Скарлетт Йоханссон в СОБЧАК ЖИВЬЕМ. Полная версия

 Собчак: Спасибо тебе за такую возможность – взять интервью у одной из самых красивых женщин в мире.

Йоханссон:  О, спасибо!
Собчак: Но это правда. И первый вопрос: ты любишь шампанское?
Йоханссон:  Я очень люблю шампанское. С ним у меня связано много чудесных воспоминаний, когда я была в Нью-Йорке, отмечала Новый год. Я помню, когда я была маленькой, мои родители давали мне сделать глоток шампанского из их бокала, когда мы праздновали Рождество или Новый год. Поэтому шампанское у меня ассоциируется с праздником. Чудесное время.
Собчак: Знаешь, ключевое слово здесь «Новый год», так как перед интервью мы провели небольшое исследование «Какие ассоциации шампанское вызывает у россиян?»  Наиболее частыми ассоциациями были четыре слова: Новый год, красивая жизнь, бриллианты и секс.
Йоханссон:  О, Бог мой! Звучит волнующе, если собрать их все воедино. Мои ассоциации – это праздник, хлопок – звук вылетающей пробки. Может быть, счастливые моменты, достижение какой-то цели. Знаешь, я думаю, всё это – поводы для шампанского.
Собчак: То есть, секс мы вычёркиваем из списка твоих ассоциаций?
Йоханссон: Почему же? Шампанское, секс…  Звучит, как название фильма.
Собчак: Хорошо. В одном из последних фильмов ты играла русскую девушку. Как ты думаешь, почему тебя взяли на эту роль? Что в тебе есть такого, что заставило людей увидеть в тебе русскую?
Йоханссон: Не знаю. У меня есть русские корни, мои родственники со стороны бабушки родом из Минска, так что мои корни там. Джон Фавро, режиссёр «Железного человека-2», когда проводил первый кастинг, искал кого-то, кто смог бы внешне сойти за русскую. Может, во мне есть какая-то необычная самостоятельность, которую приписывают русским женщинам.
Собчак:  Что, по твоему мнению, можно назвать главной чертой русского характера?
Йоханссон: Качество. Героиня, которую играю я, «Чёрная вдова» - очень умная, она очаровательная, в ней есть находчивость. Поэтому на неё интересно смотреть, её интересно играть, она немного загадочна, соблазнительна. Знаешь, даже когда она улыбается, понято, что за этим что-то происходит. Я думаю, все эти качества вполне соответствую русской героине.
Собчак: Какая разница между этой ролью русской девушки и ролью такой же умницы, только американки?  Для тебя – в чём разница?
Йоханссон: Не знаю. Возможно, есть больше некой европейской грации в русской девушке. Мне кажется, она немного коварна, чуть более элегантна. Ещё и потому, что она много путешествует, связана со шпионами, в ней есть способность, что называется, «быть двуличной». 
Собчак: Если бы тебе предложили много денег, чтобы ты осталась жить в России, ты бы согласилась?
Йоханссон: Звучит не так плохо! Я думаю, многие американцы воспользовались бы этой возможностью. Не думаю, правда, что мне нужно много денег, чтобы я согласилась жить в России.
Собчак: Ты бы согласилась остаться бесплатно?
Йоханссон: Знаешь, я истинная жительница Нью-Йорка, поэтому для меня Нью-Йорк жизненно важен. Даже если постоянно жить в Нью-Йорке тяжело. Но я знаю многих, кто переехал сюда или купил здесь дом, и им здесь нравится. Так что, думаю, было бы здорово провести здесь отпуск. Почему нет?
Собчак: Провести отпуск и жить постоянно – это две разные вещи.
Йоханссон: Это правда.
Собчак: Ты и впрямь можешь представить себя, живущей, к примеру, здесь в Москве?
Йоханссон: Не знаю. В любом месте, где бы ты ни жил, у тебя должна быть компания друзей, должно быть  чувство, что где-то здесь у тебя есть семья. Сложно просто уехать куда-то и утратить всякую связь. Но будь у меня здесь друзья, и будь я в курсе событий - что нового, куда пойти, что модно, - я могла бы жить в разных местах.
