Зачем сносить ларьки, кто финансировал «зеленую голову» и зачем Москве круглый год фестивали

У нас редкая возможность задать чиновнику мэрии Москвы какие-то вопросы, волнующие нашу аудиторию. Я постараюсь эту возможность не упустить сегодня.

А я постараюсь на эти вопросы ответить.

В первую очередь хочется спросить по поводу второй волны сносов так называемых самостроев, которая недавно прошла в Москве. В этот раз все как-то прошло тише, чем в прошлый. Вот с чем это связано? Как вы считаете, почему?

Ну, вы правы. Действительно, значительно тише прошел сам снос. Он начался буквально ночью в понедельник, и уже во вторник большинство объектов, из 107объектов 105 было снесено. Наверное, с нашей точки зрения, мы провели большую подготовительную работу и за 2 месяца практически со всеми владельцами и более чем с 400 арендаторами этих объектов, успели переговорить, вручили им брошюры, уведомления о том, что действительно их объект попал во вторую волну. Многие из владельцев этих объектов, они следили за судьбой тех объектов, которые были снесены еще в феврале, понимая, что наверное, то время, когда они могли находиться на городской территории, истекло. Все решения судов, в которые подавались иски против правительства Москвы, правительство Москвы выиграло, и, наверное, сильно шуметь было не с руки. При этом мы постарались максимально оказать помощь всем арендаторам и субарендаторам этих объектов, рассказывая о том, какие есть возможности у них, какие есть помещения, земельные участки, объекты у города, как на них проходят аукционные конкурсы. Все это время работал штаб по поддержке предпринимательства, куда мы рекомендовали обращаться, и люди обращались, спрашивали. Но с другой стороны, это коммерческие компании, которые также предлагали свободные площади в аренду. Наверное, тоже, ситуация на рынке коммерческой недвижимости сейчас в пользу больше арендатора, а не арендодателя.

То есть люди смирились с этими сносами?

Я думаю, что они поняли, что весь тот процесс, и их какая-то борьба судебная, политическая, еще какая-то с правительством Москвы. На этом этапе она закончилась, решение принято, и оно подтверждено всеми судебными инстанциями. Наверное, впустую воевать бессмысленно.

Ну вот смотрите, вы говорите, что помогали, но тем не менее, на заседание так называемого совета самостройщиков никто из мэрии не пришел, вот которое проводила «Деловая Россия» с Титовым. Почему не было никого от мэрии?

Не готов прокомментировать. Дело в том, что полностью всем сносом и подготовкой документов, анализом каждой конкретной ситуации, каждого конкретного объекта, судебными делами, оформлением документов занимается Госинспекция по недвижимости. Насколько я знаю, с Титовым была встреча, и назывались конкретные даты, количество объектов, предлагались варианты по компенсации, которые были поддержаны. Прокомментировать, почему кто-то не пришел, наверное, тяжело сказать, хотя Титов об этом знал, и на форуме в Сочи, по-моему, об этом также говорилось.

Когда будет третья волна сноса?

Ксения Анатольевна, этого никто не знает.

Знаете, но не скажете?

Нет, если вы помните, когда мы с вами встречались буквально через несколько дней после первой волны, тот же самый вопрос задавали вы. Буквально через несколько месяцев различные политические лидеры заявляли о том, что у них есть уже готовый список, который не совпадал ни с чем. Поэтому на сегодняшний день, я уверяю вас, нет опять же ни сроков, ни конкретных списков, и называть сейчас какие-то конкретные объекты и даты, наверное, совершенно не разумно.

Давайте поговорим в целом. Понятно, что у мэрии есть четкая какая-то своя политика по благоустройству города, по тому, что городу нужно, что не нужно. Она может нравиться, может не нравиться, но она есть, как минимум, сейчас. И очевидно, что часть этой политики — это снос киосков, то есть киоски Собянину не нравятся. Не знаю, нравятся ли они вам, но в общем, это очевидно из всех этих действий. Очевидно, что идет с ними такая большая борьба. Вот хочется об этом поговорить. То есть понятно, что, может быть, какие-то ларьки с колготками в переходах метро выглядят отвратительно, я тут совершенно на стороне мэрии. Но с другой стороны, людям же нужно где-то покупать эти колготки, и это раньше были самые удобные точки для покупки колготок. Людям хочется выйти с работы и быстро купить какой-нибудь пирожок, а не идти в ресторан или в кафе выше уровнем на полноценный обед или ужин. Этой возможности их тоже постепенно лишают, потому что таких киосков становится все меньше и меньше, и тенденция к тому, чтобы их не было вообще. Вот с чем связана эта политика? Понятно, может быть, что эстетически это раньше выглядело не самым красивым образом. Но может быть, просто нужно было поменять эстетику, но не менять смысл? Ведь людям это удобно.

Ксения, смотрите, на самом деле немножко не так обстоят дела. Нет задачи ликвидировать какой-то сегмент либо формат объектов. То, что идет борьба с самостроем, это не является каким-то конкретным течением для того, чтобы искоренить какой-то вид деятельности либо предпринимательства. Это действительно город отстаивает свои права по тем земельным участкам, которые никогда городом не передавались под капитальное строительство, и это уже далеко не ларьки и киски. Все-таки это объекты, которые капитализировались, получили свидетельство на собственность и стоят на городской территории, в общем-то, самозахватом. То, что идет обновление киосков самих, ведь если мы вспомним с вами историческое прошлое, киоски были «Мороженое», «Печать», «Цветы», в то время был «Табак», сейчас табаком торговать нельзя, равно как и любым алкоголем, через нестационарные торговые объекты. Поэтому, по факту, количество объектов не сильно стало меньше. Действительно, вы правы, что колготки в подуличных переходах, как Гормоста, так и Метрополитена, где-то исчезли совсем на сегодняшний день, где-то были демонтированы.

