АРХИВ. Дмитрий Энтео: «У меня над кроватью висит портрет патриарха Кирилла в стиле Энди Уорхола»

 

Собчак: Такой сегодня элегантный и такая разительная перемена с тем, как вы в прошлый раз приходили на Дождь, я помню, с кирпичом в кармане, а сегодня вы почти что в костюме.

Энтео: Знаете, вы тоже прекрасно выглядите, не могу не сделать вам комплимент. Честно, в первый раз на телеканал Дождь я пришел, наверное, уже более четырех лет назад, с тех пор не раз здесь бывал, рад, что у нас есть возможность встретиться с вами и поговорить.

Собчак: А почему? Что так изменилось за эти четыре года? Тогда с кирпичом, сегодня с вполне таким оппозиционным рэпом вы к нам пришли, я послушала по вашей просьбе ваше музыкальное произведение. Мы еще обязательно о нем поговорим. Но просто я удивлена.

Энтео: И страна изменилась за это время. Четыре года — да это целая эпоха, особенно если учитывать наши российские реалии. Да и я росту.

Собчак: А что в стране, на ваш взгляд, сильнее всего изменилось за эти четыре года?

Энтео: Вы знаете, уже грима нет того, что все неживое, то, что все какие-то мертвые.

Собчак: Кто именно?

Энтео: Общественная жизнь, гражданское общество, просто инициатива людей. Все очень устали, никто уже ничего не хочет. И, наверное, это было изначально. Но если вначале у нас было какое-то подобие гражданского общества до 2012 года, то есть сидел, условно, Сурков и из-за своих эстетических, может быть, чувств, а, может быть, потому, чтобы не было стыдно перед западными коллегами, имел свою шахматную доску, на ней фигуры — эти за, эти против, были какие-то симуляторы того, что что-то происходит. Сейчас не происходит ничего, разве что какой-нибудь НОДовец кинет фекалиями в какую-нибудь Латынину. Это все чувствуют. И кампания в Госдуму, которая сейчас проходит, она тоже показывает, что кризис, кризис идей, кризис инициатив, просто людям ничего не хочется, какая-то резина, болото.

Собчак: Но на людей всегда пинять легче, чем на себя. У вас, мне кажется, лично у вас тоже какое-то затишье происходит, потому что давайте вспомним, ваше движение началось с приговора Pussy Riot, вы активно выступали, столько разных акций. А сейчас ловец покемонов, которого называют вторым делом Pussy Riot во всей прессе, как-то вообще без вашего внимания, никаких акций нету, никаких, вот что... Штрафы за выступление на выставке Вадима Сидура так повлияли?

Энтео: Вы знаете, начнем с того, что в первый раз пришел я к вам не только с кирпичом, но и с цветком, с прекрасной лилией, чтобы символично показать вам некоторые вещи, которые мне хотелось. Но тогда не вам, а вашей коллеге. Где-то мы растем, было такое явление в общественно-политической жизни России как православный активизм, как движение «Божья воля».

Собчак: А сейчас это уже неактуально?

Энтео: Вы знаете, мы растем.

Собчак: Это что значит?

Энтео: Мне кажется, то, что...

Собчак: Как вы сейчас себя позиционируете? Вы кто? Вы Дмитрий Энтео, я даже вас намеренно представила просто по имени и псевдониму. Кто вы: православный активист, современный художник, музыкант, может быть?

Энтео: Я являюсь членом христианского экономического общества.

Собчак: Но вы не православный активист больше?

Энтео: Да нет, почему? Я занимаюсь этим. Но мне просто кажется, что всему свое время и место, и то, что мы хотели в том формате, мы уже сказали.

Собчак: А что с «Божьей волей» стало?

Энтео: Ничего. Есть движение, есть бренд, есть какие-то мероприятия. К примеру, вы вспомнили последний год, да, конечно, мы уже не проводим уже такой объем работы, мы не объединяем столько городов, столько людей, но какие-то акценты мы, безусловно, ставим, работа ведется. Например, что касается просветительской деятельности.

Собчак: Хорошо. Смотрите, вы же очень тонко чувствующий пиар, хорошие поводы человек, согласитесь.

Энтео: Да, конечно.

Собчак: Вы громкие события ни в театральной жизни, ни в жизни митингов вы не пропускали. Почему вы пропускаете такой для вас сладкий кейс: человек ловит покемонов в церкви, явно богохульничает по вашей системе ценностей?

Энтео: Понимаете, меня спрашивают — я отвечаю. Понимаете, когда еще до недавнего момента у нас не было правовых реальных инструментов для того, чтобы с подобными ситуациями работать, этим и был вызван такой некий крик отчаяния, который произошел в момент в Манеже, потому что 48 статья она не работала, и нас поставили реально перед выбором: либо как бы сами, либо никак. А никак мы не можем, потому что это для нас очень важно. То есть был закон, но не было подзаконных актов, он не имел реальной силы и ни разу еще до тех пор не защитил христиан.

Собчак: То есть сейчас работает закон, поэтому вашего вмешательства не нужно в этой ситуации, правильно я понимаю?

Энтео: Да, конечно. Сейчас закон работает, и есть много других очень серьезных проблем, с которыми мы работаем. Знаете, я действительно так спокоен, я, если честно, ночь не спал, потому что ночью мне позвонили и сказали то, что одну девушку похитили. Ситуация была такая: девушке 22 года, она взрослый человек, но она имеет определенную степень инвалидности, не так, чтобы сильно, но она из коррекционного детского дома. У нее есть человек, который за нее отвечает, в государстве. Ее похитили, заперли в Кризисном центре беременности, и с утра ей должны были сделать насильственный аборт. Она звонила, у нее отобрали телефон, ее заперли, нам пришлось буквально штурмом брать это здание, ее оттуда спасать, забирать ее документы, потому что ей хотели сломать руки, сделать укол и вырезать ее ребенка.

Собчак: Мы ничего не знаем про эту историю. Давайте, мне кажется, она требует уточнения.

Энтео: Я просто рассказал, почему я не выспался.

Собчак: Да, то есть вы теперь правозащитник?

Энтео: Понимаете, есть вопросы, которые мне интересны, наверное...

Собчак: А Христианский экономический союз — это что? Вы упомянули.

Энтео: Христианское экономическое общество — это собрание единомышленников.

Собчак: Оно только появилось? Потому что я никогда не слышала.

Энтео: Да, оно появилось как ответ на попытки левой экспансии в Русской православной церкви, когда...

Собчак: Это когда появилось это общество?

Энтео: Буквально в этом месяце был первый документ, и я могу рассказать небольшую предысторию.

Собчак: Вы зарегистрировали этот союз уже?

Энтео: Нет, пока он существует, есть уже один официальный документ — запрос в РПЦ, то есть инфоповод — как-то так.

Собчак: А зачем? У вас есть «Божья воля», теперь экономическое сообщество. Зачем это вам?

Энтео: Новое время — новые вызовы. И сегодня я вижу огромную проблему в преодолении большевизма на всех уровнях: на уровне самосознания, морали, права, экономики, культуры.

Собчак: То есть вы считаете, что это основная проблема — преодоление большевизма?

Энтео: Да, я считаю, то, что современная система, которую сегодня мы имеем, она обречена, и нужно создавать интеллектуальный базис для перезапуска.

Собчак: Но это похвальная цель. Давайте вернемся к вашему рэпу, с которым вы пришли. Прослушаем фрагмент, чтобы наши зрители поняли вообще, о чем идет речь. Первая, дебютная запись Дмитрия Энтео, музыканта теперь уже Дмитрия Энтео. Давайте послушаем фрагмент, который мне больше всего понравился в этой песне. Давайте.