Собчак: Что важно для тебя, живущей в большом городе?
Йоханссон: Конечно, инфраструктура. Чувство того, что ты в центре, что всё не слишком рассредоточено. Конечно, хорошие рестораны, потому что я люблю вкусно поесть и люблю готовить. Для меня важно быть в городе, где люди много ходят, где можно встретиться с другом и пойти попить кофе. Мне нужна какая-то спонтанность в городе, где ты можешь просто гулять, и тут тебе звонит твой друг, и вы уже встречаетесь в каком-то месте.
Собчак: Ты уже провела один день в России, и ты здесь в первый раз, насколько я знаю?
Йоханссон: Это мой второй визит.
Собчак: Второй раз. Россия окружена множеством слухов: водка, медведи, политическая ситуация, газеты. Что ты об этом думаешь? Что хорошо в современной России, и что тебе не нравится в настоящий момент?
Йоханссон: Мне сложно сказать. За один день пребывания в России я не получила такого большого опыта. Ты не получаешь полноценного представления от того, что происходит, как люди относятся к политике, к образу жизни здесь. Я, конечно, читала много о том, что происходит в России.
Собчак: О чём, например?
Йоханссон: Я читала о массовых беспорядках, о неравенстве между имущими и неимущими, о тех чувствах, которые переполняют людей. Но я могу сказать, что в прошлый раз, когда я была здесь, я была поражена тем, насколько каждый, кого я встречала, был открыт и очень добр ко мне, пытался показать, что хорошего есть в России: культура, традиции, праздники и так далее. Видно, что в людях есть гордость, они работают и живут в большом городе. Очень здорово оказаться в стране, где люди почитают свою культуру и гордятся этим. Конечно, единственное, что я бы изменила, это пробки. Пробки здесь просто ужасные. Что-то нужно с этим делать.
Собчак: Здесь даже хуже, чем в Нью-Йорке?
Йоханссон: Да, здесь хуже, чем в Нью-Йорке. Не знаю, может быть, это как-то связано с тем, как работают светофоры, как по времени меняются сигналы и направления движения. Так долго я не стояла в пробке ни разу в жизни. Это вещь, которую я бы изменила.
Собчак: Хорошо, главная проблема – это пробки. Но скажи честно, ты ездишь на такси в Нью-Йорке?
Йоханссон: Такси, да.
Собчак: Ты и впрямь ими пользуешься?
Йоханссон: Да. Ну, я никогда не приглашаю людей к себе в машину. Но - да, так я и передвигаюсь по Нью-Йорку. Или пешком.
Собчак: То есть можно встретить Скарлетт Йоханссон в такси в Нью-Йорке?
Йоханссон: Да. Я пользуюсь общественным транспортом. Нью-Йорк – это такой город, где легче передвигаться на общественном транспорте или пешком. И знаете, я думаю, в Нью-Йорке все слишком невозмутимые, чтобы заботиться о том, кто проходит мимо. Люди слишком увлечены всем, что происходит вокруг. Так что совсем нетрудно оставаться незамеченным. 
Собчак: Я также знаю, что в Америке ты публично высказалась о своих демократических взглядах, об Обаме. Что с выборами? Ты выступишь со своей позицией или нет?
Йоханссон: С выборами, которые проходят сейчас в Штатах?
Собчак: Да.
Йоханссон: Да, недавно я выступала на национальном съезде Демократической партии. Я являюсь сторонником президента Обамы с 2007 года, ещё с тех выборов. Я искренне верю, что единственный способ двигаться вперёд, единственный путь продолжать прогресс – это повторно избрать нашего действующего президента. Я действительно очень внимательно следила за учётом избирателей, чтобы убедиться, что каждый реализовал своё право голоса. Это очень важно. Я не говорю людям, за кого голосовать, я просто прошу их прийти и отдать свой голос. Быть активным и принять участие – считаю, это очень важно в любом демократическом обществе, и нельзя воспринимать это как данность.
Собчак: Ты не думаешь, что если Ромни победит, тебя и некоторых других людей ждут последствия из-за публично высказанной позиции?