Но это же намеренная политика, согласитесь.

Я согласен, но здесь нет задачи их уменьшить. К примеру, тот же самый Метрополитен…

Подождите, но по факту-то это так. Когда Сергей Семенович пришел на пост мэра, киосков было двадцать с лишним тысяч. Вот сейчас, просто если мы смотрим цифры, сейчас в планах, вот у вас планируется, что киосков будет шесть тысяч. Хотя сейчас, по факту, реально их даже меньше. Соотношение цифр говорит же само за себя.

Двадцать тысяч их никогда и не было. Если мы вспомним девяностые, когда на Арбате стояли, помните, вдоль всего Арбата, вот тогда самое большое количество, около середины девяностых, действительно было около тридцати с лишним тысяч. Потом тот же самый Юрий Михайлович начинал планомерный снос этих киосков и их сокращение.

Простите, я смотрела статистику Юрия Лужкова, там совершенно точная была цифра — двадцать с лишним тысяч.

Двадцать тысяч это было приблизительно на 2005 год.

Да, это уже при Юрии Михайловиче.

Когда было принято решение об их сокращении. И 15% в год была поставлена задача, чтобы за семь лет их сократить до приемлемого уровня. Если опять же, посмотреть еще дальше, в девяностые годы, начало девяностых, откуда появились в принципе ларьки и киоски. Легла советская торговля, которая не могла обеспечить всеми необходимыми товарами и услугами население, и, как грибы, стали расти киоски, которые окупались, в то время, за полгода максимум. Поставили киоск, через полгода он полностью окупился, и пять лет приносит хороший доход. На сегодняшний день, с приходом Сергея Семеновича, количество киосков было четырнадцать тысяч, точнее, не киосков, нестационарных торговых объектов. Из них примерно около пяти тысяч это были «Газели», которые стояли уже не просто как мобильные какие-то объекты или автотранспортное средство, на кирпичах, какие-то уже обложились кирпичами и продолжали стоять. Значит, вот эти объекты сразу ушли. Затем ушли киоски вокруг таких именитых мест, как 1905 года, когда за несколько дней было убрано порядка 250 объектов.

Но их стало по факту меньше, согласитесь, то есть это все равно целенаправленная политика.

Ксения, нет политики именно ликвидации формата, шесть тысяч — это тоже приличный объем для Москвы. В советское время их было три тысячи, сейчас шесть. Основная доля конечно же это «Печать», «Мороженое», «Цветы», театральные билеты, проездные билеты.

Это вот сейчас как в советское время, тогда то же было.

Нет, в советское время было три тысячи, сейчас шесть, все-таки в два раза больше, согласитесь.

Все равно, нет, вот это разделение, театральные кассы, тут мороженое, бабам цветы, дитям мороженое, это как раз вот советская эстетика.

Пресса.

Пресса, притом что все читают уже прессу в интернете, хотя некоторые граждане по-прежнему просят уничтожить ненужные им тиражи газет, газеты это чуть-чуть другая история.

Нет, газета должна быть, и киосков печати, допустим…

Сейчас ну кто их? Пройдет уже лет пять, и никто эти газеты читать не будет, все уйдет в интернет. Вы сегодня утром что, «Российскую газету» читали?

Мне повезло, я в интернете, мне подборку быстро готовят, я ее читаю.

Ну вот, видите, то есть вы в интернете, а вы считаете, что люди в городе что, хуже чем вы? Что они будут газеты читать?

Честно скажу, что допустим, мой тесть, он с удовольствием читает напечатанные газеты. Есть старшее поколение, которое, наверное, любит газеты и любит какие-то подписные издания, которые можно найти, только опять же под заказ, привозят конкретно.

Ну понятно. Но в Москве все-таки не только старшее поколение живет. Я просто пытаюсь понять, вот смотрите, вы говорите, девяностые, рухнула экономика, действительно, товаров в магазинах нет, появляются киоски, окупаются за полгода. Но разве сейчас, до сноса самостроя, так называемого, ларечного, они существовали, и их количество росло, значит, это тоже все-таки было выгодно? Вряд ли бы люди стали это делать, убыточный какой-то бизнес. То есть людям все равно, была нужда ходить именно в киоски и там покупать. Вышел с работы, прошел мимо киоска, тебе не надо никуда заходить, купил колготки, поесть пирожок, пошел дальше. Вот сейчас какая концепция? Вышел с работы, вот куда идет человек за пирожком и колготками? Поймите, не то что мне это нравилось, я тоже считала, что выглядит это все крайне «трэшево», будем называть вещи своими именами. Но я хочу понять, вот сейчас, по этой новой, выстроенной градостроительной политике, человек с работы идет за пирожком и колготками куда? По вашей концепции?

Пирожок, это такая не то чтобы повседневная вещь.

Как это, это как раз самая повседневная вещь. Вот он вышел, хочет быстро перекусить.

Вода, мороженое, пирожки, кстати, у нас тоже остались, киоски «Хлеб», они есть, именно в тех местах, где они необходимы людям.

Но хлеб это все-таки не шаурма, не пирожки, не вот это все, что тебе хочется съесть.

Нет, Ксения, давайте разделим. Шаурма — это шаурма, пирожки — это пирожки.

