Этот Грозный в огне. Репортаж Олега Ясакова

Митинг 13 декабря. Женщина: «... сегодня некоторые деструктивные силы руками бандитов и потворствующих им лжеправозащитников предпринимают попытки дестабилизации обстановки в республике».

Через девять дней после нападения на город на главной площади Грозного собрались 50 тысяч человек. В местной печати мероприятие сразу назвали «митингом против терроризма и правозащитников».

Митинг 13 декабря. Дукуваха Абдурахманов, председатель парламента Чечни: «Лакшина, Каляпин, что они все делают? Алексеева там в Москве сидят… Они всегда защищают почему-то права террористов».

Здесь, у мечети «Сердце Чечни», где проспект Путина переходит в проспект Кадырова, девятью днями ранее расстреляли трех первых полицейских. Всего их погибнет 14. Теперь родственники погибших должны были продемонстрировать поддержку властям и осудить правозащитников, работающих в республике.

Митинг 13 декабря. Руслан Алханов, министр внутренних дел Чечни: «Мы обращаемся к народу и верховному главнокомандующему: оградить от нечисти, от ненужных нам элементов, котоыре приезжают, помогают террористам»

Войну активистам чеченского отделения «Комитета против пыток» объявили через несколько дней после нападения на город. Глава Чечни в своем инстаграме обвинил в передаче денег для боевиков человека по фамилли Каляпин. На следующий день в Москве двое неизвестных забросали яйцами Игоря Каляпина — создателя Комитета против пыток.

Активисты «Комитета против пыток» — единственные правозащитники, которые остались работать на территории Чечни после убийства Анны Политковской и Натальи Эстемировой. Пытки в полиции, похищения, внесудебные расправы и обвинения в поддержке боевиков — если вам не повезло, то в Грозном есть всего один адрес, куда можно обратиться с жалобой. Скорее всего, вам помогут.

Игорь Каляпин, глава «Комитета против пыток»: «Я как человек который с 1995 года ездит в Чечню периодически, я там провел 4-5 лет точно в общей сложности чистого времени».

Последние пять лет, в Грозном постоянно находится только небольшая водная мобильная группа Комитета. Активисты часто сменяют друг друга, неизменными остаются только главные принципы работы — никаких прогулок по улице по одному, постоянно включенный диктофон в кармане и камеры наблюдения в съемной квартире-офисе.

Игорь Каляпин, глава «Комитета против пыток»: «У нас там постоянно находятся 4-5 человек, я безусловно страшно переживаю именно за их безопасность. Потому что если меня здесь закидали яйцами - ну закидали и закидали, я жду вот может быть волосы начнут расти на голове, а там-то ведь яйцами закидывать не будут, там швырнут пару гранат в окошко».

В день митинга в офис Сводной мобильной группы пытались попасть несколько вооруженных людей, в одном из которых правозащитники узнали сотрудника мэрии Грозного.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «На одной из видеокамер, которые расположены возле входа, мы смогли увидеть, что около 14 с чем-то часов к нашей квартире подходили люди, один из которых держал в руке пистолет - зачем они приходили, непонятно. Мне один из них звонил (...и т.д.)... Вечером в 6 часов мы увидели видеозапись и решили уехать из квартиры, так как это угроза нашей безопасности...»

Через несколько часов на мобильный Сергея Бабинца позвонили соседи.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Офис, в котором располагается наша организация, кто-то поджег. Мы все тщательно закрыли, чтобы не исчезли записи, соседи расскажут подробнее, мы ничего не видели…»

Полицейские, которых вызвали на место пожара, сначала задержали самих правозащитников, а потом изъяли все электронные носители информации. На митинге, устроенном властями в воскресенье, правозащитников называли главными помощниками боевиков.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Если бы мы были в квартире, то велика вероятность, что если бы мы были в квартире, мы бы сгорели вместе с ней».

Из окна той самой квартиры Сергей Бабинец видел начало ночного боя 4 декабря.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Примерно вдоль этого забора, в 50 метрах до заезда во двор стояла серебряного цвета Лада Приора. 4 декабря без двадцати семь из этого автомобиля вышли 4 человека, вооруженные автоматами. Люди были без каких-либо опознавательных знаков, без какой-либо формы, в простой гражданской одежде. Они вышли, прошли по улице к стенам дома, в котором мы сейчас находимся и открыли стрельбу в сторону Проспекта мира вверх...»

Уже тогда было понятно — за бои на улицах города, в котором подобного не случалось лет десять, скорее всего, ответят случайные люди.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Люди, которые подпадают под подозрения – это любой человек, который когда-либо общался… (...) Эти люди попадают в категорию риска, так называемую. И могут вполне под все, что описывает Рамзан Кадыров в своем инстаграме, попасть. Их может ждать выселение с территории Чеченской Республики, могут ждать сносы их домов...»

