АРХИВ. Михаил Турецкий: «Цой бы нам сказал — пойте, классно»

Собчак: У вас большое событие, как я понимаю, в этом году «Хору Турецкого» исполняется 25 лет, у вас юбилей большой. В связи с этим юбилеем вы придумали большую народную кампанию, с которой будете ездить по стране, под названием «Народное караоке №1». Вот в Ростове, где вы уже выступали с вашими концертами, вы собрали 106 тысяч человек, если я не ошибаюсь, губернатор даже пустил слезу. Какие у вас от этого впечатления?

Турецкий: Это невероятное счастье — собирать такую аудиторию и делать праздник. У нас есть партнер в развитии — госкорпорация «Ростех». И где-то месяцев 8 назад они поверили в то, что это может быть благородная и элегантная инициатива — ставить в центре крупного города сцену, собирать людей туда и давать им такую программу, которая позволяла бы им петь хором, и не просто хором, а вместе с «Хором Турецкого».

То есть, это некий репертуарный контент, который известен уже и отцам, и детям, и это любимая песни нескольких поколений наших граждан. И вот мы такие пилотные проекты, пилотные праздники песни уже провели. Это только начало, их было уже 9, с «Ростехом»— 6, и плюс к этому еще присоединились Красноярск, Нижний Новгород и Выборг, а с «Ростехом» — Ростов и Казань, и Екатеринбург, и Ижевск, и еще пару городов, Самара, но сразу так все не выстроишь в голове.

Это уже пройденный этап, это уже лето, дальше смотрим в будущее — 2016 год, когда уже опять потеплеет, потому что на морозе это непросто. Хотя мы и на морозе умеем спеть живьем — это наша такая фишка. Вообще, когда поешь, и тебе подпевает многотысячная аудитория, ты, как артист, испытываешь невероятное счастье, такой прилив энергии, и это слышно, не надо даже микрофонов. Когда площадь из десятков тысяч человек поет — это даже без акустики, без крыши, над головой, это такой колоссальный звук какой-то, синергия.

Собчак: Это дает колоссальную энергию, бесспорно, но вы ведь пошли немного дальше. Я посмотрела специально запись вашего выступления перед нашей программой, вы подходите к людям, даете им микрофон, они достаточно долго, по несколько фраз что-то поют и, собственно, это тоже стало частью вашего шоу. Но при этом, понятно, что люди эти — не профессиональные певцы, поют они по-разному, будем говорить так, и стоит ли вообще давать микрофон людям, которые не очень хорошо поют? То есть, одно дело — когда подпевает толпа, и артист микрофон в зал, и ты слышишь какой-то гул, а другое дело — когда вы подходите к конкретным людям, плохо поющим, и, собственно…

Турецкий: А микрофон включен и его слышит вся площадь.

Собчак: Да.

Турецкий: Я понял вас.

Собчак: Вам не кажется, что вообще не нужно давать плохо поющим людям петь?

Турецкий: Вот это некая манипуляция и профессионализм артиста. То есть, это не только я даю микрофон, у нас есть фронтальные певцы, они ходят иногда прямо в компанию людей, прямо в народ, к горожанам, и их задача — угадать по глазам, как этот человек споет.

Собчак: Подождите, как вы по глазам можете угадать, скажите?

Турецкий: Интуиция, артистическая интуиция.

Собчак: Но это невозможно.

Турецкий: Правильно. Иногда можно и ошибиться, да. Дать микрофон, и человек каким-то...

Собчак: А как? Вы можете технологию..? Что должно быть в глазах?

Турецкий: Я вижу по мануальной, это называется амбушюр, вот это место — рот, амбушюр у духовиков, как себя ведет рот у девушки или парня, как он себя ведет, насколько это профессионально, вот я понимаю — человек поет или не поет. И мои ребята это видят. Они дадут микрофон человеку, они еще издали, за 2-3...

Собчак: Как себя должен вести амбушюр, что вы понимали, что человек поет?

Турецкий: За 2-3 метра уже видно, если хорошее зрение, поющий человек или нет. И ему можно дать микрофон. И, если вдруг ошибка произошла — этот микрофон передаешь тут же другому человеку, это не так сложно. Тут никакой премудрости не надо, все это элементарно.

Собчак: Не буду спрашивать вас о своем амбушюре, но теперь я знаю, что вы на расстоянии 3 метров можете все про человека определить с точки зрения пения.

Турецкий: Но я знаю, что, может быть, вы и не блистательно поете, но если вы...

Собчак: Я ужасно пою.

Турецкий: Но вы подпеть-то точно сможете.

