«Мне не надоел образ Глюкозы, просто я меняюсь»

Собчак: Мне кажется, сейчас столько событий каких-то в мире происходит не самых приятных, печальных, какого-то хочется позитива. Мне кажется, что мультик и та премьера, которая прошла не так давно у вас — это как раз тот позитив, которого сейчас, может, и не так много осталось. Давайте поговорим об этом. Саша, я знаю, что уже прошли первые выходные проката. Можно вас поздравить. Довольны ли вы результатами? Как вообще все прошло?

Чистяков: Мне кажется, что достаточно неплохо. Если говорить языком сухих цифр, мы вторые после Джеймса Бонда, что, по-моему, тоже неплохо. Достаточно неплохие результаты. Главное, что от детей мы слышим очень положительные отзывы. Взрослые — у них всегда разные мнения, поэтому, наверное, прежде всего, приятно, что детям нравится.

Собчак: Но по цифрам, я понимаю, 1,5 млн. за первые выходные долларов составили?

Чистяков: Мы вообще оперируем рублями, потому что все-таки живем в России, поэтому порядка 100 млн. рублей, но, опять же, если сравнивать с первым местом — Джеймсом Бондом, который собрал 180 млн. рублей за этот уик-энд, мне кажется, что это очень неплохой результат.

Собчак: Сколько вложили? Это тайна или можете об этом говорить?

Чистяков: Наверное, не тайна, потому что у нас в софинансировании участвовал Фонд кино, это порядка 1 млрд. рублей получилось.

Собчак: То есть, чтобы вам окупиться, нужно... или вы не рассчитываете в первый раз?

Ионова: Мы очень рассчитываем, особенно я, наверное.

Собчак: Фонд кино какую вам дал часть кинофильма?

Чистяков: Фонд кино дал примерно 15%. Уже на более конечной стадии. На самом деле, это были очень полезные деньги, это серьезно поддержало проект.

Собчак: Но я плохо считаю, но, мне кажется, что, условно, если 1,5 млн. долларов — первый прокат, а общий бюджет примерно 15, получается, долларов...

Чистяков: Где-то так, да.

Собчак: То это хороший считается результат, с точки зрения первых выходных? Там же как-то это рассчитывается или нет?

Чистяков: Я бы не сравнивал это с бюджетом, я бы, наверное, смотрел на то, что вообще сейчас из себя представляет кинорынок, а он достаточно сложный, это, мне кажется, видно по всем российским картинам. С точки зрения окупаемости Россия, к сожалению, стала менее интересным рынком после девальвации рубля, поэтому мы, конечно, во многом рассчитываем на международные рынки, мы рассчитываем на прокат в Китае, в Южной Корее, ожидаем какие-то неплохие результаты на этих рынках, в том числе, и в других странах.

Собчак: А когда начнется прокат в других странах?

Чистяков: В странах СНГ уже идет, в Украине начался одновременно с Россией, в Польше начался одновременно с Россией, несколько других стран Восточной Европы начнут прокат в декабре, а остальные, включая Великобританию, Австралию, Новую Зеландию, Южную Корею, это все-таки следующий год, в разное время — с февраля где-то по, наверное, июнь.

Собчак: А Китай и США когда?

Чистяков: В Китае мы сейчас как раз слушаем мнение прокатчика, потому что там более сложная система, там система квотирования, которая определяет конкретный период, когда может прокатываться иностранный фильм. Поэтому это некая такая история еще с государством, которую надо решать, этим занимаются прокатчики китайские. А в Америке мы выходим сразу не в кино, а на платных платформах и DVD, это будет в марте 2016 года.

Собчак: А как западные прокатчики вообще относятся к российскому мультфильму сейчас, то есть, нет какой-то настороженности по этому поводу?

Чистяков: Мне кажется, здесь вопрос не о происхождении мультфильма, потому что у нас такой национальной принадлежности в самом фильме нет, это просто фэнтези, такая сказка, оторванная от реального мира. В целом, любой западный прокатчик относится настороженно к независимой анимации, потому что, по сути, это такая битва с Pixar, DreamWorks, Warner, Sony и другими, с мегабюджетами и огромными франшизами, поэтому к независимой анимации, даже когда это производит какой-то американский производитель, все равно относятся очень сдержанно, потому что это специальный маркетинг.

Собчак: Наташа, но у тебя вообще история...

Ионова: Я сижу, с удовольствием смотрю вас тут по телевизору, обалденно.

Собчак: У тебя есть история удивительная с этим мультиком, потому что ты сама была мультяшным персонажем, который пришел из мультика, мы все помним Глюкозу, гуляющую с доберманами. И теперь ты уже в новой роли, озвучиваешь персонажа Пусика в этом мультике. Как тебе?

Чистяков: У нас и студия называется Glukoza animation.

Собчак: То есть, ты посвятил жене любимой, правильно я понимаю?

Ионова: Позаимствовал имя просто, мне кажется.

Чистяков: Но это действительно узнаваемый образ именно в российской мультипликации, когда-то эти клипы были прорывом.

Собчак: То есть, это такая была история вашего совместного бизнеса, я так понимаю, что ты тоже владеешь, 50% от этой студии принадлежит тебе?

Чистяков: А вторая половина Максиму Фадееву.

Собчак: А, то есть ты вообще не причем?

Чистяков: Фактически, да.

Ионова: Не при делах, просто тратим деньги. Как всегда, Ксюша. Но для меня, конечно, озвучение в этом мультфильме было особенным. До этого у меня была работа тоже, тоже была озвучка, причем для большой картины, это был… это кто был, Pixar, по-моему, да?

Чистяков: По-моему, Sony.

Ионова: Да. Могу признаться честно, мне тогда не очень понравилось. То есть, ты стоишь, пыхтишь в этой студии и как-то — раз... Нет такой, наверное, отдачи, когда ты все-таки сам находишься в кадре, может быть, это просто мое такое ощущение. Но в этом мультфильме, конечно, мне очень хотелось участвовать, потому что уже знаешь, это не просто мультфильм, это какой-то ребенок родился у нас дома, роды которого очень затянулись — 8 лет готовился проект.

Собчак: Да, вы очень долго его готовили.

Ионова: Долго, и мне кажется, что если бы не назначена была дата проката, мы бы все продолжали, продолжали и продолжали.

Собчак: Саша, а почему, кстати, так долго? Все-таки 7-8 лет — это какой-то невероятный срок, почему так затянулось все?

