, конечно, мне был поставлен ультиматум: или отдаешь, или мы сейчас прекращаем поставки газа.

Собчак: Да, бизнес по-русски.

Титов: Вы знаете, оттуда и хочется, чтобы все-таки что-то менялось у нас в стране в этом смысле.

Собчак: Удивительно, что вы просто до сих пор в это верите. Я даже не могу поверить, то есть, условно, верить в такое развитие может либо человек не очень умный, а вы все-таки выглядите как умный.

Титов: Я думаю, что я, наверное, больше знаю, Ксения, потому что я в этом кручусь каждый день. Мне достаточно много удается.

Собчак: Борис, я просто не хочу обратно идти в политику, мы там с вами опять застрянем, вы опять свой популизм этот весь, не хочу. Хочу про бизнес с вами поговорить. Но, в целом, понимаете, это как сидеть в Африке и говорить: «Я пришел сюда, и сейчас выпадет снег», а с чего он должен выпасть — непонятно, его там не было никогда. У нас бизнес-климата нормального в стране...

Титов: У нас, во-первых, есть серьезные шансы, которые базируются на чем? Что у нас есть реальное инвестиционное будущее страны, то есть у нас есть на чем зарабатывать, у нас есть экономический потенциал в стране.

Собчак: Слушайте, у нас много чего есть, у нас нет политической воли. Пока ее нету...

Титов: Этой воли не было, когда была высокая цена на нефть.

Собчак: Да ее и сейчас нету. Где она есть? Посмотрите, что с малым и средним бизнесом происходит.

Титов: Она будет с падением сегодня цен на нефть.

Собчак: Когда уже она будет, Борис Юрьевич?

Титов: С ухудшением экономической ситуации. Увидите, очень скоро. И вообще новая Дума будет другой Думой, потому что эта Дума была Думой, которая занималась косметикой. Это такая пантомима «Труд», потому что они все друг друга хорошо знают, а новая Дума будет Думой стратегии, потому что нужно будет менять сегодня экономический мандат.

Собчак: Вы омбудсмен, к вам приходит молодой Борис Титов и говорит: «Знаете, меня прессуют здесь по моему бизнесу, какой-то этот Горновский козыряет Путиным, не знаю, что делать. Прессуют, отнимают бизнес». Что вы молодому Борису Титову посоветуете, находясь в должности омбудсмена?

Титов: У омбудсмена есть ряд возможностей.

Собчак: Написать письмо Путину, на которое он не ответит.

Титов: Нет, письмо Путину — это тоже одна из, зато Каменщика выпустили — это значительно важнее, чем ответ...

Собчак: Вы считаете, благодаря вам?

Титов: Вы спросите Каменщика. У него были разные, конечно, помощники, но еще из зала суда мне Коган звонил и говорил: «Спасибо, нас освободили». Поговорите с ним. Поэтому ваше мнение, оно, конечно, очень ценно, но все-таки надо ориентироваться на реальную ситуацию. У нас есть потенциал роста, у страны, и он будет реализован, потому что экономическая ситуация резко меняется. С падением цен на нефть падает спрос и на внутреннем рынке. Та модель, которая работала и которая была, та система экономической политики, модель экономической политики, которая была до сих пор, она дальше работать не будет. Поэтому сегодня главной повесткой дня будут новая экономическая модель экономической политики, модель экономики. Она уже в повестке дня. Вы видели, как Путин дает Кудрину создавать свой совет, мне свой совет?

Собчак: Хорошо. Новая экономическая модель на примере вашего бизнеса. У вас был такой инновационный тоже бизнес — компания «Базальтопластик», которая занималась модной темой — композитные материалы. Что с этим бизнесом стало? Модный, инновационный.

Титов: Он существует до сих пор, я его продал.

Собчак: А почему продали инновационный бизнес?

Титов: Потому что эта инновация не состоялась. То есть это была та инновация, в которую мы верили, но которая не заработала. Это была базальтовая технология, там надо были специальные компоненты для специальных антикоррозийных покрытий, это такая сложная тема, она не стала...

Собчак: А почему «Роснано» не предложили? Они любят вкладываться.

Титов: «Роснано» тогда еще не существовало, когда я это продал. Это очень давнюю тему вы выбираете за историю.

Собчак: Тогда у вас был еще завод «Тверской Полиэфир», который производил материалы для сборки автомобилей Ford во Всеволожске. Тоже такая правильная тема. Насколько я поняла, полиэфир — это один из цехов...

Титов: Слушайте, давайте мы поговорим с вами о бизнесе. Но я даже не очень понимаю почему, это одни из проектов, которые отличные...

Собчак: Как, потому что, смотрите, хочу поговорить. Вы бизнесмен, вы защищаете бизнесменов.

Титов: Я хорошо продал «Полиэфир».

Собчак: Хорошо. А почему же вы продали в очередной раз, получается, инновационный бизнес?

Титов: Слушайте, но это мое бизнес-решение. Во-первых, он никакой не инновационный.

Собчак: Подождите, вы говорите, Борис Юрьевич, что вы за развитие инновационного бизнеса. Почему же вы его продаете-то все время?

Титов: Я продаю и покупаю, у меня есть другие бизнесы, которые я одновременно покупаю. Я не хочу даже объяснять...

