«Где война, там и Россия». Рассказ трех контрактников, которые не захотели ехать в Украину

Иван Шевкунов, осужденный: Шевкунов Иван Николаевич, года рождения 1994, служил в войсковой части 22170 города Майкопа. Отсюда поехал на полигон Кадамовский Ростовской области.

Александр Евенко, осужденный: Нас силой отправили в командировку. Оттуда бежали, это не секрет ни для кого.

Иван Шевкунов, осужденный: Я считаю, это все равно братская война. И против своих же стрелять —  я не знаю, у меня рука не поднимется. Это не по-человечески, я считаю.

Сентябрь 2014 года. Ополченцы штурмуют Мариуполь, а в Ростовской области, у самой границы, около 18 тысяч российских военнослужащих проводят внеплановые учения. И днем, и ночью по федеральной трассе Дон идут колонны военной техники.
 

— Че, поехали на Украину тоже вместе с ними воевать? Каску дадут.

У многих не выдерживают нервы. Опасаясь отправки на Украину, солдаты 33 мотострелковой дивизии массово бегут с полигона Кадамовский. Только за последнее время майкопским гарнизонным судом рассмотрено 68 уголовных дел по статье «самовольное оставление части».

Александр Евенко, 35 лет, ветеран полиции и участник боевых действий в Чечне. Безупречная для контрактника биография. Что же заставило его бежать с полигона?   

Александр Евенко, осужденный: Систематические оскорбления и унижения человеческого достоинства с их стороны. Я думал и видел в жизни многое, но такого беспредела я даже представить себе не мог.

Перед интервью Евенко просит: спрашивайте о чем угодно, только не об Украине. Он единственный, с кого взяли подписку о неразглашении. Что для одних — секрет Полишинеля, для него — военная тайна. Евенко вообще не должен был ехать в эту командировку: за полгода до нее он написал рапорт на увольнение.

Александр Евенко, осужденный: Нас силой отправили в командировку. Пообещав и дав слово офицера, что после командировки мы тебя уволим. Естественно, никто своих слов не сдержал. Со слов Кенса, на то время командира бригады, что нас там вообще не было, в командировке, потому что нет приказа, и мы ездили туда без приказа. И теперь, получается, я не пойму, за что они судят людей?

Вот Министерство обороны пишет: командировочные Евенко не положены, так как в Ростовскую область официально он не ездил. И в то же время майкопский гарнизонный суд приговаривает его к году колонии за самовольное оставление полигона.

Александр Евенко, осужденный: В итоге весь процесс у меня от увольнения до первого приговора занял полтора года. Полтора года мне пили кровь, пили матери кровь. В итоге сейчас она не выдержала и с инфарктом лежит в больнице.

Посмотреть на эту историю глазами Ярослава Гашека никак не выходит: финал слишком грустный. Год колонии-поселения и мать в реанимации. Осталась еще надежда на апелляцию, которая назначена на завтра, да и та, по правде сказать, призрачная.

Александр Евенко, осужденный: Я тогда к матери пошел, вас не приглашаю. Тогда завтра на суде уже увидимся. До свидания, спасибо!

Ладно Евенко — ветеран Чечни, но вот как музыканта угораздило подписать контракт с армией, до сих пор непонятно. Александр Ененко, 22 года, студент Адыгейского института искусств и солист рок-группы

Иван Шевкунов, осужденный: За нами правда стоит, а правда всегда побеждает.

На полигоне Кадамовский Ененко провел всего один день. Этого было достаточно, чтобы оценить обстановку.

Иван Шевкунов, осужденный: Я отрицательно отношусь к этому, потому что я считаю, что это не наша война и не наше дело. И если люди даже идут туда с России, они должны идти по своему согласию и как-то это должно подкрепляться, а не так что людей загружают и везут туда как груз. Те, кто не захотели, все, кто пошли в отказ, на всех будут заводиться уголовные дела. Я ж не один такой.

Подписку о неразглашении с него никто не брал, о том, что происходит в российской армии, Евенко рассказывает открыто. Накипело.

Иван Шевкунов, осужденный: Пока не получал зарплату, меня послали в две командировки, за которые до сих пор мне не выплатили ничего. В одной из командировок у меня была травма, я потерял палец, кусок пальца — травму прикрыли.

Системой опознавания «свой-чужой» оснащен каждый военный, как правило, интуиция их не подводит. Возможно, поэтому Ененко, как самый несистемный, получил больше других — полтора года колонии. Хотя первым о вербовке заговорил не он, а Павел Тынченко. 

Татьяна Чернецкая, адвокат: На тему Украины я в первый раз узнала, услышала от Тынченко Павла. Тогда он рассказал, что были люди, которые их вербовали на Украину идти воевать незаконно.

На суде Тынченко откажется от своих слов, переложив всю ответственность на адвоката Татьяну Чернецкую.

Павел Тынченко, сужденный: Я все это обдумал и понял, что так дело не пойдет, я больше себе этим усугублю.

Татьяна Чернецкая, адвокат: К нему неоднократно приходили люди из властных структур и запугивали тем, что он получит в итоге наказание, превышающее 10 лет лишения свободы.

