Света из Иванова: «Сначала потусуюсь в шоу-бизнесе, потом пойду в депутаты»

Собчак: Я читала о том, что вы собираетесь поменять фамилию на Романова. Это правда?

Курицына: Нет, это бред. Просто интернет-игра была. И там кто первый напишет, того поцелую, кто второй – того фамилию возьму. И вот мне девочка вторая написала, и я решила взять на неделю всего лишь. Это только игра. То, что писали, что я хочу поменять фамилию – нет. Мне своя нравится.

Собчак: На самом деле я очень рада, что мы встретились. Многие удивлялись в твиттере сегодня, почему я решила вас пригласить. Как лучше: «вас» или «тебя»?

Курицына: «Тебя».

Собчак: На самом деле мне интересно понять, как для тебя прошел этот год. Я бы хотела сразу тебя поздравить, я знаю, что программу «Луч света» продлили, и в следующем сезоне она будет вновь выходить на НТВ. Цифры у программы хорошие. Последний выпуск собрал 12,5 долю – это для России высокие цифры. Как ты думаешь, с чем связан успех этой программы? Что людям интересно смотреть?   

Курицына: Мне кажется, интересно, что творится в шоу-бизнесе. Я просто показываю, что там есть, какие грани на самом деле происходят.

Собчак: Ты думаешь, что эту программу смотрят из-за героев, а не из-за тебя?

Курицына: Ну, из-за меня. Я просто – как говорят – то, что я из народа, я и  хочу донести то, что там творится.

Собчак: Творится в шоу-бизнесе?

Курицына: Да.

Собчак: А как бы ты сама определила формат этой программы? Он какой?

Курицына: Телешоу, наверное, или шуточное какое-то телешоу. Я думаю, телешоу. Да. Такой развлекательный формат.

Собчак: Я имею, знаешь, в виду что? Как ты думаешь, на чем построена эта программа? Что у людей вызывает эмоции?

Курицына: Я думаю, на простоте. То, что там никаких прибамбасов таких нет, никто из себя не гнет то, что он такой крутой. И то, что я на самом деле такая, как есть. И не показываю какую-то другую сторону. То есть какая была, такая и осталась.

Собчак: Я бы хотела поговорить о твоей жизни до  телеканала НТВ, о жизни в Иваново. Я прочитала очень много о тебе материалов. Меня поразили кадры, уже не знаю, постановочные или нет, твоей квартиры в Иваново, твоей комнаты с плакатом Анжелины Джоли.

Курицына: Нет, это было в общежитие, когда я училась.

Собчак: Это твоя комната? У меня есть фотография.

Курицына: Да, там как раз был ремонт, и журналисты в самый неподходящий момент как-то зашли.

Собчак:  У тебя действительно жизнь делится на «до НТВ» и «после»?

Курицына: Да, конечно. Это у меня переворот где-то на 360 градусов повернулся.

Собчак: Твоя мама по-прежнему работает на одном комбинате?

Курицына: Да.

Собчак: И по-прежнему получает 7 тыс. рублей?

Курицына: Я не буду говорить, сколько она получает, но…

Собчак: 7 750 – у меня есть такая цифра.

Курицына: Отлично. Нет, это совершенно не так. Я просто не хочу говорить, сколько она получает.

Собчак: Почему? Ты стесняешься?

Курицына: Нет, я не стесняюсь, просто я реально не знаю. Это было год или… это было в декабре, как раз после этого ролика, когда меня атаковали все. И тогда я решила первое интервью дать, и видите, неудачно как-то. Я еще в тот момент не понимала, что все наши журналисты – ну, не все, а большинство – хотят сделать какую-то желтуху на самом деле. Приукрасить…

Собчак: В итоге эти журналисты тебе помогли. Без них не было бы телеканала НТВ, без интервью Жени Гладина не было бы такого успеха.

Курицына: Ну, знаете, если вы хотите сказать то, что Гладин сделал меня знаменитой…

Собчак: Ну, как? 4 млн. просмотров на Youtube!

Курицына: Ксюш, он сделал всего лишь какой-то маленький вклад. Если бы я не хотела этого сама, если бы не эти же журналисты, не те люди, не те «нашисты», которые мне помогали при этом, давали какие-то советы и говорили, что все может получиться, а может, ты уйдешь на дно… Я не хочу приписывать Гладина и говорить то, что он мне дал билет в жизнь.

Собчак: Понятно. Ты только что назвала своих друзей «нашистами». Тебе не кажется, что для них это обидное слово?  Ты всегда их так называешь?

Курицына: Ну, я не думаю то, что это какое-то обидное слово. Движение «Наши».  Так называть? Или «нашисты» - что это? Это плохо звучит? Это ругательство такое?

Собчак: Не знаю, у тебя спрашиваю. То есть ты считаешь, они на это не обидятся?

Курицына: Нет.

Собчак: По поводу этого ролика, я не буду повторять его содержание, мне кажется, твою речь пламенную помнит вся страна. У меня знаешь, какой к тебе вопрос? Я тоже читала  и твои высказывания, ты говорила о том, что очень переживала первое время, плакала, тебе было очень обидно. Скажи, ты понимаешь, над чем смеялись люди, которые потом называли тебя…

Курицына: Да-да-да. Я понимаю то, что они говорили то, что я неправильно сказала. Так-то и так-то выразилась.