Чистяков: Это вообще 8 лет с момента, условно говоря, первого эскиза. Первый эскиз появился не у нас, а где-то как раз среди художников, которые работали с Максом, а потом уже была идея превратить это в большой мультфильм. Потом поставили планку определенного качества, решили, что тогда его надо делать для англоязычного рынка тоже, иначе сложно просто каким-то образом даже рассчитывать на окупаемость, но потом стали набивать шишки, грубо говоря.

Ионова: Аппетит пришел во время еды.

Чистяков: Да.

Собчак: А чья идея была? Правильно я понимаю, что идея Максима Фадеева — идея заняться мультипликацией именно?

Ионова: Да, но у него вообще это давно, так, в принципе, Глюкоза и появилась. То есть, он один из первых вообще начал рисовать эти всякие компьютерные клипы в нашей стране. И, как я поняла, именно тогда у него уже началась идея сделать что-то действительно большое.

Собчак: То есть, он пришел к вам с идеей 7 лет назад: «Давайте сделаем какой-нибудь большой мультик по типу пиксаровских», так я понимаю?

Ионова: Не то что бы пришел, просто рассказывал.

Чистяков: Он не приходил, просто мы как-то, разговаривая о чем-то...

Ионова: За столом, как это бывает.

Чистяков: Да, он говорит: «А вот я тут придумал мультфильм, мы начали его делать», я говорю: «Покажи, что это из себя представляет». Он показал те образы, которые вы видели на экране, и особенно 7 лет назад, 8 лет назад это просто было поразительно.

Ионова: Ты знаешь Александра, он падок на какие-то авантюры, на реализацию чего-то.

Чистяков: Мне просто нравится общаться и работать с талантливыми людьми. Я, конечно, не знал в тот момент, во что я ввязываюсь, но то, что Максим, безусловно, один из самых талантливых людей у нас в стране, и, может быть, даже в мире, и то, что он делает, действительно, это высокий уровень качества — это факт. И мне просто было интересно попробовать этот его талант перевести на следующий уровень, помочь ему.

Собчак: Тогда был бум анимации, появились «Смешарики», «Три богатыря», огромное количество других мультфильмов.

Ионова: Но это другой уровень все-таки анимации.

Собчак: «Маша и медведи». Сейчас, как я понимаю, в мировом смысле это пошло чуть-чуть на спад. «Маша и медведи» приостановили свой сериал, других русских проектов тоже нет, то есть, получается, что, когда вы замысливали, это был абсолютно главный бум и тренд. А сейчас это чуть-чуть пошло…

Чистяков: Ошибочное мнение.

Собчак: Да?

Чистяков: Но это в России есть определенная проблема, потому что, к сожалению, у нас вообще крайне слабая поддержка государства по отношению к кинематографу, к детскому кинематографу особенно. Плюс у нас еще, например, на эфирном телевидении запрещено прерывать детские программы на рекламу, поэтому и эфирное телевидение тоже не покупает за нормальные деньги. Соответственно, в тот момент, как раз когда появлялись «Смешарики», «Маша и медведи», была эта определенная поддержка. Остановилось сейчас, прежде всего, потому что бюджет сократили. Без господдержки производить мультипликацию почти невозможно, для этого надо быть Disney и вкладывать в это сотни миллионов долларов.

Собчак: Были же всякие телеканалы — «Карусель» и т.д.

Чистяков: Он есть, но что такое, когда тебе телеканал «Карусель» предлагает 500 тыс. рублей за прокат мультфильма, понимаете?

Собчак: Да.

Чистяков: Для кого делать? Это одна серия столько стоит.

Собчак: Слушай, Наташу я в этом смысле понимаю. Глюкоза — звезда, интересно озвучить персонаж, а тебе почему это было интересно? То всегда занимался крупным, большим бизнесом, и это все равно по твоим масштабам такая игрушка некая. Почему именно такая игрушка? Почему тебя это вдохновило, Саша?

Чистяков: Мне всегда нравилось, наверное, искусство, мне нравилось рисовать, хотя я не могу сказать, что я хорошо рисую, точно рисую.

Ионова: Скромничаешь. Рисует хорошо.

Чистяков: Просто мне нравилась графика. Я любил мультипликацию. Мне было 20 лет, надо мной смеялись друзья, когда я шел в кино на мультфильм «Алладин», когда я первый раз оказался...

Собчак: То есть, ты просто мультики любишь в принципе?

Чистяков: Я люблю мультфильмы, да. Я с удовольствием их смотрел, смотрю с детьми, мне это нравится.

Ионова: Мама даже сделала такой альбом, я удивилась. Во-первых, мама такая молодец, что она все эти рисунки сохранила, прям вот такой толщины альбом, где одни его рисунки, то есть, сколько он в детстве рисовал.

Собчак: То есть, это такая мечта детства — состояться, сделать свое дело и потом, в общем…?

Чистяков: Я не мечтал никогда. Это случайно появилось, и мне это было интересно. Кроме этого, все-таки ты права, что есть определенное сознание бизнесмена, и я проанализировал ситуацию, что на самом деле мультфильмы, даже, давайте говорить, такого умеренного качества, дают намного большую экономическую отдачу, потому что это некая боль универсальная киновалюта, если хотите. То есть, в принципе, мультфильм обычно не принадлежит культуре одной страны. То есть, есть шанс его продать в разные страны, все-таки вернуть деньги.

Собчак: Ты еще надеешься вернуть деньги или ты все-таки понимаешь, что это какая-то такая практика и надо набить руку, и уже эти потраченные…?

Чистяков: Конечно, надо набить руку, но мы за эти деньги еще построили студию. То есть, в этом бюджете, который мы анонсируем, по сути, мы создали студию анимационную, на которой можно продолжать, и мы уже продолжаем что-то делать.

Собчак: Хорошо. У меня вопрос, который я не могу не задать, потому что он меня всегда беспокоит в связи с этим вашим проектом. Я понимаю, что, условно, Саша состоялся и захотел сделать такой прекрасный, в чем-то игрушечный проект, при этом, надеясь когда-нибудь еще и заработать.

Ионова: Мне кажется, что у него даже не игрушка, извини, что я отвечу за тебя, но у меня есть какое-то свое наблюдение.

Собчак: Но игрушка — это неплохо. То есть, условно, «Глобус Гурмэ» — это тоже игрушка.

Ионова: А мне кажется, что ему просто захотелось еще в чем-то реализоваться. Не каждый человек в жизни...

Чистяков: Это называется — испытай себя.

Ионова: Испытай себя. То есть, не каждый взрослый человек возьмет что-то вообще абсолютно новое.