Хорошо, хлеб — это хлеб тогда. Фастфуд, давайте так.

Фастфуд. Фастфуд немножко ситуация иная. Все-таки до сих пор, пока действует письмо Онищенко, которое запрещает в нестационарных объектах, без определенных условий, готовить любую еду. И то что мы, допустим, сейчас активно пропихиваем фудтраки, и смогли убедить Роспотребнадзор, что в фудтраках есть все необходимые санитарные условия, можно готовить все, начиная от пирожков, шаурмы, еще чего-то, вопросов к этому формату теперь не возникает, и все больше их появляется на каких-то городских пространствах.

То есть то, что раньше были «Газели» и автолавки, теперь это стало называться фудтраки? Имидж поменялся? Чем хомячок отличается от крысы? Пиаром. То были какие-то «Газели» на кирпичах, а то у нас фудтраки.

Ну, в фудтраке, с точки зрения, все-таки площадь больше, гораздо больше. Там есть все необходимые условия, там есть холодная и горячая вода, есть сантехнические условия, есть куда его отвезти и привезти, он проходит санобработку. По крайней мере, те требования, которые предъявляет Роспотребнадзор, там соблюдаются.

Сколько таких будет фудтраков?

Ну, на сегодняшний день их работает в городе около сотни. Понятно, что большинство их работает в различных парках и скверах, потому что там более стабильная публика.

Ну, в парк человек не пойдет за пирожком.

Не всегда вы захотите зимой или в дождливую погоду остановиться, когда вы торопитесь с работы или на работу непосредственно у какого-то конкретного…

Ну хорошо, человек вышел с работы, куда он, по вашей концепции, пойдет быстро перекусить быстрой едой какой-то?

Не в качестве рекламы, к примеру, «Фарш», к Новикову, быстро перекусить.

Ну, это два места в Москве, какой «Фарш».

Ну, я к примеру. Хорошо, «Прайм», я не хочу рекламировать.

Это уже рестораны такие, все-таки, быстрого питания.

«Прайм»? Извините меня, это вот зашел, взял быстро и вышел, кофе. На самом деле, количество ресторанов в Москве, несмотря на все кризисы…

Это дороже, чем в палатках, все равно.

Не факт, почему? Ну давайте в «Прайм» с вами сходим. Мы тогда ходили в «Пирамиду», давайте сходим в «Прайм», посмотрим, что есть там. К примеру, сеть достаточно большая. «Шоколадница», «Кофе Хауз», другие объекты. Их стало в разы больше, чем было тогда.

Хорошо, работает это все до 11 вечера. А если после одиннадцати вечера? Вот кто-то ушел в ночную смену?

Заходите в «Перекресток». В «Перекрестке» теперь тоже есть небольшие буфеты, новая концепция, они их делают. Кстати говоря, на Тверской два «Перекрестка», и там, и там есть буфеты, теперь даже есть летние кафе у магазинов.

Хорошо, пойдем дальше. Аукционы на новые киоски. Вот киоски мороженого, например, разыгрываются, но в большинстве случаев, известный факт, выигрывает одна компания, «Айс-Фили», просто потому что у нее на сегодняшний момент больше денег, больше финансовых возможностей, поэтому, собственно, они формируют своего рода монополию. Потому что мелкие предприниматели не могут с ней торговаться. Появляются на рынке таким образом новые монополисты. Вас это не пугает?

Само собой, рынок есть рынок. Он и раньше, кстати говоря, большинство объектов принадлежало тем же самым «Айс-Филям». Если вы помните, все вот эти розовые палаточки, это были все их, «Айсберри». А на сегодняшний день, благодаря, наверное, тому, что аукционы проходят уже на готовые объекты, к нам пришла, к примеру, одна из краснодарских компаний крупных, которая раньше, по их же словам, никогда не могла пробиться на московский рынок. Сегодня они присутствуют, у них порядка тридцати павильонов. Понятно, что, может быть, частник, который в то время являлся дилером какого-то предприятия, ему сейчас тяжелее конкурировать с крупными компаниями, которые хотят и забирают практически все лоты, у них есть такая возможность. Это тот же самый процесс, который происходил лет десять назад с заправочными станциями, ведь в свое время были практически все частные заправки. На сегодняшний день мы с вами видим только крупные нефтяные компании, частников все меньше и меньше.

То есть вам кажется, что это просто естественный такой процесс выживания капиталистического?

Это естественный процесс, да. Если вы не являетесь производителем, а являетесь перекупщиком, причем у вас не много объектов, вам тяжело конкурировать. Если вы делаете свое мороженое, у нас, кстати, есть несколько киосков, несколько десятков киосков, которые принадлежат именно маленьким каким-то производителям, в том числе ресторанам, которые выходят и продают там свое мороженое. Тут в общем-то рынок свободный, пожалуйста, приходите, участвуйте.

Но они вот, например, выходят на фестиваль мороженого, вы проводите в Москве, там самые экзотические сорта, такое мороженое, сякое мороженое. Но все это мороженое в итоге выиграть и иметь свой киоск в Москве не может, потому что это действительно очень мелкие производители, у которых нет возможности конкурировать.