Собчак: Давай просто уточним: ты считаешь, что люди  смеялись над тем, что ты там неправильно сказала?

Курицына: Да, я считаю так. Ну, потому что я могу сказать то, что половина страны сказали бы так же. Ну, я имею в виду не то, что я сказала, а просто по содержанию.

Собчак: Мне кажется, я позволю себе это сказать, что смеялись совсем не над этим. Я поэтому и хотела узнать у тебя, как ты думаешь, что такого смешного?

Курицына: Я до сих пор так думаю, как и говорила. Я понимаю, на какую тему ты ведешь.

Собчак: На какую?

Курицына: Ну, ты хочешь сказать, над чем смеялись, что я сказала правильно, а что неправильно.

Собчак: Нет, не к этому.

Курицына: А к чему?

Собчак: К тому, что мне кажется, что люди смеялись над тем, что человек, который явно мало, что понимает в сельском хозяйстве или в чем-то еще, выучил какую-то «нашистскую» речь и говорит ее в эфире.

Курицына: Почему я выучила? Ты считаешь то, что я выучила?

Собчак: Нет, ты знаешь, я не имею даже мнения на этот счет, я просто говорю о том, как мне кажется, почему этот ролик вызвал такую волну интереса и столько мнений.

Курицына: Мне самой интересно, почему он так зацепил, честно.

Собчак: Ты до конца не понимаешь? Ты думаешь, что просто люди смеялись над тем, что ты сказала «более лучше»?

Курицына: Ну, вот над тем содержанием, что я сказала. Я думаю то, что многие выкладывают разные ролики, причем тоже политических много было, но почему-то мой именно так. Я не виновата, честное слово.

Собчак: А ты еще ходишь на какие-то митинги, собрания?

Курицына: Я не буду говорить.

Собчак: Почему?

Курицына: Нет, я сейчас просто ушла от политики далеко-далеко, и я даже не наблюдаю ни за митингами, ни за чем.

Собчак: Не жалеешь об этом?

Курицына: Наверное, нет. Я думаю, время покажет.

Собчак: Ну, а если  бы предложили куда-то пойти, вступить в «Народный фронт», например, или стать депутатом следующего созыва, как Маша Кожевникова. Ты бы согласилась?

Курицына: Только после вас, Ксения. Нет.

Собчак: То есть пока это неинтересно?

Курицына: Я думаю, наверное, мне еще просто 20 лет. Я думаю, сначала я здесь, в шоу-бизнесе, как можно говорить «потусуюсь», а потом уже и в депутаты.

Собчак: То есть  в организации «Сталь» ты уже не появляешься?

Курицына: Я знаю, что она распалась.

Собчак: Ну, ведь сейчас тоже переформируется в какие-то другие организации.

Курицына: Ну, сейчас по-другому, наверное, будет называться.

Собчак: Ты за этим не следишь?

Курицына: Нет.

Собчак: В одном из своих интервью ты сказала, что Василий Якименко для тебя в чем-то идеал твоего мужчины. Ты по-прежнему так считаешь?

Курицына: Да, я говорила то, что внешне нравится все. Ну, очень умный, очень веселый. И я никогда не видела то, что, например, какой-то взрослый мужчина на уровне молодежи разговаривал, но при этом понятно, доносяще до молодежи.

Собчак: А сейчас, может быть, появились какие-то новые идеалы. От политики, все-таки, ты уже отошла.

Курицына: В смысле идеал мужчины?

Собчак: Да.

Курицына: А у меня нет никакого идеала особенного такого. Мне без разницы, что там голубой… Ой, голубоглазый блондин или брюнет – мне без разницы.

Собчак: Ты часто приезжаешь в Иваново, поддерживаешь родителей, общаешься с теми людьми, которые остались там? Как складываются  отношения?

Курицына: Ну, да. Могу сказать то, что у меня мало осталось друзей. К родителям я часто езжу, потому что мама для меня – святое. Я когда месяц, наверное, ее не вижу, даже каждый день по телефону разговариваю, я очень хочу домой.

Собчак: А деньги высылаешь домой какие-то? Помогаешь?

Курицына: Да, конечно. Я какую-то определенную часть отсылаю ей.

Собчак: А почему родители в Москву не переезжают?

Курицына: Я маму звала, а она как-то не хочет. Для нее это шумно.

Собчак: Я знаю, что твоя мама  в интервью  говорила, что для своих дочерей она судьбы такой не желает – работать на комбинате. И даже свой голос за «Единую Россию» она не отдала, когда ее об этом просили. Прямо там, на комбинате, произнесла пламенную речь по поводу…

Курицына: Нет, это не так было. Это было, когда приходили, собирали подписи, только я не помню, за кого.

Собчак: За «Единую Россию».

Курицына: Нет, не за «Единую Россию». То ли за Прохорова…

Собчак: У меня ссылка из газеты «Известия».

Курицына: То ли за Прохорова, то ли за… Немцова. Честно, не помню, кого уже. Но мама сказала, что голосовать ни за кого не будет. У меня мама, честно могу сказать, не голосовала.