Собчак: «Абрау-Дюрсо».

Титов: Да, «Абрау-Дюрсо» — это хороший бизнес, но и очень интересный, и просто, знаете, не всегда только цифры являются важными, еще и просто свое отношение, свое удовольствие, которое ты получаешь от бизнеса. «Тверской Полиэфир», вы говорите инновационный, вы же не понимаете вообще сути этого бизнеса.

Собчак: Расскажите.

Титов: Суть этого бизнеса была — это старое химическое предприятие, которое делало полиэфирные ткани, очень старое предприятие. Оно поставляло эти полиэфирные...

Собчак: Сейчас оно выглядит как руины.

Титов: Полиэфирное волокно — это ткань делали для автомобилей. Единственное, о чем вы сказали, инновационность — то, что нам удалось все-таки сделать качество, которое взял Ford, потому что до этого это вообще шло только на брезент все.

Собчак: Чего вы тогда продали?

Титов: Я продал тем же моим товарищам, которые занимались этим бизнесом. Я продал, это был менеджмент buy-out, мне это стало неинтересно, потому что я понимал, что повлиять дальше на развитие этого предприятия невозможно. И у меня выкупил менеджмент, которые мои товарищи, которые продолжают этот бизнес.

Собчак: Сейчас насколько, я не знаю, вы же следите за новостями, последняя новость, совсем недавно в новостях появилась информация, что завод приостановил деятельность, потому что долги какие-то огромные.

Титов: Я действительно полностью отвечаю за эти долги, я этот завод продал лет 10, наверное, может, семь тому назад.

Собчак: Подождите, смотрите, вы просто, почему я вам задаю эти вопросы из прошлого? Я объясню, к чему я, собственно, веду. К тому, что вы говорите, если ориентироваться на ваши бизнес-интервью, что нужно развивать бизнес в России. Мысль понятная, многими людьми разделяемая, скажем так, общее место. Бизнес надо развивать, но когда мы смотрим на ваш бизнес, получается, что инновационные какие-то вещи то не удались, то вы продали, то еще какие-то вещи. И получается, что вы такой типичный миллиардер современной России, который заработал деньги на природной ренте, вложил в инновации, потом в какую-то красоту типа производства шампанского «Абрау-Дюрсо», тоже как типичный миллиардер, а теперь стало скучно — и политикой занялись.

Титов: Скучно мне никогда не было, все время что-нибудь было такое веселое в жизни, но я еще 10 лет до политики вообще-то был председателем «Деловой России», а до этого с 2000 года был членом бюро правления РСПП. То есть это меня как-то достаточно давно волнует, вся тема общественная, потому что действительно мы, когда видим, что происходит в стране, конечно, возникает... Во-первых, я еще был когда-то, конечно, очень активным в 1990-е годы, на все митинги ходил, наверное, где-то это в душе свербит, и это тоже является мотивом для дальнейших действий. Поэтому я всегда был очень общественным, может, это большой мой недостаток.

Собчак: То есть на Болотную вы ходили тоже?

Титов: На Болотную я ходил, но я ходил посмотреть, честно говоря, я не был сторонником.

Собчак: Сейчас все так говорят: ходили посмотреть. Это правда.

Титов: Все — не знаю, а я — да. И еще раз хочу сказать, что бизнес, который я делал, часть была неудачной, очень неудачной, но не эти, которые вы называете. Я могу назвать другие, которые были, «Ставропольполимер», который у меня был, хотите сразу всю правду? Чуть на нем не разорился, это самый неудачный бизнес был в моей жизни. Слава Богу, продал «Лукойлу».

Собчак: Но сейчас он выглядит как руины, тысяча рабочих уволены.

Титов: Нет, это неправда. Он работает, там есть другой, новый проект, там была авария, это «Ставролен» называется. То полиэтилен, а то пропилен, но это другая история. А мы продали «Лукойл-Нефтехиму», это был первый актив «Лукойл-Нефтехим», и они потом сделали большую компанию.

Собчак: Смотрите, в 2011 году газета «Коммерсантъ» писала о том, что вы купили компанию «Лазурная ягода», которой принадлежат виноградники, вертолетная площадка, винодельня, под Геленджиком на территории элитного некого комплекса, известного как дворец Путина. Что это была за покупка? Расскажите, пожалуйста.

Титов: Опять у вас неверная информация, Ксения.

Собчак: Как? В смысле? Газета «Коммерсантъ», вы подтверждали газете «Коммерсантъ» эту покупку.

Титов: Я покупку подтверждал, только это не дворец Путина.

Собчак: Нет, я сказала о том, что этот проект известен в народе как дворец Путина, об этом много писалось в тот момент.

Титов: Нет, это не тот проект, который известен в народе как проект Путина.

Собчак: В смысле? Это далеко от него?

Титов: Да.

Собчак: Насколько далеко?   

Титов: Но это не очень далеко, но это порядка 20-25 километров.

Собчак: Насколько? Давайте выясним. Метров 100?

