Режиссер Сигарев: «Унижение – основа жизни в России»

Расшифровка обновляется

Собчак: О Яне Трояновой хочу поговорить – ваша супруга, исполнительница главной женской роли в фильме «Страна Оз». Во-первых, не кажется ли вам, что как режиссер…она абсолютно органично и прекрасно сыграла эту роль девочки из деревни Малая Ляля, но не кажется ли вам, что это был образ чуть-чуть несколько вторичный по отношению, например, к «Кококо» Смирновой? Я для себя, как зритель, видела очень многие схожие нюансы этой девушки из народа, только в одном случае она старается измениться и примерить на себя новую жизнь, а здесь, наоборот, примерить ей не удается, потому что не прижилась. Не видели ли вы сходного в этих двух ролях?

Сигарев: Я видел у «Кококо» сходство с «Волчком», допустим, с матерью из «Волчка». Там Дуня ее брала как раз из-за этого темперамента. А здесь это как раз было все отсечено, весь темперамент, это роль на сопротивление была, здесь как раз вообще никаких параллелей нет, это святой человек такой, доброта. Она не играла просто какой-то персонаж из Малой Ляли, это как раз более расширенный персонаж.

Собчак: Почему Ройзмана вы решили снять в этом кино? Маленькая роль позитивного парня, который на дороге готов помочь девушке и боится, не обкололась ли она и чего-то ли с собой не сделала. Почему? Вам нравится Ройзман?

Сигарев: Ройзман — это символ Екатеринбурга, во-первых. Такой же, как эта недостроенная телебашня, не меньше.

Собчак: Но символ позитивный?

Сигарев: Для кого как.

Собчак: Для вас?

Сигарев: Позитивный, конечно. И для меня это такой герой, который действительно не проедет на трассе мимо замерзающего человека. У него даже пост был про это, как он подвозит всех. Поэтому для меня это такой знак уважения к нему.

Собчак: Знак уважения, но при этом главная героиня пугается Ройзмана, не доверяет, отворачивается и уходит. Значит ли это, что люди не доверяют добрым и настоящим героям?

Сигарев: Это значит, что добро уже перестало быть естественной вещью.

Собчак: То есть в добро не верят?

Сигарев: В добро не верят, в бескорыстие добра не верят — в такие мотивы. Но оно действительно есть еще.

Собчак: Но при этом Ройзман выступает в таком качестве,  другая политическая фамилия, фамилия Навального звучит в другом контексте — герой в шапочке, похожей на вашу.

Сигарев: Он вообще в моей одежде полностью весь.

Собчак: Да, серьезно? С гитарой поющий песни у костра — вся эта история Грушинского фестиваля, пошлейшие клипы, трусливый, боящийся своей жены герой, трусливый, но при этом готовый чуть ли не убить эту девушку, сбрасывая ее с балкона. Почему он у вас ассоциируется с теми ценностями, которые несет Навальный? Потому что он, очевидно, показывает себя как человек в теме. Для меня эта склейка, кстати, была неочевидная. Для меня сторонники, условно, Навального чуть-чуть другие люди: менеджеры, мелкие предприниматели, молодые, бойкие, циничные. Но не парень с гитарой, романтическим солнышком и женой, которую он дико боится         .

Сигарев: Я, кстати, думаю, что он теперь уже не сторонник, он теперь крымнашист.

Собчак: А, то есть он поменял.

Сигарев: Конечно, там просто достаточно жене одной ему дать в глаз — и он поменяет свои политические взгляды.

Собчак: Почему тогда именно из его уст звучит фамилия Навального?

Сигарев: Я встречал таких людей на митингах, их достаточное количество.

Собчак: Каких, опишите?

Сигарев: Это необязательно именно сторонники Навального, он просто либерал.

Собчак: Почему тогда не «Яблоко», почему именно Навальный?

Сигарев: Потому что, наверное, «Яблоко» — это совсем уже «без яиц», а тут человек все-таки за кого-то прячется. Вот он прячется за Навального, как за паровоз, и пытается за его спиной говорить: «Я тоже борюсь». А на самом деле ничего он не борется, он просто идет где-то в хвосте этой всей колонны.

Собчак: Как у режиссера спрошу сейчас у вас, а не как у политика: а в чем с режиссерской точки зрения для вас разница между Ройзманом и Навальным?

Сигарев: Вообще, там еще есть ирония по поводу Навального. И потом, у нас был такой соблазн, когда эти 2% случились в Костроме, приклеить этот кусочек из фильма ко всем этим, ну, где эти обсуждения про эти 2%. И мы соблазнялись приклеить, потому что сразу узнаваемость бы у фильма повысилась, но мы отказались от этой затеи, чтобы людям не портить дальше ничего.