Собчак: Есть одна вещь, которая меня страшно беспокоит по этому поводу. Саша хочет реализоваться в чем-то, что связано с детством, с его рисунками. Ты — мультяшный персонаж, который еще озвучил хорошую роль. Но почему мультик называется не «Глюкоза», не про Глюкозу, условно, раз все равно это такой семейный проект, потому что я знаю, что и дочка ваша озвучивала? А почему он называется «Саваа» — это, насколько я знаю, имя сына Максима Фадеева?

Ионова: Да, но так сказку придумал Максим Александрович. И вообще, когда это все начиналось, сказка уже была готова, даже были отрисованы несколько героев. То есть, сам проект уже был в некой работе. Просто, как я понимаю, у Максима не было таких ресурсов, такого менеджера рядом, который мог бы сделать эту историю действительно мировой. То есть, это можно было сделать, но, наверное, это выглядело бы по-другому, поэтому ему нужны были талантливые и надежные партнеры.

Собчак: Саша, а не хотелось сделать какой-то… То есть, тебе эта идея — сделать его именно «Саваа» и воплотить еще и фантазии Максима Фадеева, тебе не хотелось это сделать таким семейным проектом?

Чистяков: Конечно, нет.

Ионова: Но дочка наша нарисована в мультике.

Чистяков: Нет, дело в другом. Это фильм Максима Фадеева, который придумал историю, потом был одним из основных соавторов сценария, который был режиссером анимации, который автор музыки, который режиссер-постановщик. Можно по-разному оценивать результаты воплощения этих его ипостасей в этом мультфильме, например, условно, я считаю, что саундтрек просто потрясающий, то есть, вопросов быть не может.

Собчак: Да, музыка замечательная.

Чистяков: Режиссура анимации прекрасная. То есть, Максим лично отыграл не просто каждого главного персонажа, каждую сцену и даже массовку на камеру, с которой аниматоры просто снимали это и двигали персонажа.

Ионова: Ему в Лос-Анджелесе работу предложили, по-моему: «Оставайся».

Чистяков: Да, но многие аниматоры, в том числе международные, которых приглашали, которые работали, находясь в Германии или в Азии, говорили: «Нам настолько просто работать с этой задачей, потому что ваш режиссер просто все показал». Поэтому это, действительно, фильм — реализация творческой единицы имени Максима Фадеева. Но просто анимация — это далеко не только творчество, там очень много другого: это огромное количество компьютерной графики, а это уже производство, это организация.

Ионова: Мне кажется, что тебя просто когда-то нарисовали. Ты помнишь?

Собчак: Нет, понимаешь, я просто из чего исхожу. Мне кажется, Наташа, что ты просто очень добрый человек, с таким очень добрым покладистым характером.

Ионова: Я? Вот видишь.

Собчак: Потому что, я представляю, что у меня...

Чистяков: Вы не все о ней знаете.

Собчак: Успешный бизнесмен, муж, который хочет сделать какой-нибудь мультик, фильм, да все, что угодно. И в итоге… То есть, ты там есть и ты замечательно, кстати, озвучила, мне очень понравилась твоя работа, но как-то не знаю, мне хотелось твою песню в конце, мне хотелось больше вашего семейного, потому что проект все равно семейный. То есть, да, это деньги, да, вы заработаете.

Чистяков: Нет, но тогда это игрушка для жены. Подождите, кто же делает игрушку для жены с замахом на такой масштаб?

Собчак: А почему нет, это разве плохо?

Чистяков: Конечно, плохо. Потому что любая игрушка, тогда отсутствует…

Собчак: А так получается, это игрушка для Фадеева, мне обидно.

Чистяков: Да нет, это неправильно так поступать.

Ионова: Как мне кажется, когда это все начиналось, мы даже об этом не думали. То есть, мы влюбились как раз в то, о чем рассказал Максим. Мы влюбились в этих героев.

Собчак: Вам понравилась история?

Ионова: Нам понравилась история, нам понравилось абсолютно все. И неважно, как он называется, главное, что этот мультик можно спроецировать на любого ребенка, а самое главное, что он получился у них настолько поучительный, и я понимаю, что когда дети его посмотрят, то есть, неважно, как мальчика зовут, важно, что он несет.

Собчак: Саша, правильно я понимаю, что многие диалоги писал ты сам?

Чистяков: Писал, прежде всего, на английском языке, а потом адаптировали на русский, когда переводили, адаптировали.

Собчак: То есть, ты сам писал тексты персонажей, и исправлял, и что-то переделывал?

Чистяков: Просто мне изначально пришлось выступать неким мостиком между Максимом как автором истории и Грегом Пуарье как автором сценария. И я сначала в этот процесс вошел просто для того, чтобы коммуникации попробовать помочь соединить им между собой, а потом дальше дописывали, адаптировали все вместе. Да, многое пришлось делать.

Собчак: Но Грег Пуарье — очень известный американский сценарист. Вы его наняли, чтобы сделать историю более такой американской, более глобальной? Или почему на него пал выбор?

Чистяков: Для начала мы решили, что оригинальная история должна быть написана на английском языке, потому что мы хотели сделать фильм все-таки ориентированным на международный рынок, англоязычные рынки самые емки и самые интересные с точки зрения экономики. Там никто не пойдет смотреть фильм, где мимика, тексты идут через перевод. Там изначально нужно выстраивать ту аудиторию. Мы же, говоря мы, я имею в виду не только Россию, а весь остальной мир за пределами англоязычного мира, привык к дубляжу, к адаптации и, в том числе, к американскому юмору. То есть, мы понимаем, что есть какие-то отсылки, которые не совсем наши, но мы уже о них знаем. Поэтому мы осознанно принимали решение, что нужно будет с этим смириться и искать какие-то компромиссы. Поэтому, честно говоря, я считаю, что на английском фильм получился интереснее, потому что, во-первых, там совпадает мимика, во-вторых, у нас там очень хорошие актеры, там просто сами эмоции и динамика немножко другая.

Собчак: Но в русской версии у вас тоже неплохие актеры — Хабенский, Галустян. Там вы собрали, мне кажется, невероятно звездный состав.

Чистяков: Да, нам, действительно, это удалось.

Собчак: Это, действительно, был такой большой прорыв.

Ионова: А вообще я хочу просто сказать все большое спасибо, даже есть такая возможность, тем, кто принимал участие, потому что все это сделали абсолютно бескорыстно. То есть, уже на последней стадии, понятное дело, что бюджет контролировался, практически все актеры сделали это абсолютно бесплатно. Просто потому, что им захотелось принять участие. Поэтому это очень здорово. Это такое общее дело.

Чистяков: Не то что мы их уговаривали сделать это бесплатно.