Титов: Нет, 20 или 25 километров. Это другое место, это называется место Дивноморское, поселок Дивноморский, как раньше он назывался Фальшивый Геленджик. То место, которое в народе принято говорить, оно находится дальше, в другом месте. Здесь виноградники, действительно, очень хорошие, очень хорошее было, но незавершенное строительство винодельни, которое мы завершили. Покупал я его у одной частной компании, которая всем известна, крупная компания, и для нас это... Вы пробовали вино? Называется оно «Усадьба Дивноморское».

Собчак: Вино не пробовала, но компания эта строила этот дворец тоже, насколько я помню.

Титов: Нет, мы покупали уже незавершенное строительство, а оставшуюся часть застраивали мы. Но вино сегодня одно из лучших, в общем, по нему судят о том, как развивается виноделие в России.

Собчак: То есть это удачная была покупка?

Титов: Экономически я не могу сказать, что она самая удачная, потому что там было действительно серьезное… Но это лицо российского виноделия сегодня. Мы еще купили один завод, который является несколько другим лицом российского виноделия — это то, как мы умеем делать вино из европейских сортов винограда, как по-европейски мы делаем вино. А у нас еще есть вина «Ведерниковъ», которые делают из российских автохтонных сортов. «Красностоп Золотовский» — это еще большая наша гордость, потому что здесь вино не только хорошее, но еще и самобытное, и по нему самые высокие оценки мы сегодня в Европе получаем, именно по этому вину.

Собчак: Понятно. Просто чтобы внести ясность. То есть на мысе Идокопас, где находится дворец Путина, у вас ничего нет, и это газета «Коммерсантъ» просто вас неправильно поняла? Потому что там это было написано.

Титов: Мы всем объясняли, что это два разных проекта, разные проекты.

Собчак: Понятно, хорошо, принято. Слушайте, несколько лет назад Владимир Путин объявил курс на деофшоризацию бизнеса, вы, наверное, об этом слышали. Почему при этом у вас бизнес до сих пор в офшорах?

Титов: У меня бизнеса в офшорах нет. Есть бизнес в офшорах, часть, которая задекларирована как КИК моим сыном. Весь «Абрау-Дюрсо» висит на мне как на физическом лице.

Собчак: Но «Абрау-Дюрсо» — это красота, это вензеля, это же нереальный бизнес, это ваша игрушка.

Титов: Ну опять неверная информация.

Собчак: Но Борис Юрьевич, как неверная? Вы сами сказали, что «Абрау-Дюрсо» — не самый денежный бизнес, просто красивый.

Титов: Нет, я говорил про усадьбу «Дивноморское». Нет, я говорил «Абрау-Дюрсо» — это бизнес, бизнес, который, по-моему, в прошлом году было больше 600 млн. рублей прибыли, почти 7 млрд. продаж. Это бизнес, это не только игрушка. Мы занимаем первое место в мире, Ксения, по количеству туристов на одном винном хозяйстве. В Бордо много туристов, но на одном хозяйстве людей меньше, чем у нас. В прошлом году у нас было почти 180 тысяч туристов.

Собчак: Хорошо, Борис Юрьевич, при этом весь бизнес, который вы передали сыну, когда стали чиновником, он на офшоре. Почему так?

Титов: Да нет.

Собчак: Как? Вы сами только что это сказали, и эта информация открытая.

Титов: Еще раз: это не «Абрау-Дюрсо» на офшоре.

Собчак: Я понимаю, Борис Юрьевич, я понимаю, что не «Абрау-Дюрсо». Другой бизнес, который когда вы стали чиновником, вы передали вашему сыну.

Титов: У нас есть ряд маленьких активов, которые там остались, и он их задекларировал. Другого бизнеса у меня сейчас, кроме винного, нет.

Собчак: Борис Юрьевич, сейчас нету, вы передали, еще раз говорю, вы же все время пытаетесь подменить то, что я говорю, а говорю я следующее: когда вы стали чиновником, вы передали своему сыну активы своего бизнеса, которые сейчас заведены на офшоры. Почему так?

Титов: Вы не понимаете сути вопроса.

Собчак: Хорошо, я не понимаю сути вопроса, тогда объясните мне, что же я не понимаю.

Титов: Еще раз: я владелец бизнеса, он мой партнер, у него есть небольшой пакет, но тоже на нем висит как на российском гражданине.

Собчак: Какого бизнеса? Мы сейчас не про «Абрау-Дюрсо» говорим.

Титов: Так нет другого.

Собчак: Но у вас был бизнес до того, как вы становились чиновником?

Титов: Мы его продали, «Абрау-Дюрсо» — наш бизнес.

Собчак: Кому вы его продали? Сейчас давайте мы не об «Абрау-Дюрсо».

Титов: Я только что вам рассказывал про «Азот», правда?

Собчак: Нет, у вас, вы сами сказали: на вашем сыне сейчас находится бизнес, который находится на офшорах.

Титов: Это не бизнес, это активы.

Собчак: Хорошо. Почему эти активы на офшорах?

Титов: Потому что он их задекларировал как КИК, он полностью выполнил все требования законодательства.

Собчак: Нет, с этим никто не спорит. А почему не в российской юрисдикции, если Владимир Владимирович, наш президент, призывает всех возвращать эти деньги?

