Секретные документы: что нужно знать о сотрудничестве РПЦ и спецслужб

Несколько недель назад хор Сретенского монастыря выступал на дне чекиста в Кремлевском дворце, посвященному 100-летию создания органов госбезопасности.

В истории церкви и наследниц ЧК за этот век чего только не происходило. В том числе и Сретенский монастырь когда-то был разогнан. Его монахов сотрудники госбезопасности в 1920-е казнили и ссылали. Прямо на территории бывшего монастыря чекисты проводили расстрелы. Вычищенные от классовых врагов кельи они заняли сами: будто в качестве злой насмешки здесь появилось общежитие НКВД.

Теперь у монастыря новая жизнь, общая с ФСБ. Монахи со сцены поминают сотрудников органов, уничтожавших церковные обители.

Вскоре духовный союз церкви и органов безопасности совсем перестанет казаться парадоксом. Хотя еще недавно именно церковь была местом, где люди пытались спрятаться от лжи и лукавства советского строя. А теперь она стала одной из идеологических опор новой власти, оправдывая ее всегда и во всём. Кажется, теперь впору прятаться от лукавства церкви. Как же вышло, что церковь превратилась из места, где ищут правду, в механизм, обслуживающий государство?

Сейчас ответить на это лучше всего может история жизни одного человека — священника Глеба Якунина. Это он раскрыл документы, о которых сейчас не принято вспоминать — как КГБ фактически управляла церковью. Якунин призвал иерархов к покаянию, чтобы церковь зажила с чистого листа. Но всё случилось по-старому: вместо неудобных разговоров Якунина расстригли и подвергли анафеме.

Три года назад Якунин скончался в Москве без права быть отпетым Русской православной церковью, за перемены в которой он боролся на протяжении 30 лет жизни.

И новая страница в истории православия так и не откроется, оно так и останется советским, пока церковь не ответит на вопросы, которые поставил Глеб Якунин, и документы архива пятого управления КГБ — отдела по курированию религии.

25 лет назад сюжет о КГБ и церкви можно было увидеть на центральном телевидении. Автор одно из них — Татьяна Миткова, нынешний заместитель гендиректора НТВ. На кадрах у дверей архива КГБ можно увидеть священника Якунина.

Но те события уже сами архивировались. Чтобы убедиться, что такое было возможно, следует идти в библиотеку и читать газетные подшивки, осевшие в глубине фондов.

Самая популярная газета начала девяностых — «Аргументы и факты», 30 миллионов экземпляров еженедельно. Одна из центральных рубрик — «Стук, стук, стук — я твой друг», посвященная документам, разоблачавшим тайных агентов КГБ.

Ирина Карацуба, кандидат исторических наук: Из этих документов выяснилось, что все высшие иерархии РПЦ МП тесно сотрудничали с органами. У всех у них были оперативные клички. У Алексея Ридигера, патриарха Алексия II, была кличка Дроздов. А у патриарха Кирилла была кличка Михайлов.

Из архива пятого управления КГБ, январь 1973 года:

«В Таиланд и Индию для участия в работе Всемирного совета церквей выводились агенты органов КГБ "Магистр" и "Михайлов". Данные агенты оказывали выгодное влияние на работу Совета и представили материалы, представляющие оперативный интерес».

Публицист Александр Невзоров стал главным разоблачителем РПЦ. Хотя это лишь детали. Невзоров не изменил себе в циничности, и неважно против чего ее направляет, а Глеб Якунин так и умер, не изменив образу наивного правдоискателя.

Георгий Эдельштейн,  священник русской православной церкви: Почему он пошел в церковь? Потому что он надеялся, что там говорят правду. Государство изолгалось. Глеб очень тяжело, тяжелее, чем я или отец Александр Мень это переживал. Мы каждый раз беседовали, он говорил: “Но это же ложь! Как же так, так нельзя!” Мы ему говорили, успокойся, все врут. А он требовал правды. Всегда и от всех.

В молодости Глеб Якунин западные пластинки, играл на саксофоне, одевался, как типичный стиляга. Дальше, по всему, ему полагалось стать шестидесятником. Но в институте он познакомился со сверстником Александром Менем – которому было суждено стать самым гуманистическим пастырем в новой истории православия

К 28 годам Якунин был рукоположен в священники, и вскоре стал еще более истовым верующим, чем сам Мень. В 1965 году он становится соавтором революционного послания патриарху о необходимости перемен в церкви. Идею того письма обсуждали самые смелые и искренние священнослужители, но постепенно все, включая Меня, от него отказались кроме Якунина и Николая Эшлимана. Под их именами письмо и вошло в историю.