Собчак: Ну, смотрите, в Екатеринбурге Ройзман победил на выборах.

Сигарев: Вот в этом и разница.

Собчак: То есть вы считаете, что Навальный — это такая московская тема?

Сигарев: Ройзмана в Екатеринбурге действительно народ поддерживает. Навального в Москве тоже народ поддерживал в свое время, когда он шел на выборы, и он много собрал процентов. Но в Костроме уже этой узнаваемости нет, потому что у него нет телека.

Собчак: И что из этого вытекает?

Сигарев: Что Ройзман в Костроме получит тоже 2%.

Собчак: Хорошо, если представим свободные президентские выборы: идеальная Россия, Ройзман против Навального — вы за кого проголосуете?

Сигарев: А что такое «свободные выборы»? Свободные выборы начинаются за несколько лет до выборов.

Собчак: Ну, понятно, но нет, вот представляете себе такую картинку: мы оказываемся в 2026 году, два главных кандидата, второй тур — Ройзман, Навальный. За кого вы голосуете и почему?

Сигарев: Я бы посмотрел на избирательную кампанию.

Собчак: Ну, судя по фильму «Страна Оз», за Ройзмана.

Сигарев: Нет, конечно, Ройзман мне ближе, мы с ним лично дружим, и тут вопросов нет. Просто к 2026 году непонятно будет, что будет с тем и с другим.

Собчак: Да непонятно вообще, что с нами со всеми будет.

Сигарев: Потому что, занимаясь политикой, люди не становятся лучше, это действительно так.

Собчак: Вы не раз говорили о том, что принципиальным для вас в этих съемках было то, чтобы там не было ни копейки государственных денег. Почему это так было важно? Фильм «Левиафан» был снят на какую-то часть денег Министерства Культуры.

Сигарев: Там не только Министерство Культуры, там и Фонд.

Собчак: И Фонд, и всякие разные благотворители. А почему для вас было так важно, чтобы в фильме «Страна Оз» не было государственных денег?

Сигарев: Я хотел этот фильм выпустить в прокат.

Собчак: То есть вам казалось, что если там будут государственные деньги, он не выйдет в прокат?

Сигарев: Выпустить его в прокат, чтобы с ним работать, чтобы продюсер его не бросал.

Собчак: Это странное объяснение. Причем тут это все? Это все можно делать и с государственными деньгами.

Сигарев: Нет, это невозможно.

Собчак: Почему?

Сигарев: Потому что продюсер остывает, когда он заработал на производстве и не потратил своих денег нисколько, еще потом заниматься примерно год прокатом фильма ему уже неохота, потому что это действительно тяжкий труд, это, наверное, еще тяжелее, чем снимать кино.

Собчак: Бюджет, как я понимаю, был около 48 млн. руб., правильно?

Сигарев: Да, 45 там было.

Собчак: Кто давал деньги тогда?

Сигарев: Вопросы к продюсеру. Я знаю, что в какой-то момент она сумки свои продавала, когда не было денег. У нее была какая-то коллекция шанелевских сумок, и она их продавала — и мы платили группе.

Собчак: Продюсер продавала?

Сигарев: Да. Может быть, она так только говорила.

Собчак: Но какие-то люди… Все-таки сумками 45-48 млн. не собрать. Может быть, Ройзман давал деньги?

Сигарев: Нет, не Ройзман. Давала ее мать деньги, Софико, продюсер, по-моему, Димин отец, сопродюсера, давал деньги, еще были какие-то друзья Софико — у них она то ли занимала, то ли… Я до конца у нее не узнавал.

Собчак: А екатеринбургские какие-то бизнесмены не хотели…?

Сигарев: Вообще нет. У нас бизнесмены такие….не любят. Потом, кино, если это возвращать потом — это долгие деньги.

Собчак: Но это же не для денег делается, это делается для того, чтобы вот, самым модным драматургам современности Сигаревым сделать кино, поехать на фестиваль.

Сигарев: Они только на обед любят пригласить, посидеть поболтать, а как про деньги разговор начинается — сразу же исчезают.

Собчак: Вы поставили «Вия» недавно в Табакерке. Что это за работа? Я знаю, что вы собираетесь снимать следующий фильм — фильм ужасов, хоррор. Вы говорили в интервью, что это не тренировка, но тем не менее «Вий» — это такое мистическое произведение, вы говорили о том, что оно про душу, про выбор человека. Почему решили поставить «Вий»?