Титов: У меня есть дом в Испании моей жены, он там висит на офшорах, мы его задекларировали. У нас есть, что там еще? Есть маленькие оставшиеся пакеты, которые распределяли в инвестициях по всему миру, то есть как портфельные инвесторы, тоже там, но ничего страшного в этом нету, он задекларировал. Переводить их сейчас сюда, во-первых, это не очень большие... Понимаете, я не хочу оправдываться перед вами. Это нормальный бизнес, ничего тут такого нет, а если вы готовитесь, вы готовитесь все-таки тогда, точно показывая, какие активы или нет.

Собчак: Как? Но я же точно говорю о том, что если газета «Коммерсантъ» об этом написала, а вы не опровергаете газету «Коммерсантъ», как бы странно проверять их.

Титов: «Коммерсантъ» о чем написал?

Собчак: О том, что вы купили виноградники, которые находятся на территории элитного гостиничного комплекса, который в народе называют дворец Путина. Об этом написала в 2011 году газета «Коммерсантъ». Это не я плохо готовлюсь, вы дали комментарий газете «Коммерсантъ», а потом вы не опровергали газету «Коммерсантъ».

Титов: Еще раз: я вам, по-моему, все рассказал. Эта винодельня не находится на территории...

Собчак: То есть они написали неправду. Почему вы тогда не опровергли эту информацию? Почему вы не сказали газете «Коммерсантъ»?

Титов: Мы 100 раз ее опровергли, вы посмотрите, 100 раз это было опровергнуто.

Собчак: Но опровержения в газете «Коммерсантъ» не было.

Титов: Но если они не захотели опровергать, наверное, ничего не опровергли.

Собчак: Нет, но они были бы обязаны это опровергнуть, если это неправда.

Титов: Слушайте, у нас разговор какой-то очень сложный. Еще раз: мы действительно купили актив, который не был ни в каком элитном поселке. «Коммерсантъ», вы хотите сказать, ошибся.

Собчак: Все, давайте на этом поставим точку. Это не вопрос моей подготовки, я готовлюсь по открытым источникам, в том числе уважаемой газеты «Коммерсантъ».

Титов: Но тогда давайте другие, где мы опровергали эту информацию, тогда и то расскажите.

Собчак: Мы вернемся к источникам чуть позже, я, в том числе, поговорю об источниках, которые находятся на вашем сайте, это тоже очень интересно. Сейчас у меня еще один вопрос по поводу Партии роста. Она зарегистрирована в здании на Делегатской улице, где находится ваш аппарат бизнеса, соответственно, омбудсмена, ассоциация «Деловая Россия», Общественная палата России. И это достаточно рядом, поправьте меня, если я ошибаюсь, от работы вашей супруги, которая возглавляет Музей декоративно-прикладного искусства.

Титов: Представляете, в окно видно, она меня может в окно видеть, контролировать.

Собчак: То есть вам поэтому нравится этот адрес? Вы поэтому там размещаете всю свою политическую активность?

Титов: Если я же скажу, что это случайно получилось, опять вы мне не поверите.

Собчак: Почему? Поверю.

Титов: Тогда верьте.

Собчак: То есть случайно получилось?

Титов: Получилось, да, что мы искали офис, когда еще «Деловая Россия» и аппарат омбудсмена, и оказалось, что этот офис свободен. Это достаточно известное здание, оно очень такое, в парке расположенное, хорошее, в котором был раньше ИНСОР, то есть сидел Юргенс, до этого Набиуллина, там ЦСР даже одно время какую-то часть своих людей размещал. Поэтому такой известный офис был пустой абсолютно, и мы в результате его сняли, и там же, поскольку удобнее...

Собчак: То есть там давно сидят общественные организации, которые пытаются что-то развивать, да?

Титов: Но на самом деле это было сделано под выборы когда-то Медведева даже, и они все там сидели как штаб Медведева.

Собчак: Понятно. Смотрите, мы просто посмотрели в Росреестре все эти документы, и оказалось, что по документам это здание принадлежит компании «Народный экран», которая по предложению давнего министра связи Леонида Реймана должна была оснащать сельские кинотеатры спутниковой системой трансляции фильмов. Проект этот не удался, такое бывает, и часто, а здания эти остались. И сейчас эта компания близка вообще к структурам депутата Госдумы Владислава Резника. Вы что-то... Вы вообще об этом не знаете ничего, да?

Титов: Я вообще ничего об этом не знаю. А какая разница?

Собчак: А кому вы платите деньги?

Титов: «Народному экрану».

Собчак: Кому?

Титов: Этому «Народному экрану».

Собчак: Да, но просто эта компания, почему нам стало так это интересно — потому что, в общем, человек, который связан с этой компанией, этот Резник, его полиция Испании подозревала в связях с русской мафией, который поддерживал создание Общественной палаты, Институт бизнес омбудсмена.

Титов: Вы можете спросить про Резника, он идет как самовыдвиженец от Адыгеи сейчас на выборы в Госдуму.

Собчак: А почему от вас не идет?

Титов: Потому что мы ему не предлагали.

Собчак: Почему? Он же тоже бизнесмен.

Титов: Потому что есть много, наверное, бизнесменов и депутатов, которым мы не предлагали вступать в нашу партию.