Собчак: Смотря какой песне, об этом мы тоже поговорим. Но перед этим все-таки хотела про «Ростех» закончить. Они ваши главные спонсоры, исходя из этого, я так понимаю, что Чемезов любит ваши песни, и вы часто у него выступаете.

Турецкий: Госкорпорация «Ростех», мне очень нравится вот эта формулировка — партнер в развитии. Пришел я к Сергею Викторовичу и сказал: «Поверьте нам, это хорошая инициатива — сделать в городах праздники». У нас 25-летие, у нас накоплен репертуар, мы попробовали себя на Поклонной горе 9 мая в день 70-летия победы, и собрали для себя рекордную аудиторию, но это не мы собрали, это праздник собрал. Но все равно мы рекламировали, что будет «Песни Победы», наш проект, полтора часа.

Собчак: Понятно. Просто ничего плохого в том, что вас любит разная аудитория, нету.

Турецкий: Подождите-подождите, я сейчас вернусь к этой теме. И тогда мы поняли, что мы можем на площадях, мы — не кулуарный коллектив, и даже Кремлевский дворец съездов для нас не огромная площадка. Мы собрали 19 тысяч человек на концерте в «Олимпийском», на своем, полтора года назад, и поняли, что коллектив такой, как «Хор Турецкого», может выходить и собирать стадионы. И дальше площадь. На площади апробировали вот этот формат площадной, дальше я пришел к Чемезову Сергею Викторовичу и сказал: «Сергей Викторович, давайте сделаем 25 праздников». Сергей Викторович сказал: «Ну давайте мы для начала остановимся на 6-7 городах и попробуем как это пойдет, насколько это будет эффективно». И дальше мы проработали эту ситуацию с менеджерами госкорпорации «Ростех».

Собчак: Но вы же до этого состояли в каких-то дружеских отношениях. Я знаю, что вы на днях рождениях выступали.

Турецкий: Вы знаете, дружба с Сергеем Викторовичем Чемезовым — это большая честь, и я не знаю, насколько...

Собчак: Кому? Давайте так: на днях рождениях выступали у Чемезова? Выступали.

Турецкий: Лет 10 назад последний раз. Все время не совпадают даты, потому что у него день рождения в августе, и август, как правило, это... Я даже иногда предлагаю выступить, а Сергей Викторович говорит: «В отъезде, отпуск». Или у нас отпуск. Поэтому лет 10 назад, я помню, да, был один момент, когда выступал на дне рождении у Сергея Викторовича.

Собчак: А где? В Москве или где-то?

Турецкий: В Москве. Уже даже не помню точно, без лукавства, где это было. Выступал.

Собчак: А кто еще из таких сильных мира сего, помимо народной любви, вот в чьей любви сильных мира сего вы, так сказать, купаетесь? Вот я помню, у меня приходил Киркоров, и я была поражена, он говорит: «У меня Бортников очень любит мое творчество». Говорю: «Ты шутишь? Бортников, вот этот серьезный человек, силовик — любит?». Он говорит: «Да, приходит со всей семьей — и там я в стразах и пою, ему так нравится». Есть ли у вас какие-то люди, может быть, совершенно неочевидные, кого бы мы никогда не заподозрили в любви к «Хору Турецкого»?

Турецкого: Вы знаете, есть такое понятие — врачебная тайна.

Собчак: Ладно, это не тайна. Любить музыку — это не стыдно.

Турецкий: Есть такое понятие — приватное мероприятие. То есть, оно частного характера, закрытое, поэтому в теории своей оно не подлежит некой огласке. И я с огромным удовольствием, Ксения, козырял бы сейчас именами, и тут такой есть набор имен, который вам бы явно понравился.

Собчак: Смотрите, я прекрасно понимаю это, я сама выступаю на корпоративах и понимаю, что об этом говорить, наверное, не стоит.

Турецкий: Нет такого имени, которое в ближнем бою не наслаждался нашим искусством. Вы такое сейчас имя… 25 лет — вы представляете что это такое? «Хор Турецкого» все слышали в ближнем бою, все.

Собчак: Нет, слышали все, но не всем нравится, давайте так.

Турецкий: Слушайте, мы не берем интервью: «Скажи, ну как?», но я вижу по лицам.

Собчак: А кто приходит на ваши концерты? То есть, я сейчас не беру корпоративы, а вот кто из известных людей нам, из политиков, чиновников. Вот мы знаем, что Сергей Викторович Чемезов любит то, что вы делаете. Есть еще какие-то политики, не у которых вы на корпоративах выступали, а кто приходит и любит вашу музыку? Или к кому приходите вы, но вот эта часть нам не очень интересна, просто сами имена людей, которые любят то, что вы делаете?