Собчак: То есть, ты просто звонил, условно, Галустяну, Хабенскому, и люди говорили: «Ок, мы сделаем это бесплатно?».

Чистяков: С Костей мы сразу договорились, что мы сделаем так, чтобы мы организовали какое-то благотворительное мероприятие, поддержали его фонд.

Ионова: У нас был благотворительный показ для детишек и, соответственно, собранные деньги с этого благотворительного показа они пошли на фонд.

Собчак: Это круто. Молодцы.

Чистяков: Сережа Шнуров, например, я его тоже попросил, он говорит: «Да, я все сделаю», но говорит: «Я никаких денег не возьму, ты даже не думай».

Собчак: Мы посмотрим после рекламы небольшой фрагмент, чтобы наши зрители понимали, о чем идет речь. Мультик уже в прокате.

 

Собчак: Какие у вас вообще были любимые мультики в детстве?

Чистяков: В детстве?

Собчак: Да.

Чистяков: В детстве? «Маугли».

Собчак: Самый любимый мультик?

Чистяков: Ну вот такой мальчишеский «Маугли», но потом мне стал нравиться «Ежик в тумане» просто потому, что он очень странный был, а так «Маугли», конечно.

Собчак: А у тебя, Наташа?

Ионова: Я очень любила «Карлсона», мне очень нравился.

Собчак: Сейчас все подумают, что ты старше, чем тебе есть на самом деле, даже я уже в детстве помню «Том и Джерри».

Ионова: Но я, кстати, очень любила еще, был такой мультик японский про Сейлор Мун, там это все мне тоже очень нравилось. И «Винни пух», когда он застрял, я прямо рыдала, то есть, когда он застрял в дупле, я помню. Но я была совсем маленькая, мне там, наверное, лет 5, может, было. И я помню, что он застрял в дупле, и бабушка меня успокаивала, что не волнуйся, достанут его из дупла. Вообще мне очень еще нравился «Домовенок Кузя», и вот эта мама совершенно отрешенная, которая: «Умница дочка», которая все время говорила.

Собчак: Саша, а ты сказал, что есть разница и специфика американского юмора и российского. Она в чем, например? Ты можешь привести какой-то конкретный пример фрагмента, которого, например, вас уговорили вырезать или, наоборот, вставить, или какая-то шутка, которая американцами воспринимается, а в России нет? Вот что?

Чистяков: Да, конечно. Во-первых, если так говорить в общем, то у нас любят диалоговый юмор, то есть, у нас любят поговорить, мы вообще любим поговорить. Большинство юмора американского, это даже видно в их комедиях, это все-таки в меньшей степени диалоги, там диалоги намного короче, это некие ситуативные геги. В детском кино это вообще практически одни ситуативные геги. То есть, с этим как-то приходилось балансировать, и получалось, что мы вроде как в английском сделали одно, у нас было там несколько шуток, которые невозможно перевести на русский, пришлось придумывать и по-другому это излагать, получилось, честно говоря, не так смешно, но было что-то сделано.

У нас, например, есть там персонаж, которого озвучивал в английском Джо Пеши, а в русском — Григорий Лепс. Это такой комар, король комаров, который ездит на плече у Михаила Галустяна, Миша даже сказал: «Это мультфильм про мои отношения с Лепсом». И он такой отвязный немножко и в английском, и в русском варианте, и он периодически испускает газы, и там вокруг этого некие такие шутки какие-то строятся, вообще ситуации. У нас в мультфильме изначально было четыре такие ситуации, когда мы писали Джо Пеши, которой по этому поводу комментировал, что-то говорил, он говорил: «Американские дети будут над этим смеяться, потому что дети в Америке обожают эти истории про попукивание», извините.

Ионова: Но иногда нам тоже не смешно, когда мы приходим на американскую комедию. Я очень редко смотрю американскую комедию, потому что вот этот юмор абсолютно на каких-то физиологических вещах.

Чистяков: В общем, в русском варианте в итоге у нас осталось только две сцены из четырех, хотя они уже были все отанимированы, потому что, например, после разговора с Disney, они нам тоже посоветовали как-то подсократить это дело.

Ионова: Сказали: «Хватит пукать».

Чистяков: Да. И я считаю, что это абсолютно справедливо, двух вполне достаточно этих эпизодов.

Собчак: Это хороший пример, кстати, если быть очень точным, потому что почему-то, я же была на премьере и смотрела, действительно, режет как-то слух, потому что у нас это ассоциируется все равно с какой-то пошлостью, условно, как там тортом в лицо, вот есть какие-то такие шаблоны. Это правда. Лепс даже тоже. у вас, конечно, винегрет из артистов совершенно какой-то потрясающий.

Ионова: Муженек твой, как ты понимаешь, тоже с нами.

Собчак: Да ладно? Подождите, Максим Виторган ничего не озвучивал.

Ионова: Нет?

Собчак: Ты его путаешь. Мы с ним «Головоломку» озвучивали, это другой мультик.

Ионова: А, да.

Собчак: Но я знаю, что у вас...

Ионова: Я смотрю, вас тоже на мультики потянуло?

Собчак: Нас тоже, да, потянуло, это правда. Мы готовы показать небольшой кусочек, фрагмент из мультфильма, давайте посмотрим, о чем вообще идет речь.

(Кадры из мультфильма «Савва. Сердце воина»)

Собчак: Вот мы посмотрели фрагмент мультика «Савва. Сердце воина». Я так понимаю, что для вас это вообще не разовая история, уже готовится следующий мультик, как раз на вашей студии, которая была построена, и это мультик будет «Баба Яга», уже более знакомый сюжет для России, но непонятно, как он пойдет как раз на Западе. Почему «Баба Яга»? Чья это была идея? И почему я не озвучиваю «Бабу Ягу»? Вот у меня три вопроса.

Чистяков: До этого, кстати, мы, может, еще и дойдем, просто до российского озвучения еще не дошло, да и до английского озвучения не дошло еще. Это вообще проект Art Pictures — проект, который когда-то Федя Бондарчук со своим партнером Димой Рудовским придумали, начали его делать, и, насколько я помню, они делали это с французскими партнерами какими-то. Не совсем пошло, потому что они хотели юмора, французы хотели какой-то демонизации. И потом мы с Федором как раз обсудили и решили это попробовать сделать вместе.

Собчак: А в этом проекте ты тоже выступаешь только финансовым инвестором или ты там режиссер?

Чистяков: Да нет, даже, скорее, пока наоборот. Нет, я не режиссер ни в коем случае. Я как продюсер, как человек, который организовывает эту работу. Я как раз предложил Федору Святослава Ушакова — это режиссер «Белки и Стрелки».