Почему? Они конкурируют. Я еще раз говорю, конечно же есть крупные монополисты, которые забирают большинство лотов, но есть и те объекты, которые забирают частники, те же самые небольшие кафе. Но опять же, к примеру, джелатерия, есть несколько кафе стационарных и есть несколько объектов нестационарных. Пришли, выиграли, пробуют, экспериментируют. Есть, знаю, еще один небольшой магазин, владелица магазина пошла, выиграла три киоска, и в них работает, хотя она не является вообще производителем мороженого. При этом, когда был вопрос, «а я хочу попробовать», я говорю, а зачем тебе это надо, у тебя есть хорошее предприятие, работай. «Я хочу расширяться». — «Ты производишь мороженое?». — «Нет, но я знаю, где его взять, я договорилась там-то и там-то». Вот сейчас смотрит на рентабельность самого бизнеса.

Вот другой пример, не могу его, к сожалению, не упомянуть. Вот во время первой волны тогда еще этих сносов, вы выставили на аукцион места под киоски-автоматы. И эта известная история, о которой много уже писали, когда «Все сам», замечательная компания, получается, скупила в тендере. Под условия тендера подходили только автоматы этой компании, и получилось, что все автоматы были этой компании. Даже некоторые управы до завершения конкурса сказали, вот сейчас у вас установят автоматы «Все сам». Еще конкурс не был выигран, а уже информация была размещена. И только после того, как Народный фронт это заметил, вся эта информация была удалена, и аукционы остановились и больше не объявлялись. Вот как быть с такими примерами?

Дело в том, что у нас с вами даже есть примеры, когда есть отечественное производители оборудования. К примеру, возьмем те же самые молокоматы, которые сейчас конкурс проведен, какого-либо ажиотажа не было, хотя компаний несколько, но почему они не захотели выйти на рынок, тяжело сказать. В документации, мы тогда, кстати, с Народным фронтом сидели, разбирали подробно, все технические параметры. Кстати, в РБК была очень хорошая статья на этот предмет, относительно того, что производителей может быть много, и не обязательно под «Все сам», попадали и прибалты, которые делают подобные объекты, в тех же габаритах.

Не попадали, в РБК было написано, что как раз не попадали прибалты.

Ну, Голунов тогда написал, съездил посмотрел, какие-то, может быть, тонкости не попадали, но по большому счету, по крайней мере, если взять с молокоматами историю, тоже прописаны технические характеристики. Компаний могло участвовать много, вышла одна, выиграла из 22 лотов 18, сейчас устанавливает. Нет каких-либо ограничений, пожалуйста, приходите. Но для того, чтобы описать, Ксения, какое-то конкретное условие, место, что должно стоять, необходимо иметь хотя бы изначальные технические характеристики, что здесь будет. Просто сказать, ребята, бахните сюда любой объект, вот любой объект именно торговый, который вы хотите, город так не может поступить.

Понятно. Смотрите, после Народного фронта аукцион был отменен и больше они не проводились. То есть это же само за себя говорит, значит, что-то пошло не так на заводике, и решили временно вообще все это приостановить. Я почему и задаю этот вопрос, что иногда признать ошибку, в этом же нет ничего страшного. Сказать, ну да, вот там действительно была странная такая непонятная история, не будем сейчас говорить, кто там, какой из моих подчиненных был виноват, ну вот так получилось. Но ведь очевидно, что само окончание истории с остановкой аукциона, и больше он не проводится, говорит о том, что вы сами, внутри, как-то приняли решение не продолжать.

На тот момент действительно, решение, может быть, под давлением достаточно серьезной кампании со стороны Общенародного фронта, было остановлено, вы правы. Но нарушений каких-либо ни со стороны ФАС, ни других контролирующих органов там выявлено не было.

Понятно.

Вот насчет ошибок, есть еще несколько компаний, которые делают эти торговые автоматы, какие-то чуть больше, какие-то чуть меньше. Они более активно появляются в подуличном пространстве, чем наверху, потому что город в принципе еще не готов. И когда мы предлагали всем остальным компаниям, приходите, пожалуйста, давайте мы внесем в технические условия ваши, хотя бы параметры, которые должны быть, они к этому физически не готовы. Прошло два года, три компании, которые пытались выйти на улицу, скажем так, выиграли аукционы. Ведь параллельно с «Все сам» шло еще несколько аукционов на разные места в Москве. Люди выиграли, автоматы до сих пор не стоят. Не потому что мы каким-то компаниям дали или не дали.

Понятно, не смогли.

То есть физически, чтобы сделать автомат, который сможет работать на улице круглый год, при минус 25 и плюс 35, антивандальный и устойчивый, это надо постараться его выполнить.

Давайте вернемся к самострою. Вы знаете, в каких округах больше всего этого самостроя было?

Нет, сейчас так, на память, не скажу. То есть из 107 объектов, наверное, лидируют Южные округа.

Совершенно правильно, я посмотрела по документам, судя по самому большому списку объектов, представленных в том или другом округе, это Южный и Северный. Вот два таких округа Москвы. Почему именно там сложилась такая ситуация, как вы думаете?

Ксения, тяжело сказать, почему именно там. Дело в том, что она складывалась исторически, и если анализировать, надо просто анализ некий провести, в какие годы появлялись эти объекты. То есть Южный округ, он вообще самый большой и крайне непростой, с точки зрения управления им. Хотя я знаю, самые сложные объекты, допустим, по сносу, это был Центральный округ. И в предыдущую, по-моему, кампанию по демонтажу самостроя как раз-таки в Центральном округе было больше всех объектов. Тяжело, какую-то закономерность здесь тяжело найти.