Йоханссон: Ммм, к счастью, мы живём в стране, где есть свобода слова, и мы можем высказаться без каких-либо последствий. Не везде так. Но я думаю, нам очень повезло, что люди держатся за свои права. Наша демократия, голосование позволяют это делать. Мы очень счастливы в этом плане.
Собчак: Это верно. Ты считаешь важным выражать демократические идеи, выступая с речами в других странах, где всё по-другому? Или ты думаешь, что не стоит ввязываться в политические дела других? Как, например, Мадонна. Когда она приехала в Россию, это было настоящей сенсацией. Все говорили о том, что она вышла на сцену с надписью “Pussy Riot” на спине и сделала громкое заявление, несмотря на то, что это, в общем-то, не её дело. Что ты думаешь об этой ситуации, и какова твоя позиция на этот счёт?
Йоханссон: Я думаю, что это важно. Мы живём сейчас в таком глобальном мире, где люди могут выразить себя посредством Интернета, через технологии, другими способами обмена идеями, более масштабными, чем когда-либо. И я думаю, что важно проливать свет на несправедливость в мире. Знаете, я искренне верю, что можно использовать свет прожектора, который падает на тебя, и направлять его на людей, чьи голоса, возможно, были не услышаны. На людей, у которых нет свободы или права высказать своё мнение. Я думаю, это храбрый поступок. Но прежде, чем делать громкие заявления по поводу несправедливости, нужно быть в курсе событий, а не просто следовать общей тенденции. Важно полностью понимать ту политику, которую ты поддерживаешь.
Собчак: Каково твоё отношение к ситуации с “Pussy Riot” или другим событиям, которые происходят в нашей стране?
Йоханссон: Я считаю важным для людей иметь право высказать своё мнение и не быть подверженным цензуре. Полагаю, что если люди хотят выразить своё разочарование и свои недовольства по поводу власти, они должны быть услышаны, а не заглушены. Думаю, что есть способ, правильный путь, как здесь поступить. «Тактика герильи», которую выбрали эти девушки, я думаю, была необязательной в данное время и в данном месте. Это, конечно, придало их большой огласке. И люди были поражены, они не ожидали увидеть такое, и это привлекло много внимания. Но существуют определённые тактики. Я не сторонница «тактики герильи», но не думаю, что она не имеет права быть.
Собчак: Многие сравнивают это с «тактикой герильи», это правда. Расскажи мне о Вуди Аллене.
Йоханссон: Это к слову о «тактике герильи»?
Собчак: Да. Поговорим о Вуди Аллене, просто чтобы переключиться.
Йоханссон: У Вуди Аллена всё в порядке, я надеюсь.
Собчак: Нет, я имею в виду его образ такого меланхоличного и очень забавного человека. Это просто образ, который мы наблюдаем в кино, или он такой же по жизни?
Йоханссон: Я не считаю Вуди таким уж меланхоличным. Думаю, что он, скорее, …не скажу, что оптимистичный. Он реалист. Я помню фразу из его фильма. Он говорит: «Реализм – это тот же пессимизм, только пишется по-другому». Думаю, что он настоящий энтузиаст. Он ценит всё лучшее в жизни, моменты спокойствия. И он очень поэтичный в этом плане. Я думаю, что его меланхолия вызвана страхом перед собственной смертью и тем фактом, что всё это не может продолжаться вечно, и есть неизбежный конец. Сама эта идея меланхолична, мне кажется. Не знаю, по мне он, когда бы я не была с ним, он очень позитивный человек. Он веселится, получает удовольствие, любит путешествовать, любит музыку, любит вкусно поесть, любит искусство.
Собчак: Обычно говорят, что люди, которые проявляют хорошее чувство юмора на сцене или на экране, в жизни редко делятся чем-то: шутками, историями и так далее. Говоря о Вуди Аллене, это правда или нет?
Йоханссон: Я всегда знала, что он скромный, когда ты впервые встречаешь его. Но когда ты узнаёшь его поближе, он отличный рассказчик, очень забавный, такой находчивый. И у него всегда есть своё мнение по любому поводу, он очень категоричный, ему всегда есть, что сказать в ответ на происходящее.