Турецкий: Вы понимаете, я не всех знаю по имени и отчеству, и сейчас будет политнекорректно, большое имя... Хорошо, я знаю — Ольга Юрьевна Голодец, Валентина Ивановна Матвиенко, Сергей Викторович Нарышкин, могу облажаться.

Собчак: Да.

Турецкий: Викторович?

Собчак: Да.

Турецкий: Игорь Евгеньевич Левитин. Понимаете, надо с именами и отчествами.

Собчак: Очень разные люди.

Турецкий: Да.

Собчак: И их всех объединяет любовь к творчеству «Хора Турецкого».

Турецкий: Они все были на концерте и все выражались. Сергей Викторович Лавров. Даже я запомнил эту цитату: «Хор Турецкого» — это Чехов и Достоевский 21 века». Вот сейчас вам почва для разговора.

Собчак: Сейчас, мне кажется, Чехов и Достоевский могут попереворачиваться в гробу.

Турецкий: Да. «То, чем страна должна гордиться, — это не моя цитата, это Лавров. — И не вы за нами, а мы за вами должны, так сказать, ходить». Хорошая история, но цитата. Может быть, это было в сердцах сказано, никто за это не отвечает.

Собчак: Но сравнение смелое, я бы хотела о другом спросить. Вы исполняете самую разную музыку на своих концертах, у вас в репертуаре есть и Цой, и Высоцкий, и при этом недавно появился «Владимирский централ», вы рассказывали историю того, как все боролись за этот хит, но попросили исполнить именно вас, чтобы вы сделали какой-то сюрприз из этой песни. Но вы оставили эту песню в своем репертуаре. Не кажется ли вам, что, условно, если бы Цой мог как-то на это повлиять, то он, услышав, собственно, вашу общую программу, то, как вы это делаете, что там еще и «Владимирский централ», и много Михаила Круга и т.д., то он бы, если бы имел возможность, он бы запретил, например, вам свои песни исполнять. Не думали ли вы об этом?

Турецкий: У него, к сожалению, такой возможности запретить нет, а семья относится лояльно к этому исполнению, и круг замыкается в этом вопросе. А публике нравится, потому что в теории своей...

Собчак: Слушайте, публике многое нравится.

Турецкий: Да-да, послушайте, есть профессиональный голос — Евгений Кульмис, заслуженный артист России, бас-профундо, 25 лет в коллективе, выпускник Гнесинки с отличием. То есть, редкий, уникальный, низкий, заслуженный, любимец публики, интеллигентный, образованный человек, который является солистом в этой песне «Кино» — «Звезда по имени Солнце». У него инфернальный низкий потрясающий голос, и когда он этот поет, можно представить, что Цой бы сказал: «Ок, пойте, классно».

Собчак: Вы понимаете, просто когда есть Цой, когда есть Высоцкий, его песни, понимаете, много кто исполнял: и Лепс, и Земфира исполняла Цоя, мы помним это выступление, но, когда это стоит рядом с Михаилом Кругом рядом с «Владимирским централом», честно могу сказать, даже лично для меня в этом есть элемент какой-то, не обижайтесь, но невероятной какой-то пошлости, извините, это слово, особенно от Ксении Собчак. Но я это как-то так ощущаю. Я не знаю, как бы это ощутил Высоцкий или Цой, но стоит ли микшевать таких разных по масштабу и таланту исполнителей? Ведь это то же самое, что сказать, вот вы уже упомянули Чехова и Достоевского, это то же самое, как устроить чтение и сказать: «Знаете, сегодня мы прочтем вам отрывки из Чехова, Достоевского и немножко Дарьи Донцовой». И само это сравнение, как сказать, и общая комбинация обесценивает все.

Турецкий: То есть, вы Круга так далеко отбрасываете от Высоцкого и Цоя. Далеко, очень опасно.

Собчак: Но для меня это вообще разные какие-то…

Турецкий: Вы знаете, например, фильм, который был на центральном канале нашего телевидения про Круга, он открыл для меня совсем другую личность, и с точки зрения… Я посмотрел, послушал, конечно, не все однозначно воспринимается из творчества Михаила Круга, но песня «Владимирский централ», существует ведь запрос общества, это лидер караоке, в течение 5 лет эту песню заказывали во всех караоке бывшего Советского союза, она была на первом или на втором месте. То есть, это значит народный хит.