Собчак: Хорошо. Еще один любопытный момент: недавно столичные власти, которых вы недолюбливаете, судились с компанией «Народный экран», потому что это здание передавалось вообще под создание театра, а театра в итоге нет, и там только Общественная палата.

Титов: Спросите у кого-нибудь другого этот вопрос. Мы арендуем это здание. Причем я еще раз хочу сказать, далеко не первые арендаторы, там очень много было разных арендаторов до нас, и сейчас есть другие арендаторы, поэтому...

Собчак: То есть вы об этом суде ничего не знаете?

Титов: Вообще ничего не знаю.

Собчак: Каков бюджет у Партии роста?

Титов: Вы о печальном. Мы, конечно, другая партия, чем все, которые есть. Почему? Потому что...

Собчак: Что печального? У вас партия бизнесменов, все должны скидываться.

Титов: Но в том-то и дело, не все, конечно, очень любят. Было тут такое про нас: некоторые журналисты говорили, что мы провели съезд, объявили о том, что мы создали Партию роста, а потом куда-то делись, на два месяца исчезли. Но там было две причины. Конечно, мы думали, как надо работать дальше, вырабатывали нашу стратегию выборов, вообще строительство партии, потому что это огромная армия у нас, сегодня только в областные собрания 1000 человек, 1200 человек идет, был большой организационный период. А насчет финансов — было туго, мы не очень понимали…

Собчак: Сколько? Вы знаете бюджет?

Титов: На сегодняшний день мы обеспечены приблизительно на 150 млн. Но это только центральная часть.

Собчак: А кто спонсор и какие суммы?

Титов: Я не буду рассказывать про спонсора.

Собчак: Почему?

Титов: Потому что это даже не принято. Вообще могу одного спонсора назвать.

Собчак: Подождите, у вас открытая партия.

Титов: Можно я назову одну компанию, которая… «Абрау-Дюрсо» называется, она перевела деньги на…

Собчак: И сколько перевела?

Титов: Что же вас интересуют такие…

Собчак: Ну что, это прозрачная схема, почему? Вы же не наркотиками торгуете, вы сами ратуете за прозрачность.

Титов: Насколько я помню, 43 млн. она собиралась переводить.

Собчак: 43 млн.?

Титов: Да, по крайней мере, по решению на совете директоров 43 млн. перевели.

Собчак: То есть вы — крупнейший спонсор партии.

Титов: На самом деле нет, потому что у нас сегодня в 85 регионах Российской Федерации идет предвыборная кампания, где-то больше, где-то меньше. Штабы созданы порядка, наверное, сегодня 42-43 региона. И каждый из них…

Собчак: Почему же не называть крупнейших спонсоров?

Титов: Ну можно я завершу, мне очень сложно разговаривать. Можно я все-таки буду мысль завершать?

Собчак: На вопросы не отвечаете.

Титов: Я отвечаю на вопросы.

Собчак: Назовите спонсоров.

Титов: Сначала на один, потом давайте на второй. Так вот, еще раз, крупнейших спонсоров тысячи. Почему? Потому что…

Собчак: Несколько фамилий можете назвать? Даже Навальный эти фамилии называет. Почему вы не можете назвать фамилии спонсоров?

Титов: Я не уполномочен. Нет олигархов среди спонсоров. Те фамилии, которые я буду называть, вам ничего не скажут.

Собчак: Ну и что, я посмотрю в интернете. Ничего страшного.

Титов: Я не буду этого делать.

Собчак: Почему?

Титов: Потому что я не уполномочен ими это делать.

Собчак: Но вы же ратуете за прозрачность, они вкладываются в легальную партию, которая занимается хорошим делом — поддержкой предпринимателей.

Титов: Так же, как в бизнесе, цифры мы не называем. Хотя я уже и так назвал часть. То, что касалось меня, то я уже назвал. Так вот у нас сегодня каждый регион, в отличие от других партий, самофинансируем. Мы ничего не даем в регионы. Три съезда мы провели, это впервые, наверное. За всю историю российских партий, мы не заплатили ни одному делегату за…

Собчак: Извините, что я вас перебиваю, Борис Юрьевич, вы просто это рассказываете везде. У меня лежит пачка ваших интервью, в каждом интервью вы говорите то, что сейчас вы говорите мне. Вы говорите, что сами делегаты сами летают, я это все просто знаю. Мы хотим узнать, кто спонсоры. Крупнейший спонсор, вы сказали, «Абрау-Дюрсо» — 43 млн. Это понятная цифра. Кто еще? Я же этот вопрос задаю не потому, что просто мне любопытно, а потому что совершенно очевидно, что главное, в чем вас подозревают, что главный спонсор сидит в Кремле. И у вас сейчас есть прекрасный шанс оспорить и сказать: «Друзья, вот есть Иван Иванович Иванов, вот есть бизнесмен из Калининграда Пупкин Иван Петрович, вот есть достойный человек такой-то такой-то». Назовите несколько человек, которые пусть не Дерипаска, пусть не Прохоров, но какие-то достойные люди, которые вкладывают свои личные деньги в ваше дело, и это сразу развеет все сомнения. Я пытаюсь вам только помочь. 

Титов: Нет, вы мне не пытаетесь помочь.