Собчак: Федору?

Чистяков: Бондарчуку. Мы выбирали режиссера, и я своим глазом таким независимого зрителя просмотрел российские мультфильмы, и мне показалось, что Ушаков — это такой наиболее талантливый режиссер.

Собчак: А какие он мультики делал?

Чистяков: «Белка и Стрелка» — это был его мультфильм, и это же был первый мультфильм, который вообще вышел на большие экраны, насколько я помню. Но вообще он такой очень известный в мультипликации режиссер, который в Америке работал, в том числе. Но и дальше мы стали вокруг этого строить некую концепцию.

Собчак: А почему «Баба Яга»?

Чистяков: Это изначально была идея сделать такую предысторию «Бабы Яги». Почему «Баба Яга» стала такой, какой мы все ее знаем. Но там, на самом деле, все наоборот, она в итоге совсем не такая плохая, там начинается с детства.

Собчак: Ну это же про меня.

Чистяков: Все же проблемы идут из детства.

Собчак: Давай так: не хочешь снимать про любимую жену, сними про любимую подругу, это называется. Хорошо, а как объяснить на Западе кто такая...?

Ионова: Значит, с твоим именем точно результат будет гарантирован хороший.

Собчак: Как объяснить на Западе, кто такая «Баба Яга»?

Чистяков: Во-первых, аналогов Яги очень много, то есть, ведьмы вот эти, ведьмы, которые едят детей.

Собчак: Кто это? Я не знаю.

Ионова: Но они же на метлах тоже летают, в принципе.

Чистяков: Много европейских этих аналогов. Все знают, что есть такие ведьмы — это первое, а второе — буквально год назад, есть известный мультсериал, называется «Monster High», сейчас они сделали продолжение, называется «Ever After High». Это про школу для девочек, у каждой из которых какие-то магические возможности, и финансирует это все Mattel — компания, которая производит кукол, а вместе с крупной… забыл, кто анимирует. Там есть персонаж Яга, прям Яга, она там ведьма-воспитательница. То есть, это небезызвестный совсем персонаж.

Ионова: Теперь Александр знает намного лучше мультики даже чем наши дети. То есть, он смотрит их первее, чем даже девочки.

Собчак: Правильно я понимаю, что от этого мультфильма уже и ты, и Федор Бондарчук будут ожидать какого-то финансового результата? Или это все равно какая-то история, как сказать, с одной стороны, даже вызывает большое уважение, потому что понятно, что на каких-нибудь магазинах больших продуктовых или продавать китайскую дешевую одежду заработать можно в разы больше. То есть, понятно, что это все равно история про творчество, прежде всего, но наверняка хочется же и деньги вернуть, деньги немаленькие.

Чистяков: Нет. При таких вложениях, конечно, это должно быть коммерческим предприятием, и, во-первых, в «Яге» достаточно существенная часть финансируется Фондом кино, и мы рассчитываем, что будет еще поддержка. И дальше попробуем это сделать на более коммерческой основе. Просто здесь, в этом рынке, нужно какой-то прорыв совершить, потому что никто не верит. Обычно у мультфильмов такой длительный срок производства, что это не как в кино: пришел, через год его сдал. Соответственно, нужно определенное доверие, кредит доверия создать к себе, прежде всего, по качеству анимации. Основное, чего боятся покупатели или прокатчики — это того, что качество анимации не будет соответствовать ожиданиям. Мне кажется, что как минимум с «Саввой» мы доказали, что качество анимации у нас более чем соответствует ожиданиям.

Собчак: А зачем делать… то есть, смотрите, вы делаете, в принципе, на западный рынок, зачем...

Ионова: Мне нравится, что говорят: «Мы, мы», как будто я там каждый день сижу.

Собчак: 50% компании «Глюкоза Продакшн» принадлежит тебе, я посмотрела, Наташа, ты богатая женщина.

Ионова: В будущем.

Собчак: Что там дальше будет — непонятно, но ты уже богатая женщина. Вы делаете все равно на западный рынок. Я так понимаю, что «Баба Яга» тоже будет на западный рынок, в том числе, рассчитана. Почем, при этом мультик вы делаете в Воронеже, если я не ошибаюсь, ваша студия построена именно в Воронеже, там же, где находится...?

Чистяков: Не совсем так. У нас студия построена в Москве, на юго-западе Москвы, но у нас есть филиал в Воронеже, потому что интересно, что....

Собчак: А что, дешевле просто делать в России?

Чистяков: Нет, в Воронеже очень талантливые художники-мультипликаторы, вот та же студия...

Собчак: А что они не приедут за гонорар сюда?

Ионова: Которые хотят жить в Воронеже.

Собчак: Что за капризные у вас художники и аниматоры?

Ионова: Знаешь, какие художники.

Чистяков: Нет-нет, кто-то приехал. Например, костяк из 4-5 ребят, которые делали клипы Глюкозы когда-то — это ребята из Воронежа. Но та же студия «Визарт», которая производит «Снежную королеву» — это, пожалуй, одна из самых лучших наших анимационных студий — она полностью базируется в Воронеже.

Собчак: А это не связано с тем, что киностудия Сильянова СТД, которая тоже мультики снимает, тоже базируется в Воронеже?

Чистяков: Почему? Они базируются в Петербурге. «Мельница» в Петербурге находится.

Собчак: Нет, не «Мельница». У него другая студия. «Снежную королеву», он только что говорил в интервью, они это снимали в Воронеже.

Чистяков: Правильно, «Визарт» находится в Воронеже. У них там, если я правильно помню, больше 200 человек работает.

Собчак: То есть, это как-то связано?

Ионова: Рок-н-ролл находится в Петербурге, мультипликация находится в Воронеже.

Чистяков: Во-первых, это, безусловно, дешевле организовывать. Но у нас сейчас в Воронеже осталось буквально несколько человек, потому что на стадии творческого процесса это было управляемо, на стадии производства это почти невозможно, потому что кто-то все равно сидит, ковыряется в носу, следить за ними через камеры и гонять художников, чтобы быстрее рисовали, очень сложно. Поэтому большинство мы перевезли. У нас там остались два ключевых художника-постановщика, которые отвечают за такие концепты серьезные.

Собчак: Правильно я понимаю, что в любом случае, Воронеж или Москва, но делать мультипликацию в России дешевле, чем, например, в Америке?

Чистяков: Безусловно. Просто мы не все умеем. У нас не хватает людей. То есть, есть люди уникальные по своим данным и способностям, но мультфильм — это как не могут девять женщин родить ребенка за один месяц. Тут то же самое.

