Самшит happens: почему исчезновение реликтовой рощи грозит постолимпийскому Сочи сходом селевых потоков

Павел Лобков: 15-20 тысяч лет назад здесь не менялось вообще ничего. Не менялось до тех пор, пока Россия не приняла у себя Олимпиаду 14-го года.

2012 год. Разгар олимпийской стройки. Потом эту стройку облагородят газонами и привезут сотни тысяч растений, скупив весь материал из питомников от Испании до Италии. А по местным официальным каналам вовсю рекламируют туристические достопримечательности, которых, в общем, уже не было.

Выдержали ледниковый период, не выдержали Олимпиаду: почему окончательно погибла самшитовая роща в Сочи

Здесь и сейчас

02:33

Павел Лобков: Раньше в этом лесу было очень темно, потому что первый ярус его составляет тис, больше на территории нынешней России он нигде не встречается. Это огромное хвойное дерево, котороедействительно сохранилось здесь, и оно нетронуто. Все, что вокруг — это мертвые деревья. И поэтому из слова «тисо-самшитовая роща» слово «самшитовая» можно вычеркнуть.

На кадрах, снятых в прошлом году, две гусеницы самшитовой огневки дерутся за последний недоеденный лист в роще, пережившей ледниковый период. Теперь тут их не найти, потому что съели они все до последней почки. А бабочки улетели вверх, — в Адыгею и Краснодарский край. Олимпийский аврал принес в Сочи настоящее биологическое оружие.

От этого борьба с видом затруднена, потому что мы одномоментно имеем и гусениц, и куколок, а как правило, препараты действуют только на один вид.

Пять лет назад, осматривая привезенные декоративные самшиты, ученые обратили внимание на странные повреждения листьев импортных кустарников. Но до триумфа всего два года, трамплины недостроены, а вы тут со своими погрызами, — отвечал «Олимпстрой».

Наталья Карпун, научный руководитель института цветоводства и субтропических культур: У нас практически в городе, вот агрономы говорили так: «самшит съели- слава Богу. Мне не надо за ним ухаживать». И вот 15-ый год, он был достаточно теплый. То есть вот практически частично у нас даже развилось четвертое поколение. Четыре поколения, сами представляете. А плодовитость у нас там достаточно хорошая. В районе 500 яиц. Класть-то мы будем на каждый листик. Качественно и хорошо. Гусеницы молодые практически незаметны.

Через три года, когда огневка сожрала почти все тревогу подняли соседние с Сочи районы. Им-то от олимпиады ничего не досталось, кроме гусеницы. Теперь огневка уже глубоко в горных ущельях

Дарья, местная жительница: Эти деревья росли еще тогда, когда Ясон плавал со своими аргонавтами за золотым руном. Когда в этом году я прошла в середине июля по гуамскому ущелью и увидела ущелье залепленным этими гусеницами, невозможно было пройти, все было в паутине, всё в гусеницах. Туристы шли, обмахивались ветками, чтобы хоть как-то можно продвинуться.

Начинаются лихорадочные поиски хищника, который мог бы спасти оставшуюся одну десятую процента реликтового леса. Идеальным кандидатом признана паразитическая оса, и только в 2015 году заключен первый контракт на ее выращивание на три с половиной миллионов рублей. Она должна была откладывать свои яйца в гусениц и уносить в гнезда. Но все впустую — огневки проявили олимпийскую стойкость

Максим Лянгузов, фитопатолог Сочинского национального парка: Где-то была эффективность, наверное, 1-5%, от всех гусениц составляло максимум 5%.

Павел Лобков: То есть, она невкусная?

Максим Лянгузов: Она сама ядовита, то есть она, за счёт именно самшита, она напитывалась алколоидами, которые являются ядовитым ферментом, что отпугивает всех насекомых, всех птиц.

Всю научную карьеру Борис Борисов посвятил экологическим способам борьбы с вредителями. В Сочи его позвали, когда почти все было кончено. Буквально по метрам, на животе он ползал по остаткам самшитников, чтобы найти магическую пулю, — грибок, который поразит олимпийскую бабочку. Десятки проб и ошибок. Наконец, после полугодовой круглосуточной работы препарат, кажется, готов. Борисов с улыбкой позирует с первыми образцами, которые заливают в опрыскиватель. Кажется, победа не за горами.