Моя страна превращается в Северную Корею,

Фюрер улыбается гимназисткам, сидя на трибуне Мавзолея.

Мусора с каждым днем ведут себя все наглее,

Бывали времена хуже, но не было подлее.

С билборда улыбается усатый палач,

Никому тут не нужен по жертвам репрессий плач.

Слово «патриот» стало синонимом слова «стукач»…

Собчак: Как-то так, прямо оппозиционный деятель, прямо антитимати в вашем лице вдруг такой обнаружился, понимаете? Теперь уже даже не знаю, просто отбираете хлеб, становитесь оппозиционным рэпером. Что делать Басте? Отбираете хлеб у телеканала Дождь. В связи с этим хочется понять все-таки: как так? Я читала ваши первые посты о том, что мы не заслуживаем Путина, если мы убиваем каждый год семь миллионов детей, а сейчас вы пишете о том, что не было времен подлее, и тиран стоит на Мавзолее и машет гимназисткам. Как это понимать? Кто тиран? Вы Путина имеете в виду под тираном?

Энтео: Сама система себя изжила, система, основанная...

Собчак: Нет, подождите, там есть конкретные слова, я у вас, как у автора…

Энтео: Собирательный образ — да, конечно, можно сказать и так. Ничего личного, просто пора идти вперед и я вижу серьезные…

Собчак: Подождите-подождите, давайте не вперед. У вас есть слова в песне, вы автор песни, вы исполнитель.

Энтео: Да в этом то и смысл произведения искусства, чтобы каждый понимал то, что ему близко. Для кого-то это может быть дьявол.

Собчак: Вы понимаете, я блондинка, не очень понимаю, хочу от вас разъяснений. Даже на выставку художников, на которые вы ходите, или к Константину Богомолову, если у них спросить, что значит то или это, они растолковывают какое-то свое понимание, так что вы уж тоже, пожалуйста. Вы когда говорите про тирана, который машет гимназисткам из Мавзолея — кого вы конкретно имеете в виду, Путина?

Энтео: Это образ, который сам вкладывает для себя человек в такие понятия как этатизм.

Собчак: То есть Путина пока вы боитесь тираном назвать, правильно, в прямом смысле?

Энтео: Но мне он просто неинтересен.

Собчак: Хорошо, давайте так я сформулирую вопрос: Путин тиран или нет? Да или нет? Это простой вопрос.

Энтео: Понимаете, я не готов оценивать личность Владимира Владимировича Путина, она, естественно, мне неинтересна. Понимаете, я из поколения 30-летних. Я считаю то, что я со своими сверстниками буду решать, какая будет Россия, а не Владимир Путин.

Собчак: Подождите, когда вы будете брать интервью, вы будете задавать те вопросы, которые интересны вам, а мне очень интересно ваше отношение лично к Владимиру Владимировичу Путину. Он, на ваш взгляд, взгляд православного активиста, основателя экономического сообщества православного, он тиран или нет?

Энтео: Внутренняя политика, которую он осуществляет на протяжении последнего года, она явно показывает курс на подавление гражданских свобод, что мне, безусловно, не нравится. Я ответил на ваш вопрос?

Собчак: Почти, то есть тиран? Улыбаетесь таинственно, хорошо. Но я понимаю, у вас так поменялась позиция, что, конечно, пока еще страшно произносить такие слова. Скажите, но рэп — все-таки это негритянская музыка, вы это понимаете, да? То есть когда Тимати в татуировках это поет — это одна история, а вы сегодня публикуете в твиттере следующее: «Как христианин я защищаю патриархальный мир белого капиталистического мужчины, и хочу сказать вам, что это прекрасный мир». Вы не могли бы описать поподробнее, что же это за такой мир белого патриархального мужчины, в котором вы живете?

Энтео: Это мир, это основано, то есть строится западная цивилизация, это мир, основанный на ценности жизни, свободы.

Собчак: Ну опишите его. Он какой, мир белого патриархального мужчины?

Энтео: Но я могу сказать. Это Библия, как слово Бога о нашей цивилизации, это пистолет, как символ ответственности и свободы от тирании. Но в нашем случае я бы вложил сюда еще золотой рубль Николая II, как символ исторической преемственности, что значит, в нашей стране, и, безусловно, капитализм, свободная экономика.

Собчак: Но кто, на ваш взгляд, лучше всего сегодня этот мир, помимо вас, естественно, показывает, демонстрирует в своей жизни?

Энтео: Понимаете, правые политики, они существуют.

Собчак: Но кто эти люди? Хочется понять. Кого вы защищаете?

Энтео: Я могу привести пример, один из людей, чья политическая повестка мне практически очень сильно близка — это Тед Круз.

Собчак: Кто?

Энтео: Тед Круз — это кандидат в президенты США.

Собчак: Тед Круз, то есть вы за американской политикой следите?

Энтео: Да, безусловно, это эталон.

Собчак: А в России?

Энтео: В  России я не знаю ни одного правого политика, и я не знаю ни одного какого-то более-менее публичного правого общественного деятеля.

Собчак: Подождите, вы защищаете американский мир, правильно я понимаю?

Энтео: Нет, это мир русский, это ценность религии и свободы, которая может...

Собчак: Смотрите, когда вы создаете какую-то организацию, неважно, Экономический христианский союз или сообщество, или до этого «Божья воля», вы же кого-то представляете, не только себя, значит, зачем создавать целую организацию. Кто эти люди в России, которые живут в белом патриархальном мире? Может быть, пока у них нет своего лица, политика, но люди-то есть.

Энтео: Я могу рассказать, кто мы — это молодые люди, которые закончили вузы, которые интересуются политикой.

Собчак: Но подождите, мы с вами закончили один вуз — МГИМО, в разные годы, но тем не менее. Я не слышала там никаких фраз о том, что люди из МГИМО — это люди из белого патриархального мира, скорее, даже наоборот, сейчас там очень много выходцев из Кавказа, очень много людей, которые к белому патриархальному миру имеют мало отношения.

Энтео: Нет, вы говорите немножко не в той парадигме. Здесь я противопоставляю христианское капиталистическое общество, основанное на ценностях свободы, современному левому либеральному истеблишменту, культурному марксизму, неосоциализму.

Собчак: Хотелось бы конкретнее. Это кто? Стерлигов — это один из...?

Энтео: Стерлигов, его сложно как-то объяснить, это просто человек, который говорит свою точку зрения...

Собчак: Кто? Тогда мне хочется спросить. Помимо вас, кто? Роман Аркадьевич Абрамович, может быть, он из белого патриархального мира?

Энтео: Знаете, именно поэтому мы сегодня говорим о том, что нужны новые интеллектуальные ресурсы, нужны общественные, политические силы, потому что сегодня нет ни одной силы, которая бы могла последовательно изложить христианское политическое учение.

Собчак: Дмитрий, давайте так: я не буду от вас слушать ничего про христианское учение, вы об этом просто очень много говорите, не потому что мне неинтересно. Вы пишете, мне это очень интересно: «Я защищаю патриархальный мир белого капиталистического мужчины». Вы его защищаете же в России, правильно?

Энтео: Да.

Собчак: Значит, он существует в России. Какой-то маленький мирок, какой-то, как Сколково, маленький. Единственное имя, которое вы пока произнесли, человека, который, и я понимаю, что такое Круз, и понимаю его, в общем, политику, с чем он идет на выборы, шел, американские и т.д. Но вы же в России защищаете этот мир. Он из кого состоит?

Энтео: Понимаете, есть ряд комьюнити — это комьюнити либертарных консерваторов, правых либертарианцев.