Дальше, песня эта не пришла к нам сама по себе, мы ее не взяли, не вытащили, не стали петь. К нам обратились с просьбой. Было 50-летие Круга, и сказали, что песня центровая, «Централ» — центровая песня, главная в творчестве, цементирующая, она о многом говорит. Это главная песня. И есть споры тут, кто ее будет петь, и все боятся петь, потому что большая ответственность. Не могли бы вы спеть? Мы смогли спеть и, опять же, в этой истории профессиональный голоса, многоголосье, вставки, мы там сделали вставку из песни «Березовый сок», например, поработали как музыканты. То есть, вывели шансон на консерваторский уровень. Но это музыкальные эксперименты, никто не тянет на себя: «Вот смотрите, там с новым репертуаром». У нас в репертуаре почти тысяча композиций, и «Владимирский централ» не поется на всех концертах, но приезжаю во Владимир, спою — и людям понравится. Приезжаю в Тверь, спою — и хорошо. В российских городах.

Собчак: То, что у вас настолько разноплановая музыка, не кажется ли вам, что такая...

Турецкий: Всеядность, широкоформатность. Извините, перебью. Широкоформатность. Не кажется.

Собчак: Не пугает вас всеядность?

Турецкий: Очень нравится мне, наоборот, пребывать в этих состояниях, потому что когда оперный певец всю свою жизнь поет 9-10 арий, поет Отелло, поет Германа, поет герцога — тут работает теория Маркса, теория профессионального идиотизма. Человек замыкается в рамках одного и того же образа, одно и того же амплуа и теряет гормон радости. То есть, он перестает от этого получать удовольствие.

Собчак: Слушайте, как-то я не видела по Пласидо Доминго, что он гормон радости потерял.

Турецкий: Послушайте, Пласидо Доминго ведь поработал вместе с Паваротти в проекте «Три тенора» и ушел в соседние жанры, и тоже размешал себя, свою оперную доктрину творческую и карьеру, размешал кроссовером, размешал еще прикосновением и соприкосновением с роком и с поп-музыкой в дуэтах. Поэтому Пласидо Доминго...

Собчак: Но все-таки «Владимирский централ» не пел, согласитесь.

Турецкий: Он просто не понимает русского, это наша песня. Я не знаю, Ксения, понимаете, для того, чтобы судить, очень сложно… Я бы хотел, чтобы вы увидели, как это происходит.

Собчак: Я видела, я посмотрела.

Турецкий: Есть это?

Собчак: Конечно.

Турецкий: Вы посмотрели из какого?

Собчак: Смотрите, я посмотрела из какого-то вашего концерта, сейчас скажу, какой город.

Турецкий: «Мужские песни».

Собчак: Да, «Мужские песни», совершенно верно. Нет, я именно о репертуаре. Вот вы говорите про народный спрос и очень часто употребляете слова: «Действительно, много лет лидер караоке», но ведь вы понимаете, например, песня «О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына» Натали — тоже лидер караоке, и тоже являлась хитом и является уже очень много времени. Стоит ли по одному этому критерию брать ее в репертуар рядом со сложными и важными, и культовыми песнями Цоя, Высоцкого и прочих великих музыкантов и исполнителей?

Турецкий: Ок. Значит, насчет «народного караоке» и присутствия в этой компании в порядке, в том, который вы перечислили, многое зависит все-таки от города. И поскольку у нас обширное — 50-60 треков мы примерно заявляем для «народного караоке» — это не везде все звучит в одной компании. Мало того, «Владимирский централ», можно сейчас просмотреть, например, вот эти 9 «Праздников песни», интуитивно или еще до интервью с вами я не поставил нигде «Владимирский централ» вот в этих городах, нигде не поставил. Тальков там был, «Летний дождь», потому что в Выборге пошел дождь, и я сказал: «Вот сейчас надо спеть песню, чтобы дождь остановился». И мы: «Летний дождь, начался сегодня».

Собчак: И дождь остановился?

Турецкий: И дождь остановился. И был губернатор Дрозденко, он говорил: «Я не верил, что придет в дождливую погоду столько народу». То есть, в Выборге до горизонта зонтики такие стоят. Но я понимаю, что какая-то неказистая ситуация: идет дождь, и как-то надо доказать всем, что мы привозим в город хорошую погоду.

Собчак: Но это, конечно, отличная история, прямо уже, еще чуть-чуть — и...

Турецкий: У нас была блестящая погода, вот все девять «Праздников песни» была блестящая погода кроме 20 сентября, город Тула. Вот там с погодой мы не справились, и даже песня...