Сигарев: Вообще, я уже давно задумывал его, все он у меня болтался. Я когда прочитал его в первый раз, я сразу понял, про что это. Я в сознательном возрасте, кстати, прочитал. До этого я смотрел просто фильм классический советский, который действительно про мистику и про все. А когда я прочитал, я понял, что это всего лишь…никаких ведьм там нет, а есть просто преступление и наказание.

Собчак: То есть это вопрос совести?

Сигарев: Вопрос совести, да. И я про это хотел сделать. А потом появился Андрей Фомин, актер табакерковский, я с ним познакомился, и он все спрашивал: «А что ты меня в кино своем не снимаешь?». А мы с ним дружили, пили. И я ему говорю: «А ты знаешь кто? Ты же Фома». Я написал под него это все.

Собчак: То есть это через какую-то дружбу выросло в такое все…

Сигарев: Я его хотел делать, «Вия». И тут возник Андрей, и я под него сделать.

Собчак: Слушайте, тут мы узнали удивительный факт, возвращаясь к съемкам кино, что оператором в вашем фильме был Дмитрий Улюкаев, сын министра Улюкаева. Это правда?

Сигарев: Да.

Собчак: А как так получилось? И помогало ли это процессу?

Сигарев: Мы не обращались никогда за помощью напрямую. У нас была такая задача — получить 16+, и мы своими силами это все выбили, нам дали 16+, потому что это важно для телевизора — получить 16+.

Собчак: Получили?

Сигарев: Получили.

Собчак: То есть это как-то связано с Дмитрием Улюкаевым?

Сигарев: Нет, это мы сами. Я сказал: «Софико, упирайся, иди, делай все, что они скажут, мы будем 16+ получать».

Собчак: То есть этот оператор, он не потому что сын кого-то, просто он талантливый парень?

Сигарев: Конечно.

Собчак: Вы с ним до этого работали?

Сигарев: Нет, у меня не повторяются операторы. Оператор для меня — это инструмент.

Собчак: Почему? Наоборот, многие великие режиссеры старались снимать все время с одним оператором.

Сигарев: Не знаю, мне кажется…я не хочу каким-то таким, из фильма в фильм делать одно и то же кино.

Собчак: Что вы можете сказать людям, которые говорят, в том числе в соцсетях, что после подобных фильмов, как фильм «Страна Оз», становится еще страшнее жить, что этот фильм безысходный, и несмотря на то, что кончается он хорошо — любовь, романтика, девушка все-таки выжила после выстрела в голову от пьяных дагестанцев — что кино это в целом страшное и разрушающее последнее, что может быть у этих несчастных людей — надежду на что-то лучшее и светлое. Что вы можете им сказать?

Сигарев: Нет, на самом деле это кино, разрушающее веру в унижение, поэтому пусть они с этим живут. Они боятся жить без своего унижения. Если у них все это отнимешь, им незачем будет дальше жить. Был такой случай, когда крепостное право отменили, а крестьяне отказались расходиться. А мы потихонечку будем выдавливать из них раба.

Собчак: А мне кажется, что, наоборот, в этом фильме показано, что они с этим унижением живут достаточно органично, свыклись, смирились и не замечают того, что это на самом деле унижение.

Сигарев: Это персонажи живут, а зритель когда будет на это смотреть, ему не захочется так жить, как они.

Собчак: Как вы думаете, этот фильм покажут когда-нибудь на Первом канале, на Втором канале телевидения? Есть такой шанс, как вы считаете?

Сигарев: Не знаю, хотелось бы. То, что на каком-то канале покажут — это точно. Не знаю, будет Первый или Второй это. На Втором мне бы самому не хотелось.

Собчак: Почему?

Сигарев: Просто как-то там мы со всем этим…рядом с «Кривым зеркалом», что там у них еще, «Голубой огонек на Шаболовке».

Собчак: Подождите, какая разница рядом с чем? Разве от того, что Джоконда будет висеть рядом с Шишкиным, она от этого станет меньше Джокондой?

Сигарев: Да нет, просто аудитория еще есть. Когда аудитория смотрит «Кривое зеркало», а потом начинается резко наше кино…

Собчак: Разве настоящее искусство можно чем-то затмить, затуманить?

Сигарев: Хотелось бы чуть-чуть другой аудитории показывать это кино.

Собчак: Вы говорите, что разрушаете вашим фильмом снобизм, а сейчас сами выступаете снобом: хочу другую аудиторию. Разве фильм не должен поразить в самое сердце и рассказать о свободе и об отсутствии рабства и унижения любой аудитории.