Собчак: Кто эти люди, вы можете их описать? Что они делают, где работают, какие они?

Энтео: Они работают, они зарабатывают деньги, они стараются не зависеть от государства, они получают хорошее образование, они знают иностранные языки, они изучают историю, они видят и чувствуют очень глубоко всю трагедию 20 века, и они не считают ни СССР Россией, ни Российскую Федерацию Россиейи...

Собчак: То есть какого-то известного человека, как эталон, как Круз в Америке, вы привести не можете?

Энтео: Пусть для вас это буду я.

Собчак: Вы — эталон, замечательно. Хорошо. Давайте тогда о вас побольше узнаем. Вы сказали, что вы зарабатываете деньги. Расскажите, как вы их зарабатываете, в каком бизнесе, и как вообще вы проводите свой обычный день? Опишите свой обычный день.

Энтео: Понимаете, все же я человек, который занимается общественной деятельностью уже, наверное, пятый год, и все же я не могу от этого освободиться, и большая часть моего времени уходит именно на наши проекты.

Собчак: Слушайте, но невозможно все. Давайте так: помимо того, что вы занимаетесь общественной деятельностью, вы же и сексом наверняка занимаетесь, и едите, и книжки читаете. Вы просыпаетесь. Сегодня вы во сколько проснулись, например?

Энтео: А я сегодня не спал, я сегодня девочку пытался от аборта спасти.

Собчак: Вообще не спали?

Энтео: Да.

Собчак: Хорошо. Обычно вы во сколько просыпаетесь?

Энтео: В девять утра.

Собчак: В девять утра. Так, по будильнику или сами встаете?

Энтео: Как обстоятельства складываются.

Собчак: А что дальше делаете?

Энтео: Я молюсь Богу, благодарю его.

Собчак: В комнате прямо молитесь?

Энтео: Да.

Собчак: Икона у вас над кроватью, видимо, висит, да?

Энтео: Над кроватью у меня портрет патриарха Кирилла, у иконы есть свой угол.

Собчак: Какой? Напротив кровати?

Энтео: Да.

Собчак: С левой, с правой стороны?

Энтео: И справа, и слева.

Собчак: Вы сейчас так моргаете, как будто обманываете меня. Знаете, я читала детективные какие-то фильмы, там говорилось, что когда человек смотрит вниз при ответе, у нас так мозг устроен, это значит, что он придумывает, если наверх — он вспоминает, а если вниз, то придумывает. Вы почему-то... А чья икона у вас висит в спальне?

Энтео: У меня очень много икон: Иисуса Христа, Божьей Матери.

Собчак: Какая-то основная, кому вы молитесь утром?

Энтео: В первую очередь Богу, Троице через икону Бога-сына Иисуса Христа. Я молюсь Божьей Матери, Иверскому образу. Есть большая рукописная икона Иоанна Влаха, святого...

Собчак: С какой молитвы вы начинаете ваш день?

Энтео: Слава тебе, Боже, наша слава тебе. Я прославляю его, это то, зачем я живу.

Собчак: Это, простите, выдержка из молитвы?

Энтео: Да, я просыпаюсь, осеняю себя крестным знаменем, встаю, иногда поднимаю руки вверх, иногда просто и говорю: слава тебе, Боже, наша слава тебе.

Собчак: И все?

Энтео: И потом продолжаю читать молитвы.

Собчак: А вы молитву какую-то наизусть знаете?

Энтео: Конечно.

Собчак: С какой вы начинаете день? Можете начать?

Энтео: Есть традиционные утренние молитвы.

Собчак: Какая? Вы можете? Мне кажется, молитва в эфире — это всегда хорошо, это всегда благость. Поэтому если несложно, вы можете утреннее что-нибудь?

Энтео: Хорошо. Я могу попросить Бога, чтобы он свое благословение послал на нас. Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша. Слава Отцу  и Сыну, и Святому Духу, и ныне присно, и во веки веков. Аминь.

Собчак: После этой короткой утренней молитвы вы переходите к трапезе.

Энтео: Нет, но она не такая уж короткая.

Собчак: Ну, достаточно короткая.

Энтео: Нет, но я читаю не только эту молитву.

Собчак: Понятно. Вы переходите к трапезе, да? Что вы едите?

Энтео: Когда как. Если это постный день, то я стараюсь есть постные продукты, если не постный, то нет.

Собчак: Но сейчас у нас нету же. Сегодня что? Сегодня, на днях, обычно что едите на завтрак?

Энтео: По-разному: яичницу, фрукты. Вообще я заказываю еду домой, в постные дни это все удобно, разные фалафели и т.д.

Собчак: Фалафели?

Энтео: Да, я живу один, поэтому не люблю тратить время на готовку, я заказываю себе, в основном, еду.

Собчак: А у кого заказываете чаще всего? В каком ресторане?

Энтео: Есть приложение, у меня рядом есть разные...

Собчак: Какое конкретное место?

Энтео: У меня недалеко от дома находится Даниловский рынок.

Собчак: Но с рынка там нету приложения, по-моему, заказать.

Энтео: Есть приложение, не хочу делать рекламу, но...

Собчак: Почему? Сделайте, вам дается такая возможность — похвалить людей.

Энтео: Отличное приложение, называется Foodfox, я заказываю, без цены на доставку, любая сумма. Я себе заказываю любую еду, которая мне нравится, и ем, так как я холостяк, то меня это устраивает.

Собчак: Хорошо, трапезничаете, потом что? Переходите что, к чему?

Энтео: Социальные сети, мониторинг того, что произошло, планы на день.

Собчак: То есть в телефоне сидите в соцсетях?

Энтео: Да, телефон, к сожалению, как-то так, но потом уже...

Собчак: Сколько времени: час, полтора?

Энтео: Сначала минут 30, потом делаю свои дела в течение дня, каждый раз по-разному.

Собчак: Подождите, поели, в телефоне посидели, дальше что, оделись?

Энтео: Знаете что? Если бы вы у меня спросили, что я делал неделю назад, я бы сказал, что я делал вчера.

Собчак: Нет, как обычно, проходит примерно? Что вчера?

Энтео: По-разному. Вы понимаете, у меня очень разные графики.

Собчак: Вчера что делали?

Энтео: Вчера сидел дома, писал статьи, отдыхал, немножко позанимался.

Собчак: Для кого статьи писали?

Энтео: В первую очередь для своих блогов, есть еще пару изданий, для которых я пишу статьи.

Собчак: Но вчера для кого писали? Прям несколько статей за день написали?

Энтео: Нет, вчера я работал по теме социализма.

Собчак: Как называлась статья?

Энтео: Речь идет о большой статье, в которой оценивается христианское отношение к социализму, именно православное святоотеческое, о христианской экономике и т.д.

Собчак: Как досуг проводите?

Энтео: По-разному. Вы знаете, встречаюсь с друзьями.

Собчак: Но в театр вы, помимо как на Богомолова, чтобы на сцену попасть, выходите на какие-то спектакли, что-то вам нравится: кино, музеи, балет?

Энтео: Да, конечно, я периодически хожу на разные кластеры, где все это происходит.

Собчак: Куда? На кластеры?

Энтео: Да, типа Винзавода и т.д.

Собчак: Так, и что вам понравилось?

Энтео: Последний раз я был на выставке, которая была посвящена мне. Какие-то люди они собрались, выкупили пространство и сделали там.

Собчак: А это разве не грех тщеславия — ходить на выставку…?

Энтео: А мне было интересно, я подумал в себе, и мне показалось, что это будет тщеславным так пренебрежительно отнестись к их труду, они же вкладывали сердце, старались.