Собчак: В одном из его недавних фильмов, не знаю, правильно ли я переведу, «Римские каникулы», он тоже выражает свои политические взгляды. Он рисует нам образ молодого, либерального, очень радикального парня, который встречается с довольно светской девушкой. И сам Вуди Аллен, исполняющий эту роль, всегда говорил, что он очень консервативный человек. На этот счёт у вас есть споры или обсуждения, дискуссии? Потому что, насколько я могу судить, ты более либеральна в этом плане, поддерживаешь демократические взгляды.
Йоханссон: Ты имеешь в виду…
Собчак: Он более консервативен, как мне кажется.
Йоханссон: Я думаю, что Вуди, скорее, консервативен в финансовом отношении.
Собчак: Потому что у него больше денег, чем у тебя?
Йоханссон: Да, может быть. Он больше «обрастает» недвижимостью. Но я не скажу, что он такой уж консервативный, каким выглядит в этом фильме. Он довольно-таки либерально мыслит, потому что он из Нью-Йорка, еврей из Нью-Йорка.
Собчак: Конечно, но он буржуазный, тебе не кажется? В хорошем смысле.
Йоханссон: Знаешь, у него не было ничего, а сейчас он невероятно успешен. Я думаю, он ценит эту возможность – из ничего стать кем-то, кто живёт красивой и безмятежной жизнью. Но я бы не сказала, что это так сильно изменило его политические взгляды.
Собчак: Что касается тебя, ты бы могла отнести себя к буржуазии? Например, когда Марк Цукерберг неделю назад приезжал в Москву, он шокировал людей тем, что первым делом отправился в McDonald’s в джинсах и обычной футболке, держась очень скромно. Ты любишь буржуазные вещи: дорогое шампанское, элитные рестораны, красивые платья? Или эти вещи для тебя неважны?
Йоханссон:  Я думаю, всё это хорошо звучит. Знаешь, мне нравится, что я могу гармонично сочетать и то, и другое. То есть я довольно-таки скромная, не живу в огромном дворце, езжу на общественном транспорте, ношу джинсы, люблю готовить дома. Я ценю обыденные вещи и в то же время думаю: сегодня вечером мы идём на большую вечеринку, где будут подавать чёрную игру, и все будут нарядно одеты.
Собчак: Я там тоже буду, так что мы сможем ещё пообщаться.
Йоханссон: Да, вот, так что здорово, что можно… Мне повезло, что я могу сочетать и то, и другое. Думаю, я благодарна за это. Возможно, вы не встретите меня в McDonald’s. Я просто не люблю McDonald’s, но…
Собчак: А что ты любишь? Какая у тебя самая любимая еда?
Йоханссон: Я девушка из Нью-Йорка, поэтому меня можно встретить в Delicatessen, где подают какую-нибудь копчёную рыбу на бублике или ещё что-нибудь такое этническое. Я больше предпочитаю такую еду. Но не McDonald’s, нет. Не люблю McDonald’s.  Я давно не была в McDonald’s.
Собчак: Знаешь, я встретилась с тобой впервые, видела тебя много раз на экране. Ты всегда отлично выглядишь, такая красивая. А сейчас вижу: у тебя есть татуировки. И они в стиле «хиппи». Поэтому я и спрашиваю про красивую жизнь и, возможно, про образ жизни «хиппи». Тебе это знакомо? Ты могла бы жить, как в 1960-е годы, во времена «хиппи»?
Йоханссон: Думаю, есть много положительных вещей в том, как жили в 1960-х.
Собчак: А какая у тебя любимая эпоха?