Понадеявшись на сделку со следствием, Тынченко прогадал: дали ему немногим меньше остальных. Просто он не знал, как работает система, говорит краснодарский журналист Евгений Титов.  

Евгений Титов, журналист: Эта войсковая часть 22189 — это небольшая модель нашего общества. Когда какая-та горстка, какое-то меньшинство восстало против того, что происходит, а остальные их просто не поняли. И по законам российского жанра, как и каждая оппозиция, они попали в тюрьму.

Сейчас Павел Тынченко избегает общения с журналистами. Командование военной части — тоже.

— Добрый день.

— Здорово.

— Телеканал Дождь, Москва. А вы знаете, что из этой части сбежало трое военных?

— Никак нет.

Исполняющий обязанности командира части подполковник Сергей Кенс — человек в Майкопе известный. Вот он в рекламном ролике Министерства обороны, осторожно подбирает слова, чтобы объяснить, что же собой представляет российская армия. А вот то же самое, только экспромтом, он объясняет матерям контрактников.

Сергей Кенс, подполковник, врио командира в/ч 22179: Я был на Кадамовской и я видел, что они из себя представляют. Первую колонну завел туда я, я вел туда 50 машин, включая и контрактников 120 человек, которые нажрались под Кущевкой, пьяные там ходили, банками швырялись — армия, елки, едет российская! А еще я вам скажу, это слова контрактников: мы на Украину воевать не поедем!

Иван Шевкунов, осужденный: Ну вот так мы живем. Хозяйство небольшое.

Как и многие в Майкопе, семья Шевкуновых выращивает в теплицах овощи на продажу, тем и живут. На земле много не заработаешь, поэтому старший сын Иван воспользовался единственным работающим социальным лифтом в городе — пошел служить по контракту.

Иван Шевкунов, осужденный: Это тоже нелегкий труд — вот это все выращивать. Можно без спины точно остаться, потому что нелегко это все. Ну хотел стать офицером, госслужащим. Была надежда на хорошую зарплату.  

Но надежды не оправдались. Платили 13 тысяч рублей — притом, что одних кредитов у него на 18. А теперь представьте целый полигон таких же, как Ваня. Каждый день к ним подходили вербовщики и предлагали по 400 долларов в сутки.

Иван Шевкунов, осужденный: Они нам говорили: если хотите к нам пойти, нужно просто уволиться. Увольняетесь — и идете к нам. Хотите — просто берете отпуск — и идете к нам. Вы свои документы сдаете своему командованию. Подойдете к командованию своему, они знают насчет нас, и они к нам вас отпустят. Я не хотел никуда идти, потому что я слишком молодой куда-то идти и погибать. Я лично знаю, приходили к нам гробы, приезжали сюда, в Адыгею. Неоднократно, десятками гробы шли.

Шевкунов тогда еще не родился, но он хорошо помнит историю 131 майкопской бригады, которая почти полностью погибла при штурме Грозного.

Иван Шевкунов, осужденный: Даже если взять нашу бригаду, нашу войсковую часть, в Чечне были — опять же, наши же ребята. А нам это нужно больше всех, нашей стране — в каждую бочку лезть? Где война — там и Россия.

К поступку пятерых контрактников в городе относятся по-разному. Кто-то с пониманием и даже сочувствием, но осуждающих значительно больше.  

— Отношусь плохо.

— Плохо?

— Плохо, да. Не надо снимать.

— Сами вот только уволились, сами поедем домой. Ну неправильно они поступают.

—То есть нужно было остаться?

— Конечно. Служить. Защищать. Не зря же они пошли в армию.

Накануне апелляции по делу Александра Евенко Иван Шевкунов решил поддержать бывшего сослуживца.

Александр Евенко, осужденный: Ты закрыл дверь?

Иван Шевкунов, осужденный: Да.

Александр Евенко, осужденный: На всякий случай, а то вдруг кто-нибудь ворвется и заберут у нас камеру. 

Сам Шевкунов уже полтора месяц не может явиться в колонию, где он должен отбывать наказание. Виной всему бюрократия.

Иван Шевкунов, осужденный: Я уже жду полтора месяца.

Александр Евенко, осужденный: А должен в течении 10 дней убыть туда по закону.

Иван Шевкунов, осужденный: Они решают отправить туда, и потом мне дают бумажку, а я самостоятельно еду.

 

По ходатайству адвоката Чернецкой апелляцию должны были перенести из Ростова в Майкоп. Но приезд московских журналистов настолько сильно смутил секретаря гарнизонного суда, что ходатайство куда-то исчезло.

Татьяна Чернецкая, адвокат: Александр прибыл в гарнизонный военный суд Майкопа, и ему объявили о том, что никакой видеоконференцсвязи не планировалось, не намечалось, никаких ходатайств и заявлений нет. Я думаю, что это связано с таким наплывом прессы, потому что вы там присутствовали, представители других СМИ.

В отсутствии журналистов, адвоката и обвиняемого, апелляцию все же рассмотрели. Приняв во внимание здоровье матери Александра Евенко, год колонии ему заменили на условный срок. Остальные приговоры остались в силе.