Собчак: А были какие-то замечания у вас к этой выставке, посвященной вам?

Энтео: Как? Наверное, нет. Можно было бы покопать поглубже, но было интересно то, что эти люди решили ломать мейнстримовское искусство, сегодня только левое, и медиаудар, если ты акционист, ты должен быть левым акционистом, ты должен поддерживать все ценности культурного марксизма, а если ты правый — то нет, ты вне игры.

Собчак: А какая выставка или представление вам очень понравилось? Положительное какое-то было ощущение у вас из последнего?

Энтео: На которых я был?

Собчак: Да. Из последнего.

Энтео: Я не помню.

Собчак: Вообще ни одного, что бы вас положительно поразило?

Энтео: Чтобы меня прямо зацепило, наверное, не помню.

Собчак: Что-то хорошее, что вы можете посоветовать людям, которые читают вас и почитают вас как лидера? Мы поняли, куда ходить не надо. Туда, куда не надо, вы там почему-то все время появляетесь сами. А куда надо, условно, на какую выставку идти?

Энтео: Надо в храм, надо на природу.

Собчак: После храма?

Энтео: Надо к родителям, надо к тем, кто хочет, кому нужна помощь.

Собчак: Но вы можете порекомендовать какую-то выставку хорошую, правильную?

Энтео: Знаете, выставки они постоянно меняются, поэтому...

Собчак: То есть вы что, ходите только на те, где слышите, что будет какая-нибудь, что-то против религии?

Энтео: Да нет. Знаете, я также захожу на Винзавод, беру какой-нибудь там, захожу в фудкорт перед этим, хожу, смотрю, но так, чтобы прям что-то запомнить, что-то было мне интересно, наверное, мне все это просто уже неинтересно.

Собчак: Но подождите, была прекрасная выставка, очереди стояли: Серова, Айвазовский сейчас идет, там огромные были очереди тоже. Это все мимо вас прошло, вы там не были?

Энтео: Нет.

Собчак: То есть это вам неинтересно? Как Айвазовский, что смотреть, скандала не будет, а как там голова на тарелке IKEA, тогда пойду точно, попаду в новости, так, что ли, получается?

Энтео: Да нет, что вы? Зачем утрировать?

Собчак: Как? Получается, что вы акцентируете внимание общества на негативном, но при этом не предлагаете никакой альтернативы.

Энтео: Я предлагаю, но просто из другой области.

Собчак: Подождите, нет, как из другой? Вы же выставки критикуете, а не книги какие-то святые. Если бы вы говорили: «Ребят, читайте Библию, а не читайте «Майн Кампф», условно, я бы поняла, а не читайте какую-нибудь сатанинскую книгу. Но выговорите: «На эти выставки не ходите», а на какие ходить выставки?

Энтео: Понимаете, я, безусловно, могу предложить альтернативу — сходите на выставку Гор Чахала, найдете интересные произведения искусства на христианские темы, есть над чем подумать.

Собчак: А где эта выставка проходит?

Энтео: Периодически иногда даже в храмах.

Собчак: Что значит периодически? Сейчас куда пойти православному человеку, который на нас смотрит, на какую выставку ему на этой неделе сходить?

Энтео: На мне огромное количество ответственности, мне это просто неинтересно. Вы знаете, отдохнуть я могу другим способом.

Собчак: Подождите, но если вам неинтересно, зачем же вы ходите и у вас хватает время на то, чтобы ходить на выставки, которые вам не нравятся, но это же какой-то садомазохизм.

Энтео: Нет, потому что я туда прихожу или приходил не для того, чтобы оценить их художественную состоятельность, а для того, чтобы самое святое, что есть в нашей жизни, не осквернялось, чтобы защитить то, что свято для меня.

Собчак: А когда вы в театре последний раз были?

Энтео: Знаете, я не могу сказать, что я положительно отношусь к театру. Последний раз я был в театре, когда для больных детей показывали кукольные миссионерские спектакли, мне это было интересно, это было...

Собчак: Фильм какой вы посмотрели последний? Какой-то, который вам понравился?

Энтео: Последний фильм, который я смотрел, был фильм «Generation «П»» — это уже старый фильм, но...

Собчак: Понравился фильм, рекомендуете вашим сторонникам?

Энтео: Да, стоит, конечно, посмотреть.

Собчак: А стоит почему? Что в нем, что поразило в этом фильме?

Энтео: Как? Это культовая книга поколения, наверное, уже не моего, наверное, вашего.

Собчак: Но там сцены и с наркотиками, и с какими-то такими неприглядными вещами.

Энтео: Но вокруг нас и не такие сцены бывают.

Собчак: Но вы это, в основном, осуждаете, а тут советуете кино, где люди нюхают кокаин, употребляют какие-то вещества.

Энтео: Это фильм о поколении, о том поколении, которое искало. Понимаете, то поколение, оно хотя бы искало. Сейчас те, кто сейчас поступают в вузы, они уже ничего не ищут.

Собчак: Откуда вы так за все поколение?

Энтео: А я общаюсь с людьми. Я на выставки хожу, мне интересно общаться со студентами, с молодежью.

Собчак: Вы понимаете, так за все поколение, я вам не скажу за всю Одессу, как говорится, но это же смелое заявление. То есть вы прямо за всех студентов, поступающих в вузы, готовы говорить.

Энтео: Но, естественно, любое субъективное мнение, оно субъективное в первую очередь.

Собчак: Но ведь это же и есть большевизм. Смотрите, вы выступаете против большевизма, а это все за нас, и все поколение — это же абсолютно большевистские лозунги.

Энтео: Нет, вы знаете, всегда есть мейнстрим, всегда можно слепить некую матрицу, которая...

Собчак: Какую матрицу? В вузы поступают разные люди, в разные вузы поступают разные люди.

Энтео: Да, безусловно, но что-то их объединяет.

Собчак: Понимаете, надо иметь такое вообще право, чтобы говорить за все поколение, поступающее в вузы.

Энтео: Да зачем придираться к словам? Я прекрасно понимаю, что созидает сегодня ценности современного молодого человека, очень многих из них.

Собчак: Как же вы понимаете, если вы ни в кино, ни в театр на современные постановки, кроме как некрамольные не ходите?

Энтео: Да нет, они тоже не ходят, это достаточно мониторить социальные сети.

Собчак: Слушайте, я, например, приехала сюда с премьеры замечательного фильма «Ученик» Кирилла Серебренникова. Там было огромное количество молодых людей 17, 16 лет, 18, огромное количество детей моих друзей, все они там были. С чего вы взяли, что они не ходят в кино и в театры?

Энтео: Моих друзей там не было.

Собчак: Нет, хорошо, ваших не было — это не значит, что никого не было. Вы поймите, у вас в этом смысле странно. Хорошо, давайте вернемся к вам. Вы говорите, что родители — важная ценность, важно навещать родителей, а не в театрах образовываться. Чем занимаются ваши родители? Расскажите об этом. Часто ли вы их навещаете вообще?

Энтео: Я их навещаю, у меня с ними отличные отношения.

Собчак: Как часто? Когда последний раз вы видели ваших родителей?

Энтео: Может быть, дней пять назад.

Собчак: Пять дней назад. А как часто видитесь?

Энтео: Раз в неделю.

Собчак: Раз в неделю. Созваниваетесь каждый день?

Энтео: Я стараюсь, да, стараюсь.

Собчак: А чем они занимаются?

Энтео: У меня есть бабушка, она пенсионерка, уже в преклонном возрасте, очень люблю с ней общаться, проводить время, она много для меня сделала. У меня есть отец, он коммерсант.