Даже опознание тел боевиков родствениками в республике подавали как акцию осуждения опознающих.

На видео, снятом местным телеканалом, замминистра внутренних дел Апти Алаудинов распекает родных боевиков, те — извиняются перед республикой и ее главой.

Родственник погибшего боевика: «Мне честно говоря совесть не позволяет, мне стыдно перед ними. Перед народом, перед всеми стыдно - я сто раз бы умер перед ними, чтобы эту картину не повторить...»

Пока в столице шло опознание боевиков, в селах начали поджигать дома их родственников. Первыми загорелись вот эти четыре дома в селе Янди. В двух из них действительно жили семьи боевиков, убитых во время спецоперации 4 декабря. Еще в двух — родственники тех, кто ушел в лес давно и никакого отношения к атаке на Грозный не имел.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Люди были все вооружены, все в военной форме. Естественно, не представлялись, никаких документов не показывали, на лицах у них были маски, разговаривали и на русском и на чеченском. Из домов всех выгнали, ничего забирать с собой не давали, не разрешали абсолютно…. заносили целые канистры с бензином, и потом поджигали дома. (01:25) Попытки вызвать пожарную помощь -  они отказывались приезжать, говорили, что никаких вызовов сегодня мы из села Янди не принимаем, больше нам не звоните…»

Этого можно было ожидать. Уже 4 ноября в инстаграме главы республики появилось вот это видео. Голос за кадром, очевидно, принадлежит хозяину инстаграма. «С божьей помощью.... спросим с тех кто зачал, с тех, кто родил, спросим... За то, что чеченский народ сегодня помучили... Спросим...»

На следующий день Кадыров, уже открыто пообещал отомстить всем, до кого сумеет дотянуться.

Инстаграм Кадырова: «Я официально заявляю, что пришел конец времени, когда говорили, что родители не отвечают за поступки сыновей или дочерей. В Чечне будут отвечать! <…> Если боевик в Чечне совершит убийство сотрудника полиции или иного человека, семья боевика будет немедленно выдворена за пределы Чечни без права возвращения, а дом снесен вместе с фундаментом».

Для него месть нападавшим на Грозный стала еще и личным делом — в списке погибших полицейских был и племянник главы республики.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Рамзан пишет, что погиб его 20-летний близкий Родственник Умар Кадыров. — Сегодня тоже? — Непонятно, кстати. — Сотрудник ГИБДД он, по-моему….»

Кто именно приезжал в Янди, и по чьему указанию сжигали дома — с самого начала никто не старался скрыть.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «По словам  жителей, родственников, заявителей, - это были так называемые Кадыровцы».

В пяти километрах от Янди родственники убитого лейтенанта полиции Магомеда Закаева продолжали принимать соболезнования. Магомед погиб у Дома печати.

Саид Закаев, дядя Магомеда Закаева: «Они с группой выдвинулись для выставления постов, то есть для обеспечения безопасности граждан близлежащей территории.  И только вот подъезжая к зданию дома печати, где находится бандгруппа и группа террористов, и в этот момент неожиданно с 6-7 этажа по ним был открыт шквальный огонь из 5-6 орудий. Огнестрельные ранения. И с такими последствиями погиб там же».

Дядя убитого полицейского к родственникам убийц Магомеда вроде бы не имеет претензий…

Саид Закаев, дядя Магомеда Закаева: «Что касается их родственников — нас абсолютно не интересует. Потому что все, что нужно с ними сделать, это уже глава Чеченской Республики все сделает. То есть за нас кровная месть уже отомщена. Собственно их родственниками. Если далее в их роде никого не появится, то у нас с их родственниками никакой вражды не будет».

Правда, на всякий случай сразу же добавляет — все, кто соприкасался с боевиками, должны быть наказаны.

Саид Закаев, дядя Магомеда Закаева: «Я думаю, более тяжелые последствия понесут те, кто причастен, даже близко. Если кто по телефону даже поздоровался, большая часть понесут последствия. Как глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров как сказал – ихнее место два метра глубиной в земле».

Село Шалажи, где похоронили Магомеда Закаева, было местом, откуда все началось. Именно сюда 3 декабря неизвестные вызвали в Шалажи три такси из Грозного, на которых они и въедут в город. Саид неожиданно признается — теперь он опасается за соседей. Ведь по всеобщему убеждению, боевики пришли в Шалажи неслучайно.

Саид Закаев, дядя Магомеда Закаева: «Из-за непонятной причины сейчас в последнее время в адрес высказываются именно эти же безбожниками, распространяется это якобы через Шалажи приехади, подъехали...».