Ионова: Но еще много уезжает, когда очень высокий уровень профессионалов, многие уезжают, потому что у них такие амбиции, что они хотят работать, как я понимаю, в больших студиях. А эта студия, понятное дело, что маловата.

Чистяков: Там даже дело не в амбициях дело. Им хочется определенного комфорта. У нас, например, один очень талантливый парень, давайте так назовем, уехал работать в студию Лукаса, по-моему, в Малайзию, и он говорит: «Мне очень нравится у вас работать, но, понимаете, я выхожу — темно, холодно, мне надо идти пешком до метро». Они же чувствительные люди, это творческие люди. Ему ощущение тревоги мешает работать.

Ионова: Надо вдохновляться где-то, смотреть на красоту.

Собчак: Сочи — следующее место для киностудии.

Чистяков: Например, да. Но не зря же тот же Pixar сделал целый кампус, где люди могут и на гитаре играть, и в баскетбол играть параллельно, и они очень серьезно отнеслись к дизайну, в том числе, ландшафтному, чтобы было настроение и состояние. Мы, к сожалению, пока себе позволить такой уровень поддержки аниматоров не можем.

Собчак: Это следующий шаг.

Ионова: Нет, но у нас все равно очень мило, очень много моих фотографий, опять-таки, в офисе.

 

Собчак: Саша, хочу у тебя спросить не как у продюсера мультфильма, а как у бизнесмена. Я знаю, что, и ты сейчас тоже говорил об этом, что часть, пусть небольшую, но ты получал от Фонда кино. Многие критикуют Фонд кино по поводу того, что они работают на безвозвратной основе, то есть они не требуют возврата денег. Тебе, как бизнесмену, а не как продюсеру, которому это, безусловно, выгодно, кажется ли эта система правильной? Или если бы они работали на основе того, что они бы требовали вернуть часть вложенных денег, например, то это бы эффективнее развивало индустрию, потому что продюсеры стремились бы к окупаемости, были бы поставлены в некие рамки.

Чистяков: Во-первых, у нас две трети невозвратные, а треть — возвратных денег, то есть нам еще надо будет вернуть их. Они, правда, без процентов, что тоже небесполезно в сегодняшней экономической ситуации, но возвратная часть есть. Я считаю, что при том объеме поддержки, которая есть сейчас у Фонда кино, а это порядка 3 млрд. рублей в год, наоборот, нужно увеличивать невозвратную часть. Потому что если задача, а задача Фонда кино, как они озвучивают — это повышение доли российского кино в прокате, то, конечно же, при сегодняшней экономической ситуации невозможно конкурировать с Голливудом. Поэтому эти невозвратные деньги позволят снимать более качественное кино.

Собчак: Сейчас, например, очень многие говорят о том, что эта доля действительно повышается, но повышается за счет среднекачественных фильмов, которые не являются какими-то выдающимся, ни на что не претендуют, их просто больше стало по количеству. Правильно ли это с точки зрения системы?

Чистяков: Мне так не кажется. Там статистика говорит немножко о другом. Собирают кассу российские фильмы существенные по масштабу, по идее, по задумке.

Собчак: Ну какие? Я не знаю, собрал ли кассу какую-то условный «Левиафан». Но думаю, что нет. Такие арт-хаусные серьезные фильмы — вряд ли.

Чистяков: Нет, это арт-хаус.

Ионова: Но он точно окупился. Это не самое дорогое кино. 

Собчак: Аналитики говорят о том, что российские фильмы в этом году в топ-10 не попадут, впервые с 2003 года такое случится. Я понимаю, что вы занимаетесь мультиком, но тем не менее. Что ты, Саша, например, думаешь?

Чистяков: Мы на это все тоже внимательно смотрим, это же единый рынок.

Собчак: Может быть, сейчас не самое лучшее время заниматься кинобизнесом тогда?

Чистяков: Нет. Просто нет ресурсов для того, чтобы выпустить масштабный проект, условно говоря, масштаба «Сталинграда» или масштаба «Метро», фильма-катастрофы. Это большие бюджеты, такой бокс-офис может собрать либо какая-то франшиза а-ля «Богатыри», например, но они строились в течение 5-6 лет, либо что-то серьезное, масштабное. У нас, во-первых, любят смотреть пиратские копии, все ждут пиратских копий, ждут проката по телевидению, а в кино идут, только если это хочется увидеть на большом экране. Значит, нужен масштаб. Денег сейчас на это в индустрии нет. Вот и все. В этом году… Ну а как можно конкурировать с «Эрой Альтрона», с «Терминатором», с мега-бюджетами Pixar, с «Голодными играми», которые выходили в этом году, «Форсаж-7», который побил все рекорды мира.

Собчак: Может быть, тогда инициатива ограничить до 20% прокат иностранных фильмов — она правильная? Как ты относишься? Есть же такая инициатива, чтобы сократить прокат, чтобы было не менее 20% российских фильмов в прокате, и это как бы поднимет общий уровень. Во Франции, например, существуют похожие законы.

Чистяков: Нет во Франции такого закона, это иллюзия. Это то, что говорят те, кто хочет ввести это ограничение. Нет такого.

Собчак: Это неправильно?

Чистяков: Не про это вообще. Во Франции порядка 0,5 млрд. евро в год выделяется на поддержку кинематографа и национального кинопроизводства. 

Собчак: Но ты за это ограничение?

Чистяков: Нет, конечно. Я вообще в принципе против любых административных ограничений в любой среде, где возможна конкуренция. Другое дело, что если мы хотим, опять же, создать какие-то предпосылки для российского кино, чтобы конкурировать с голливудским, нужно этот ресурс помогать в производство вбрасывать. Потому что невозможно конкурировать с маркетинговыми и производственными бюджетами Sony, это в принципе невозможно.

Собчак: Ну что, умных разговоров у нас уже было много, Наташа.

Ионова: Я рада за это, я рада, что у вас все хорошо. У нас все без драк, без эксцессов. Я себя хорошо здесь чувствую, не грущу, не волнуйся.

Собчак: Я с тобой хотела с тобой поговорить о другом, задаю тебе эти вопросы часто лично. Хочу их задать тебе в эфире. Мне кажется, что, учитывая, что сильно поменялась твоя жизнь с того момента, как мы познакомились, ты была коротко стриженой яркой блондинкой в джинсах, девочкой-подростком. Прошло много лет, у тебя родились дети, ты теперь жена, мать. Но поменялся и твой образ в песнях. Условно, ты попала в некую такую сложную нишу таких сексуальных див-певиц, которых как бы немало у нас в стране. Согласись, есть Вера Брежнева, есть разные там, не знаю, Алсу, еще хорошие талантливые какие-то девушки, которые с тобой конкурируют в этом поле. При этом в нише Глюкозы ты была абсолютно одна, там не было никого, это был какой-то совершенно уникальный проект, такая молодая девочка-сорванец, подросток с доберманом. Не скучаешь ли ты по этому образу?