Собчак: Как его зовут?

Энтео: Его зовут Сергей, он преподавал в МГИМО в свое время, работал на дипломатической службе, был даже какое-то время вице-президент какого-то банка до кризиса 1997 года. Сейчас он занимается искусством и коммерцией, ему нравится создавать некие произведения искусства из фарфора, связанные с историей России, он делает это на немецких мануфактурах, пытается как-то продавать, живет жизнью, в принципе, достаточно интеллигентного человека.

Собчак: А они одобряют, родители, ваши действия?

Энтео: Они понимают, что это мой выбор, что это мой путь.

Собчак: Одобряют или понимают, что это ваш выбор?

Энтео: Они с пониманием относятся и уважением.

Собчак: Но, а почему они никогда на ваши акции не ходили, как-то не поддерживали? Они гордятся тем, что вы делаете, или все-таки?

Энтео: Не знаю. Можно у них спросить.

Собчак: А давайте спросим. Как? Есть мобильный вашего отца, помните?

Энтео: Я не думаю, что сегодня это актуально.

Собчак: Почему? Хороший вопрос. Вы же помните наизусть наверняка телефон родителей.

Энтео: Мне не хочется этого делать.

Собчак: Почему?

Энтео: Не считаю, что это корректно.

Собчак: Не хотите спросить отца, гордится ли он вами? Мне кажется, это интересно.

Энтео: Нет.

Собчак: Почему?

Энтео: Мне это неинтересно.

Собчак: А мама чем занимается?

Энтео: У меня нет матери. Она умерла, когда я был совсем маленький, Царствие ей небесное.

Собчак: Понятно. А отец как-то обеспечивает материально вас?

Энтео: Да нет, я уже самостоятельный человек.

Собчак: Слушайте, но ваш отец занимается бизнесом — это я понимаю. А на чем вы деньги зарабатываете? То есть я сама просто, будучи журналистом, понимаю, что как-то на статье о влиянии большевизма и социализма на христианскую церковь особо много-то не заработаешь.

Энтео: Знаете, я занимался честной деятельностью, я имел спонсоров, я имел сотрудничество с разными фондами, которые оплачивали те или иные мои социальные проекты.

Собчак: Подождите-подождите, с какими спонсорами сотрудничаете?

Энтео: Знаете, за пять лет источников финансирования было много.

Собчак: Но кто это?

Энтео: Самые разные силы. Могу рассказать вам историю, если вам интересно.

Собчак: Но самые крупные ваши спонсоры? Расскажите, конечно.

Энтео: Знаете, это были и священники из серьезных приходов, кто-то давал деньги, кто-то давал просто свою литературу, просто хоть что-то, чтобы нас поддержать. Это были и фонды, связанные с русской православной церковью, в свое время.

Собчак: Чаплин давал какие-то деньги вам, нет?

Энтео: Нет, Чаплин как раз не давал.

Собчак: Только литературой помогал, да?

Энтео: Это были частные предприниматели, которые помогали, просто верующие люди, у которых был свой бизнес, когда они помогали, до кризиса...

Собчак: А как они были мотивированы тем, чтобы помогать вам, а не, например, тратить эти деньги на больных христианских детей?

Энтео: Они понимали, что именно мы занимались очень важной темой, и если бы никто...

Собчак: То есть быть, ломать какие-то святотатственные арт-объекты, и на ваш взгляд и на взгляд ваших спонсоров, на сегодняшний момент в обществе все-таки важнее, чем вылечить больного христианского ребенка?

Энтео: Да, конечно. Религиозная свобода, вообще право на жизнь человека, право на то, чтобы мы могли исповедовать свою религию и выйти на тот исторический путь, на котором мы должны быть, вернуть ту Россию, которую мы потеряли, защитить такую ценность как семья от растления, от пропаганды девиации — да, это ценно для...

Собчак: Вы какой-то, знаете, такой сапожник без сапог. Теоретик кунг-фу. Вы сами неженаты, живете один, при этом хотите защищать семью. Ну это само по себе как-то странно, нет?

Энтео: Почему странно? Я просто делаю так, чтобы на наших улицах не было гей-парадов. Я просто делаю так, чтобы у нас не было акций…

Собчак: Вот опять ваша любимая тема — гей-парады. Понимаете, когда человек что-то пропагандирует, он сам обычно так живет. Странно, например, если человек все время ест фаст-фуд, что он пропагандирует здоровый образ жизни.

Энтео: Я еще молод, у меня все впереди. Если бы мне было 40 лет, вы бы имели моральное право меня об этом спросить.

Собчак: Каким вы себя видите через 5-10 лет?

Энтео: Не знаю. Возможно, консервативным политиком.

Собчак: Экспертом — вы пытались сказать?

Энтео: Нет. Респектабельным консервативным политиком — думаю, так.

Собчак: Политиком все-таки. Все-таки, едите не на фуд-кортах, домой еду заказываете…

Энтео: Вот вам, левакам, так и нужно — откуда деньги, как.

Собчак: Кто? Это я левак? Слушайте, вы первый человек, который меня обвиняет в левых взглядах. Я человек взглядов очень правых. От вас это почти как комплимент. Чем-то вы должны, помимо написания статей, работать, как-то заниматься. Чем? Деньги как зарабатываете?

Энтео: Всегда по-разному. Например, можно поехать в одну страну, сделать там под ключ кампанию, которая приведет к политическому решению о запрете абортов. Можно написать…

Собчак: Под ключ, то есть вы за деньги это делаете?

Энтео: В том числе.

Собчак: В какой стране вы такое сделали?

Энтео: Неважно.

Собчак: Это очень важно! Слушайте, как это неважно? Вы боретесь против абортов, у вас есть пример, когда вы приехали в какую-то страну Х, провели под ключ кампанию и запретили в стране аборты. Это же суперпобеда, для политика респектабельного это вообще отлично, еще и деньги заработали. Что же это за страна такая?

Энтео: В этом году была большая победа, был запрет абортов в республике Абхазия.

Собчак: То есть это вы сделали?

Энтео: Нет, это делали, безусловно, местные люди.

Собчак: А вы тогда тут причем?

Энтео: Мы помогали, собирали экспертное сообщество, помогали сделать медиа-освещение.

Собчак: Вы деньги за это получали?

Энтео: За всю свою деятельность я получаю какие-то деньги, конечно.

Собчак: То есть вас пригласило сообщество Абхазии. Кто конкретно?

Энтео: Это неважно.

Собчак: Что неважно? Вас же не наркотиками туда позвали торговать. За благое христианское дело.

Энтео: Мы увидели, что есть инициатива. Мы увидели, что очень мощное идет сопротивление, мы нашли, скажем, в России, силы, в том числе, недалекие от православной церкви, те, кому это интересно. Предложили им проект.

Собчак: Это сурковщина. Вы сами ругаете Суркова, а сейчас говорите какими-то вот это: предложили проект каким-то силам. Вы увидели, что в Абхазии началась кампания по запрету абортов, с кем вы связались и кому вы предложили проект?

Энтео: Это неважно. Своим единоверцам.

Собчак: Почему?

Энтео: Потому что есть люди, коммерсанты, которые хотят оставаться в тени.

Собчак: Вот митрополит Волоколамский Иларион принимал в этом активное участие. С ним связались? 

Энтео: Нет, с ним я не связывался, но он тоже принимал в этом участие, я знаю об этом.  

Собчак: Сколько денег вам заплатили за экспертное сообщество и за то, чтобы продвинуть эти важные христианские ценности?