Просто я к чему клоню, не знаю, может быть, вы действительно правы, тенденция, почему один район в Москве более густозаселенный, другой менее, но ведь можно предположить и другое, что просто в этих двух округах чиновники, до прихода новых властей, были наиболее активны. И возникает, мне кажется, у многих вопрос в том, что почему, условно, понятно, что документы были оформлены с нарушениями, не должны были изначально оформлены у многих, но получается, что люди, которые это делали, может быть, платили взятки, может быть, как-то договаривались, они страдают, а никаких разбирательств с чиновниками, которые получали эти взятки и выдавали эти разрешения, мы не наблюдаем. Ни каких-то публичных порок на эту тему, ни каких-то громких увольнений массовых. Понимаете, если бы на фоне, я говорю чисто с точки зрения мастера пиара, скажем так, вот тут я могу что-то как-то рассуждать на эту тему. Что если, с одной стороны, материалы в газетах по поводу сноса самостроя, как же так, у нас же все документы, а с другой стороны увольнение чиновников, которые эти документы выдавали, в этом у людей сформировалось бы какое-то ощущение справедливости. А так получается, что страдают всегда у нас почему-то по старинке бизнесмены, а не те, кто эти разрешения выдавал.

Давайте начнем с того, что, наверное, все-таки большинство этих объектов появилось в начале девяностых, может быть, в середине. Мы с вами обсуждали этот процесс, который проходил в момент легализации, и сколько компаний юридических на этом работало, как сам процесс был устроен. И наверняка больше половины, да все те, кто этим занимался в различных инстанциях, уже давно не работают на своих местах, а работают где-нибудь…

Но это проверялось? Была какая-то работа, посвященная тому, чтобы узнать, вот человек с этими подписями, которые разрешали те или иные самострои, они работают или они уже уволены? Были такие расследования? Или вам просто это не очень интересно?

Дело в том, что этим должны заниматься, наверное, сотрудники полиции. Но при этом, если у владельцев этого самостроя есть настроение разобраться с теми, кто им, условно, продал испорченный товар, пожалуйста, они могут написать заявление в компетентные органы.

Подождите, а почему это владельцы должны разбираться?

Они же пострадали, они же пострадавшая сторона. Пожалуйста, если вы были уверены, что на тот момент…

А вам неинтересно, работают ли у вас люди в системе, которые берут взятки или нет?

Ксения, на тот момент, опять же давайте посмотрим, это система не наша. Это система и закон на тот момент, в начале девяностых, он позволял людям обратиться в различные инстанции, которые занимались регистрацией этих объектов. На тот момент решение принимал конкретно регистратор, который видел земельный договор, краткосрочный, видел какие-то справки БТИ и экспертизы неких институтов и принимал решение, что можно выдать свидетельство, на тот момент. Сейчас даже предъявить претензии законодательно крайне тяжело этому конкретному регистратору.

То есть он формально действовал в рамках закона?

На тот момент да. Потому что закон тогда позволял. Хотя, наверное, потом все эти процедуры ужесточались, когда шла определенная волна, процедуры ужесточались. Я уж не знаю, были там какие-то наказания или нет.

Хорошо, есть хоть один пример? Я услышала ваш ответ, действительно, в этом есть логика. Действительно, и девяностые годы, половина людей не работают, кто-то действовал формально в рамках закона, не придерешься, но неужели из всех этих тысяч объектов, которые попали под самострой, нету ни одного вопиющего случая чиновника, который был прямо пойман за руку за такую коррупционную сделку, и не был бы с позором уволен? Я не слышала, может быть, мне просто не попалось. Есть какой-то конкретный пример, когда вы можете сказать, что да, есть такое, вот в таком-то округе товарищ Иванов, я как увидел, как я разобрался, вот был уволен со свистом, чтобы никому не повадно было. Ни одного такого примера.

Я думаю, что такие факты были, просто мы с вами о них не знаем. Скорее всего пресса это не освещала, а правоохранительные органы об этом просто широко не рассказывали.

Так давайте мы осветим. Мы готовы осветить такие случаи.

Осветите.

Хорошо. Давайте перейдем к городским фестивалям. В прошлом году организаторами Дня города на Тверской впервые стал не Департамент культуры, а Департамент торговли. Как так получилось и почему?

Ну, наверное, не впервые. Дело в том, что…

На Тверской впервые.

Ну и на Тверской впервые мы Тверскую перекрывали. До этого таких больших масштабных мероприятий с перекрытием и именно организацией самих праздников на улице, их не было. Да, были пешеходные улицы, были парки, были праздники на Поклонной горе, на Васильевском спуске, то есть такие зоны. Действительно, когда было принято решение о проведении чего-то более масштабного, с перекрытием движения и народными гуляниями на Тверской улице, вроде бы как фестиваль, причем фестиваль не с точки зрения попеть и потанцевать, а все-таки организовать и продажу чего-либо, и питания, и какую-то анимацию, было принято решение, что будет это делать Департамент торговли.

А почему? Можете рассказать? Наверняка это же не одно совещание, не одна лоббистская группа. Почему было принято такое решение? На основании чего? Чуть-чуть приоткройте нам завесу вашей тайной кухни. Вот вы сидите, наверняка же Департамент культуры не хотел это отдавать. Но явно, условно, после ухода Капкова вы стали это делать. Расскажите, как принималось это решение, как вы убедили в этом Собянина или каких-то других людей, которые принимали подобное. Кто принял конкретно это решение?

Ксения Анатольевна, все не так, вот все вообще не так. Потому что я не знаю, кому теперь эти фестивали можно было бы передать. Потому что мы начали их проводить в 2012 году. И первый фестиваль, который мы провели, это была рождественская Страсбургская ярмарка на Манежной площади. В это же время Сергей Александрович проводил свои мероприятия на других площадях. И мы никаким образом не пересекались, как и не пересекались в последующем. И сейчас не пересекаемся.