Йоханссон: Я бы, скорее, предпочла 1940-е. Но… опять же, были движения за равноправие женщин, движения в защиту гражданских прав и другие невероятные вещи, которые происходили в 1960-х. В моём представлении есть идея того, что 1940-е - это время, которое чествует Вуди Аллен, какого-то, не знаю, нью-йоркского шика, где каждый день … не знаю, просто другой уровень жизни. Но…
Собчак: Ты упомянула о движении за равноправие женщин. Мне кажется, твой образ для многих мужчин полностью антифеминистичный. Потому что  именно так, они считают, и должна выглядеть настоящая женщина: красиво одета, приятной внешности, очень женственная, как тебя часто называют, «Мэрилин Монро нашего времени». А образы Мэрилин Монро и Скарлетт Йоханссон находятся по другую сторону от всех этих «тактик герильи», движений феминисток и так далее. Для тебя феминизм важен?
Йоханссон: Мне кажется, это два разных проявления феминизма. Движения феминисток в 1960-70-х мы ассоциируем, скорее, со всеми этими женскими идеалами, которые были нам навязаны такой «железной мужской рукой». Я понимаю, насколько это было важно в то время. Такой кардинальный переход от корсетов и конусовидного бюстье с красной помадой и причёсками к образу эдакой гламурной, немного наивной девушки, с присущим ей в то время чувством покорности. «Сиди дома с детьми и подавай им обед перед телевизором», как показывали нам в фильмах 1950-х. Но я уверена, что крайности могут существовать: ты можешь быть женственной, воспевать своё тело, свою сексуальность, женские качества, свой талант соблазнять и всё такое, и в то же время быть профессионалом. Конечно, я отношу себя к таким женщинам. Я обожаю женщин. У меня много подруг, мы очень сильные женщины, успешные женщины, я сама строю свою карьеру, я верю в финансовую независимость, верю в место женщин в политике, в образование женщин как глобальную…
Собчак: На глобальном уровне.
Йоханссон: Как глобальную возможность. Я думаю, что это новый современный тип феминизма.
Собчак: Хорошо. И последний вопрос: представь, что ты встретила Бога, или что-то в этом роде, и он говорит: «Послушай, Скарлетт. Ты не можешь родиться в прекрасном теле и с прекрасным лицом Скарлетт Йоханссон. Но ты можешь выбрать, кого угодно из той же эпохи и переродиться в него. Это может быть кто угодно. Кого бы ты выбрала?
Йоханссон: В кого бы я хотела переродиться?
Собчак: Переродиться, но не в Скарлетт Йоханссон.
Йоханссон: В другого человека? Хмм.
Собчак: Брюнеткой, блондинкой, кем угодно.
Йоханссон: Я бы хотела быть Бейонсе.
Собчак: Бейонсе?! Ты шутишь?
Йоханссон: Думаю, каждый хотел бы переродиться в Бейонсе. 
Собчак: Тебе нравится Бейонсе? Как она выглядит?!
Йоханссон: Да, мне кажется, даже мой папа хотел бы стать Бейонсе.
Собчак: Такая большая, прошу прощения, попа! Прямо вот такая!
Йоханссон: Да-да! Всё дело в этом! Ты спрашиваешь меня о женственности – это она и есть! Красивая, энергичная женщина. Сила!
Собчак: Нет, конечно, я думала, что ты выберешь свою партнёршу по многим фильмам Вуди Аллена?
Йоханссон: Шутишь? Думаешь, что я хотела бы переродиться в Вуди Аллена? Бог мой!
Собчак: Нет, не в Вуди Аллена. Я просто забыла имя, потому что волнуюсь. С тёмными волосами…
Йоханссон: Пенелопа Крус?
Собчак: Пенелопа Крус!
Йоханссон: Да, конечно! Её бы я тоже выбрала. Может обеих.
Собчак: Она совсем не такая, как Бейонсе.
Йоханссон: Не так уж она и далека от Бейонсе.
Собчак: Хорошо. И в заключении мы всегда дарим нашим гостям книгу. Я выбираю книгу в качестве подарка. Для тебя это книга об обезьянах, потому что, мне кажется, ты своей красотой опровергаешь теорию Дарвина. Смотря на тебя, мне кажется, что Дарвин обманул нас всех…                                                       
Йоханссон: Это прекрасная книга.
Собчак: … потому что в тебе нет ничего от этих…
Йоханссон: Ну, перестань, какое-то сходство же всё-таки есть?!
Собчак: Спасибо тебе большое за интервью.