Энтео: Я лично только беру то, что мне нужно для того, чтобы оплачивать свои счета и расходы на проживание там. Я не помню точной суммы, искренне не помню. Наверное, небольшие суммы, исчисляются в нескольких тысячах долларов, но этого хватило.

Собчак: Ну сколько? 10 тысяч долларов?

Энтео: Может быть, 4-5 тысяч долларов.

Собчак: То есть 4-5 тысяч долларов позволяют вам жить сколько, какое количество времени?

Энтео: Я живу по-спартански, у меня нет семьи, поэтому лично я трачу совсем немного денег на себя, точно меньше тысячи долларов в месяц.

Собчак: Ну как? Вы заказываете еду с Даниловского рынка. Это недешевый рынок.

Энтео: Ничего страшного, тысячи долларов мне хватает вполне.

Собчак: То есть, в принципе, вам надо делать переворот в стране с точки зрения запрета абортов где-то раз в 4-5 месяцев. Кроме Абхазии это где еще? Даже растянем на 5 месяцев. Кроме Абзахии где еще удалось вам поучаствовать?

Энтео: Очень много программ, связанных с просветительской деятельностью, для того, чтобы собиралась молодежь, изучала Библию, чтобы раздавали раздаточные материалы об абортах, о семье, о христианстве, все это было организовано, чтобы были медиа-материалы. Все это мы делали и даже делаем. Помогать создавать те или иные общественные движения.

Собчак: То есть вы профессионал по созданию общественных движений?

Энтео: У меня есть опыт, скажем, в подобной деятельности, который связан с консерватизмом, с христианскими ценностями.

Собчак: Вернемся в патриархальный мир белого мужчины, как вы его называете.

Энтео: Прекрасный мир.

Собчак: Капиталистического мужчины. Какой-то бизнес у вас есть в этом мире дивном?

Энтео: Я вам скажу откровенно, за последние 4 года я настолько ушел в эту деятельность, она настолько съедала все мои силы, безусловно, пока я не сделал какое-то свое дело, но я думаю сейчас в этом направлении активно развиваться, потому что я понимаю, что для того, чтобы заниматься какой-то политической активностью, реальной общественной деятельностью, в России нельзя брать деньги ни в Кремле, ни у Ходорковского, это должны быть твои деньги, деньги от того бизнеса, который тебе…

Собчак: А почему нельзя в Кремле их брать?

Энтео: Очень просто. Потому что тебя за это переформатируют и вставляют в эту систему.

Собчак: Так а вы вполне в формате, зачем вам переформатироваться?

Энтео: Вы уверены?

Собчак: Ну как, мне кажется, что вы абсолютно в тренде времени. Я понимаю, если бы вам это претило, и вот вас там…

Энтео: К сожалению, наше руководство не поняло, на что надо делать ставку.

Собчак: Сейчас ставка сделана на то, чтобы посадить в тюрьму человека, который выкладывает скабрезные ролики с ловлей покемонов. Это же хорошая цель.

Энтео: У нас ставка сделана на то, чтобы заменить государством Бога, заставлять людей поклоняться мертвым палачам и оправдывать их убийства.

Собчак: Секундочку, у вас какая-то чуть-чуть каша получается. У вас висит в спальне, вы сказали, метрополит Кирилл.

Энтео: Патриарх Кирилл.

Собчак: Да, простите, я именно это и имела в виду.

Энтео: Нарисованный в стиле Энди Уорхола, кстати.

Собчак: Человек, который всегда как раз говорит о важности нашей власти, с Владимиром Владимировичем всегда рядом, явно одобряет всеми своими словами, проповедями и высказываниями то, что происходит в стране. У вас его портрет дома на стене. Полная, так сказать, слияние и дружба. Что же вам претит у Кремля деньги брать?

Энтео: К сожалению, сегодня Россия не развивается по христианскому пути, христианского в этом строе очень мало.

Собчак: То есть митрополит Кирилл не справляется со своей задачей, что ли?

Энтео: Понимаете, если сегодня церковь используется в обслуживании тех или иных идеологических внутриполитических, внешнеполитических трендов, это не значит, что наша страна идет по христианскому вектору развития.

Собчак: То есть нашего патриарха используют сейчас, вы хотите сказать?

Энтео: Да, конечно. Современная Российская Федерация использует Русскую православную церковь.

Собчак: Подождите, секундочку. А зачем же вы вешаете портрет человека, который позволяет себя использовать?

Энтео: Это мой правящий архиерей, он это делает ради паствы, ради того, чтобы храмы открывались, ради того, чтобы не было гонений, ради того, чтобы люди могли исповедоваться, причащаться.

Собчак: То есть цель оправдывает средства, получается?

Энтео: Это каждый решает сам.

Собчак: Вы, с одной стороны, говорите, что патриарха используют, а с другой — вешаете его портрет над кроватью. Почему вы вешаете портрет человека, которого, по вашему мнению, используют?

Энтео: Потому что я считаю, что это человек, который несет свой огромный жизненный крест, у которого огромная доля ответственности.

Собчак: Тогда другой вопрос. Известный факт, уже обнародованный, слава Богу, что во время сталинского режима в России огромное количество, да не огромное — а вся церковь, все священнослужители сотрудничали со службами госбезопасности. Есть огромное количество документов это подтверждающее.

Энтео: Ксения, я напомню просто, к 1940 году 90% русского духовенства было просто физически уничтожено.

Собчак: Это я как раз знаю, но те люди, которые потом после вот этих призывов «братья и сестры», после новой политики Сталина стали работать в церквях, работали на условиях полного слияния со службами госбезопасности. Вы как считаете, это тоже было оправдано, они же тоже делали этот выбор часто, чтобы сохранить церковь.

Энтео: Это очень сложный момент.

Собчак: Я поэтому вас и спрашиваю как эксперта.

Энтео: Здесь судит Бог. Мне лично ближе в чем-то позиция, которая называется непримиримость. Это позиция Русской православной церкви за рубежом. Например, в этом году в день Октябрьской революции мы в Москве устраивали некое мероприятие просветительское, которое так и называлось — День непримиримости, потому что русская эмиграция каждый год его с тех пор отмечала.

Собчак: Это я очень уважаю, я только не понимаю логики. Вы за непримиримость — отлично, это ваша позиция, вы пишете песню о том, что тиран машет гимназисткам и что режим чуть ли не кровавый. Вы вообще чуть-чуть — и станете как Чаплин каждый день на Дожде тоже с проповедями такими вещать. При этом у вам портрет человека, который явно этот режим кровавым не считает и Путина тираном не называет. В чем логика? За что вы тогда его уважаете? Он считает, что мы живем в хорошее правильное время и, в общем, потакает тому, что происходит. Чем же вам нравится патриарх?

Энтео: Мне действительно нравится патриарх как мудрейший человек, как действительно духовный лидер.

Собчак: В чем же он для вас мудрейший, если вы за непримиримость? Он самый что ни на есть примиримый.

Энтео: Я за непримиримость, но он как раз очень тонко чувствует этот баланс между тем… он тонко чувствует баланс…

Собчак: Между чем?

Энтео: То, что дает современный режим церкви, и то, что церковь отдает взамен.

Собчак: То есть он конформист.

Энтео: Понимаете, здесь дело в чем. Когда ты Дмитрий Энтео, ты можешь быть нонконформистом, потому что зона твоей ответственности невелика. Я лично отвечаю только за себя самого, ну, может быть, за своих друзей, за своих соратников, за своих единомышленников.

Собчак: Нонконформисты обычно ставят себе героями нонконформистов. И у вас должен висеть портрет, не знаю, какого-нибудь непримиримого митрополита Филиппа времен Ивана Грозного. А у вас при этом, у нонконформиста, как вы себя называете, висит самый что ни на есть, по вашим же, не по моим, заметьте, словам, конформист патриарх Кирилл. Как так?