Собчак: А как ты думаешь, почему?

Курицына: Ну, я не знаю.

Собчак: Она тебе не говорила, почему?

Курицына: Нет.

Собчак: Скажи, уже пожив какое-то время в Москве, познакомившись с людьми из шоу-бизнеса, увидев, как они живут, как эта жизнь отличается, тебе стало казаться, что есть какая-то большая несправедливость между тем, что происходит в вашем Иваново и тем, что происходит здесь, в Москве? Или это так и должно быть и просто нужно стремиться в город, стремиться  идти по какой-то социальной лестнице, чего-то достигать и получать больше?

Курицына: Я не вижу то, что… Нет никакой-то… По отношению ко мне, я могу сказать то, что многие думают, почему я такая-то, такая-то, добилась сразу же.

Собчак: Какая-то такая – это какая?

Курицына: Ну, то, что дурнушка какая-то, простушка, «ее взяли сразу на НТВ, на федеральный канал, а мы такие хорошие, замечательные, закончили там университет, знаем там несколько языков, и мы не можем добиться»…

Собчак: Тебе кто-то так говорил?

Курицына: Да. Мне каждый пятый пишет в интернете об этом. «Почему не я, почему именно ты?»

Собчак: И что ты им отвечаешь?

Курицына: Я говорю: ну, значит, судьба так сложилась. Честно, я же не виновата, что мне предложили. Мне, что, надо было прийти и сказать: извините, я не хочу быть, конечно, телеведущей, найдите другого.

Собчак: Не бывает ли обидно, что в Иваново такая бедная жизнь? Не видишь ли ты в этом какой-то большой несправедливости?

Курицына: То есть несправедливости то, что в Москве все богато, а в Иваново нет?

Собчак: Ну, что уровень жизни совсем разный.

Курицына: Мне кажется, это не только в Иваново.

Собчак: Во всей стране, может быть.

Курицына: Вот. Ну, я не могу сказать, справедливо это или нет.

Собчак: Ну, тебе как кажется?

Курицына: Я не знаю. Честно могу сказать. Мне кажется, каждый добивается всего сам. Из-за этого он строит свою жизнь.

Собчак: Ну, смотри. Твоя мама с утра до вечера работает на комбинате, очень много работает, насколько я понимаю, получает маленькую зарплату, мы не будем говорить, какую, потому что ты не хочешь, но явно гораздо меньше, чем не то, что ее дочь-телеведущая, а даже какой-нибудь человек, работающий визажистом или оператором на телеканале НТВ. Или ты, давай честно говорить, за достаточно непыльную работу. Как ты считаешь, это справедливо? Справедливо, что ты получаешь сейчас в разы больше, чем твоя мама, которая работает тяжелым физическим трудом?

Курицына: Я не знаю, честно, справедливо это или нет, но каждый будет говорить то, что несправедливо, конечно. Как, она моя родная мама, и я могу говорить: ах, справедливо! Нет, конечно. Но я… что я могу для этого сделать? Перетащить ее сюда? Найти эту работу? Да, я ей говорила. Но мама не хочет.

Собчак: Ну, постараться это как-то поменять, ты же раньше участвовала, насколько я понимаю, в политической жизни.

Курицына: Я и приезжала в Иваново с камерами, чтобы бунт устроить, и что?

Собчак: Какого рода бунт ты хотела устроить?

Курицына: Мы приходили на фабрику, почему там некоторым зарплату не выплачивают, то-то и то-то…

Собчак: Ну, смотри, у тебя же сейчас есть возможность делать программу на федеральном канале НТВ. Может быть, сделать программу об этом, а не о Барри  Алибасове? Есть возможность поменять жизнь к лучшему. И твои друзья из Иваново уже будут говорить: «Вот какая Светка из Иваново: уехала, сделала карьеру, а потом показала нашу жизнь на всю страну и своих не забыла».

Курицына: Мне кажется, что этого никогда не будет, когда они будут говорить «ох, молодец!» У каждого своя зависть. Я приехала на днях, на выпускной, и знаете, такое ощущение, что я какое-то мясо. Они хищники, а я мясо. Я стою, поздравляю их с выпускным, а у них зависть в глазах: почему я, а не они.

Собчак: То есть ты считаешь, что кроме зависти тебе ждать от людей ничего не приходится?

Курицына: Зависть, ненависть. Есть, конечно, люди, которые меня поддерживают. И взрослые мне говорят: «А мы бы хотели, чтобы моя дочь также была на телевидение, несмотря ни на что».

Собчак: Тебе не кажется, что, может быть, люди реагируют так всегда на в их понимании «незаслуженный успех»? Что я имею в виду? Что когда человек всю жизнь строит свою карьеру на телевидении, постепенно переходит от утренних новостей к какому-то своему шоу, потом начинает сам делать сюжеты, становится кем-то люди понимают, почему так случилось. Так же, как они понимают, как какой-нибудь бизнесмен, который начинал с маленькой палатки стал руководителем большой компании. А когда вдруг – раз – из ниоткуда появляется большой директор какой-нибудь огромной газовой компании, который никогда раньше этим не занимался, люди испытывают, ну, неприятные чувства. Когда появляется девочка, которая говорит «более лучше» - ты прости, я в этом смысле не хочу тебя…

Курицына: Да половина страны так говорит!