Собчак: Но давайте о погоде, все-таки нам есть, о чем поговорить. Давайте чтобы не говорить о погоде, поговорим все-таки…

Турецкий: Ксения, я сейчас просто закончу мысль, она хорошая, конструктивная. 20 сентября был День оружейника в городе Тула.

Собчак: И пришло все равно много людей.

Турецкий: Послушайте, не в много людей дело, а дело в том, что Тула — это родина Талькова, и я с этой песни вообще начал, чтобы дождь прекратился. Дождь не прекратился, но полтора часа, вот это то, чем я горжусь больше всего, даже больше, чем 106 тысяч в Ростове, то, что вся площадь Ленина была битком народу, и все под зонтами, никто не ушел. Полтора часа проливного дождя.

Собчак: Слушайте, но это же огромный, на самом деле, ресурс. И я думаю, что наши политики не могут этого не понимать. Вы, действительно, собираете большое количество людей, и это народ не нагнанный, как на многих наших митингах.

Турецкий: И главное — чистота. В Нижнем Новгороде вот все ушли — чистота.

Собчак: Так, давайте, все, уже закончили с рекламой Нижних Новгородов и т.д.

Собчак: Много людей не нагнанных, как на некоторых митингах. Вот это как-то пытались использовать наши политики? Я знаю, что с Владимиром Путиным у вас была творческая встреча. И я знаю, что вы поддерживаете во многом его политику и, собственно, выступаете за него, поправьте, если я ошибаюсь. Вы готовы участвовать в какой-то следующей президентской кампании с вашими концертами? Готовы ли вы подписываться, как это делает, например, Лепс или какие-то другие артисты, под некими политическими лозунгами? Ведь очевидно, что с такой популярностью и с таким количеством людей, ваших поклонников, вас захотят использовать в том или ином качестве.

Турецкий: Вы знаете, как обычно я, так сказать, себя веду? Когда предложение поступает, по мере поступления, я тогда раздумываю, как мне...

Собчак: Представьте, что я — Володин и предлагаю вам принять участие в следующей президентской кампании. 2018 год, готовиться надо, знаете, начать уже заранее, Михаил Борисович.

Турецкий: Скорее всего, да. Но надо поизучать, в каком это будет ключе, как это будет, но, скорее всего, да, приму участие в этой истории с удовольствием.

Собчак: А почему?

Турецкий: Можно, конечно, начать и говорить о том, что... Наверное, артист все-таки заинтересован. Медийность артиста — это его бизнес. И тут появляется для меня много медийности. Наверное, говоря откровенно, это повод для того, чтобы о тебе лучше знали большее количество людей.

Собчак: Просто сейчас вы сами это видите и по ситуации Макаревича, и по ситуации Земфиры, и многих других артистов.

Турецкий: Про Земфиру я ничего не знаю, что с Земфирой?

Собчак: Стоило ей поднять украинский флаг, как сразу поднялась волна возмущения. Сейчас общество настолько поляризовано, что любое политическое высказывание — за Путина, за Крым или против Крыма, против Путина — оно сразу делит аудиторию не только по принципу «нравится песня «Хора Турецкого» или не нравится», а еще по этому политическому признаку. И Beatles в свое время выбрали очень умный ход — на все политические вопросы говорили: «Ребята, мы за любовь. Мы не про политику, мы про любовь, любовь объединяет всех». Вы только что сказали, что вы готовы, и до этого тоже активно поддерживали Владимира Владимировича Путина, быть на какой-то политической стороне. Не боитесь ли вы, что это уберет от вас большую часть аудитории, которая, может быть, любит вашу музыку, но не готова политически с вами согласиться? Или эти люди вам не важны?

Турецкий: Нет, меня все люди очень интересуют, мои поклонники, и я очень сожалею, что, допустим, если я и приезжаю на концерты в Крым, что украинский турист сейчас туда не приезжает, а он меня вообще очень любит — Украина, и Киев, и Одесса, и все города.

Собчак: А почему туда не ездите?

Турецкий: А вы знаете, я там когда-то в 2014 году, мне еще повезло до событий сделать большой тур в феврале. У меня прям тур был прописан до 21 февраля, а 22-го все началось. И я там в 8 городов съездил, в свои любимые города, куда я постоянно ездил, и очень сожалею, что я сейчас не могу, а 25-го....

Собчак: А почему не можете?

Турецкий: Нет, я вам объясню. Потому что мы 25 числа, уже были события, мы 25-го, как сейчас помню, апреля поставили концерт в Киеве, и он не собирал кассу. Нам сказали: «Будет 10-15%, сейчас не до концертов, кассу вы не собираете». А мы привыкли три аншлага собирать.

