Мечтают ли андроиды о зарплате

Здесь знают, как раскрасить нейроны в разные цвета, а потом наблюдать, как они передают сигнал в человеческом мозге. Здесь могут заставить машину двигаться как живое существо. А потом могут взять и выложить тысячи лекций онлайн совершенно бесплатно. Это Масачуссетский технологический институт (MIT) в Бостоне, США.

Кто-то вспомнит, что здесь американцы создали первые стратегические ракеты и радары. А кто-то — что отсюда вышел Intel и Нуам Хомский. Но для тех и других MIT — один из лучших университетов мира, и в России сейчас делают свой MIT.

Русский MIT будет в Долгопрудном, в 18 километрах от Савеловского вокзала. На самом деле, это МФТИ, Московский физико-технический институт. По легендарной системе после второго или третьего курса студенты на электричках  уезжали из МФТИ  на базе научных институтов Академии наук. Именно из-за этой системы обучения Физтех и стал одним из сильнейших ВУЗов страны.

Нобелевским лауреатам Льву Ландау и Петру Капице нужна была своя научная империя вне идеологии и партии, и они построили её в Физтехе. Но для института уровня MIT система МФТИ не подходит — решили в Министерстве образования. И теперь МФТИ переделывают: вкачивают миллиарды рублей, приглашают крупнейших ученых, строят новые лаборатории и корпуса. Но недавно что-то пошло не так.

Преподаватели взбунтовались: одни сотрудники уволились, другие стали писать письма протеста. Максим Балашов, профессор кафедры Высшей математики МФТИ, рассказывает:

Постоянно какие-то манипуляции делаются с этими указами, постоянно пытаются по-новому посчитать, постоянно что-то мухлюют. У меня желание руководить чем бы то ни было в МФТИ пропало. Отношение просто безобразное.

Вдруг за вывеской инновационного ВУЗа в российском MIT — обычная русская коррупция и никаких четвероногих роботов, даже несмотря на вложения в миллиарды рублей? И вместо студенческого «коси и забивай» напротив здания администрации нужно писать «откат и распил»?

Научный сотрудник Юрий Стебунов показывает лабораторию нанооптики и плазмоники МФТИ. Здесь он с коллегами придумал технологию, которая в будущем может помочь победить рак или ВИЧ:

Этот биологический сенсор на основе поверхностного плазмонного резонанса.

Главная часть биосенсора — биоматериал вроде ткани, фермента или бактерии, к которому на пластинку подсаживается нужное соединение.

Снизу на пластинку падает луч, который отражается, а затем фиксируется детектором. И по отражению можно судить о том, что происходит на этой поверхности.

Вещество попадает на биосенсор и его фотоны входят в резонанс  с электронами биоматериала — примерно так прыгун в воду балансирует на трамплине перед прыжком. Ученые фиксирует колебания этого мостка под давлением и по этому резонансу делают вывод о взаимодействии вещества и биоматериала.

Это позволит изменить процесс разработки лекарств. С их / сенсоров / помощью можно определить эффективность, токсичность лекарств на доклинической стадии, без работы с животными и людьми.  Это позволит разработать лекарства от тех заболеваний, которые пока считаются неизлечимыми.

Начальник лаборатории Алексей Арсенин объясняет, что все это сделано самими выпускниками Физтеха, которые могли бы уехать, но остались:

Аспирант Юрий Стебунов мог запросто уехать на Запад. у него были конкретные предложения, в частности от ETH / высшая техническая школа Цюриха /. Дмитрий Федянин — молодой кандидат наук. Для него, безусловно, были открыты все лаборатории. Но появилась возможность ему здесь платить более-менее достойную заработную плату.

Эту достойную зарплату здесь стали платить совсем недавно, по программе Министерства образования и науки «5-100». По ней 20 ВУЗов получают в 2014-2016 годах 50 млрд рублей на всех, чтобы пять из них смогли 2020 году войти в любой международный рейтинг университетов. Директор программы «5-100» Михаил Антонов:

Всё же сверхзадача проекта получить группу глобальных конкурентоспособных ВУЗов в России. Поймите, любой рейтинг — это как пирамида. Не бывает так, что у тебя пять университетов в первой сотне, а во второй сотне — ноль. То есть чтобы иметь пять в первой сотне, мы должны иметь  15-20 университетов во второй сотне мирового рейтинга университетов.

Проектный офис следит за тем, как программу выполняют: МФТИ, например, тратит по ней около 500 млн рублей в год.  Михаил, экономист и бывший президент «Уралкалий», пытается перенести в ВУЗы модель управления из бизнеса.

— Вот вы же как раз человек из бизнеса. Насколько  университет может управляться так же, как предприятие?

— Не сильно, к сожалению. Это всегда очень тонкая политическая структура с огромным числом зон влияния, интересов.

В тонкой политической структуре МФТИ есть партия большинства и оппозиция. Большинство — это сотрудники новых лаборатория Физтеха, которые получили финансирование. Оппозиция — те, кто новых денег не увидел. Заседание координационного совета оппозиции проходит в одной и з аудиторий главного корпуса. Роман Карасёв, профессор кафедры Высшей математики МФТИ:

Я вот профессор. Оклад на ставку профессора два последних года подряд был 31 тысяча, недавно она повысилась до 49 тысяч, по-моему. Причем меня перевели на ноль — сколько-то там ставки, то есть я получаю не 49.