Ионова: Но я уже не подросток.

Собчак: Но слушай, группа «На-на» или «Иванушки» эксплуатируют свой образ до… Филипп Киркоров, которого я обожаю, он как 20 лет назад был, как сейчас — он в одном образе. Ну он чуть-чуть меняется, может быть, внешне.

Ионова: Здесь, как мне кажется, у меня еще с Филиппом какая есть разница. Я все-таки популярна стала как тинейджерский проект, в принципе, многие проекты, которые становятся тинейджерскими, они вообще имеют свойство умирать, потому что аудитория их вырастает. И когда она вырастает, она, соответственно, переключается. И соответственно, я оказалась, мне кажется, в такой ситуации, когда мне пришлось просто это все самой перебороть, то есть вырасти вместе с моей аудиторией. Что сейчас происходит? Я вообще смотрю, что у нас в воздухе запахло ностальгией, у нас сейчас колбасят «Руки вверх», они собирают везде Ледовые дворцы.

Собчак: Серьезно?

Ионова: Да.

Собчак: «Руки вверх» что-то собирают?

Ионова: Не просто собирают.

Чистяков: По 10 тысяч человек.

Ионова: По 10 тысяч человек, Ледовые дворцы. Это действительно правда. И это не единственная группа. Ты смеешься над «На-на», у них очень жесткий гастрольный график, их реально…мы просто делали одним знакомым сюрприз, мы устали доставать группу «На-на» из гастрольного графика, я тебе серьезно говорю.

Собчак: То есть Ретро FM рулит?

Ионова: Не то чтобы Ретро FM. Мне кажется, что сейчас, когда моя мама ходила на концерты, ей нравилось слушать «Ласковый май», потому что она что-то, видимо….

Собчак: Так это значит что с точки зрения твоей?

Ионова: Ко мне сейчас, я чувствую, что у меня возвращается моя аудитория, которым 20 лет, 25. Ко мне подходят дяди такие, говорят: «Мы выросли на ваших песнях».

Собчак: Не жалеешь, что ты ушла от того образа? Ты это сделала сознательно или это был совет Фадеева?

Ионова: Мне кажется, это все получилось просто очень естественно. Я понимаю, что, допустим, это я просто беру для какого-то сравнения, если говорить о проекте «Дом-2», в какой-то момент его захотелось закончить, потому что тебе уже стало что-то неинтересно, тебе самой захотелось что-то поменять. Ведь наша профессия, по сути, это наша жизнь, мы каждый день в ней находимся.

Собчак: То есть тебе надоел твой образ Глюкозы?

Ионова: Не то чтобы надоел, он уже… ну просто я меняюсь. Искусственно держаться за что-то, как мне кажется, будет не совсем честно даже просто по отношению к самой себе. Жизнь одна и невозможно все время думать только о коммерческих вещах. Понятное дело, что я помимо того, что я жена, туда-сюда, мне очень захотелось остаться в профессии. Во-первых, я дома сидеть не могу, во-вторых, мне просто хочется тоже быть независимой, чтобы в любой момент я могла все-таки хлопнуть дверью и не испугаться это сделать, не быть зависимой. Я расту, я изменяюсь. Наверное, просто это уже, как мне кажется, было бы не очень органично.

Собчак: То есть возвращаться в этот образ ты не будешь? Ты будешь развивать другой образ Наташи Глюкозы?

Ионова: У меня нет какого-то образа, который…

Собчак: Есть, ну камон. Был один, он всем нравился, есть другой, который тоже очень многим людям нравится, но это другое — это женственная сексуальная молодая женщина, это не девочка-подросток.

Ионова: Но это не образ, это естественное. Образ — это когда человек зашел в гримерку, снял парик, у него опустилась улыбка — и он вдруг превратился в какого-то совершенно другого человека, уставшего, которому все надоело. В моем состоянии, когда меня рисовали, я ж такая к Фадееву и пришла.

Собчак: Ну а что плохого? Вышла подростком, потом сняла это все, оделась, сделала красивую укладку и пошла с Сашей в ресторан. Наоборот, мне кажется, в этом есть какая-то фишка.

Ионова: Ну, мне кажется, на сцене это неестественно.

Собчак: Я поговорила специально перед эфиром с одним музыкальным критиком. Вы знаете, я вас очень люблю и поэтому я очень ревностно отношусь, когда я чувствую, как мне кажется: ну вот как, у Максима Фадеева столько разных коллективов, почему у «Серебра» хит за хитом, у Наташи тоже есть какие-то хитовые песни, но с точки зрения чартов это реже случается? Мне этот продюсер говорит: «Ну послушай, условно, продюсеру Фадееву выгодно, чтобы человек «чесал». Вот «Серебро», у него там большой процент, они все время ездят, работают, собственно, человек зарабатывает на каждом выступлении. С Наташей явно у него другие договорные условия, явно Наташа работает больше на себя, чем на него с точки зрения денег, поэтому ему это менее выгодно». Действительно ли это так и чувствуешь ли ты это сама, что как только у тебя получается другая финансовая ситуация, когда ты меньше зависишь от продюсера, то, соответственно, и продюсер начинает меньше тобой заниматься?

Ионова: Это правда, есть такая история. Я просто даже вижу, как многие, даже певица Слава, которая в принципе могла быть самостоятельной, у нее есть для этого все ресурсы и все остальное, но с Дробышем они работают на каких-то определенных условиях. Но здесь, ты знаешь, для меня, может быть, это даже важно не как финансовая сторона, а просто вообще когда у тебя есть продюсер, особенно когда ты сам… вот я не пишу песни, сама не создаю себе контент, поэтому, конечно, когда тебя кто-то оберегает, это комфортнее и удобнее. Но так как я уходила на какое-то время рожать, еще что-то, для продюсера это, как ты понимаешь, невыгодно. Потому что проект останавливается, я не работала, я поехала куда-то отдыхать. То есть у меня был такой период времени, когда, наверное, я больше жила все-таки для себя, для семьи, для каких-то своих удовольствий, которых я в своей жизни не видела. Я объехала всю страну нашу по три раза, я была в каждом городе минимум четыре раза. Я уже этим в какой-то момент насытилась.