Сейчас Департамент культуры по факту не проводит никаких таких громких мероприятий.

Стоп, проводит и достаточно большое количество. И много концертов…

Как называется фестиваль Департамента культуры?

Не фестиваль, они проводят какие-то конкретные мероприятия — концерты, у них музеи, театры.

Ну а вы проводите фестивали, с множеством мероприятий, это перетянуло на себя всю жизнь вокруг этих мероприятий в городе Москва.

Почему фестивали и почему ярмарки? В 2012 году провели Страсбургский фестиваль. И когда говорили с коллегами и с мэром Страсбурга, они говорили, ребята, мы в Токио за два года собрали полмиллиона человек, мы хотим на Красную площадь. Мы их долго убеждали, что на Красную площадь не надо, вот Манежная площадь будет хорошо. Организовали, сделали, буквально за неделю посетило шестьсот тысяч. Товары, которые они привезли на две недели, закончились буквально за пять дней. При этом им пришлось потом уже таскать чуть ли не частными рейсами, самолетами для того, чтобы удивить…

Шувалова что ли попросили? Извините.

Нет. Тогда, тяжело сказать, но то, что они так делали, это факт. То есть сувениры и какие-то интересные подарки новогодние у них закончились буквально моментально. Сам по себе фестиваль, я еще раз говорю, это не просто спеть и станцевать, либо поиграть на каком-то инструменте, раньше это были ярмарки, но ярмарка тоже формат         больше торговый. Почему мы назвали фестиваль? Потому что это чуть-чуть шире, чем ярмарка. Это и анимация, и какие-то спортивные программы.

Еще ярмарка меда была. Мне кажется, это и ассоциативно такая вещь не очень правильная.

Ярмарка меда это в Коломенском, это в Гостином дворе, раньше была еще в Манеже. Ярмарка — это именно продажа чего-либо. Фестиваль это несколько шире. Но при этом он все равно замыкается вокруг неких предприятий торговли и общественного питания. И народ может прийти погулять, что-то купить интересное, все-таки Новый год, Рождество, люди покупают подарки, сувениры, гуляют, отдыхают.

Понятно.

И здесь, Ксения, я просто хочу закончить, мы никогда с Департаментом культуры не пересекались. Они проводили свои мероприятия, и Сергей масштабно их проводил на пешеходных зонах.

Конкуренция была, я это даже слышала от ваших коллег, не от вас лично.

Конкуренция-то в чем? За что конкурировать?

Дело в том, что насколько я знаю уже из своих источников, Департамент торговли достаточно ревностно относился к тому, что, условно, мероприятия Капкова по какой-то причине сильно освещаются, считаются модными, прогрессивными, а какие-то ярмарки и фестивали Департамента торговли, при том, что они даже более масштабны, менее признаны определенной целевой аудиторией, меньше прессы, меньше положительных отзывов. И была вот такая внутренняя какая-то конкуренция. Что, наверное, тоже нормально, когда разные департаменты конкурируют за жителей города в желании…

Вполне допускаю, что такое мнение имело или имеет право на жизнь, но на тот момент мы никаким образом не конкурировали, и задачи такой не было. То есть у меня была задача другая — организовать хорошее, качественное мероприятие с конкретной тематикой.

Вот сейчас, насколько я понимаю, весь год будут идти фестивали, один за другим. То есть один фестиваль перетекает сразу в другой, и будет идти почти круглый год. Фестиваль мороженого, затем фестиваль варенья у вас по программе, потом фестиваль, сейчас который идет, «Хочу в школу».

«Снова в школу». Я не думаю, что все школьники сегодня хотят в школу.

Потом фестиваль, посвященный кино. А за всеми ними фестиваль «Призвание и признание». Мне интересно, просто даже с точки зрения логики, вы говорите, что фестиваль это шире, это не только продажи, но продажи — важный двигатель, вот товары закончились за пять дней. Что можно продавать на фестивале «Призвание и признание»?

Это чисто имиджевый фестиваль.

Это же фестиваль профориетации.

Его не будет. Дело в том, что он был посвящен конкретному мероприятию в декабре месяце. И на сегодняшний день мы его перенесли на другой срок, и его нет.

Хорошо, что будете продавать на фестивале, посвященному кино?

Здесь, действительно, соглашусь, что, может быть, именно с точки зрения продажи чего-либо, фестиваль более сложный, чем тот же фестиваль мороженого, варенья или та же самая «Золотая осень», которую вы не упомянули, но она будет начиная с …

«Золотая осень», там что? Листья, гербарии?

Нет, не листья, это традиционный фестиваль, традиционное мероприятие, его проводит Минсельхоз по всей стране. В Москве есть тоже широкая традиция его празднования. Это праздник урожая, можно по-другому назвать. И продают как раз все то, что вырастили в сезон.

А кино?

Фестиваль кино больше посвящен Году кино, Году российского кино, который проходит сейчас. И сам День города, который будет 10-11 сентября в этом году, фестиваль кино начинается 9 сентября, буквально за день до начала, и будет праздноваться просто несколько шире. Он конечно же в празднование Дня города, основная тематика будет фестиваль русского кино, ну а продажи — это разная продукция, сувенирная в том числе.

Какая? Это же все равно Департамент торговли делает. Что вы в этих ларьках будете продавать? Что, DVD-проигрыватели, фильм Никиты Михалкова «Предстояние» или что?