Сигарев: Мы сейчас говорим про телик, а там все эти законы не работают. Вот эта вся журналистика, которая полтора года врет, а сегодня я пошел на похороны Рязанова, и оказалось, что газеты наврали, что сегодня, а это на самом деле завтра. И потом я открываю интернет, читаю, а там написано, что родственники просят дезинформировать о месте и времени. Вот они уже даже в таком не умеют написать правды. Я бы хотел на развлекательном канале все-таки выходить. Я все-таки снимал комедию, для меня это комедия.

Собчак: Правильно я понимаю, что ваш фильм — это хорошая замена спустя 30 лет «Иронии судьбы»? Это «Ирония судьбы» в современных реалиях, можно так сказать?

Сигарев: Я не буду так говорить, потому что сейчас не время так говорить.

Собчак: Почему?

Сигарев: Ну потому что вот это случилось с Рязановым. И как-то это будет неправильно звучать.

Собчак: Но когда вы снимали, вы думали об этом?

Сигарев: Нам хотелось, да.

Собчак: Про Преснякова хочу задать вам вопрос. Вот были такие братья Пресняковы, дико модные в нулевые годы. Мне почему-то они пришли в голову, когда я думала о вас, потому что вы сейчас тоже, безусловно, самый модный драматург и человек, который потрясающе пишет. Что с ними случилось? Почему такие модные прогрессивные ребята, на которых были построены лучшие фильмы нулевых годов: «Изображая жертву» и прочие работы…

Сигарев: Какие прочие?

Собчак: Они в театре много чего делали: спектакли, в «Практике» много работали.

Сигарев: «Конек-горбунок» у них есть еще.

Собчак: Ну, сейчас вот что с ними стало?

Сигарев: Я один раз их встретил в Норвегии, в лифте мы ехали, я говорю: «А вы где сейчас живете?». Они же из Екатеринбурга тоже, поэтому вопрос задал так, что в Москве, может быть, а они сказали мне: «На небе». Поэтому они, видимо, на небе где-то живут.

Собчак: Вы не боитесь тоже потерять это ощущение... Вот сейчас есть полное ощущение, что вы имеете и держите это время у вас в руках: пишете, делаете очень точные вещи. Не боитесь ли вы это потерять? И можно ли удержать это ощущение?

Сигарев: До конца жизни, я думаю, нет. В какой-то момент нужно будет перестать… Абдрашитов сказал, что я не хочу снимать сейчас, потому что я уже другого поколения, а время уже ушло вперед далеко. Я думаю,  я и не буду так делать. Или просто какие-то совсем жанровые вещи, жанровое кино, которое ко времени не имеет отношения. Может быть, так.

Собчак: Мы говорили очень много сегодня о том, что «Страна Оз», по сути дела, некая такая горькая пилюля, выпив которую, человек будет больше думать о свободе, о том, как освободиться, видя этих героев, захочет другой какой-то жизни. Исходя из этого понимания, какое кино из российского, на ваш взгляд, является самой горькой пилюлей, которая высвобождает в человеке те лучшие чувства и лучшие стремления. Есть для вас такой фильм?

Сигарев: Это, наверное, Балабанов все-таки.

Собчак: «Груз 200»?

Сигарев: Я бы все-таки «Груз 200»…он, конечно, работает с советским прошлым.

Собчак: Ну, какой фильм Балабанова конкретно?

Сигарев: Мне кажется, наверное, это все-таки «Брат». Вот здесь он работает с личностью, которая что-то может одна менять.

Собчак: Я вам дарю эту книгу в конце эфира. Можете открыть, там ничего страшного, ничего запикивать, заштриховывать не надо будет. «Волшебник Изумрудного города» или все-таки «Страна 03». Когда вышел фильм, вы сами думали о том, что этот фильм будут называть «Страна 03»?

Сигарев: Мы сами увидели случайно. Когда написали на афише, увидели, что у нас «Страна 03» получилась.

Собчак: То есть это не задуманный смысл? Изначально это был «Волшебник Изумрудного города»?

Сигарев: Да, «Страна Оз», «Волшебник Изумрудного города» — это моя любимая книга детства, спасибо.

Собчак: Какой любимый персонаж там?

Сигарев: Любимый персонаж у меня Дровосек и Бастинда.

Собчак: Почему Дровосек?

Сигарев: Я все время пытался любви искать, а он как раз из той же серии.

Собчак: Нашли?

Сигарев: Да.

Собчак: Передавайте привет Яне. Спасибо большое за кино, и, надеюсь, у вас будет хороший прокат, вы все-таки победите «Звездные войны» и всех остальных, кто идет в это время в кинотеатрах.