Собчак: А в Крыме собрали кассу?

Турецкий: В Крыме у нас какие были концерты, эти концерты называются «Курортный роман» или, как мы их называем, «Курортная зона». Сколько там было, Ялта этот фестивальный, Симферополь.

Собчак: Слушайте, а санкций вы не боитесь? Ведь известно, что сейчас многим не только журналистам и политикам, но и артистам, закрывают просто...

Турецкий: Вы знаете, Ксения, тут было невозможно себя со всех сторон прикрыть. И я в Крым первый раз приехал, мне было 7 лет, приехал с мамой в Феодосию. И я всю жизнь, я из Советского союза человек, я родился в Москве, но я постоянно ездил в Крым, в Одессу — это мои любимые города. Львов, Днепропетровск, Харьков, Киев, я обожаю Киев, это отличный город. И очень сложно в данном случае разобраться. У меня там есть аудитория, в Крыму, которая отдыхает и ждет концертов, и я всю жизнь туда ездил, и в период, когда Крым был украинский, сейчас Крым российский. Аудитория для меня не поменялась. И моя мечта — делать, как вы говорите, Beatles, Крым — территория любви. Туда должны приезжать люди разных национальностей.

Собчак: Понимаете, многие считают, что это оккупированная территория, поэтому сложно всем продвинуть идею, что Крым — это территория любви, согласитесь, особенно в ближайшее время.

Турецкий: Это сложно, да, но я пытаюсь продвинуть. Как я пытаюсь объяснить, что это единый народ.

Собчак: Единый народ — кто?

Турецкий: Россияне и украинцы — это единый народ.

Собчак: Но, если украинцы так не считают, как можно убедить народ в том, что он единый, если он так не считает? Они считают, что у них своя самостийная культура, свои ценности, свой язык, но это тоже, слушайте, странная позиция. Но вы, например, считаете, что вы с кем-то один народ или одна семья. Понимаете, для этого нужно согласие двоих, вам не кажется?

Турецкий: Я абсолютно с вами согласен. Но дело все в том, что многие годы, Советский союз, людей объединяла одна идея. Допустим, есть славяне. Мы, например, с казахстанцами, наверное, не единый народ, культура немножко у них другая. Но при этом дружба сохраняется.

Собчак: В Украине тоже культура другая, как мы убедились.

Турецкий: Но славянские народы — у них одна религия, одни традиции, одни представления о прекрасном. Вот так было всегда.

Собчак: Разные, как сейчас выяснилось. Там люди с гораздо более сильным гражданским самосознанием, не потерпели диктатуру, не потерпели разворот политики, не потерпели очень многие вещи и захотели стать частью Европы. Вот у нас такого большого запроса на то, чтобы стать частью Европы пока нету, и в этом смысле, может быть, украинское самосознание даже оказалось выше чуть-чуть российского.

Турецкий: Ксюшенька, понимаете, вы — политолог.

Собчак: Нет-нет, я журналист.

Турецкий: Да, у вас образование политолога, а я — дирижер симфонического оркестра. Давайте я вас сейчас про «Шестую симфонию» Чайковского буду рассказывать, я вообще не очень понимаю, не потому, что я придуриваюсь или прикидываюсь шлангом, нет. Я не очень понимаю. Я, как артист, стараюсь объединить народы. И я, например, на всех российских концертах своих...

Собчак: Вы украинские песни поете?

Турецкий: Пою, на всех концертах, на реальной украинской мове.

Собчак: Какие? А не на украинских концертах, вот сейчас у вас 6-7 городов, были какие-то украинские песни?

Турецкий: Обязательно. На всех концертах в России я пою песню, например, самую что ни на есть, конечно, понятную — «Червона рута», например. Но это песня любви и дружбы.

Собчак: Хорошая песня, а «Не сдамся без бою» Вакарчука не хотите перепеть?

Турецкий: Нет.

Собчак: Почему?

Турецкий: Это не мой репертуар.

Собчак: Почему?

Турецкий: Потому что я как-то...

Собчак: Не нравится вам?

Турецкий: Нет, песня нравится, но есть живой исполнитель, я не лезу, где есть живые исполнители, на их репертуар. Никогда не лезу, понимаете?

Собчак: То есть, только на мертвых?

Турецкий: Не на мертвых, а на тех, кто сейчас не претендует на это, потому что есть классика: есть классика рока, классика эстрадная. И есть Вакарчук, у него есть прекрасное творчество, мне очень нравится это.

