Как миссия ОБСЕ работает под обстрелами в Широкине

Наблюдатели из миссии ОБСЕ на востоке Украины приезжают в Широкино почти каждый день. Это одно из тех мест, где перемирием даже не пахнет, обстрелы не прекращаются, разве что идут они без гаубиц и «Градов». Я выезжаю в Широкино с мобильной группой из Мариуполя. По дороге внедорожник ОБСЕ тормозит, почти ритуальная остановка перед въездом в поселок.

В Широкино, кажется, не осталось ни одного целого дома. Пост сепаратистов пропускает нас внутрь. Тут между позициями украинских военных и бойцов с нашивками «ДНР» не более 50 метров.

- Это рынок был.

Олевский: Вот это был рынок? Ну, так еще ничего.

- У меня знакомая вот там, чуть дальше жила. Интересно, живой дом или нет. Я у нее рыбу всегда брал. Рыбачка.

 Офицер группы проводит инструктаж. Ходить самому опасно. Надо все время смотреть под ноги, чтобы не наступить на неразорвавшиеся мины или растяжки. На этой площади в апреле подорвался сотрудник телеканала «Звезда». Он зашел вот за этот павильон и прогремел взрыв.

Андрей Лунев остался в живых, в том числе, благодаря вот этим докторам-парамедикам, которые оказали ему первую помощь. Они сопровождают группу ОБСЕ в их прогулке по поселку все время.

Старший группы сегодня замглавы наблюдательной миссии ОБСЕ Александр Хуг. Сотрудники миссии терпеливо звонят командирам воюющих сторон, просят прекратить огонь. На самом деле это не помогает.

- Алло, здравствуйте. У нас здесь слышна перестрелка, слышны взрывы. Можно попросить их прекратить? Мы находимся сейчас в Широкино со стороны «ДНР».

С украинской стороны мины сейчас не прилетают, зато в соседнем дворе работает миномет и слышны автоматные очереди.

Олевский: Так себе у вас работа.

- В каком плане?

Олевский: Ну такая, нервная немножко, мне кажется.

- Зато никогда не скучно. Это улица Мира.

На востоке Украины миссию ОБСЕ часто критикуют и с одной, и с другой стороны: мол, поздно приезжают, ничего не видят и прячутся от пуль. В нашей поездке я вижу, что нет, не прячутся, только приседают. Они оставались в Широкино и ночью.

В поселке еще остаются жители, совсем немного, те, кому совсем некуда деваться, старики, которые не могут уехать сами.

Олевский: Как вы живете, когда стреляют? Страшно, наверное?

Юрий Кудинов, пенсионер: Да нет, не страшно.

Олевский: Почему вы не уезжаете?

Юрий Кудинов, пенсионер: Ну куда уезжать? Там я не знаю, получу я пенсию или не получу, потому что я еще карточку не получил в ПУМБ банк. Может, они считают погибшим, я не знаю. Пенсии не перечисляют.

Олевский: А вас как зовут?

Юрий Кудинов, пенсионер: Юрий Васильевич?

Олевский: А фамилию скажете? Чтобы мы ПУМБ банку сказали, что вы не погибший.

Юрий Кудинов, пенсионер: Я не скрываю, фамилия – Кудинов.

На войне все что-то бросают. Боевики и военные бросают друг в друга мины, власти бросают людей, люди бросают своих домашних питомцев.

Юрий Кудинов, пенсионер: Что ты подлизываешься? Хозяин бросил тебя? Две ночи у меня ночевал.

Цель этой инспекции - не просто зафиксировать факт обстрела. У Александра есть план по демилитаризации Широкино. Он хочет развязать этот узел, развести военных. Но его идеи наталкиваются на взаимные амбиции.

- Сейчас мы здесь. Тогда расположение украинских позиций где-то здесь. Это на юге. Выглядит это так. И это самая короткая дистанция между воюющими сторонами. Здесь начинается расположение украинских позиций. Вот в этой зоне никого нет. План состоит в том, чтобы отодвинуть позиции сторон от центра.

Украинская сторона требует отвести вооружение от линии фронта, сложившейся на момент подписания Минских соглашений. Зам командующий корпусом Минобороны «ДНР» Сергей Басурин настаивает на текущей линии соприкосновения. На самом деле это спор о том, кто будет контролировать приморский поселок, чья там будет власть. Разрывы смолкают только когда в поселок приезжают  российские и украинские военные из совместного наблюдательного центра контроля и координации.

Олевский: Стрелять перестают, только когда ОБСЕ приезжает?

Юрий Кудинов, пенсионер: Нет, стреляют, когда ОБСЕ уезжает. Вот сидишь и ждешь.

 Генерал Александр Ленцов, вот он, с нашивкой российского триколора, и генерал Траян из украинской армии.

- Юрий где-то здесь?

- Нет, но я могу позвать его.

- Я просто хотел выразить ему благодарность, но я могу сделать это позже. Спасибо. Итак, мы сегодня находимся в доме Юрия. Я, как всегда, хотел бы спросить, сколько времени у вас есть для нашего разговора?

- Когда все решим, тогда время и закончится.

- Очень хорошо. Я хотел бы попросить прессу подождать снаружи.

Олевский: Два крестика на шее?

Вячеслав Сниткин, командир комендантского полка ДНР: Да, два крестика.

Олевский: Ходите в церковь?

Вячеслав Сниткин, командир комендантского полка ДНР: Да, хожу. Я сам житель Донецкой области, бывший сотрудник милиции. Год назад еще был капитаном милиции, старшим оперуполномоченный отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Теперь на территории Украины объявлен в розыск по статье 260 части 5. Статья гласит – создание непредусмотренных законом вооруженных формирований.

ОБСЕ не может проинспектировать все улицы когда-то курортного поселка, на некоторых стоят танки «ДНР» и туда их не пускают. Вокруг поселка господствуют высоты, занятые украинскими военными. После короткого брифинга генералы уезжают. За ними - журналисты российского телевидения. Тишину разрывает новый залп.