Жизнь и судьба «Лени — нашего президента»

2010 год. Этим веселым карнавальным жестом Леонид Николаев отрекается не только от своей прошлой жизни, но и от своего настоящего имени. Надев на голову шутовской колпак в виде синего ведерка, офисный клерк становится кем-то вроде юродивого.

Леонид Николаев: «Если бы я вышел на консервативное мероприятие с плакатом, то да... А с синим ведром я — Леня ***, когда с синим ведром на голове».

Светлана Николаева, мама Леонида: «Знаете, получилось так, что я не знала об этой акции с ведерками… И мне брат его сказал – ты знаешь, что такая вот история произошла. Я нашла это в интернете, и я была в шоке».

 

Игорь Николаев, брат Леонида: «Было ощущение, что он одумается, был такой формат, что он как бы заблудился, что это что-то такое подростковое, но он одумается. То есть понимание того, насколько это для него было серьезно и обдуманно, приходит только сейчас».

Он бросает работу и сбегает в Питер, даже не столько от грозившего ему административного ареста, сколько от уготованной судьбы. Ипотека, Турция, Ашан — это уже не про Леню. Теперь вся жизнь подчинена борьбе. Инаугурация названного президента проходит в конспиративной квартире.

—  Он выглядел всегда как путинский менеджер.

—  Готовый работать за бабло.

— Но, видимо, маска эта с него сползает, сейчас она будет с него сползать.

— И теперь я ушел в подполье. И конечно вот так бросить все… ну, я немножко все еще в шоке нахожусь.

Это похоже на пересмешничество в духе символистов прошлого века, которые проводили выборы в обезьянью палату. Вообще «Война», сколько бы ни говорили о влиянии на группу французских леттристов, — явление исключительно русское. Ученик Лотмана Плуцер-Сарно — это режиссер-постановщик бахтинского карнавала. Диванный философ Воротников. И Леня — шут, которому дозволено все. А все вместе они – бродячие артисты-скоморохи. 
 

Владимир Телегин, фотограф: «Война»  же жила у меня долгое время. И жить с «Войной»  —  это испытание. У меня маленькая квартирка и три взрослых человека плюс ребенок —  это сложно. Так вот Леня, он пытался минимизировать какие-то беспокойства для хозяина, для меня. И мытье посуды, и уборка квартиры, и вынос мусора — это все было ленино. Леня не пил, кстати, вообще. Хотя ребята алкоголь добывали, и я там с Олегом выпивал. Леня — нет, никогда. Он всегда был при каком-то деле. Какая-то у человека была сверхзадача.

Самая известная акция «Войны» — пародия на российскую вертикаль власти. Символическое воссоединение Эроса и Тонатоса в ночном небе над Невой. «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа...».

 
Любовь Беляцкая, владелец книжного магазина: Там помимо *** на самом деле должна была быть надпись «Плен внизу», ее рисовало еще четыре активиста. Но это не получилось, потому что охрана моста сбила девочку. Там в основном были только мальчики, и вот девочка рисовала одну из букв, и так как она оказалась самым слабым звеном, естественно охранники кинулись на нее. А Леня был неподалеку, он ее отбил, она убежала, а самого его задержали. И это, конечно, еще раз нас всех убедило, что Леня — герой, героический человек.

С этого момента Николаев становится заложником радикального акционизма. Назад пути нет, каждая следующая акция должна быть ярче и смелее предыдущей. За короткий отрезок времени он проделывает путь от участника митинга в поддержку телеканала «2x2» до уличного партизана.
 

Роман Доброхотов, журналист: «Леня был одним из самых рассудительных людей и активистом. Здравый смысл в каком-то смысле сам по себе оппозиционен, особенно в России. Поэтому если быть последовательно честным, то ты автоматически становишься радикальным оппозиционером».

Самая первая лёнина акция с ведерками задала тон для последующих митингов оппозиции, можно сказать, подарила рассерженным горожанам язык, на котором они общались с властью. А вот дальше пути художника и толпы разошлись. Священный огонь революции, который Леня, назвав себя Прометеем, как дар понес людям, довольно быстро погас: жечь автозаки оппозиция была не готова. 