Собчак: Хорошо, давайте тогда определимся. Вот скажите мне честно, кого вы считаете все-таки больше своим конкурентом. Мы уже говорили о Пласидо Доминго, о классике. У вас, действительно, удивительное смешение в вашем жанре классики эстрады и классического исполнения, такой интересный микс, очень самобытный. Вот вы все-таки больше конкурируете с кем, условно — с Дмитрием Хворостовским или со Стасом Михайловым? Потому что брутально вы выглядите почти как Стас Михайлов. При этом репертуар у вас в чем-то пересекается и с Хворостовским. Вот вы больше куда все-таки?

Турецкий: Есть такое понятие арт-группа — это музыка, которая определенный интеллектуальный музыкальный срез, который на базе классического музыкального образования. В чем все-таки наша разница с эстрадными исполнителями? Мы все равно, скажем, эстрада на консерваторском уровне.

Собчак: Разницу я чувствую. То есть, понятно, что, условно, и красивый, и умный — условно, и эстрада, и классика. Но все-таки если такой in the end of the day, надо определиться.

Турецкий: Да своя у нас линия. Мы не конкурируем ни со Стасом Михайловым…. Если надо, мои девушки «Сопрано» с ним спели его шлягер, перевернули его. Теперь «Я женщина твоя» спели, по-другому спели его песню. И зеркальное отражение. Это был как творческий эксперимент, всем понравилось. И мы можем и с ним спеть, и с Хворостовским можем спеть, если нужно.

Собчак: На одном из мероприятий, на которых я присутствовала, и вы там выступали, вы сказали такую фразу со сцены, обращаясь к людям, вы сказали: «Мы с вами — чемпионы жизни». Эта фраза очень мне...

Турецкий: Прям «мы с вами»?

Собчак: Да, «мы с вами», мы тут, в зале, мы с вами.

Турецкий: Это доработка журналиста.

Собчак: Что вы имели в виду?

Турецкий: Если я исполнитель, то я пришел куда-то, где меня пригласили на коммерческой, видимо, основе, и я уже работаю на аудиторию, а не на себя, и я себя с ними не ставлю на один, так сказать, уровень.

Собчак: Но вы себя считаете чемпионом жизни?

Турецкий: Ксения, спасибо за доверие. Я даже как-то не думал об этом — считаю ли, но, наверное, я везунчик, повезло мне во многом. Я — классический музыкант, закончил Гнесинку. И в теории своей я 25 лет занимаюсь одним делом, и сохранил коллектив, теперь уже два.

Собчак: Просто мне кажется, что вы на самом деле символизируете такую настоящую русскую, новорусскую в чем-то, мечту, потому что, если есть американская мечта — она понятная: дом и машина.

Турецкий: Вот расскажите мне об этом. Что я буду о себе-то сам говорить.

Собчак: То вы, собственно, вот это «мы — чемпионы жизни», это же абсолютно...

Турецкий: Не «мы», я говорю так, возможно, сказал: «Реальным чемпионом жизни, креатива, бизнеса, семейных ценностей, вам, дорогие друзья». Не себе, зачем себе? Меня пригласили их радовать, а не себя. Но я радуюсь сам с ними.

Собчак: Скажите, что такое пошлость, на ваш взгляд?

Турецкий: Безвкусица.

Собчак: Что это? Что для вас является пошлостью?

Турецкий: Какое-то неоригинальное, банальное мышление.

Собчак: А в искусстве?

Турецкий: Только на конкретных, на частных примерах можно говорить.

Собчак: Можете привести пример чего-то, что вы считаете пошлостью в искусстве?

Турецкий: Не знаю, когда певица на сцене поворачивается задом к аудитории и трусики показывает — вот это пошлость.

Собчак: Вот Мадонна часто показывает свои трусики. Она пошлая певица?

Турецкий: Я не видел этого. Надо посмотреть, как она это делает. Может быть, она нашла такую форму.

Собчак: То есть, все-таки вопрос не в трусиках, а в том, как делают?

Турецкий: Возможно, да. Я как-то не думал об этом. Я могу конкретно увидеть и сказать: «Это пошло». А так объяснить, что такое пошло — надо на себе померить. Это же твое субъективное мнение, потому что, может, это вовсе и не пошло. Кому-то нравятся трусики Мадонны. Я не знаю, как она это показывает. Вот если бы я сейчас на экране увидел, сказал: «Нет, вы знаете, это креативно. Надо показывать такие трусики вот в такой стилистике».