Энтео: Он висит не поэтому. Вы думаете, что человек и, тем более, служение церковного человека настолько одномерно? Нет.

Собчак: Вы лично с ним встречались?

Энтео: Нет. Я с ним не общался.

Собчак: Вы говорили в свое время в интервью о том, что у вас были контакты на высоком уровне с церковными какими-то религиозными деятелями. Это с кем было и были ли у вас какие-то, может быть, с РПЦ совместные проекты?

Энтео: Конечно, были, мы взаимодействовали с тремя синодальными отделами, много чего было.

Собчак: Ну а с кем? Вы кого имели в виду, когда вы сказали, что вы с высокопоставленными церковными лицами контактировали?

Энтео: В разное время разные люди в церкви отвечали за взаимодействие с общественными организациями. Когда-то мы работали с молодежным отделом Русской православной церкви.

Собчак: Там прямо есть такой молодежный отдел?

Энтео: Да. Потом мы работали с отделом, который чает за взаимодействие с общественными организациями, в нем менялось руководство. Просто ездили по региону, общались лично с епископами, с авторитетными священниками.

Собчак: Деньги РПЦ не дает на подобные проекты? Это же такое благое дело, вы ходите, защищаете православные ценности.

Энтео: Вы знаете, у нас были совместные проекты, какие-то отдельные священники помогали финансово. Безусловно, это не какие-то политические манифестации, это что-то доброе, позитивное, связанное с миссионерской деятельностью.

Собчак: Вы так же говорили о том, что эти церковные иерархи просили вас провести акции с осуждением деятельности Алексея Навального. Это кто вас так просил?

Энтео: Знаете, когда-то была такая история, наверное, это, конечно, были не церковные иерархи, это были гражданские чиновники, которые были рядом с церковью. Мы взаимодействовали с одной из сил церковных, но когда поняли, что рядом с ней есть гражданские силы, которые…

Собчак: Это какие силы?

Энтео: Это неважно. Это было давно.

Собчак: Сейчас, может, их уже и нет, так расскажите.

Энтео: Кстати, их уже и нет.

Собчак: Расскажите. Сурковские какие-то люди?

Энтео: Да нет. Понимаете, просто всегда есть люди в политике, которые хотят использовать, в том числе, религиозный…

Собчак: Это кто? Я пытаюсь понять. Рядом с церковью что это за такие гражданские силы, которые…?

Энтео: Уже сейчас никого, на самом деле, практически нет. До этого было достаточно много общественных организаций, которые взаимодействовали, в том числе, с администрацией президента и т.д.

Собчак: Назовите.

Энтео: Да я не хочу ничего называть.

Собчак: Почему? Вы что, боитесь? Вы же непримиримый!

Энтео: Понимаете, у нас в христианстве так не принято, каждый отвечает за себя. Было что-то подобное, меня это сразу обожгло, я оттуда ушел очень далеко и больше не возвращался. За четыре года я многое понял, и как-то вписываться в эту систему мне неинтересно. Вы знаете, я с многими людьми встречался, многое видел изнутри, как делается современная внутренняя политика в России, мне это неинтересно.

Собчак: Вы сами к деятельности Навального как относитесь?

Энтео: Мне он неинтересен как политик, мне неинтересна его программа. Для меня он обычный, скажем, социал-демократ, это враждебная мне сила, мне настолько же, сажем, отвратительны современные ура-патриоты сталинисты.

Собчак: Почему, кстати, сталинисты вам так отвратительны? Сталин тоже был против абортов, у вас с ним много точек соприкосновения. В сталинской России аборты были запрещены, как мы знаем.

Энтео: Начнем с того, что они были только ограничены, в то время как во всем мире они были запрещены.

Собчак: Мне кажется, у вас как раз со Сталиным много в этом смысле точек соприкосновения, с его режимом. Вы так выступаете против этих абортов, против мужеложства. Это же все сталинское время.

Энтео: Понимаете, в то время во всем мире, кроме Советского союза, были запрещены аборты как убийство человека. Безусловно, во всем мире брак являлся союзом между мужчиной и женщиной, с реальностью никто не спорил. Тогда, когда был Сталин, культурная революция, культурный марксизм только зарождался, чтобы уже в 60-х годах на волне этой культурной левой революции переквасить то капиталистическое патриархальное общество белого мужчины, которое мне так нравится.

Собчак: Но пока вы говорите, что вы хотите стать политиком, пока еще им не стали. Пока не стали — за кого пойдете голосовать на этих выборах?

Энтео: Я не буду голосовать ни за одну партию, потому что ни одна из сегодняшних политических партий, их программы я изучал, она не хочет защищать какие-либо христианские ценности. Чтобы у нас не было разногласий, когда я говорю…

Собчак: Но к вашим взглядам какая партия все-таки поближе? Я понимаю, что все далеки, но…

Энтео: Оно все социал-демократы, они все социалисты, самые, скажем, правые из них — это обычные кейнсианцы из Партии Роста, с которыми тоже говорить не о чем.

Собчак: Почему с ними не о чем?

Энтео: Потому что они не знают, что делать с Россией, не знают, что делать с экономикой.

Собчак: Но это же те самые белые капиталистические мужчины.

Энтео: Нет, простите. Белые капиталистические мужчины — это австрийская экономическая школа. Это свободная экономика, это не государственный капитализм.

Собчак: Титов, насколько я знаю, не за государственный капитализм.

Энтео: Я понимаю, мы живем в стране, у нас есть три экономических идеолога, одного из них зовут Глазьев, это человек, который на полном серьезе говорит: «Давайте напечатаем деньги, чем больше — тем лучше, будем контролировать валюту». То есть это из серии «либо крест снимите, либо штаны оденьте». Есть Титов, который классическое неокейнсианство двигает: «Давайте делать дешевые кредиты».

Собчак: А чем это противоречит?

Энтео: Потому что это мыльные пузыри, которые кончаются кризисами такими, какой был в 2008 году. Это все та же бюрократия, это все те же ограничения бизнеса, это все тот же государственный контроль, это все то же искажение рыночных сигналов, когда люди подсаживаются на дешевые кредиты, они вообще не понимают, что происходит. И есть Кудрин, тут больше здравого зерна, который говорит, что надо сокращать государственные расходы радикально, урезать социалку. В этом есть правда, но даже он не предлагает никаких коренных реформ.

Собчак: То есть вы, скорее, за Кудрина, чем за Глазьева.

Энтео: Безусловно. Но Кудрин сам кейсианец, а я далек от этого, я за австрийскую экономическую школу, я считаю, что сегодня русские люди, если хотят присоединиться, например, ко мне, они должны взять Библию, может быть, томик Блаженного Августина и труды основателя австрийской экономической школы Мизеса Хайека.

Собчак: Смотрите, чтобы вложиться в следующую кампанию, вы через 10 лет мечтаете стать политиком, надо уже сегодня подумать, как я понимаю, и вы собираетесь это делать, о бизнесе, который у вас будет. У вас есть какие-то наметки, каким вы займетесь бизнесом, чтобы спонсировать вашу будущую политическую деятельность?

Энтео: Будем думать. Для того, чтобы спонсировать, можно самому чем-то заниматься, можно общаться с бизнесменами и объяснять им, что…

Собчак: Вы говорили, что будете сами, что от спонсоров устали. Это какой будет бизнес?

Энтео: Я такой человек, что я хочу сначала достигнуть чего-то, а потом говорить.

Собчак: Так а чего достичь вы хотите? В каком бизнесе?