Собчак: Честное слово.

Титов: Не пытаетесь помочь, по крайней мере, я об этом не просил. Еще раз: администрации нет, а те люди, которые помогают, я не уполномочен сегодня называть.

Собчак: Почему они стесняются? Они боятся?

Титов: Потому что есть этика. Если вам это непонятное слово…

Собчак: Хорошо, почему они боятся быть названными?

Титов: Они не боятся, часть из них официально перевели деньги. Есть часть тех людей, которые являются членами партии.

Собчак: А что вам кажется неэтичным?

Титов: Спросите у них.

Собчак: Можно я спрошу у вас: почему вам кажется неэтичным назвать их фамилии?

Титов: Я считаю, что это их вопрос. Я вообще фамилии предпочитаю не называть, это этика вопроса. Если они хотели бы… я должен у них спросить. 

Собчак: Некоторые все-таки вы называли, и с удовольствием. Правда, эти люди, чьи фамилии вы назвали, потом отказались от участия в партии. Я имею в виду сейчас Олега Дерипаску и Давида Якобашвили. Это почему так случилось, что вы назвали Олега Дерипаску, а он спустя несколько дней сказал, что к этому не имеет отношения?

Титов: Потому что Олег Дерипаска решил изменить свое решение. Потому что когда пошла волна, когда он реально подтвердил свое участие в партии, пошла очень серьезная волна, прежде всего, в СМИ.

Собчак: Какая волна?

Титов: Это был взрыв в СМИ, где начали сразу все гадать, а почему он идет в партию — чтобы там защитить свои активы в том регионе, в сем регионе? Поэтому для бизнеса это всегда, политика — это очень сложный вопрос. У нас есть что терять, у нас есть активы, которые, к сожалению, в нашей стране особенно очень сильно зависят от политических лидеров, от администрации, от административных руководителей.  

Собчак: Олега Дерипаску испугала шумиха в прессе?

Титов: Конечно, да. Он сказал: «Слушай, я не ожидал, что так это все будет. Давай мы оставим…».

Собчак: Может, он хотя бы финансово поддержит?

Титов: Нет. На самом деле я могу сказать, что мы разрабатываем ряд совместных проектов, связанных с экономикой, но это не финансовая поддержка, это поддержка экспертного ресурса.

Собчак: То есть он участвует, Олег Дерипаска, как эксперт в работе партии?

Титов: Эксперты, которых он рекомендует, участвуют в работе нашей «Экономики роста». 

Собчак: Как в анекдоте: я не знаю напрямую эксперта, но я знаю эксперта, который знает эксперта.

Титов: Нет, это тоже не та история, Ксения. Это абсолютно не та история. Олег Дерипаска нам помог с тем, что у нас работают эксперты. 

Собчак: То есть сейчас получается, что из предпринимателей известных в Партии роста есть Максим Ноготков, основатель «Связного», который сейчас живет в США, в общем, у него сложная бизнес-ситуация, сложное окончание его бизнеса, есть Алексей Репик, тоже его бизнес достаточно сильно завязан на госконтрактах. Собственно, из таких, фамилии которых на устах, это все, наверное, да?

Титов: Нас 70 человек, могу сказать, что есть очень крупные компания, например, «Синергия», крупнейший российский производитель. Кого еще назвать? Есть ребята набольшие, например, самый лучший кофе у нас в России, чай ребята делают, тоже наши члены. У нас есть среди членов, можно назвать, генсовета, у нас есть «Совфрахт» — одна из крупнейших российских транспортных компаний, владелец «Совфрахта». Так что много работаем в разных компаниях. Но мы гордимся ведь не только крупными компаниями, мы гордимся реальными компаниями, теми, которые действительно сделали очень интересные проекты и сумели сделать компании, которые производят, это сегодня для России не очень часто встречающийся вариант. У нас очень слабый бизнес, у нас очень мало компаний, которые можно реально назвать бизнесом или предпринимательством. Среди «Деловой России» такие есть.

Собчак: Давайте вернемся к источникам, теперь, надеюсь, точно никаких ошибок, как с «Коммерсантом», не будет, потому что на этот раз источниками будет сайт вашей партии — Партии роста. Я изучила фейсбук-блог, и вот он меня прямо поразил, потому что я нашла там огромное количество, на мой взгляд, достаточно странных картинок. Хочу, чтобы вы мне их пояснили. Мы сейчас их выведем на экран. Вот, например, у вас такая удивительная реклама в соцсетях появилась: «Борются не только дома за железные трон в «Игре престолов» — и дальше: Путин поручил разработать альтернативу экономической концепции Кудрина, это будет делать Борис Титов и другие члены «Столыпинского клуба».

Титов: Просто эта тема пошла в интернете насчет престолов, нас же там записали в один из домов.

Собчак: Вам явно это понравилось, потому что вы хвастаетесь вначале у себя на страничке в фейсбук LifeNews-ом, потом…

Титов: Почему здесь LifeNews, я даже не знал, что это LifeNews. Я прочитал это…

Собчак: У вас ссылка написана — LifeNews. Ссылка на вашей страничке в фейсбуке.

Титов: Насколько я знаю, это было, когда сравнивали дома, то есть партии с какими-то домами…

Собчак: Это сделал LifeNews.