Не только «Предстояние». Дело в том, что мы посвятили площадки кинофильмам, действительно, кинофильмам разных лет, начиная от фильма «Цирк» или «Свинарка и пастух».

Нет, показывать, понимаю что, а продавать что? Все-таки Департамент торговли.

Продавать те же самые фильмы.

Сейчас все на флешках. Чего там продавать?

Ну почему, кто-то покупает на CD-носителях, на DVD-дисках. Не только все на флешках либо в интернет-магазине. Продаем сувенирную продукцию, продаем какие-то антикварные…

Сувенирную продукцию — что?

О Москве. Все. Что касается Москвы. Потому что мы и фильмы взяли все исключительно которые о Москве, либо действие происходит в Москве. «Место встречи изменить нельзя», «Стиляги» будут в том числе у нас. В общем-то, там весь набор фильмов, которые о Москве. «Я иду шагаю по Москве», если говорить.

Почему вы не привлекаете спонсоров? Смотрите, фестиваль уже потратил, вся эта фестивальная деятельность за этот год, более 2 миллиардов рублей, если я не ошибаюсь. На Западе обычно такие мероприятия, есть практика организаций именно за счет спонсорских денег. Почему у нас нет попыток привлечь, тем более если такая торговля, это так выгодно, и масштабные площадки для этого город дает, не привлекаются спонсоры?

Во-первых, о 2 миллиардах как-то странно говорить, их нет, их не было. Сейчас цифру не скажу точно, но их гораздо меньше. А спонсоры есть.

Ну сколько? Один фестиваль стоит 180 миллионов примерно.

Нет, нет, не обязательно. Фестивали, во-первых, разные по масштабу. Фестиваль «Русская рыба» проходил на семи площадках, обошелся что-то в 35 или 40 миллионов.

Почему никакая промышленная компания, которая продает рыбу, не стала спонсором такого фестиваля?

Потому что мы приглашали в основном рыбопереработчиков, и для них было на тот момент сложно самим доехать до Москвы, потому что мы организовывали его самостоятельно. Да, мы смонтировали все объекты, установили холодильное оборудование, обеспечили логистику.

Город же бы сэкономил сильно. Мне кажется, что это такая логичная…

Ситуация не в экономии. Ситуация в том, что необходимо все-таки производителя, рыбника, притянуть сюда. И когда производители увидели, что в день продается какое-то колоссальное количество рыбы, если мы в прошлом году продали порядка трехсот тонн рыбы за одну неделю на семи площадках, в этому году продали больше четырехсот. Причем это не только какая-то дешевая рыба, но это и крабы, и устрицы, и какие-то другие товары. То есть в любом случае сами производители говорят, ребята, мы работаем с оптовиками, нам в Москву ехать на фестиваль…

Вы пытались?

Нет, конечно, пытаемся. Я сейчас хочу сказать…

Сергей Дарькин, который занимался рыбой, или у нас есть холдинг «Русская рыба». Вы с ними связывались?

Они были участниками. Но именно спонсорские вещи их на тот момент сильно не интересовали. У нас есть другие спонсоры.

Но вы предлагали?

Конечно, предлагали. Есть спонсорские пакеты, есть в том числе спонсоры, которые участвуют, они в основном изготавливают…

То есть город считает рациональным тратить деньги на такие фестивали?

На организацию, подготовку. Допустим, изготовление арт-объектов, да, пожалуйста, этим занимаются спонсоры. Пусть занимаются, и мы здесь…

А кто спонсоры «Зеленой головы», например?

«Зеленая голова» — отдельный объект, который много шума поднял.

Или вот был череп на фестивале «Природа». Кто его спонсор?

Череп вообще никто не спонсор, это один из знаков ратоборцев, которые сделали квест, и он не был арт-объектом. То есть это в рамках их мероприятий на пяти площадках. Мы привлекли ратоборцев, они делали некую анимацию, и нужно было просто пройти, найти какие-то элементы, получить призы. То есть это не арт-объект.

«Зеленая голова» арт-объект?

«Зеленая голова» арт-объект. Художник питерский увидел ее именно так.

И кто стал спонсором? Кто на это дал деньги?

Ксения, я сейчас не скажу. Просто физически не помню. Там было несколько спонсоров.

Но не Москва?

Не Москва.

Можете тогда просто назвать, какие спонсоры бывают на фестивалях. Несколько компаний, которые уже были спонсорами?

К примеру Банк ВТБ, ГК «Капитал».

То есть что, ВТБ делает арт-объекты без своих логотипов получается?

С логотипами. Если посмотрите, логотипы были. И даже были публикации на эту тему.

Хорошо, я проверю, потому что я не сталкивалась с этим.

Было, было. Возле той же самой «Зеленой головы» тогда был логотип…

Около «Зеленой головы»?

Не около, там другой арт-объект стоял.

Какой?

Ксения, найдете в интернете.

Вы помните?

Я помню.

Какой? А что же вы не можете сказать?

Была инсталляция, которая стояла на Новый год, она стояла на Камергерском переулке, я не помню ее название. По-моему, «Лотос» она называлась.

«Рога»?

Это «Лотос». Потом они перекочевали к «Известиям».

То есть это ВТБ?

Да.

А еще?

ГК «Капитал».

Capital Group?

Да.

А они что спонсировали?

Они в основном участвовали в зимнем фестивале, я сейчас тоже так подробно не готов рассказать о каждом конкретном объекте, но то, что они участвовали, однозначно.