Собчак: Им кажется: «Ну, как же! Это же с точки зрения профессии как-то несправедливо получается». Может быть, из-за этого эти люди так говорят тебе на выпускном?

Курицына: Я не знаю, честно. Ты же тоже начинала не с маленького. Ты сразу же пошла туда…

Собчак: Сейчас не обо мне речь, я когда приду… когда тебе разрешат пригласить меня на телеканал НТВ, я обязательно расскажу…

Курицына: Хоть каждый день.

Собчак: То есть ты думаешь, тебе разрешат пригласить любого гостя?

Курицына: Да. Вот честно, я бы хотела…

Собчак: Ты так правда думаешь?

Курицына: Да, честное слово.

Собчак: А ты слышала о том, что на федеральных каналах сегодня существует цензура? Существуют черные списки, люди, которых нельзя приглашать.

Курицына: Да, я слышала.

Собчак: И что, ты думаешь, что тебя это не коснется?

Курицына: Ну, я думаю то, что вас точно не коснется.

Собчак: Сейчас не обо мне речь. Ты об этом слышала? Ты как к этому относишься?

Курицына: Я слышала. Ну, по определенным же обстоятельствам их туда записали.

Собчак: По каким?

Курицына: Ну, я не знаю. У каждого канала есть, наверное, определенный список.

Собчак: Ты считаешь, это правильно?

Курицына: Я не знаю.

Собчак: Ну как? Я знаю, что уже год занимаешься и ходишь на курсы тележурналистики. Занимаешься профессией, чтобы ее освоить, что, кстати, я считаю очень правильно и похвально. Тебе же рассказали о том, что такое журналистика?

Курицына: Да, рассказали.

Собчак: И в связи с этим, как ты считаешь, наличие списков людей, которых не пускают на каналы – это правильно или нет? С точки зрения профессии журналиста.

Курицына: Мне кажется, у каждого своя неприязнь к человеку, из-за этого их вносят в список, например. Там, Кулистиков, Эрнст или еще кто-то не любит того-то – и в черный список. Мне кажется, так.

Собчак: А ты бы кого внесла в свой личный черный список?

Курицына: Нет, у меня нет черного списка. И мне нравится общаться со всеми.

Собчак: Ну как? Столько людей ненавидят тебя, и ты никого не внесла?

Курицына: Ну, и что? Пусть ненавидят.

Собчак: Скажи, пожалуйста, а в карьере ты уже задумываешься о каком-то следующем шаге? Кем бы ты хотела остаться на телевидение? Какой бы ты хотела оставить след? Может быть, поменять профессию, может быть, придумать новый жанр, может быть, снять какой-то документальное кино?

Курицына: Нет, я бы хотела так же ведущей остаться, только достичь какого-то определенного уровня, не то, что какое-то развлекательное шоу, но… формат, может, поменять на какой-нибудь другой.

Собчак: Ну, какой? Может, новости вести?

Курицына: Нет, новости, мне кажется, - это скучно.

Собчак: Ток-шоу? Кто для тебя идеал? У кого бы ты хотела поучиться, и на кого бы хотела быть похожей? Познер, Опра Уинфры, Леонид Парфенов?

Курицына: С Парфеновым тоже меня сопоставила… Ну, не знаю. Российских точно никого нет. Но я бы хотела очень сняться в военном фильме.

Собчак: Это совсем другая профессия – актер.

Курицына: Актерская. Ну, почему – телеведущие, что, не могут сниматься в фильмах? Конечно, могут. Честно, хотела бы сняться в фильме военном. Это моя мечта.

Собчак: Учитывая, что сейчас есть сюжет, который поддерживает наше министерство образования, думаю, такая возможность у тебя вполне может появиться благодаря министерству культуры. Я бы хотела продолжить тему успеха. Успех заслуженный или незаслуженный. Мне кажется, что та зависть и злоба, о которой ты говоришь, и я в свое время когда-то тоже с этим сталкивалась, связана с тем, что люди хотят точно понимать, что у человека этот успех точно заслужен, что он сделал что-то, произвел некий продукт, что этим людям кажется полезным. Как тебе кажется, что полезного на сегодняшний момент в своей профессии делаешь ты? Почему то, что ты делаешь, людям должно приносить какую-то пользу?

Курицына: Ну, слушайте, это необязательно какую-то пользу должно приносить. Но какой-то интерес  - это точно. Я же не могу сказать о «Доме-2», что он, например, пользу приносит людям.

Собчак: Я тоже не могу сказать. Поэтому я там не работаю сейчас.

Курицына: Ну, при этом вы пять лет провели… Но я хочу донести то, что на самом деле творится реально в шоу-бизнесе. Эти маски, улыбки, «чмоки-чмоки», «поки-поки».

Собчак: Ты показываешь Барри Алибасова, каких-то персонажей: Сережа Зверев, какие-то еще люди… Но ведь мы сейчас с тобой затронули очень, как мне кажется, тему, которая не может тебя оставить равнодушной: твой родной город, проблемы в этом городе. Ты из народа, ты народная героиня, которая точно знает, как и чем живет народ, какие у него проблемы. Неужели тебе бы не хотелось показать это всей стране  и сделать так, чтобы люди увидели не шоу-бизнес и «чмоки-чмоки», а например, твой родной город.