Манифест внесистемной оппозиции — обращение к ректору. Главное его требование — справедливая оплата труда. В майских указах президента Путина прописано, что зарпалата преподавателей ВУЗов должна в два раза превышать среднюю по региону. В планах Министерства образования и науки — повышать её постепенно, по ним в 2019 году она должна составить 133% от средней региональной. По Москве средняя — 65 тысяч рублей, значит в Физтехе должна быть — 65 тысяч.

Руководство ВУЗа зарплату повысило, но заключило с преподавателями договоры: теперь они получают не полную ставку, а только часть. Получается, ВУЗ платит, например, половину, но отчитывается Министерству о том, что план выполнен и зарплата уже 86 тысяч рублей. Максим Балашов, профессор кафедры Высшей математики МФТИ, рассказывает:

Нам постоянно руководство говорит: вы должны соответствовать уровню. С другой стороны, оно создает такие условия труда, при которых не только соответствовать нормальному уровню нельзя, а даже старый поддержать невозможно. И я поражаюсь тому, что у руководства двойная мораль: в газетах они заявляют, что всё окей, что они платят огромные деньги — но это всё слова. мы хотели бы видеть приказы. Вот это нас убедило бы, потому что слова ничего не стоят, они могут быть самыми разными.

Открытое письмо ректору уже подписали около ста преподавателей, но их протест не был бы таким резонансным, если бы его не поддержали академики. Михаил Фейгельман помнит, что МФТИ всегда существовал вопреки образовательной системе, и студенты учились у ученых. Сейчас академики стали не нужны, в МФТИ набрали своих ученых исследователей — но они не преподают.

Если строится, как они там любят говорить. Что мы, мол, MIT. Они очень любят сравнивать себя с MIT. Нам вот тут только лаборатории не хватает, сейчас заведем лабораторию — и будем похожи. И ни на секунду не задумались о том, что, раз уж заводят исследовательские лаборатории, неплохо было бы, чтобы люди, которые там работают, еще преподавали.

Сам Фейгельман из тех сотрудников, которые до сих пор преподают, Он работает в Институте физики РАН, то есть в той самой копии Кембриджской лаборатории, построенной специально для Капицы, и возглавляет базовую кафедру Теоретической физики в МФТИ. Но Министерство воюет против академии. Директор программы «5-100» Михаил Антонов:

Всем известно, что российская наука прежде всего сосредоточена в Академии наук, или в академиях наук. А университетская наука всегда была «вторым сортом» за редкими-редкими исключениями. Сегодня такая модель, скажем так, вызывает вопросы. Иначе не было бы реформы РАН и «5-100».

Профессор МФТИ Михаил Фейгельман рассказывает:

— Кто-то говорит о том, что в Академии науку будут развивать, а в ВУЗах — нет?

— Как же! Тут не так давно нам рассказывали, что министр Ливанов проводил собрания с ректорам некоторых ведущих ВУЗов, в котором их призывал присматривать не просто отдельных ученых, а прямо институты.

Вопрос о том, что станет с наукой в ВУЗе, где преподавателям срезают зарплаты, а ученых не заставляют преподавать, беспокоит и ученых, и преподавателей. Начальник лаборатории нанооптики и плазмоники МФТИ Алексей Арсенин говорит:

Да, слышал про это письмо. Между администрацией и преподавателями, видимо, не было должного диалога, раз доходит до того, что люди вынуждены писать письма.

Ответ могу бы дать ректор Николай Кудрявцев. Но он отказался разговаривать, предложив вместо себя заместителя по научной работе МФТИ — Тагира Аушева.  А тот, естественно, отвечает за свою, научную часть

 Ценность Физтеха заключается в том, что студенты с самых ранних курсов вовлекается в научную деятельность. Сейчас то же самое, только часть студентов имеют возможность заниматься наукой в самом кампусе. Некоторую роль играет ускорение времени: между появлением идеи и её реализацией время сильно сократилось. И даже удаленность лабораторий от студентов уже начинает играть роль.

Дело как раз в электричках: слишком много времени студенты проводят в электричках. Но раз исследования теперь в самом Физтехе появляется другая проблема: проект «5-100» предполагает финансирование всего на несколько лет, и рана или поздно оно закончится. Профессор МФТИ Михаил Фейгельман рассказывает:

Ну они же Министерство, которое выделяет финансирование на три года. Дальше сама по себе идея, что вы можете привлечь каких-то серьезных ученых, когда вы им говорите, что вообще-то весь ваш мандат на три года, а потом неизвестно что — понятно, что это курам на смех. На самом деле так не строят конкуренты MIT, простите меня. Это задача на, не знаю… Если бы у них был мандат на 10 лет —- можно было бы разговаривать.

В Минобрнауки говорят — всё просто: перспективные лаборатории найдут своего инвестора. Но даже перспективные лаборатории плазмонного резонанса для лечения рака или ВИЧ пока никому не нужны. И ученым, видимо, снова придется заняться преподаванием. Или уехать в какой-нибудь американский MIT. Начальник лаборатории нанооптики и плазмоники МФТИ Алексей Арсенин:

Горизонт наших исследований и разработок — это 5-10 лет, а если речь о таком горизонте, нашей промышленности это пока неинтересно.

Промышленность планирует на пару лет условно. вкладываться во что-то долгосрочное они просто не хотят. В России это известно: неважно, экономика или промышленность, все хотят прибыль побольше и побыстрее её отыграть. В науке такое не получается.