Энтео: Дело не в бизнесе.

Собчак: Подождите, мы уже выяснили, что через 10 лет вы будете политиком. Для того, чтобы на эту гору, на эту вершину попасть, на этот политический Олимп…

Энтео: Для этого нужны деньги.

Собчак: Спонсоров вы не хотите, Кремлю продаваться вы не хотите.

Энтео: Для этого нужны идеи.

Собчак: У вас идей таких нет пока?

Энтео: Для этого нужны идеи, чтобы стать политиком, а не деньги.

Собчак: Но деньги тоже нужны. Без денег вы предвыборную кампанию ни на каком уровне все равно не сделаете. Может быть, вам не нужны миллиарды денег, но какие-то вам понадобятся. Вы на чем их будете зарабатывать? Вот просто интересно.

Энтео: Я не знаю, посмотрим.

Собчак: То есть пока на эту тему идей нет. Хорошо. Вы такой нарочито спокойный сегодня, это у вас уже какой-то новый имидж или просто не спали, не выспались?

Энтео: Вы плохо меня знаете просто.

Собчак: И еще один вопрос к теме того, как вы выбираете различные мероприятия. Или выбирали. Ваш интерес привлекают, это уже заметили многие, какие-то яркие пиар-события. При этом есть движение, не знаю, знаете вы о нем или нет, «Сорок сороков». Знаете такое движение? Оно вступает в конфликты с местными жителями, выступающими против строительства новых церквей. Например, в парке Торфянка. Почему вы не участвуете в этих акциях? На мой взгляд, для православного человека вот тема, которую надо поддержать.

Энтео: Мы этим занимались еще задолго до движения «Сорок сороков», ходили по муниципальным слушаниям за строительство новых храмов, отбили не один храм. На Торфянке, безусловно, я тоже был. Но когда я увидел, что есть замечательные ребята, которые этим занимаются, пусть.

Собчак: Вы когда это увидели? Давайте восстановим события. Просто прошлым летом «Сорок сороков» били местных жителей в этом самом Торфянка ровно в тот момент, когда вы очень громко под камеры громили выставку Вадима Сидура в Манеже. Это происходило ровно в одном временном отрезке.

Энтео: Левый либеральный взгляд может именно так все это описать, а кто-то может сказать, что люди Россию спасали.

Собчак: Это было именно так. то есть вас оскорбила какая-то голая пиписька на выставке этого Вадима Сидура…

Энтео: Нет, меня порнографическое изображение Иисуса Христа оскорбило, Ксения.

Собчак: Но все равно оскорбило больше, чем то, что в это время, например, в Лефортово сносили здание госпиталя с домовой церковью, в которой молилась аж святая преподобномученица княгиня Елисавета Феодоровна. И это вас тронуло гораздо меньше, чем нарисованная Сидуром пиписька.

Энтео: Понимаете, во-первых, я об этом писал…

Собчак: Да что значит — писали! Вы в этот момент дрались с ментами под камерами и пытались разрушить какие-то там экспонаты. В этот момент разрушали, это уникальное было событие, уникальную церковь. Впервые с 1972 года разрушали церковь, святое место для вас, православного человека. Сейчас там, если вы не знаете, построили бизнес-центр. А вы об этом писали. Почему же вы не были там вместе с этими камерами и не отстаивали этот храм?

Энтео: Возможно, я просто не вникал глубоко в тему.

Собчак: Вадима Сидура или в «Идеального мужа» Богомолова вы вникли по самое, понимаете, не балуйся.

Энтео: Потому что для меня это был серьезный вызов, когда в театре города это происходило…

Собчак: А церковь, впервые уничтоженная с 1972 года, — это не вызов для вас?

Энтео: Знаете, если бы я знал об этом, возможно, я пришел туда.

Собчак: Как же вы это пропустили?

Энтео: Вы мне об этом не сказали.

Собчак: Вы же сами сказали — я об этом писал. Или вы не об этом писали?

Энтео: Я писал, что есть такая проблема. Но то, что она конкретно решается в какой-то момент — я думаю, я этого не знал.

Собчак: Это странная логика — тут вам помешали никчемные ненужные экспонаты…

Энтео: Вездесущ и всемогущ только Господь Бог. Это не какие-то экспонаты, это попрание самого главного, что есть в нашей жизни.

Собчак: Вы чувствуете свою личную ответственность христианина в том, что пока вы были заняты непонятно чем, снесли церковь, и сейчас там стоит бизнес-центр. Это разве не попрание христианства.

Энтео: Ваша эта левая агенда мне понятна.

Собчак: Какая моя левая агенда? Это ваша церковь, я не хожу в церковь молиться, вы же туда ходите.

Энтео: Зачем вы, скажем, занимаетесь просветительской деятельностью, если тут дети в детдоме есть? Это смешной разговор, это называется подмена тезисов.

Собчак: Нет, секунду. Есть приоритетное направление для, не знаю, либеральных людей, для правых людей, для христиан.

Энтео: Я считаю, что то, что было в Манеже, — это вообще самое главное приоритетное направление в современной России.

Собчак: Это важнее, чем снос церкви? Я просто хочу это услышать.

Энтео: Я не думаю, что это было в один день.

Собчак: Это было в одни и те же даты, в один и тот же месяц. Вы не приехали ни разу в Лефортово, вас не было там ни разу.

Энтео: Значит, у меня не было информации о том, что там происходит.

Собчак: Подождите секундочку. Вы — христианин, человек, который этому посвящает свою жизнь, на тот момент вы посвящали себя целиком движению «Божья воля». И вы даже не знали о том, что в Лефортово сносят церковь и строят бизнес-центр на ее месте. На выставку человека, про которого я, например, узнала только благодаря вашему приходу туда, вы почему-то знали. Вам не кажется, что это странно?

Энтео: Нет, не странно, абсолютно.

Собчак: Как это не странно-то?

Энтео: Вы хотите услышать объяснение?

Собчак: Да, давайте.

Энтео: Я считаю, что моего Господа, святыню, его образ оскверняли, ритуально выставили на показ, на посмешище на главной выставочной…

Собчак: Это мы уже все слышали, у меня вопрос в другом. У меня вопрос приоритетов. Вот если бы вы знали про то, что в Лефортово сносят эту уникальную церковь…

Энтео: Это не моя зона ответственности.

Собчак: А, то есть ваша зона ответственности — это под камерами кричать «Богохульство!»?

Энтео: Моя зона ответственности — чтобы в общественном пространстве Российской Федерации, как, наверное, и у многих других людей, которым не все равно, не было публичного богохульства.

Собчак: Чья зона ответственности в вашем понимании — снос домовой церкви?

Энтео: Ксения, есть правящий архиерей, это его зона ответственности.

Собчак: То есть этим пусть занимаете архиерей, а я буду заниматься Вадимом Сидуром.

Энтео: Да.

Собчак: Спасибо, мне все ясно. Мы вам дарим эту книгу, раз уж вы так любите современное искусство и подобные выставки, чтобы вы уже стали экспертом, потому что, действительно, сколько там этих церквей еще по России — сноси не насносишься, а вот выставки — это важная вещь. Поэтому вы разберитесь. Книжка называется «Современное искусство в деталях…». Почему вы спрятали там? Там ничего богохульного нет. «…или почему пятилетние дети не могут повторить этого». может быть, вы прочитаете и поймете, что современное искусство все-таки по сравнению со сносом действительно важных исторических церквей требует не меньшей вашей озабоченности.

Энтео: К сожалению, не могу вам в ответ подарить Библию, думаю, она у вас есть. В этой книге все ответы.

Собчак: Есть. Спасибо большое.