Курицына: Я показывала его. Я же говорю: то, что приезжали туда и снимали это.

Собчак: Я видела этот выпуск, как и несколько других, но это все равно нельзя назвать социально-общественной программой. Ты не поднимала…

Курицына: Ну, для этого же существуют другие программы, правильно?

Собчак: Ты не хочешь этим заниматься?

Курицына: ЖКХ или еще какие, не знаю… Видите, формат у меня какой? Шоу-бизнес.

Собчак: А ты сама монтируешь свои программы?

Курицына: Нет, я не монтирую, но я присутствую на монтаже. Я не умею…

Собчак: Какова твоя роль там? Ты только ведущая, соавтор программы, сама говоришь, что можно монтировать, что нельзя? Насколько ты вовлечена в этот процесс?

Курицына: Я говорю то, что здесь  надо взять то-то, здесь надо взять… И меня спрашивают, как там было, как там было, где там самый жирный кусок вырвать. А так…

Собчак: А «жирный кусок» - это что в твоем понимании?

Курицына: Я имею в виду мощный какой-нибудь разговор, либо кого-то назвала, либо какой-то вопрос неудобный задала. Это я называю «жирный кусок». А так…

Собчак: А что в твоем понимании «мощный вопрос»?

Курицына: Ну, там, как тебе сказать… Ну, что-то такое неделикатное, можно сказать, спросила, когда человек там ушел или послал куда подальше и сказал: «Нельзя такие вопросы задавать».

Собчак: Этот формат, в принципе, не нов для не только российского рынка, но и вообще для международного рынка телевидения. Это формат, когда простака забрасывают на пару ступенек по социальной лестнице вверх и потом смотрят, что с ним происходит. Это такая забава – увидеть, как простак будет действовать в предлагаемых светских обстоятельствах. Мы можем вспомнить фильм с Пьером Ришаром в главной роли «Блондин в черных ботинках». Этои вольтеровский простак. Образ этот не нов. И всегда этого простака авторы используют дважды. Вначале он высмеивает то, насколько он простак, насколько косноязычен и насколько нелеп в этом светском обществе, а потом с ним происходит какой-то внутренний надлом, рост, и уже высмеивается, собственно, само светское общество, его нравы через этого простака, который оказался у разбитого корыта, и с ним произошла какая-то трагедия. По жанру тебя точно канал НТВ должен провести через этот надлом. Ты не боишься, что ты, как тот вольтеровский простак, должна будешь дважды быть использованной в этой пьесе? Как дурочку, которая шутит, извини, это без обид, уже постарались использовать. Не боишься ли ты, что тебя проведут через этот надлом, чтобы высмеять светские нравы и жестокость Москвы?

Курицына: Ну, мне кажется, это просто судьба. Тут не зависит от каких-то людей. Если у тебя судьба такая, значит, и это с тобой получится, а если судьба не такая – значит, не получится.

Собчак: Ну, ты понимаешь, что если следующий сезон программы, например, будет последним, то дальше ты опять вернешься в свое Иваново.

Курицына: Ну, почему? С чего ты взяла, что я вернусь в Иваново? Я буду действовать, как-то вкладывать себя. Я там не боюсь простой работы. Тебя поставь уборщицей, ты ничего не сможешь сделать, а я там смогу. Потому что ты не в  том социальном обществе выросла.

Собчак: Давай сейчас не обо мне. Если ты меня пригласишь к себе на интервью, я обязательно отвечу. Здесь все-таки я не очень могу тебе что-то отвечать и не очень хочу. Я хочу поговорить о тебе. То есть ты не боишься, что тот факт твоего использования, который есть сейчас, может для тебя обернуться большой трагедией?

Курицына: Ну, закончится – так закончится. Либо что-то я неправильно делала, либо не оправдали надежд каких-то моих. Значит… я считаю, что это судьба. Тут не зависит от кого-то.

Собчак: Страшно было, что второго сезона не будет? Пока еще решение не было, что ты ощущала?

Курицына: Я не знаю, я почему-то чувствую  нутром, когда конец, а когда не конец. Я почему-то сразу подумала, что так и будет, что продлят еще. Но, честно, не ожидала, что там реально на 100% продлят. Были какие-то 99%, а то, что на 100%....

Собчак: Скажи мне честно, как ты считаешь, для простой девушки из Иваново, действительно у которой нет тех стартовых условий, которые, может быть, были у других людей из Москвы, из семей, где была возможность дать образование, деньги и так далее, это единственная возможность прорваться в жизнь – пойти, что-то сказать, прославиться в интернете и потом стать звездой телевидения?

Курицына: А почему они не  могут? Это от чего зависит?

Собчак: Еще раз говорю, Света…

Курицына: Я поняла тебя, но я-то тут при чем? Если мне выпала такая судьба, если мне билет достался, можно сказать, счастливый. А почему не их детям, то, что талантливы…

Собчак: Вопрос был в другом. Я спросила не о том, почему досталось тебе или кому-то еще. Я спросила немного о других вещах. Ты считаешь, это единственный путь в нашей стране – вот так вот пробиться из маленького провинциального города?