Титов: Я от вас только сейчас это услышал.

Собчак: Давайте выведем это на экран, потому что Борис Юрьевич все время ставит под сомнение наши источники, давайте мы покажем, откуда же мы берем информацию. Вот стоит гиперссылка, пожалуйста. Это ваша страничка.

Титов: Life.ru — это что такое?

Собчак: Life.ru — это LifeNews.

Титов: А потом: «Сентябрьская…

Собчак: Это новое название LifeNews.

Титов: Слушайте, я не такой специалист, чтобы прямо тут же выяснить и не надо от меня ждать…

Собчак: Вы бизнесмен. Хвастаться информацией LifeNews — ну это как сказать, это чуть-чуть странно.

Титов: LifeNews — это LifeNews. Это для вас, может быть, а для многих людей, наверное, нет, которые это репостят.

Собчак: Вы читаете сами LifeNews?

Титов: Нет. А что такое LifeNews?

Собчак: Это то, на что вы ссылаетесь.

Титов: LifeNews — это…?

Собчак: LifeNews — это сайт, телеканал, газета «Жизнь», это медиахолдинг Арама Габрелянова.

Титов: LifeNews сайт я ни разу не видел.

Собчак: Арам Габрелянов и его холдинг написали о вашей партии, вы явно этим гордитесь.

Титов: Я хожу и даю интервью в РСН.

Собчак: А причем здесь РСН?

Титов: Потому что они тоже входят в холдинг.

Собчак: Хорошо, но мы сейчас говорим про вашу ссылку на «Игры престолов» на LifeNews.

Титов: Вы можете сослаться на меня, потому что я в РСН говорю часами: дайте мне вашу аудиторию.

Собчак: Вы этим хвастаетесь или вам это нравится?

Титов: Я говорю, что я работаю со всеми СМИ, в этом ничего плохого нет. Я у вас и там, и здесь.

Собчак: Есть ощущение, что вы пытаетесь как-то этими всеми — «Игры престолов», нас сравнили с таким-то домом Вестероса, мы как Ланнистеры — привлечь как бы молодую аудиторию, но делаете это крайне странными и такими, простите, мерзкими методами.

Титов: По-вашему странными, а по-нашему не очень. Мы сегодня вышли через интернет, у нас работает креативная команда, не я этим занимаюсь.

Собчак: То есть вам нравится этот креатив. Покажите нам, пожалуйста, Кудрина на мечах дерущегося с Борисом Титовым. То есть вам, правда, кажется, что это молодежно и очень креативно? Я просто хочу вашу оценку получить.

Титов: Мы же оцениваем ситуацию, нравятся, не нравятся наши картинки, вам не нравятся. А 9 млн. людей в принципе, охват у нас 9 млн. уже сайта, по крайней мере, это самый продвинутый сайт из всех партий. Вы другие сайты смотрели других партий?

Собчак: Смотрела.

Титов: Ну и как вам, весело?

Собчак: Все, честно говоря…

Титов: А у нас, мы попытались, не знаю, вам не понравилось, кому-то, может быть, мы надеемся, что понравилось. Но мы делаем нестандартный выход, мы делаем нестандартный сайт. Вы видели, что у нас много, на нас работают очень известные карикатуристы, одна просто замечательная была карикатуры про День России. В общем, мне это было очень весело. Мы делаем нестандартно. Мы сейчас сделали ролики, которые, надеемся, станут вирусными. Сегодня только выпустили ролик про запрет. Одна из наших тем партии — запрет запретов. Сегодня вы видели, что мы боролись очень серьезно с законом Яровой, сейчас какой-то специальный комитет создали для того, чтобы отслеживать его движение. Почему вы об этом не хотите говорить?

Собчак: Потому что вы об этом везде говорите. Борис Юрьевич, вы говорите одни и те же вещи, пачка интервью: запрет запретов, я могу наизусть рассказать, что вы говорите, помощь предпринимателям, ролик я ваш видела на сайте.

Титов: Не видели, сегодня только выпустили.

Собчак: Подождите, вы не хотите говорить, на чьи деньги вы этот ролик сняли, но хотите говорить о ролике. Это странный разговор.

Титов: Это деньги предпринимателей.

Собчак: Хорошо. Давайте последний вопрос обсудим — «Столыпинский клуб». Вот смотрите, программа, которую вы разрабатываете…

Титов: Честно говоря, начал защищать, она там уже у нас есть вся формальная, у нас же есть предвыборный счет, там все видно. То есть вы можете это даже посмотреть. Счет партии.

Собчак: Но фамилий там никаких нет предпринимателей, которые вкладывали в партию.

Титов: Там есть компании, там много разных компаний, которые вложили деньги.

Собчак: Если они там есть, почему вы не можете сейчас назвать тогда? В чем тогда вообще проблема?

Титов: Потому что мне неудобно называть фамилии, которые мне не говорили их называть. Ну это наши ребята.

Собчак: То есть почитать мы их можем, а назвать не можем.

Титов: Давайте я назову членов генсовета, которые практически все имеют отношение.

Собчак: Упаси боже. Давайте про «Столыпинский клуб». Смотрите, вы разрабатываете программу, которая должна стать некой альтернативой программе Кудрина.