Собчак: Нет у тебя ревности какой-то? Слушаешь новую песню «Серебра», думаешь: «Блин, ну почему она не моя, эта песня?».

Ионова: Ты знаешь, нет у меня какой-то ревности, потому что я всегда верю в свои песни, в свое какое-то творчество. Может быть, нужно пересмотреть сотрудничество, уйти из «Глюкоза Продакшн», оставить свое сейчас место работы и стать ближе к продюсерскому центру Максима Фадеева. Понятное дело, что они меня контролируют и все остальное, но, понимаешь, все-таки у группы «Серебро» совершенно другая аудитория, она более молодежная. И девочки не уходили в декретный отпуск или еще куда-то, они все время доступны, туда-сюда. Когда артистка все-таки выходит замуж, рожает детей, она все равно себе что-то обрубает, поэтому…

Собчак: Жизнь кончается на этом.

Ионова: Ну не то чтобы она кончается.

Собчак: Как пошутил один мой знакомый, когда я его спросила: «Чего так мало красивых актрис у нас в России драматических?». Говорит: «Почему? Их много, они все просто устраивают свои спектакли на Рублевке своим мужьям». Саша, какая твоя любимая песня Наташи?

Чистяков: Наташина любимая песня, интересно… Из тех, которые уже все слышали, наверное, «Возьми меня за руку».

Собчак: Вообще из всех.

Чистяков: Мне очень нравится один ремикс, очень хорошо сделан.

Собчак: То есть не «Снег идет»?

Чистяков: Нет. Если вот так по эмоциям…

Ионова: У меня сейчас вышла новая песня.

Чистяков: Новая песня мне действительно очень нравится, я даже просил Максима и Наташу, чтобы они именно ее запустили, потому что действительно очень хорошая песня.

Собчак: Ты — единственный мой знакомый  с таким состоянием и возможностями, который при этом нормально относится к тому, что жена может с тобой не встретить Новый год, куда-то уехать работать, что жена снимается с молодым мальчиком в каких-то полуэротических…

Чистяков: К этому я нормально не относился.

Собчак: Ну ладно, она мне прислала, говорит: «Прорекламируй клип». Я обалдела, когда увидела. Говорю: «Сейчас я выложу, а потом Саша Чистяков меня…».

Ионова: Саша, если честно, очень неспокойно ко всему этому относится.

Собчак: Ты же разрешаешь, ты же не запретил.

Чистяков: Я всегда понимал, точно никогда не сопротивлялся ее самореализации. Я вообще считаю, что основная проблема между мужчиной и женщиной всегда — это отношение к самореализации. В этом плане у нас с Наташей точно все налажено. Я понимаю, что это ее мир, ее жизнь. Есть какие-то вещи, с которыми иногда тяжело мириться, когда она куда-то несется и ее нет. У нас абсолютно не совпадают графики, она работает в выходные, я в выходные отдыхаю, то есть мы друг друга видим редко, коротко, но интенсивно.

Ионова: Была одна история, было это достаточно давно. Ты просто заговорила про Веру Брежневу, про ревность, еще про что-то. Я просто вообще по сути не завистливый и не ревнивый человек, очень комфортно себя чувствую с тем, что у меня есть. У меня есть задачи, то, что мне хочется в жизни реализовать.

Собчак: У тебя все неплохо есть, поэтому…

Ионова: Ну да. Нормально. Сижу на попе ровно, не жалуюсь. Но была такая история, ты прекрасно знаешь режиссера Марюса Вайсберга, который снял трилогию, можно так сказать…

Чистяков: То, что она скажет — это неправда, потому что было не так.

Ионова: Ну ладно. Сейчас ты сказал свою версию, я скажу свою. Он безумно хотел, чтобы я снялась в «Любовь в большом городе». Он настолько хотел, что я была на фестивале «Новая волна», он прилетел туда для того, чтобы уговорить меня и Максима. Но они уже тогда с Максимом Александровичем спелись, задумали мультик и, конечно, Максим…

Собчак: К чему все это? Чистяков приревновал?

Ионвоа: Максим, конечно, все равно на поводу у Александра, всегда слушал его мнение, они меня туда не отдали. Вот так. Поэтому ты говоришь, а почему я с молодыми в клипе снимаюсь, а я ему уже про этот клип, признаюсь честно, не сказала. Снялась в нем и все.

Собчак: Просто поняла, что иначе клипа не будет.

Ионова: Ну поняла, что да, клипа не будет.

Собчак: Есть какой-то мужчина, Саша, в твоей жизни, с которым тебе бы даже хотелось, чтобы Наташа Глюкоза снялась, потому что понимаешь, что вот это — воплощение всех женских мечт?

Чистяков: А что имеется в виду? Снялась в какой форме?

Собчак: Чтобы закончить наш эфир, я почему сейчас вспомнила, у меня фотография очень долгое время висела в нашей квартире, где моя мама целуется с Аленом Делоном. И я буквально сегодня утром спрашиваю: «Мам, а как вообще папа реагировал, что у нас дома висит фотография, где ты целуешься с Аленом Делоном?». Она говорит: «Ты знаешь, он очень был ревнивый, но когда приехал Ален Делон в Питер, он сказал: «Слушай, это же Ален Делон, я тебя понимаю. Если бы я был женщиной, это как для меня какая-нибудь приехала невероятная звезда Мэрилин Монро». Вот есть такой мужчина, с которым ты скажешь: «Ну Наташа, я тебя понимаю».

Чистяков: А что я должен понять?

Ионова: Ну допустим, что я снимусь с ним в сцене.

Собчак: В какой-то эротической сцене. 

Чистяков: Мне это будет неприятно в любом случае.

Собак: Понятно. Значит, здоровая прекрасная семья. Значит, я думаю, не зависимо от проката мультика будет все в доме хорошо и счастливо.

Ионова: Спасибо большое.

Собчак: Ребята, спасибо большое за такой семейный теплый эфир, я желаю удачи, надеюсь, что все-таки мультик окупится. Даже если не окупится, это будет хорошим плацдармом для вашей дальнейшей мультипликационной деятельности. Это книга тебе, Наташа, у нас книг сегодня две каждому. Это книга, Саша, тебе, это книга про историю Дождя, лучшие материалы, лучшие интервью Дождя. А у тебя, Наташа, книга «Бременские музыканты», как один из лучших мультиков.

Ионова: А мы-то что книгу нашу не принесли? У нас тоже есть книга «Савва. Сердце воина».

Собчак: Ну значит будет еще за чем прийти, может быть, на какой-нибудь новогодний эфир. Ребята, спасибо большое.