Курицына: Я говорю то, что нет.

Собчак: Не единственный?

Курицына: Нет.

Собчак: А какие еще есть пути? Как еще можно прорваться в Москву, кроме как вытащить счастливый билет, который вытащила ты?

Курицына: Если они какими-то обладают талантами, пусть проходят какие-то кастинги, сейчас кастингов – выше крыши.

Собчак: То есть это только через кастинги?

Курицына: Кастинги, какие-то знакомства, я не знаю.

Собчак: А какими талантами обладаешь ты? Как ты сама расцениваешь?

Курицына: Я не могу сказать то, что я супер-умная, супер-пупер такая…

Собчак: Ну, какой  у тебя есть талант, на твой взгляд, которым не обладают другие люди вокруг тебя?

Курицына: Честность, наверное, простота. Ну, я не знаю, искренность. Не знаю, что такого особенного во мне есть. Просто то, что я есть, это уже талант.

Собчак: Просто мы уже упоминали каких-то, так скажем, профессионалов того дела, которым ты сейчас начала заниматься. Ведь они все тоже проходили совершенно разную судьбу, и по-разному попали на телевидение. Вот, например, упомянутый здесь уже Леонид Генадьевич Парфенов. Я не знаю, знаешь ты его биографию или нет…

Курицына: Я наслышана, конечно, о нем, но…

Собчак: Ты знаешь, в чем-то ваши судьбы схожи. Он тоже из маленького провинциального городка, он много учился, много занимался журналистикой, делал небольшие сюжеты, много работал до того момента, как у него появилась возможность делать свою большую аналитическую программу. И в какой-то момент он стал символом свободной журналистики в России. Стал человеком, чьи выпуски обсуждала вся страна по вечерам. А потом этого человека уволили, потому что он захотел поставить в эфир сюжет, который запретило ему ставить руководство по звонку из Кремля. Это сюжет с вдовой Яндарбиева, человека скандального в России, и российские спецслужбы подозревали… В общем, сейчас даже дело не в этом. Вопрос в следующем: ты слышала об этой истории? Об увольнении этого журналиста?

Курицына: Я слышала то, что его уволили. Я слышала то, что он здесь, на «Дожде». А так – я за его судьбой не слежу, честно.

Собчак: Ты «Намедни» никогда не смотрела?

Курицына: Нет.

Собчак: Та история, которую я сейчас рассказала, тебе кажется справедливой? Вот человек работал, также приехал из маленького провинциального города, у него не было ни родителей, ни образования МГИМО или какого-то еще. Он много и честно работал журналистом. Сделал программу, которая имела самые высокие рейтинги на НТВ того времени. Потом был уволен  в один день, несмотря на эти рейтинги из-за того, что ослушался и захотел поставить сюжет в эфир.

Курицына: А в итоге поставил?

Собчак: Нет, руководство канала сняло этот сюжет. Что ты думаешь об этой истории?

Курицына: Я не знаю, честно. Не могу сказать об этом.

Собчак: Ну, вот смотри…

Курицына: У меня никакие не снимали программы. Не знаю, почему.

Собчак: Ну, может быть, потому что про Барри Алибасова…

Курицына: Потому что это не политические какие-то…

Собчак: То есть не надо делать политических программ?

Курицына: Нет, почему? Надо, но это должны делать какие-то, может, другие каналы или другие  люди. Если тебе сказали так, значит, не надо было.

Собчак: А если тебе скажут сделать политическую программу, ты будешь делать?

Курицына: Значит, сделаем, да. Мне почему-то интересно.

Собчак: Ты считаешь, что должна быть… политика интересна тебе?

Курицына: Да, но я все равно ушла в шоу-бизнес, и мне надо заниматься, заново читать об этом, как-то углубляться, но я пока, наверное, еще не готова.

Собчак: А про кого из политиков бы сделала, если бы сказали сделать?

Курицына: Про всех наших оппозиционеров.

Собчак: Про кого, например?

Курицына: Навальный. Это, который, как вы говорите, то, что его не принимает НТВ. О вас бы сделала. Путин, Медведев… Но просто мне нельзя как-то.

Собчак: Ну, какую бы программу ты бы сделала, например, о Путине?

Курицына: Наверное, жизнь его. Какой он в жизни. Не просто показать, какой он работник. А просто жизнь.

Собчак: А про Навального?

Курицына: Да, жизнь. И про вас бы – тоже жизнь.

Собчак: То есть жизнь замечательных людей?

Курицына: Да.

Собчак: Но это если бы сказали сделать.

Курицына: Нет, я бы сама хотела. Но просто видите, формат не тот.

Собчак: Но проситься будешь?

Курицына: Ну, я думаю, биться буду.

Собчак: За такую программу…

Курицына: Конечно. Ну, не знаю, как получится.

Собчак: Разрешат, как ты думаешь?

Курицына: Не знаю, честно.

Собчак: Исходя из твоих слов, можно понять, что ты считаешь, что главное в работе сегодняшней на телеканале НТВ, например, - это субординация. Ты считаешь, что нужно просто слушать, что тебе говорят. Если сказали снять сюжет с программы, и ты не снял, - то, что тебя уволили, в принципе, справедливо?