Прочитав письмо Якунина-Эшлимана, Александр Солженицын упрекнул себя, что сам раньше не написал того же. Но в СССР все отступились от письма и его авторов.

Ирина Карацуба, кандидат исторических наук: Вот этим лукавством и соглашательством со злом ты никого не спасешь.Что хорошо показала история Русской православной церкви после покаяния Сергия 1927 года гонения продолжались, убийства продолжались, никого он не спас. Себя он спас только этим.

К словам о достоинстве церковь прислушалась по-своему. За то, что Якунин настаивал на праве свободно молиться, его отстранили от службы. А через несколько лет при полном молчании священников, Якунина арестовали — и отправили сначала в тюрьму на Урал, потом еще севернее, в Якутию. Православная церковь по поручению КГБ вслед за приговором властей тоже осуждала заключенного.

Из архива пятого управления КГБ:

«В целях упреждения экстремиста Якунина и его единомышленников по поводу их обращения с требованием либерализации религиозной жизни в СССР через возможности пятого управления КГБ осуществлена пресс-конференция митрополита Ювеналия и Филарета. Священнослужители критически рассмотрели обращение Якунина и его связей»

Документ о себе, как и многое другое, Якунин нашел в архиве КГБ. Но прежде того 12 лет провел в тюрьмах и ссылках. Началась перестройка, Якунина выпустили. И теперь КГБ также, как когда-то, приказывали церкви изгнать его, теперь так же приказали его вернуть.

На волне перестройки Якунина сперва избирается депутатом верховного совета СССР, а затем и депутатом Госдумы.

В 1991 году он становится членом комиссии по расследованию дела ГКЧП и на несколько недель получает доступ к архивам госбезопасности. Собирая документы о том, как иерархи РПЦ безукоснительно подчинялись приказам, в том числе рассказывая на западе о том, что в СССР нет религиозной несвободы.

Архив пятого управления КГБ:

«В США выехал агент "Святослав". Святослав в целях опровержения злобной пропаганды о положении церкви в СССР провел ряд пресс-конференций, имел встречи с некоторыми видными церковными деятелями США, а также нанес визит генеральному секретарю ООН»

Агент Святослав — это Никодим Ротов, учитель действующего патриарха Кирилла.

Елена Волкова, доктор культурологических наук: Для общества нужна правда. Эту травму пытаются пережить, замалчивать, замалчиванием тех, кто предавал, тех, кто сажал, а церковные иерархи же не просто шампанское пили, как Алексей Симанский, который очень любил шампанское на кремлевских приемах. Они же людей сажали, понимаете. И это всё должно быть открыто — мы должны узнать, кто был кто.

Церковь так и не захотела ответить на эти вопросы. Вместо этого работу комиссии пришлось срочно сворачивать по требованию патриарха.

Вслед за этим патриархия во второй раз (уже, вероятно, по сугубо личной воле) лишает Якунина сана, а спустя несколько лет и вовсе объявляет ему анафему. Ровно через 100 лет после того, как дореволюционная церковь осудила толстовщину.

Но с начала скандала, церковь делала вид, что другой путь – молчание. Зато Никита Михалков, пока у него еще не было блога «Бесогон», взялся защищать РПЦ по телевизору. И показал тогда репортаж Митковой митрополиту Питириму, которого в сюжете называют агентом аббатом.

Михалков: Я хотел бы в первую очередь, чтобы в как-нибудь это прокомментировали.
Митрополит Питирим: Но честно вам сказать, я не испытываю ни желания, ни чувства необходимости.

Ни желания, ни чувства необходимости у церкви за 27 лет так и не возникло.

Яков Кротов, священник Украинской автокефальной православной церкви: И в наши дни Многие приличные люди, рассуждают, что, если церковь – это крупное религиозное явление, то его следует контролироват. Государство имеет право – сокращенно ГИП – государство имеет право. Мы живем в стране, где диктатура КГБ, Лубянки, в наше время сотрудничать с КГБ это почетная обязанность любого российского жителя.

Якунин пережил и тюрьму, и советскую безнадегу, чтобы в конце жизни увидеть, как услужливость и корпоративный конформизм все равно сильнее правды и веры. Идеалист в таком мире всегда будет смахивать на чудака.

Фото на обложке: Дмитрий Духанин / Коммерсантъ