Борис Борисов: В лабораторных условиях то, что мы обработали в полевых, сработало все великолепно. Но на следующий день пошел страшный ливень, и все, что мы внесли, суспензии споровые эти, все это накрылось, к сожалению. И потом на протяжении 2015 года, это был страшно дождливый год, против нас работал, дожди практически каждый-каждый день.

Павел Лобков: Большая белая канистра — это, по сути дела, единственное средство, которым можно победить самшитовую огневку. И для того чтобы найти в почве этот грибок и опробовать его в лаборатории, понадобилось примерно 5 лет.

По закону в национальных парках вообще нельзя применять никакие средства борьбы с насекомыми, поэтому власти выделили экспериментальный участок. Здесь вдоль дороги еще можно видеть зеленый самшит: гусеница отступила, но не вся — потомство этих двух личинок на следующий год доест и эти кусты.

Павел Лобков: И такое существо может переработать в день целую ветку, то есть ей целой ветки достаточно для одного дня. И в принципе, так нужно обработать каждый куст на всём Северном Кавказе, вплоть до отрогов Кавказских гор в Адыгее и в Абхазии. Но понятно, что с этой штукой далеко в горы не зайдёшь, поэтому всё равно удастся сохранить только часть популяции дикого самшита.

Но стоит отойти буквально десять метров от дороги, и там — привычная картина, сухие трехсотлетние самшиты. Потому что рельеф тут сложный, и обязательно где-то одной бабочке удастся отложить яйца. А значит, уже через сорок дней она пожрет и чудом сохраненное.

Спустя три года Наталья Карпун показывает книжку с картинками. Вместе с пальмами завезли огромных жуков, выедающих сердцевину, на каштаны напала орехотворка, и она уже в неприступных горах.

Илья Замесин, активист «Экологической вахты по Северному кавказу»: Раньше лосось сюда на нерест заходил, я рыбак просто, специалист, знаю, в этом плане, что, лосей ловили огромных, сейчас форельку вот такую не поймаешь — нет ее, она в этой воде жить не может, вообще никак.

Павел Лобков: А почему? Из-за селевых потоков?

Илья Замесин: Из-за того, что город в Красной Поляне выстроили целый! Там же канализация идет. То, что там говорят, что она очищается и все — ну как можно очистить, вот они моются шампунем, Fairy, все вот это вот, все эти химикаты идут, это же не очистишь — это все идет в реку, а рыба-то чувствует.

Село Ахштырь, в котором живет Илья, оказалось в центре стройки века. Рядом — железная и автодорога на Красную поляну, на берегу ручья — уже привычный мертвый самшитовый лес. Дом его соседа, Александра Коропова, вовсе оказался на территории национального парка — как говорится, не трясите бумажками о собственности. Но ни из вагона «Ласточки», ни с автострады жертв олимпиады не видно — так же как и ее последствий

Илья Замесин: Эрозия, ослабление почвы, там огромный оползень, сель сошел. Это все из-за того, что просто выпилили наверху. И здесь на виду, где вы поедете на машине, а там наверху выпиливается и все.

Но это только начало, и, как говорит эколог Анатолий Кудактин, самшитовая огневка — это первая ласточка. Следующими падут каштаны, сгниют их корни, и ничем не сдерживаемая глина пойдет селевыми потоками на олимпийский Сочи.  

Анатолий Кудахтин, эколог, доктор биологических наук: Это поползет весь склон, а там миллионы кубометров поползут. Вот это самое страшное. Бетон накатали, но бетон — это временное явление, порода все равно начнет ехать. Потом, скальпированные склоны — это другая форма стока воды, то есть когда дождь падает, почва задерживает, деревья задерживают и вода уходит медленно. Сейчас же, когда голые склоны, то вода уходит мгновенно.

За день бригаде Максима Лянгузова удалось спасти пару квадратных километров самшита, на котором еще можно рассмотреть зеленые листья. И, как писали в советских газетах, на базу лесники возвращались с чувством выполненного долга. А назавтра пошел дождь и смыл чудодейственный грибок. Можно начинать сначала