Курицына: Нет, я не думаю, что это субординация. Я думаю, просто я еще такая маленькая, не достигла какого-то пика такого, чтобы могла сама это сделать. Просто меня сейчас оберегают, как ребенка, все. Из-за этого мне, наверное, и дают, чтобы потом не получила.

Собчак: Ты так часто говоришь про зависть к тебе, про ненависть. Но ведь я не просто так привела в пример Леонида Парфенова. Он проделал тот же путь: тоже приехал из провинции, тоже ничего не было. Но почему-то ему не завидуют, и так сильно не ненавидят, и даже его критики, люди, которые не разделяют его политических взглядов, признают, что он профессионал своего дела.

Курицына: Я тоже в свое время когда-то буду профессионалом. Я вырасту до такого уровня. Если я сейчас на каком-то маленьком уровне заняла какую-то маленькую нишу, но это мое. Но я вырасту до такого уровня, что потом будут сопоставлять меня с кем-то.

Собчак: То есть ты вырастешь до уровня Леонида?

Курицына: Да.

Собчак: А что ты при этом делаешь?

Курицына: Я при этом учусь, читаю.

Собчак: Что ты сейчас читаешь?

Курицына: Я сейчас честно могу признаться, что о шоу-бизнесе читаю. И до этого далеко…

Собчак: Ну, вот что ты сейчас читаешь?

Курицына: Она прямо так и называется.

Собчак: Книга?

Курицына: Да.

Собчак: О шоу-бизнесе?

Курицына: Да.

Собчак: А кто ее написал?

Курицына: Честно, не могу сказать. Какой-то журналист. А до этого просто адвокатскую книгу прочитала.

Собчак: Адвокатскую книгу?

Курицына: Ну, да, про адвокатские истории. На самом деле, как люди приходят, какие истории…

Собчак: Детектив, что ли?

Курицына: Он не детектив. Он - на реальных событиях маленькие истории. Очень интересно.

Собчак: Света, «Комсомольской правде» ты дословно сказала следующее: «Многие думают, что я дебилка, тупая, а я искренний, открытый человек». Сегодня в интервью мне ты тоже на вопрос о том, какое у тебя главное достоинство, сказала, что «я искренний и честный человек». Я в отличие от твоих недоброжелателей в это верю, поэтому просто понимаю, что может быть, чего-то ты не знаешь из происходящего в стране. Мы подготовили специально для тебя сюжет, хочу вместе с тобой посмотреть. Давай взглянем на экран. Это Алексей Гаскаров – один из узников «Болотного дела». Я почему показала этот сюжет? Здесь ты видишь людей, которые жесткого избивает омоновцы за то, что они перевернули туалетную кабинку. Таких историй во время митинга в Москве было много. Многих били просто за то, что они вышли на митинг. Ты как искренний и честный человек…

Курицына: А почему, когда я выходила на митинг то же самое, а мне проезжал мужик и орал : «Сука, иди отсюда пока я тебя не убил». А мне 19 лет было в тот момент.

Собчак: А кто это был?

Курицына: Я не знаю. Это была оппозиция. Когда они бутылками кидали, дымовыми шашками.

Собчак: В тебя кто-то кинул?

Курицына: Не именно в меня, а просто в толпу кидали. Оппозиция.

Собчак: Смотри, даже если это было и так…

Курицына: А пустые бутылки? Я же никогда никому не говорила…

Собчак: Подожди секундочку. Света, ты все-таки, мы с тобой, не в детском саду. И даже если  то, что ты говоришь, правда, а я вполне допускаю, что такое может быть – и среди оппозиции много людей, которые могут повести себя неадекватно, - ты думаешь, правильно оправдывать чьи-то действия тем, что «а со мной тоже так», «а они тоже плохие»?

Курицына: Это да – это детский сад.

Собчак: Я хотела тебя спросить, давай отвлечемся от твоей ситуации, что бы с тобой ни происходило. Вот как ты считаешь, когда вооруженные люди с дубинками в шлемах жестоко бьют людей, это правильно, справедливо?

Курицына: Это неправильно, на 100% это неправильно.

Собчак: А ты знала про это?

Курицына: Нет, я не знала.

Собчак: Ты первый раз  эти кадры?

Курицына: Я видела то, что там стоят омоновцы какими-то стенами, по два-три ряда, а то, что до такой степени…

Собчак: А про «Болотное дело» ты когда-нибудь слышала?

Курицына: Ну, я просто не хочу на эту тему говорить.

Собчак: Почему?

Курицына: Ну, не знаю, не хочу. Это как-то прошлое.

Собчак: Почему прошлое? «Болотное дело» - это настоящее. Сейчас идут суды. Ты видела Алексея Гаскарова, есть много других заключенных. Прямо сейчас решается их судьба.

Курицына: Ну, я не могу решить их судьбу, правильно?

Собчак: Я просто хочу узнать, что ты думаешь по этому поводу?

Курицына: Я сказала, что я считаю, что это несправедливо, кого-то избивать до такой степени – это неправильно. И вообще, я считаю то, что драка – это ничего не решит.