Собчак: Просто мне кажется, что найдется достаточно много людей, я очень много почитала перед тем, как мы стали общаться, для которых, зачастую то, что делаете вы, эти люди могли бы как раз оценить как пошлость. Вот что бы вы могли этим людям ответить? Потому что все-таки музыка, особенно музыка народная и собирающая тысячи, сотни тысяч людей, как правило, отличается некой своей пошлостью. Любое такое большое народное творчество за очень редким исключением всегда носит этот оттенок. Бывают такие исключения, но, в основном, это либо… вот есть там Земфира со своей аудиторией, Вакарчук со своей аудиторией, тот же Макаревич и т.д., хотя он уже на грани, в том числе, такой народной любви, вы все-таки больше с народом. Обижают ли вас люди и обижает ли вас мнение, что «Хор Турецкого» — это дикая пошлятина? Вот такое мнение вас обижает?

Турецкий: Ксения, может быть, мои пиар-менеджеры меня оберегают от этого и не рассказывают мне про это, но я такой крайне ортодоксальной, отрицательной позиции по отношению к тому, что мы делаем, как-то в мои уши это не заходило. Никто не пришел. Была когда-то передача на центральном канале, где собрались люди, которые одни поддерживали наш стиль, а другие осуждали его. И там как-то мнения разделились. И я смотрю, люди, которые поддерживают, они все были на живом концерте, а те, которые не поддерживают, они даже концерта моего живого не видели и говорят: «А мы даже не хотим и знать про это». Как-то это было странно дискуссировать.

Я как, так сказать, индикатор или, скажем, как флюгер, я пытаюсь как бы уловить, насколько моей творческой интуиции хватает, чтобы не упасть в пошлость, сохранить все-таки Гнесинку и красный диплом дирижера симфонического оркестра, все-таки это помогает, как бы цензура есть определенная творческая. Все равно за всем этим музыкальное образование 20 лет просто…

Собчак: Это правда, что вас в коллективе называют Царь?

Турецкий: Хватит, а, шутить.

Собчак: Честно, скажите.

Турецкий: Это да, нравится артистам, когда-то это все, 10 лет назад вот они назвали, им так было легче. У нас клички есть у артистов, но Царь…

Собчак: У вас — Царь.

Турецкий: Хорошо это, пусть называют.

Собчак: Но вам не кажется, что это пошло?

Турецкий: Послушайте, давайте с ними поговорим на эту тему. Или я должен был сесть с коллективом и сказать: «Дорогие друзья, вы меня называете Царем — это пошло»? Я никогда не слышал, они между собой говорят: «Царь сказал, Царь решил». Видимо, так было. Сейчас уже, лет 5 назад я этого не слышу, это отголоски 2008 года. В 2008 году, видимо, был очень такой большой коммерческий подъем коллектива, в 2008-2009-ом, и тогда, видимо, им показалось, что ими правильно человек управляет. Они могли тогда там как-то... Я последнее время не слышу этого, но, может быть, они между собой и разговаривают, при мне — нет.

Собчак: Кто из живущих артистов для вас является, скажем так, апологетом хорошего вкуса и изысканности, почести?

Турецкий: Артистов, вы имеете в виду...

Собчак: Современных живущих артистов. Российских, иностранных.

Турецкий: Это драма, кино?

Собчак: Нет-нет-нет, в вашем жанре, в музыкальном исполнении.

Турецкий: В моем жанре я один, как перст.

Собчак: Нет, я имею в виду из певцов и музыкантов есть кто-то из живущих людей у нас, на Западе, кого вы считаете, в общем, примером хорошего вкуса музыкального искусства?

Турецкий: Не конъюнктурщик, да?

Собчак: Но это не одно и то же. Просто хорошего изящного вкуса, человек, музыкант, который делает свою работу изящно, круто, и по-настоящему вы им восхищаетесь.

Турецкий: Как минимум Стинг.

Собчак: Вот вам книга на память о нашей встрече. Можете распечатать. Там все написано. Это Набоков, «Лекции по русской литературе». Мне кажется, что он один из самых таких эстетских писателей нашей страны и не только нашей, поэтому не знаю. Читали «Лекции по литературе»?

Турецкий: Я думаю, нет. Кроме «Лолиты», к сожалению, ничего не читал.

Собчак: Вот вам будет чем заняться в гастролях. У вас большие гастроли впереди, так что, надеюсь...

Турецкий: Подпишите.

Собчак: Но я не Набоков, нет-нет-нет, я чужие книги…

Турецкий: Ну подпишите.

Собчак: Я чужие, прости, Господи, не могу, Набоков перевернется. Спасибо вам большое, удачных вам гастролей.