Игорь Николаев, брат: «Я спрашивал у него, понимает ли он, что когда по нашим федеральным каналам скажут, что это был враг государства, фашист, анархист и антихрист, и что он сделал это для того, чтобы развалить нашу страну, будут ли ему плевать в спину всем народом сообща? Конечно, будут. И он это понимал, что так устроена масса людей. И я задавал вопрос: почему тогда ты это делаешь для этих людей? Но сказал так: по-другому я не смогу жить, просто не могу – и все».  

Ника, бывшая девушка: «Никогда в жизни меня никто так крепко не обнимал. Это невозможно забыть такие вещи — женщины это не забывают».

 

Светлана Николаева, мама: «Конечно, каждая мама мечтает, чтобы ее сын сидел рядом, плодился, размножался, работал на безопасной работе — что же я, какая-то другая? Нет. Но у человека есть право на его путь».

Ника, бывшая девушка: «Пытался достичь абсолютно какого-то одиночества. Никаких привязанностей, никаких зависимостей. Мы расстались по его инициативе, скажем так».

Николаева легко представить среди литературных персонажей Чернышевского и Тургенева. Его, как кочевника, ничто не держало, все личные вещи помещались в рюкзак. Он в любой момент был готов исчезнуть в предрассветном тумане Петербурга и всплыть где-нибудь в Подмосковье в образе электрика Васи. 
 

Марина Ахмедова, журналист: «Леня работал простым монтажником. Жил где-то в строящихся домах с бригадами рабочих, они называли его Вася, они не знали, кто он. Жил как обычный человек. И там он получил кличку «чокнутый». Потому что он вел себя не так, как они. Он не ел «доширак», он не пил пиво, он вообще не пил. Он замачивал себе гречку и ел только ее. Те деньги, которые он зарабатывал, он копил. Он мне говорил, что знаешь, если я куплю себе клубнику, я себя потом за это съем».

Ника, бывшая девушка: Он разошелся с ними в позиции с Украиной, аннексия Крыма, войны на Донбассе. Он, конечно, мог мириться со многими их убеждениями — и с левым, и с советским бредом, и с тем, что они воровали. Но в позиции к войне — это сразу резко нет, он расхотел с ними сотрудничать.

Светлана Николаева, мама: «В один из последних разговоров он сказал, что мог бы жить в Украине. Буквально может быть за неделю до того, как все это случилось, я ему писала: ты посмотри повнимательней, куда-то конечно надо двигаться, но ты изучи вопрос».

За годы, проведенные в подполье, он научился с легкостью перевоплощаться. Жил по поддельным документам, представлялся разными именами и часто менял внешность. И это самозванство, как и юродство, имеет глубокие корни в русской истории. 

Светлана Николаева, мама: «Когда я позвонила уже в Домодедово, спросила, есть ли у вас погибший, лежит ли, мне сказали, что да, такой есть. А она: вы кто? Он же опознан под другим именем. То есть для меня это была…и была какая-то надежда —  вдруг это действительно не он, вдруг это… Были разные мысли — может «Война» что-то, может Олег придумал какую-то адскую акцию».

Говорят, в сентябре Леонид Николаев готовил художественную акцию с рабочим названием «Вознесение». На ее проведение не хватало каких-то 30 тысяч рублей, которые он надеялся заработать, опиливая деревья в садовом товариществе.

Светлана Николаева, мама: «Не доходит, наверное, в полной мере и слава богу! Пусть потихоньку… Я даже первое время письма писала на почту – думала, а вдруг?»

Он не гнался за признанием и успехом. Ему вообще было чуждо все мирское и преходящее. Николаев умудрился прожить три разных жизни —  менеджера, бунтаря и человека под другим именем.
 

Грязев Андрей, режиссер: « У него всегда была привычка: когда заваривал чай, первую заварку на глазах у всех он просто брал и выливал, что вызывало абсолютный шок у окружающих. На что он всегда говорил: самая вкусная — это вторая. Потом третья дает какие-то более глубокие оттенки, чай становится вкуснее, мягче. А десятая —  еще лучше. «Война» никогда не заканчивается. Для меня он не ушел. Для меня по крайне мере он остается в документациях, в архивах. Его всегда можно оживить каким-то новым продолжением».

«Живи, как пишешь. И пиши, как живешь». Николаев исполнил завещание русских классиков. Его жизнь — это и есть русская литература.