Собчак: Но ты бы не хотела каким-то образом поговорить об этом со своими зрителями, бывшими коллегами по движению «Сталь» или друзьями-«нашистами», которые, может быть, тоже не знают, в какой ситуации находятся многие люди сейчас, чьи дела рассматриваются в суде в так называемом «Болотном деле». Может быть, ты бы им рассказала…

Курицына: Я думаю, каждый наблюдает за этим делом, я уверенна 100%.

Собчак: Ты не чувствуешь в этом какую-то большую несправедливость? Ведь речь идет тоже не о людях, которые живут где-то в роскоши и являются тебе не ровней по социальному положению. Это такие же простые ребята, которые так же, может быть, кто-то из них, приезжают из Иваново. Но только не с движением «Сталь», а с другим движением. И тоже хотят заниматься политикой – пусть у вас разные взгляды, но когда сила всегда на стороне одних, а тех, кто слабее, можно бить, посадить, как ты считаешь как искренний и добрый человек…

Курицына: Я не считаю, что кто-то слабее, кто-то сильнее. Я не считаю, что те люди, которые выходили  с «нашистами» или оппозицией…

Собчак: То есть ты не считаешь, что в нашей стране оппозиция слабее, чем власть? Ты считаешь, что это две равновеликие силы?

Курицына: Мне кажется, да. Не знаю. Вот вы мне скажите. Вот я знаю то, что вы знаете.

Собчак: Я не могу тебе сказать, Света, объясню, почему. Никакое мнение, в том числе мое собственное, я не считаю, что может быть  самым важным  и решающим, в том числе для тебя. Мне кажется, что если бы ты прочитала о делах этих ребят, если бы ты узнала, например, об Александре Долматове, который покончил жизнь самоубийством – вот мы можем, кстати, про него посмотреть – это новость, факт, не мое знание, не мое оценочное суждение. Вот что ты об этом думаешь?

Курицына: А почему он покончил?

Собчак: Он покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку для своей мамы. И в этой записке он намекал на то, что на него было оказано давление. По одной из версий, с ним связывались российские спецслужбы, давили на него для того, чтобы он дал определенные показания на своих соратников. Неясно, сделал он это или нет. По одной из версий, он это сделал, за что ему было очень стыдно, и он оставил предсмертное письмо. Я могу тебе его зачитать, если хочешь.

Курицына: Да, мне интересно.

Собчак: «Мама, мамулечка, я ухожу, чтобы не возвращаться предателем, опозорить всех, весь наш род. Так бывает, выдержи. Я прошу тебя. Я с тобой. Ничего, вы выдержите, это лучший вариант. В России скажите, что это просто несчастный случай, что довело меня до бегства из России. Лень и разгильдяйство не дали изучить новые законы. Я предал честного человека, предал безопасность родины. Если это возможно, отправьте мое тело в Россию».

Курицына: Мне кажется, он предал в первую очередь маму.

Собчак: Маму? Почему?

Курицына: Вы представляете, когда этот человек тебя вынашивает, ждет тебя, и если ты единственный ребенок в семье, и когда ребенок кончает жизнь самоубийством – это самое последнее…

Собчак: Но ты понимаешь, что не мог вернуться в Россию. Он был под преследованием. Голландия отказала ему в гражданстве.

Курицына: Знаете, я столько историй читала, по крайней мере, если ты хочешь, ты сделаешь все. Из другой страны любым способом перейдешь, убежишь, дойдешь.

Собчак: Ну, ты как можешь откомментировать еще эту историю? Тебе это кажется справедливым?

Курицына: Я не знаю, честно. Не могу прокомментировать это никак.

Собчак: Ну, вот ты говоришь о том, что ты будешь будущим Леонидом Парфеновым и достигнешь этих высот. Я тебе просто предлагаю в качестве обучения своего, может быть, сходить, посмотреть, разобраться, что такое «Болотное дело». Сходить туда в качестве гостя, журналиста, в суд. Посмотреть это своими глазами. Попробовать рассказать об этом в своей программе. Сейчас как раз начались слушания. Я предлагаю тебе  это самой сделать, чтобы ты сама могла составить свое мнение и понять, врут нам из новостей федеральных каналов или говорят правду.

Курицына: Говорят правду. А зачем, по сути, мне идти туда? Просто узнать, как и что?

Собчак: Ну, да, как бы узнать, как и что. Или ты боишься узнать, как все на самом деле обстоит?

Курицына: Нет, не боюсь, просто, наверное, далека еще от этого, не знаю.

Собчак: Ближе к этому не хочется стать?

Курицына: Я не буду говорить.

Собчак: Почему?

Курицына: Не знаю. Просто не хочу это комментировать.

Собчак: Боишься как-то не так ответить?

Курицына: Нет, не то, что боюсь как-то ответить. Просто.

Собчак: Вот тебе мой подарок. Мне кажется, эта книга тебе сейчас… Ты можешь ее открыть.

Курицына: Надеюсь, это не «Букварь»?

Собчак: Это сказка.

Курицына: «Алиса в стране Чудес».

Собчак: Мне кажется, Света, что ты сейчас оказалась в "стране Чудес", и я надеюсь, ты найдешь из нее правильный выход или вовремя проснешься, пока не будет поздно.