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Был какой-то в селе человек, который с ними общался и возможно как-то им помогал. Не факт, что это было так. Потому что говорят, что нет никаких семей, родственников в этом селе, которые имели бы контакт с этими вооруженными людьми, но это не защитит это село от тотальной проверки и зачистки со стороны силовиков, потому что будут проверяться скорее всего все. И это будет страшно, потому что те зачистки, о которых мы слышали, заканчивались массовыми избиениями, нарушениями всяческих законов, прав человека и так далее…»

Дом печати всю ночь обстреливали из крупнокалиберных пулеметов и пушек бронемашин. Министр печати Шаид Жамалдаев на субботнике осматривает пепелище. Работы по восстановлению Дома печати закончат к новому году.

Шаид Жамалдаев, министр печати Чеченской республики: «Настрой главы республики Рамзана Ахматыча предельно убедительный, он остальных всех найдёт, это его разозлило, он решительно настроен, он был на совещании был весьма и весьма убедительным что он добьется. Он найдет их. Вот эти вот люди будут. безусловно их участь такова что они будут уничтожены, это де факто».

В некоторых помещениях и на улице у здания еще в субботу можно было видеть кровавые следы и фрагменты тел боевиков…

Шаид Жамалдаев, министр печати Чеченской республики: «Вот эта вот вылазка она нас всех поразила –убедила, мы безусловно разделяем разочарование главы республики, который 24 часа в сутки работает, вы знаете какой он созидатель, строитель, вы в курсе».

Другая группа боевиков двадцатую школу. Школьный сторож Яха Дакаева — оказалась родной тетей того же лейтенанта Закаева из села Шалажи.

Яха Дакаева, сторож школы N20: «У меня. Сестры сын погиб. Он в ППСе работал. Когда первыми заходили оттуда, хотели ловить, они настреляли. Хоть бы я на его месте умерла».

Когда в 7 утра 4 декабря она пришла к зданию школы, то еще не знала о гибели племянника. Силовики пропустили Яху в здание — о том, что внутри школы спрятались террористы, им еще не было известно. Яха Дакаева встретилась с боевиком на третьем этаже.

Яха Дакаева, сторож школы N20: «И сразу вот эту вот трубу зеленую наставил на меня. 02:54. Я уже знала, что это моя смерть.У него эта труба соскочила, сюда выскочила, упала… 04:07. Как зонт аж до потолка подняло и выбросило аж на второй этаж».

После этого она выбежала из школы и начался штурм.

В это время родные Яхи пытались до нее дозвониться. Но телефон выпал из кармана еще в здании школы.

Дочь Яхи Дакаева: «Семь утра. Я сразу звоню матери. Кто-то берет трубку – незнакомый голос. Я сразу: мама, мама! Где ты? Мама! А потом отвечает такой грубый голос: сестра моя, мусульманка, если выполнишь мои условия, с твоей матерью ничего не будет. Твоя мать у нас. 03:35 Они сказали мне, что ее захватили. У меня сразу шок. Что мне делать? Что мне делать? Они мне говорят: послушай, не кричи на меня. Если выполнишь все условия ничего не сделаем отпустим. Включи диктофон и записывай».

По телефону они говорили то же самое, что и в видеообращении, распространенном через соцсети ночью. Боевики объясняли атаку на город притеснением мусульманских женщин. В исламизированной республике, где не продается алкоголь и одна за одной строятся мечети, эти объяснения смотрелись насмешкой. Потом с телефона Яхи Дакаевой боевики дозвонятся до Рамзана Кадырова:

– Рамзан, можно с тобой нормально поговорить? 

– Конечно можно, я даже настаиваю на нашей личной встрече! Давай поговорим с глазу на глаз!

– Он говорит что он Кадыров Рамзан. Рамзан, разве мы не должны жить по закону шариата?

– А ты разве знаешь что такое шариат?

– Я учился и изучал религию.

– Если ты мне докажешь свою правоту в сегодняшних действиях, хоть мизерную, я сделаю всё что захочешь… Давай выйди, поговорим с глазу на глаз. Я тебе приведу аяты из корана. Я тебе тоже приведу аяты из корана, растолкуй их правильно, если сумеешь.Тебя сейчас убьют - и кому ты оставляешь свою сестру, свою жену? Кому они будут нужны? Кто должен следить за твоим потомством? Тебе лучше было заботиться о своем потомстве, заботиться об отце и матери!

Рамзан Кадыров знает, о чем говорит. По данным активистов Комитета против пыток, жены, сестры, отцы и матери боевиков уже покидают республику. Сводная мобильная группа остается работать в Чечне. Надолго ли — не знают даже они сами.

Сергей Бабинец, «Комитет против пыток»: «Любое слово Рамзана Кадырова расценивается как приказ. В Чечне вообще существует единственная форма закона под названием «Рамзан сказал». 00:31 Все, что он заявляет в присутствии своих подчиненных, в присутствии глав правоохранительных органов, все будет воспринято, как прямой указ».

Главным и единственным итогом всего, что случилось в Грозном в ночь с третьего на четвертое декабря, стало официальное объявление врагами общества всех, кому не повезло состоять в родстве с боевиками и тех, кто пытается им помочь.