Хорошо. До мая почти все фестивали проводила компания «Московский сувенир Плюс», которая, как выяснилось, принадлежала дочери главы комитета по культуре Мосгордумы Евгения Герасимова. Как так получилось? Потому что после этого скандала, как только вскрылась эта информация, эта компания перестала побеждать, вместо нее появился ряд никому не известных компаний. Как вы можете это прокомментировать?

Я помню, Герасимов тогда опроверг эту информацию, что она принадлежала дочери. Действительно, одна из компаний, она одна, там на разных фестивалях участвовали разные компании.

Но она до мая месяца побеждала практически на всех.

Ну, не практически, но в каких-то побеждала, в каких-то нет. Дело в том, что организовать большое мероприятие не так просто. И у них есть способы, есть возможности, и было финансирование организовать сам фестиваль. Тем более, что деньги за фестиваль поступают через достаточно значительный промежуток после его проведения.

Хорошо, а после того, как начался скандал, у них перестали появляться такие возможности?

Они отказались от этого.

Сами? То есть проявили скромность. Обиделись.

Ну, не скромность, но типа того. Если хотите.

Странно, это же бизнес. Что обижаться?

Я так понимаю, что людям неприятно, когда они стараются сделать какой-то хороший праздник, а их, в общем-то, разложили там по полочкам.

И получают за это 180 миллионов?

Но если проанализировать, то я не думаю, что они очень много на этом зарабатывают. Тем более, что это надо вложить деньги вперед.

Согласитесь, стратегия — мы обиделись, и поэтому вообще не будем, это…

Ксения, конкурс открытый, участвовать может кто угодно. Пожалуйста, приходите. Если у вас есть способности и возможности, участвуйте. Однако желающих не так много.

Хорошо. Бог с ними, перестали и перестали. Хочется вернуться еще к одной теме. Кладбища, тема не самая веселая, но тем не менее, но вы ее тоже курируете. Что все-таки произошло на Хованском кладбище. Я блондинка, может, я не до конца поняла ситуацию, вы мне объясните. Правильно ли я понимаю, что судя по той информации, которая была доступна в СМИ, ваш сотрудник, если совсем грубо, нанял кавказцев, чтобы они выгнали таджиков, которые нелегально работали на кладбище? Я общий синопсис ситуации верно излагаю?

Сейчас с этим разбираются правоохранительные органы, кто действительно кого и куда вызвал, из-за чего вообще возник конфликт. Насколько я понимаю, к сотруднику сейчас выдвинуты определенные обвинения, потому что он в принципе был ответственный за эту зону, за эту территорию. Это его зона ответственности. Как было на самом деле, тяжело сейчас сказать, из-за чего этот конфликт сам по себе возник. Но то, что он возник, да, есть жертвы, это действительно.

То есть массовая драка — тысяча человек с одной стороны, тысяча с другой — это явно люди долгое время…

Ксения, откуда у вас такие масштабы? Не было никакой тысячи человек. Было где-то, по подсчетам правоохранительных органов, около 200 с одной и где-то около 30-40 с другой.

Но это все равно массовая, большая массовая драка, в ходе которой несколько человек погибло.

Да, к сожалению.

Вы разобрались для себя? Понятно, что это ситуация, которой уже занимаются правоохранительные органы, но вы как человек, который все-таки все равно курирует вашего подчиненного, вы разобрались сами для себя в этой ситуации?

Ситуация непростая. Мы о ней не раз говорили, и в различных средствах массовой информации, что проблема с мигрантами на кладбищах есть, и навязывание услуг тоже существует. И тот федеральный закон, точнее проект его, который, мы надеемся, в ближайшее время выйдет в Госдуму, вот этот сегмент начнет регулировать. Появится все-таки и лицензирование отдельных видов ритуальных услуг, и реестр всех компаний, которые их могут оказывать, равно как и мест. То есть там 12 хороших, реально серьезных пунктов, которые, я надеюсь, помогут более качественно и четко организовывать ритуальные услуги. На сегодняшний день мы прекрасно понимали и видели, что есть проблема именно с точки зрения навязывания услуг.

Посмотрите, здесь же, понимаете, вот что меня и многих поразило в этой истории, что все равно понятно, что город контролирует ситуацию в городе, скажем так, пусть звучит как тавтология, но тем не менее, ну судя по самострою. То есть хотят люди, не хотят, но приезжают экскаваторы и сносят, и хочешь, не хочешь, приезжает милиция, как-то вопрос решается. В этом есть сила власти, данной городу. На кладбище тоже есть охрана, есть тоже милиция, которую можно вызвать, и отследить ситуации те или иные. Сама ситуация, при которой директор кладбища нанимает кавказцев, а не звонит с помощью…

Давайте так, ну это опять же фантазия, фантазия того, что кто кого нанял. Коллеги, я надеюсь, разберутся.

Но он арестован за что?

За то, что на территории вообще произошел конфликт. Причем он произошел даже не на территории кладбища, а возле кладбища. Сам факт, там несколько статей, которые ему инкриминируют, я надеюсь, с этим разберутся правоохранители. Проблема навязывания услуг мигрантами, она есть, и она возникает. И возникает не только на тех кладбищах, которые на территории города Москвы, так и на наших крупных кладбищах, которые находятся на территории Московской области. Сотрудники полиции, которые приезжали неоднократно до этого, вывозили этих мигрантов. Просто в определенный момент конфликт разгорелся. Его причина, я надеюсь, опять же будет выяснена. 

Расшифровка дополняется