Титов: Наконец-то добрались до самого главного.

Собчак: Объясните, пожалуйста, вы делаете ее с соавторами, как бы это так сказать, довольно консервативными, притом, что у вас такая молодежная и молодая партия, нацеленная, в том числе, я читала, на молодую аудиторию. Сергей Глазьев, бывший министр экономики Андрей Белоусов, который помогал делать реформы еще Косыгину. Как так получилось, что такие люди?

Титов: Нет, он не помогал делать Косыгину, он позже пришел в администрацию, чем Кудрин. Кудрин постарее будет, поконсервативнее.

Собчак: Постарее — я не стала говорить, но это такая странная компания для новых молодых реформ Партии роста.

Титов: Мы опираемся на серьезные экспертные ресурсы. У нас работают, если уж хотите называть тех опытных кадров, которые есть, у нас есть Аганбегян, который действительно мэтр российской экономики, но ушел и не стал, не был при официальной экономической экспертизе. У нас работает и Клепач в «Столыпинском клубе», у нас работают и молодые — тот же Голубович, который у вас тут комментирует постоянно мировые рынки.

Собчак: А Сергей Глазьев там зачем? Одно из лиц партии «Родина», одной из предвыборных кампаний. Зачем?

Титов: Глазьев, если можно так сказать, примкнувший. «Столыпинский клуб» и примкнувший к нему Глазьев. Он прочитал нашу концепцию, мне, конечно, глубоко непонятно мнение его, написание этих специальных докладов в Совет безопасности, особенно по политической теме — гибридная война, которую ведут США и хотят ее перекинуть на российскую территорию. Он прочитал наш доклад, мы пригласили, мы часто приглашаем очень многих людей, у нас, например, на «Столыпинском клубе» было такое заседание, был Зюганов со своей экономической политикой, был Глазьев, была Яровая, великая экономистка, и был Рыжков. Тогда он от меня услышал о том, что есть такая программа, есть такой «Столыпинский клуб».

Собчак: И что, насильно влез?

Титов: Почему? Мы не отвергаем. Он прочитал нашу политику, кстати, внес несколько интересных идей и подписал ее. Кстати, тот вариант был «Столыпинского клуба», он сейчас перешел, уже несколько преобразований было после этого, потому что мы прошли переработку, доработку в межведомственной рабочей группе при правительстве, и здесь уже немножко другое, он уже не подписывал текст. И сейчас он не входит в работу межведомственной рабочей группы. Тем не менее, Глазьев, я могу вам сказать, у нас есть клише, которые часто присваиваются людям, он действительно очень большой государственник, у него такие радикальные предложения с этой точки зрения, фиксировать курс рубля…

Собчак: Не считаете вы, что это будет отпугивает людей от Партии роста? Есть люди, которые могут быть очень уважаемые, умные, эксперты, но их нельзя брать по какой-то причине того, что за ними такой шлейф всего, что для новой молодой и молодежной партии не то что надо.

Титов: Когда мы брали Глазьева, если вы все четко знаете и понимаете, то даты не совпадут. Еще никакой Партии роста в принципе не было, а был «Столыпинский клуб» «Деловой России», в котором действительно принимало участие очень много людей, и Глазьев подписал этот текст. Еще раз, при этом я рискую сейчас вам вообще не понравиться, я уже не нравлюсь, но вообще не понравлюсь…

Собчак: Почему вам кажется, что вы мне не нравитесь?

Титов: …но я скажу, что Глазьев совершил очень серьезные поступки в истории, за которые его можно сегодня благодарить даже, потому что он спас в свое время, в начале 90-х, российскую экономику от серьезной нехватки продовольственных товаров. Он открыл границу для «челноков», это было его решение, он был министром внешнеэкономических связей и открыл границу для «челноков», это было спасение в тот момент российской экономики. 

Собчак: Борис Юрьевич, вы зря, кстати, говорите, что вы мне не нравитесь. Это неправда. Вы мне нравитесь, просто мне кажется, что ситуации, когда человек…

Титов: Опять я ошибаюсь, Ксения.

Собчак: … идет в политику, уже поняв, что на этом поприще и в этом несчастном «Правом деле» погибло столько народу, и даже Прохоров — и тот сбежал.

Титов: Сейчас рискую, Миша меня тоже не полюбит. Прохоров сказал: «Я буду за тебя голосовать».

Собчак: Вот он и будет. Один голос у вас уже есть.

Титов: У меня есть еще жена, у нас есть еще 70 членов генсовета и есть вы, Ксения. Я уверен, что вы пойдете и проголосуете за нас.

Собчак: Я уже за Прохорова проголосовала и, понимаете, ничем не кончилось, я уже никому больше не верю. Поэтому вам я дарю эту книжку «Внешняя отделка вашего дома». Так как партия у вас фасадная, на мой взгляд, мне кажется, что вам надо научиться красиво строить фасады, потому что, собственно, это главное, чем вам разрешат в Кремле заниматься в Партии роста. К сожалению, это так.

Титов: Нет, мы начали как раз изнутри. С перекрытий, чтобы крепко держались. Но фасады нам обязательно пригодятся.